— Да мы ж пошутили, Тат… Все знают, что ты никогда бы такого не сделала!


— Но ему-то откуда об этом знать?! — в отчаянии зарываюсь ладонями в волосы.


— Постой-постой! Вы что, поругались? Он обвинил тебя в том, что ты… специально?!


— Господи, мама, почему тебя это так удивляет? Вы же сами ему это дали понять!


— Ну и дела… — мама приподнимает брови и медленно-медленно качает головой из стороны в сторону. — Тат, — кладет ладонь поверх моей лежащей на столе руки, — а давай мы попробуем ему все объяснить?


— Не нужно. Мы уже поговорили, и Клим даже вроде бы мне поверил, но… Ты знаешь, как он женился? Тогда, помнишь, в первый раз?


— Когда ты проревела неделю? Как такое забыть!


С губ срывается истеричный смешок, потому что мама ведь ничуть не преувеличила. Когда я узнала, что Клим женится, то выплакала себе все глаза. Мне тогда казалось, что жизнь остановилась, потеряла всякий смысл… Даже не знаю, как пережила это.


— Его бывшая соврала, что беременна. Вот он на ней и женился…


— И какая здесь связь?


— Самая прямая! Разве ты не понимаешь?! Я не хочу удерживать его рядом ребенком, как это сделала та… гадина.


— Что за глупости, Тат? Ты же сама говоришь, что никакого ребенка не было.


— Да, но это сработало!


— Послушай, от того, что ты будешь делать вид, будто не замечаешь очевидного, и бежать от реальности, она ведь не изменится, Тат. И беременность твоя не рассосется. Зачем же прятать голову в песок, рисковать здоровьем малыша…


— Почему сразу рисковать? — вскидываюсь моментально.


— Кто из нас врач, Татка? Ты же понимаешь, чем старше роженица, там больше вероятность осложнений. А ты еще и первородящая. Да тебя обследовать вдоль и поперек надо!


Слова матери не на шутку меня пугают даже несмотря на то, что, как врач, я действительно понимаю, что на самом деле все обстоит не настолько критично. Во рту моментально пересыхает.


— Знаешь что? Давай позвоним Нине Давидовне… Она — отличный гинеколог, уж не сомневайся. Ну, что молчишь? Звонить?


Мама… Моя хорошая, любимая мама… Самая лучшая на всей планете. А я? Какой буду матерью я? И буду ли? Я так напугана. Что, если мои подозрения подтвердятся? А если не подтвердятся… что?


— Звони, — шепчу, облизав пересохшие губы.


Нина Давидовна отвечает мгновенно. Они с мамой переходят на армянский, а я, хоть и владею им в совершенстве, почему-то не могу разобрать ни слова. В ушах шумит, сердце колотится и, кажется, меня вот-вот снова стошнит.


— Ну, что она сказала?!


— Что тебе нужно успеть родить до ноября. Потом их роддом закрывают на мойку, — улыбается мама и накрывает мои нервно постукивающие по столу пальцы. — Ну, что смотришь? Ты прикидывала, когда тебе рожать-то?


Я не прикидывала! Я вообще старалась об этом не думать. Но, похоже, что забеременела я практически сразу. Все же не так много было возможностей у моего организма выполнить свою основную функцию. И как только представился случай, он реализовал свой потенциал по максимуму. Биология чистой воды.


— Нет. Говорю же, мам…


— И ладно! Сейчас чайку попьем и все-все выясним. Нас Ниночка будет ждать через час.


— Как? Сегодня?


— Угу. У нее дежурство, так что никаких проблем. Климу будешь звонить?


— Зачем?!


— Он может захотеть поприсутствовать на УЗИ.


Растираю лицо ладонями. Насколько я знаю, УЗИ на ранних сроках делается при помощи вагинального датчика. Не уверена, что готова предстать перед ним в таком виде. Да и вообще! Ну, не по телефону же ему сообщать о своих подозрениях по поводу возможной беременности.


— Нет. Давай как-то сами. Вдруг ничего такого нет… Не хочу, чтобы он разочаровался.


— Ох, Татка. Какая ты бестолковая. Сама себе противоречишь. Ты уж определись, что его разочарует. Твоя беременность или ее отсутствие.


Слова матери заставляют меня посмотреть на ситуацию под тем углом, под которым я еще её не рассматривала. Слабо улыбаюсь в ответ на ее ободряющее похлопывание по плечу и снова утыкаюсь в свой чай.


— Вот, еще сухарик пожуй. Когда я была беременна — помогало.


