Я смотрю на свои пальцы, лежащие на дверной ручке.

– Конечно, если вернусь не поздно. – Я быстро поворачиваю ручку. Мне нужно выбраться отсюда, пока она не начнет задавать мне еще какие-нибудь вопросы. – Попытаюсь, но не гарантирую.

– Шарлотта! – кричит Миа мне вслед, но я закрываю за собой дверь и сбегаю по лестнице вниз, не дав ей шанса добавить что-нибудь еще.

Тэйт ждет меня в квартале от моего дома. «Тесла» стоит за углом, на том же месте, где он высадил меня вчера. Сердце колотится от быстрой пробежки по улице, и я делаю глубокий вдох, прежде чем открыть дверцу.

– Я уж подумал, что ты не придешь, – говорит Тэйт, когда я сажусь в машину.

– Ты же не предупредил меня заранее. Я спала.

Его рот растягивается в полуусмешке, а в глазах появляется блеск – от какой-то неведомой мне мысли. Я улыбаюсь, а он заводит машину и отъезжает от тротуара.

– Я понял, что должен сильно постараться, чтобы произвести на тебя впечатление, – говорит Тэйт, когда мы въезжаем в великолепные окрестности Беверли-Хиллз, где особняки скрываются за изгородями высотой в три метра и внушительными воротами. Лос-Анджелесу свойственна забавная особенность: паршивый домишко вроде нашего может находиться в пяти минутах езды от самых роскошных особняков в мире. Такая девушка, как я, может встретить такого парня, как Тэйт, словно мы существуем в одной и той же реальности. Трудно представить, что подобное может произойти, и тем не менее.

– Произвести на меня впечатление? – переспрашиваю я, повернувшись к Тэйту лицом. Он следит за дорогой, мы проезжаем мимо серебристого «Мерседеса», белоснежных «Бентли» и нескольких «Феррари» стального цвета. Все машины стоят с опущенными стеклами, впуская в салон теплый калифорнийский воздух.

– Я арендовал знаменитый кинотеатр «Люмьер», чтобы посмотреть «Касабланку», но это, судя по всему, не впечатлило Шарлотту Рид.

– Я не думала… Мне понравилось, я просто…

– Все в порядке, – перебивает меня Тэйт. – Я люблю сложные задачи. – Он вдруг резко сворачивает на парковку перед магазином «Барниз». – Тебе не нужны дорогие вещи, чтобы быть красивой, – добавляет он, кивая на красные навесы универмага. – Но я все равно хочу, чтобы они у тебя были.

– Не понимаю, – говорю я, когда он останавливает машину. – Что ты собираешься сделать?

Но он уже подходит к моей двери и протягивает мне руку. Я ступаю на тротуар и смотрю на красный навес над головой.

– Тэйт? – Я выгибаю шею, разглядывая здание универмага. Конечно, я видела «Барниз» снаружи, но, по правде сказать, никогда не останавливалась рядом с ним, ни разу даже не выходила из машины. Словно была уверена, что мне никогда не позволят припарковать мою «Вольво» вблизи этого магазина.

– Да брось. – Тэйт бросает ключи от машины парковщику, берет меня за руку и тащит по направлению к магазину, но я торможу у самых дверей. Это уже слишком.

– Не думаю… – начинаю я, не зная, как объяснить то, что чувствую.

– Что не так?

– Тебе не нужно это делать, – говорю я, но он обнимает меня рукой за талию и привлекает к себе. С того вечера, как я ворвалась к нему в дом, мы еще не были настолько близки, и все мое тело вспыхивает от его прикосновения.

– Шарлотта. Я видел, как ты смотрела на тех девушек вчера – после кино. Я могу бесконечно повторять тебе, как ты красива, но по какой-то причине ты этого не понимаешь. Поэтому вчера я подумал, что, возможно, тебе просто нужно почувствовать себя красивой. И я, возможно, смогу помочь.

Я улыбаюсь, заливаясь краской от слова красивая. Я всегда недооценивала свои внешние данные. Внешность не имеет для меня значения, никогда не имела. И все же я украдкой поглядываю на двери универмага «Барниз» и мне интересно, что там внутри.

– Конечно, но… это слишком.

– Нет, не слишком. И я уже сказал тебе, что люблю сложные задачи. – Тэйт наклоняется к моему лицу и легко касается губами моей щеки.

По телу пробегает дрожь, и я делаю неглубокий вдох, прикусывая краешек нижней губы.

– Ладно, – наконец неохотно соглашаюсь я, и Тэйт тащит меня внутрь, выстукивая пальцами какой-то ритм по моей руке, словно внутри у него живет музыка, которая рвется наружу.

Когда мы оказываемся в магазине, Тэйт что-то говорит женщине, которая выходит нам навстречу, и чуть погодя две консультантки уже ведут меня по залам. Устроив мне небольшую экскурсию, они провожают меня в примерочную и приносят вешалки с великолепными нарядами. Через некоторое время я уже не успеваю следить за тем, что я примерила и что мне понравилось. Тэйт ждет снаружи и редко высказывает свое мнение, когда я появляюсь перед ним в новом наряде, – только улыбается и проводит рукой по своей стриженой голове. Кажется, он получает даже больше удовольствия от происходящего, чем я.

– Просто выбери все, что тебе хочется, – говорит он, когда я пытаюсь вернуть на место платье, которое стоит больше, чем я зарабатываю за год. – Хватит смотреть на ценники.

Я едва успеваю понять, что же я выбрала, когда мы уже уходим, и Тэйт несет под мышкой гигантский пакет с одеждой.

Я не готова думать о том, сколько он потратил. Вместо этого я с улыбкой смотрю на пакетик поменьше, который висит у меня на запястье. Хотя я и смутилась, когда консультантки в магазине принесли мне чудесный нежно-голубой бюстгальтер пуш-ап, чтобы я примерила его под одно из платьев, отражение в зеркале было настолько… непохожим на меня, настолько повзрослевшим, что я поняла: этот предмет одежды должен стать моим, вне зависимости от цены. Единственная вещь, которую я не показала Тэйту и не позволила оплатить. Когда он, поворчав, отошел от кассы, я сочла это личной победой.

Оказавшись снаружи, я ищу взглядом парковщика, но Тэйт хватает меня за руку со словами:

– А сейчас еще один сюрприз. – И, не дожидаясь моих протестов, тащит меня по бульвару Уилшир.

Салон прячется на одной из боковых улочек. Это неброское место с вывеской, на которой написана всего одна буква: Q[4]. В холле нас встречает мужчина, который представляется Стивеном. Его обесцвеченные светлые волосы торчат, как колья на заборе, а когда он улыбается, между двумя его передними зубами видна узкая щель. Но он не из хрупких ребят, высок и сложен, как тяжелоатлет, и под плотно облегающей тело бледно-лиловой рубашкой выпячиваются мускулы.

Я бросаю еще один взгляд на Тэйта, натянуто улыбаясь ему, когда мужчина уводит меня в вытянутый прямоугольный зал и сажает в одно из кресел, перед которыми висят зеркала.

Тэйт ждет в холле. Мы одни в салоне – его освободили от посетителей специально ради нас.

– И как давно у вас эти волосы? – спрашивает Стивен, снимая резинку с моей головы. Каштановые пряди рассыпаются по плечам.

Я вдруг понимаю, что узнаю этого мужчину. Я видела короткие обрывки реалити-шоу с его участием, которое любит смотреть Миа. Он – парикмахер, который стрижет звезд. Его зовут Стивен Салазар, вспоминаю я. А Кью – это имя его крошечной белой собачки. Его салон назван в честь собаки.

– Всю мою жизнь, – отвечаю я, не вполне понимая, о чем он, разумеется, эти волосы были у меня всю жизнь.

Стивен внезапно разворачивает мое кресло, упирается ладонями в подлокотники и смотрит мне прямо в лицо.

– Закройте глаза, – говорит он.

– Закрыть… глаза? – эхом отзываюсь я.

– Да, я не хочу, чтобы вы видели свои волосы, я хочу, чтобы вы представили их. – Кожа Стивена похожа на мрамор. Он поднимает идеально изогнутую бровь, и у него на лбу не появляется ни единой морщинки.

Я моргаю, сомневаясь, а потом сдаюсь и зажмуриваюсь.

– А теперь, – шепотом произносит Стивен, словно собирается рассказать мне какой-то секрет, – вообразите, что у вас может быть такая прическа, о которой вы мечтаете. Вообразите, что можете рискнуть, а если вам не понравится, то ваши старые скучные волосы снова отрастут завтра. Итак, что бы вы сделали?

Я открываю глаза и прищуриваюсь, пытаясь представить себе эту картину. Слово вертится у меня на языке, но я не решаюсь его произнести.

– О, говорите. Я вижу, что в вашей прелестной маленькой головке крутятся какие-то совершенно скандальные мысли.

– Блондинка, слегка блондинистая, – подстраховываюсь я.

Стивен выпрямляется и снова приподнимает одну бровь.

– Значит, роскошная брюнетка хочет стать блондинкой. – Он барабанит пальцем по виску и упирает язык в щеку изнутри. – Хм-м-м, – задумчиво произносит он. А потом решительно добавляет: – Мелирование.

Стивен поворачивает мое кресло так, что я оказываюсь лицом к зеркалу.