— Может быть, я и не беременна, — повторяю по сто пятому разу, скорее уже по привычке, чем из каких-то других соображений.


— Угу. А тошнит тебя от чего?


— Не знаю. Может быть психосоматика. Знаешь, как иной раз себя накрутить можно?


— А вот мы сейчас и посмотрим, что это. Ну-ка, надевай пальто! Зря шапку не надела, в уши надует. А тебе теперь себя беречь надо.


Спорить с мамой на тему шапки — дело неблагодарное. Поэтому я лишь покладисто качаю головой. Встаю. Послушно просовываю руки в рукава поданного мне пальто, которое тут же застегиваю на все пуговиц, не дожидаясь, пока мне с этим помогут. Мамы — они такие, знаете? И, наверное, это нормально, что в какой-то момент жизни мы не просто соглашаемся с тем, что они говорят, но и начинаем как-то по-особенному к ним прислушиваться. И ценить, чем дальше, тем больше.


— Эй, что такое?


— Ничего, — шмыгаю носом, — расчувствовалась что-то.


Обнимаю маму, зарываюсь носом в темные, совсем не похожие на мои волосы. Всегда завидовала тому, какие они у нее красивые.


— Ну, вот! Сейчас и я заплачу. Ой, а это не отец Клима, Тат? Интересно, что он у нас забыл…


— Да ладно, мам… Я все про вас знаю! — отступаю на шаг, не в силах сдержать обиды. — Могла бы и сама мне все рассказать.


— А нечего пока рассказывать! Было бы — рассказа. А пока… я и сама не знаю, как ко всему этому относиться. Я подойду к нему, хорошо? Подождешь меня в машине?


Разговор мамы со свекром заканчивается, едва начавшись. Мама выходит из ресторана практически следом за мной. Я едва успеваю устроиться в кресле и включить магнитолу.


— Ты же ему ничего не рассказала? — вдруг приходит в голову.


— А что, это — какая-то тайна?


— Да нет же! Просто я хочу, чтобы Клим узнал это от меня.


— Вот и узнает! А теперь помолчи, пожалуйста. Мне еще утром показалось, что что-то стучит. А сейчас звук только усилился.


— Может, колодка?


— Доехать бы без приключений…


К счастью, ехать нам всего ничего. Больница, в которой работала Нина Давидовна, находилась совсем неподалеку. Небольшая заминка случается лишь с въездом на территорию. Как оказалось, туда пускают исключительно машины скорой помощи, поэтому свою нам приходится бросить на стоянке.


Нина Давидовна — видная женщина необъятных размеров и такого же обаяния, принимает нас практически сразу. И даже не удивляется тому, что я, банально не сделав тест, пришла на прием к гинекологу.


— Давай сразу на кресло. Когда, говоришь, последние месячные были?


— Давно… Еще до нашей свадьбы с Климом.


— Ты мне дату скажи, — смеется Нина Давидовна. — На свадьбу-то меня не позвали! Откуда мне знать, когда она у вас была?


— Никого не позвали, Ниночка. Совсем не по-людски вышло, — вздыхает мать.


Силюсь вспомнить заветную дату, и не могу. Нина Давидовна смеется громче и заверяет, что врачи — самые худшие пациенты. Ничего не помнят, но во все сразу лезут. А потом тут же резко меняет тему:


— Думаю, все же… недель шесть есть. Матка уже хорошо увеличена…


— Что? — выдыхаю я.


— Нет, ну, вы посмотрите на неё! Ты мне, что, тут в обморок падать собралась?


— Нет. Вообще ничего подобного не собиралась делать, — смеюсь сквозь слезы, а внутри со звоном обрываются нити сковывающего меня напряжения, страхов… И вырвавшись из этих сетей, я буквально лечу. Легкая, как перышко. И такая счастливая!


— Давай, переходи на кушетку. Сейчас на УЗИ что да как посмотрим. А потом девочки возьмут анализы. Или ты у себя сдашь?


— Могу и у себя, чтобы вас не дергать. Что надо-то?


— Я тебе напишу, — отмахивается Нина Давидовна и, пошевелив бровями, натягивает на датчик презерватив. Мы с мамой переглядываемся и начинаем истерично смеяться.


Из кабинета врача выхожу улыбающейся до ушей и случайно наталкиваюсь на…


— Кира? Привет!


— Привет. А ты что здесь делаешь?


— Да так! Ничего! — обхожу ее задом по кругу и пячусь к выходу.


— Ну, нет! Ты беременна?! — орет эта глупая. Улыбаюсь шире. — Тетя Ани, хоть вы скажите, она беременная, да?