– Держись покрепче, девочка, тебя ждут самые волнительные два часа в твоей жизни. Если, конечно… – Он подмигивает и кивает в сторону холла, где я оставила Тэйта. Я смотрю в том направлении, но его там уже не видно. Он больше не сидит на одном из изящных деревянных стульев. – Возможно, мистер Тэйт Коллинз уже… просветил вас? – добавляет Стивен, а потом наклоняется рядом со мной и смотрит на мое отражение в зеркале.

– Не совсем, – отвечаю я, и Стивен разражается смехом, запрокинув голову.

– Умная девочка. Никогда не распространяйся о своих отношениях. Только не в этом городе.

Стивен приступает к работе – он наносит на мои волосы мучнистую фиолетовую массу, а потом закручивает пряди в фольгу. После этого я сижу и жду, листая журнал светской хроники. Даже нахожу фотографию Тэйта на одной из полос. Он стоит в толпе, подняв руки над головой, словно пытается протиснуться через рой людей. Подпись гласит: ТЭЙТ КОЛЛИНЗ ЗАМЕЧЕН НА ПУБЛИКЕ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ЦЕЛЫЙ ГОД СКРЫВАЛСЯ. Меня осеняет, что этот снимок сделан тем вечером, когда мы вышли из ресторана «У Лолы» и его окружили у бара, – тем вечером, когда я узнала, кто он такой на самом деле. Такое ощущение, что это было сто лет назад.

Осветлив пряди, Стивен берет в руки сверкающие ножницы и начинает подстригать мои волосы, прядь за прядью. Затаив дыхание, я смотрю, как обрезки волос падают на белую плитку пола.

Закончив стрижку, он включает фен, и я на самом деле закрываю глаза. Мне страшно увидеть результат, я боюсь, что мне не понравится. Боюсь, что пожалею об этом. Но, открыв глаза, я потрясенно смотрю на собственное отражение.

Мои волосы каскадом спускаются к плечам, у меня такая прическа, словно я провела день на пляже: естественная и как будто выгоревшая на солнце. Светлые локоны оттеняют мои пронзительные зеленые глаза – два изумруда, которые теперь кажутся практически прозрачными. Я пропускаю сквозь пальцы часть волос; каштановые пряди чередуются с выцветшими белокурыми. Поднимаю волосы вверх, а потом позволяю им вновь рассыпаться по плечам.

Встав, наклоняюсь ближе к зеркалу.

– Не думала, что мои волосы могут выглядеть вот так.

– Я умею удивлять, – подмигивает мне Стивен. Я с улыбкой поворачиваюсь к нему. – Теперь вы похожи на ту Шарлотту, которой рождены быть. – У меня такое чувство, словно я вот-вот заплачу под влиянием нахлынувших эмоций. Столько всего сегодня случилось: Тэйт устроил мне утром сюрприз, отвез меня на головокружительный шопинг и теперь вот это. Не задумываясь, я шагаю вперед и обнимаю Стивена. А он сжимает меня в объятиях так, словно это для него привычное дело. От него пахнет кокосом и гвоздикой. – Все плачут после первого раза. – Он снова подмигивает, смеясь над своей завуалированной шуткой.

– Спасибо, – говорю я ему, и говорю это от всей души.

– Это еще не все, – добавляет он. – Сейчас Мариэль сделает вам макияж.

Из двери слева от меня появляется женщина с розовыми щеками, черными, как смоль, прямыми волосами и тяжелой челкой, которая почти касается ресниц. Она берет меня за руку и ведет в другую часть салона. Я сажусь в белое мягкое кресло, а она искусно поворачивая мое лицо, будто я ее холст, с головой погружается в творческий процесс.

– Готово, Шарлотта, – наконец произносит Мариэль, и я открываю глаза. Из зеркала на меня смотрит кто-то другой.

Новая прическа – это как надеть парик на Хэллоуин: классно, но временно; но увидеть свое лицо вот таким, настолько преображенным – это все равно что оказаться в каком-то необыкновенном сне.

– Вам нравится? – спрашивает Мариэль. Она опускает руки, по-прежнему держа кончиками пальцев правой руки кисть для макияжа.

Мои губы блестят и кажутся пухлыми. Розовый оттенок помады сочетается с румянцем на скулах, я выгляжу так, словно только что совершила короткую пробежку в прохладную погоду. Глаза подведены чувственным угольно-серым, а все лицо приобрело ровный фарфоровый оттенок. Я выгляжу… невероятно. И при этом осталась сама собой.

– Будем считать, да. – Мариэль с улыбкой снимает с меня накидку, которая была застегнута на моей шее. Я опускаю глаза, грустно вспоминаю о том, что на мне по-прежнему мои жалкие шорты и футболка.

– Похоже, вас что-то ждет в ванной комнате, – говорит Мариэль. Она проводит меня по короткому коридору и открывает передо мной дверь слева. За дверью – комната отдыха с белыми шезлонгами и зеркалами в витых золотистых рамах с лентами по краям.