— Это секрет! — кричу, приложив руки ко рту.


— Почему секрет-то? — смеется мама.


— Потому. Я сначала Клима порадую. — повторяю в который раз.


— Ух, ты! Значит, больше никаких сомнений?


— Больше никаких! Подбросишь меня домой?


— Ну, конечно, глупая!


Бросаю взгляд на часы. Клим, наверное, будет еще нескоро, но я все равно в нетерпении постукиваю пальцами по обшивке двери, когда мы останавливаемся на светофорах. По ступеням в подъезде уже бегу! Нетерпеливо переминаюсь с ноги на ногу в лифте, а уже у самых дверей отчего-то робею. Кладу руку на абсолютно плоский живот и вместо того, чтобы открыть дверь ключом, звоню… Как Клим, который теперь всегда так делает. И, к удивлению, дверь открывается, прежде чем я успеваю нащупать ключи.


— Привет, — улыбаюсь немного растерянно. — Ты не говорил, что освободишься пораньше, — целую мужа в щеку, в который раз вознося хвалу богу за то, что он никуда меня не отпустил в тот раз…


— Привет.


— Что-то случилось? — замираю я, так и не выпутавшись из рукавов пальто.


— Это ты мне скажи. Что это означает? — интересуется Клим, вытягивая перед собой руку с зажатым в ней тестом на беременность.


Глава 22

Клим


— Тебе не кажется, что Клим похудел? — интересуется мой братец у моего же отца, листая толстую папку меню. Понятия не имею, как мы снова оказались за одним столом, но, сколько бы я ни пытался ограничить наше общение со стариком, тот один черт как-то просачивается в мою жизнь, за мой стол и в мои дела. На этот раз под предлогом необходимости обсуждения деталей нового проекта, который я, не иначе как окончательно спятив, снова ему доверил.


— Это потому, что рядом с ним появилась хорошая женщина. И накормит вкусно-полезно, и на пробежку выгонит, и к врачу заставит пойти, если надо.


— Ты ходил к врачу? — Сашка удивленно вскидывает темные брови. А я невольно морщусь в ответ, потому что не привык жаловаться. К тому же мои проблемы со здоровьем яйца выеденного не стоят.


— Татка записала меня на массаж. Остеохондроз замучил.


— Говорю же — прелесть, а не женщина, — довольно потирает руки отец, и хоть первая моя реакция на все, что бы он ни сказал — отрицание, в этот раз даже я не могу не согласиться:


— Угу. Ничего.


— Так, значит, ты доволен?


Брат откладывает меню и, опираясь предплечьями на стол, придвигается ко мне поближе. Будто я ему сейчас все подробности своей жизни вывалю. Угу. Как бы не так.


— Чем? — делаю вид, что не понял его вопроса.


— Своей женитьбой! Ну, что скажешь, не зря вас судьба свела?


— В жизни вообще ничего просто так не происходит. Давайте уже что-нибудь закажем. У меня после обеда еще полным полно дел.


— Я всегда знал, что вы с Таткой будете идеальной парой!


— Ну, надо же! А вот я даже не догадывался, что ты обладаешь экстрасенсорными способностями.


— Чтобы видеть некоторые вещи, не нужно быть экстрасенсом, — подхватывает разговор отец, — достаточно просто не быть слепым.


— Ты на что-то намекаешь? — хватаю хлебную палочку из корзинки и с хрустом ломаю ту пополам. Это даже ненормально — то, как запросто он выводит меня из себя, зато, мать его все дери, так привычно.


— Да нет, ничего такого.


Отец идет на попятный, но мне почему-то от этого не становится легче. Дожидаюсь, пока он сделает заказ, озвучиваю официанту свой выбор, а когда тот уходит, между делом замечаю:


— Говоря откровенно, не такие уж мы и слепые. Например, твои подкаты к Ани… Ты серьезно думаешь, что мы не в курсе? Господи Иисусе, это же моя теща!


— И что?


— Да, правда, Клим, что тут такого?


Младший примирительно хлопает меня по руке. Поверить не могу, что этот мелкий засранец перебежал на сторону старика. Просто не могу в это поверить!


— Держись от нее подальше! Вашим отношениям не рады. Ни я, ни Тата.


— Мы с Ани — взрослые люди, Клим, и в ваших благословлениях не нуждаемся. Да и что-то мне подсказывает, что за Татку ты все решил сам. Моя невестка умная девочка. Вряд ли бы она стала лезть в наши отношения с ее матерью.