— Нет, — сказал он, — ты ошиблась. В мире не может быть двух женщин, выглядящих одинаково, тем более таких, как Скай Муна эль Халид.

— Но она похожа! — настаивала Клер. — Я знаю ее не хуже тебя, Джамиль, в конце концов, она была замужем за моим братом. Рабыня — ее двойник.

Джамиль-ага сел.

— Это точно? — резко спросил он.

— Точно.

— Может быть, это она сама, прекрасная Скай? — прошептал он. — О Аллах, если бы она оказалась снова в моей власти!

— Джамиль, это не может быть Скай. Она в Ирландии горюет о своем безвременно погибшем муже, да и, кроме того, ее-то Осман тоже знает. Как она могла бы оказаться любимицей его племянника? Просто эта девчонка похожа на нее, только помоложе.

— Идем к Осману! — нетерпеливо сказал Джамиль. — Уже почти зашло солнце, а он человек гостеприимный. Уверен, мне удастся взглянуть на девчонку за ужином. Если все так, как ты говоришь, тогда мы купим ее. — Он поднялся на ноги. — Помоги мне одеться, Нилак, и прикажи рабам оседлать лошадь.

Клер почувствовала вдруг какую-то тревогу. Не ошиблась ли она, сказав Джамилю об этой рабыне и о том, что она поразительно похожа на Скай? Что-то Джамиль слишком оживился. А вдруг эта выскочка сможет оттеснить ее? «Никогда! — решила она. — Пусть тешит свое сластолюбие со мной. Скоро я стану его законной женой, так что, если эта девчонка начнет причинять неприятности — она просто исчезнет. Да и Джамилю она вскоре наскучит, как и все женщины, кроме меня». Клер улыбнулась и отправилась распорядиться о лошади Джамиля и своем паланкине.

В этот вечер у Османа подавали простую, но сытную еду: отварные барабульки на зелени, окруженные лимонными дольками, вырезанными в виде ракушек, целого жареного барашка, набитого сушеными персиками и абрикосами, на бело-голубом фесском блюде, окруженном такими же чашками с рисом и артишоками. Посредине стола красовалось огромное блюдо с уксусом, и волшебный запах распаренных зерен, мяса и овощей щекотал ноздри четырех едоков. Каждому полагался свой теплый, только что из очага, хлеб и порция шашлыка из козленка с приправой из жареного зеленого, красного перца и лука. Кроме того, на столе стояли большие чаши с йогуртом и тарелки с зелеными и черными оливками.

Когда присутствующие отдали сполна дань еде и их щедрая благодарность была отослана повару, нервничавшему в ожидании на кухне, остатки основной перемены убрали и на стол были поданы фрукты: большие севильские апельсины, темные виноградные грозди, золотистые персики и толстые фиги, сладости в виде рожек газели и фисташки. И как раз в тот момент, когда раб расставлял драгоценные фарфоровые чашечки с черным кофе, в комнату без предупреждения вошел Джамиль-ага.

Осман при его виде чуть было не подавился виноградиной, а Алима вскрикнула. Но Джамиль не обратил на них внимания — его взгляд устремился на Скай, которая думала только о том, что за рок принес Джамиля опять в ее жизнь как раз накануне ее очередного бегства из Алжира. Единственное спасение — упорствовать, что она Муна, рабыня Кедара, и более никто. Но тут она увидела женщину, вошедшую вслед за Джамилем, и в ней закипел гнев: Клер О'Флахерти! Проклятая Клер!

Джамиль быстро пересек комнату и, схватив Скай за руку, поднял ее.

— Клянусь душой пророка, — в восторге пробормотал он, — ты действительно близнец Скай Муны эль Халид! Ты мне нужна, и ты будешь моей! — Он ухватил ее за подбородок, Скай гневно отдернула голову от его ненавистной руки, а Кедар, оправившись от шока, вскочил на ноги с ревом негодования, и его рука ухватилась за кинжал.

— Можешь считать себя трупом, — прошипел он — Еще никто не осмеливался прикасаться к моей собственности без разрешения! Ты оскорбил меня, ты, кем бы ты ни был, и ты ответишь!

Джамиль, еще раз зачарованно взглянув на Скай, нехотя повернулся к Осману:

— Этот беспокойный глупец и есть твой племянник, Осман?

Осман, ощущая какое-то странное спокойствие, кивнул.

— Это мой племянник Кедар ибн Омар, господин Джамиль-ага.

— Ради тебя я прощаю его. Скажи этому дураку, кто я такой.

— Кедар, перед тобой Джамиль-ага, отставной командир крепости Касба, который, как утверждают люди, вскоре станет новым Деем Алжира.

— Его положение не дает ему права прикасаться к моей собственности без моего на то разрешения, и ты знаешь, дядя, что я чувствую, когда дело касается Муны.

Кедар повернулся к Джамилю:

— Господин, эта женщина помолвлена со мной. Ты нанес мне жестокое оскорбление. Однако если ты принесешь мне приличествующие извинения, то я ради дяди, который, судя по всему, хорошо тебя знает, сочту инцидент исчерпанным. Не хочу осложнять отношения дяди с его друзьями.

— Я хочу купить эту женщину, — сказал в ответ Джамиль.

— Что?! — Кедар был потрясен.

— Я хочу купить твою рабыню, — повторил Джамиль. — Посмотри на нее, Осман! Разве она не двойник жены Халида эль Бея? Она должна быть моей!

— Да, она брюнетка, и у нее голубые глаза, как у Скай, ты прав, Джамиль-ага, но в остальном я не вижу большого сходства.

— Присмотрись! Она — вылитая госпожа Скай! Нилак, любовь моя, посмотри — ты ведь знаешь мою невесту госпожу Нилак, Осман? Она хорошо знала Скай у себя на родине. Разве эта женщина не в точности Скай, Нилак?

— В точности, господин, — медленно ответила Клер, видя, что рабыня Кедара буравит ее ненавидящим взглядом. — Если бы я не была уверена, что Скай О'Малли сейчас находится в Ирландии, то поклялась бы, что это она и есть.

— Все-таки я не вижу большого сходства, — упорствовал Осман.

— Я хочу ее! — заявил Джамиль. — Назови свою цену, племянник Османа! Я заплачу столько, сколько хочешь, ибо она нужна мне!

— Она не продается, — ледяным тоном ответил Кедар, — так как вскоре станет моей женой. — Он гневно смотрел на Джамиля.

— Назови свою цену, Кедар ибн Омар. Все на свете имеет свою цену.

— Она не продается, Джамиль-ага. Неужели ты не понял меня? В следующем месяце я женюсь на этой женщине, ибо ее я избрал матерью моих наследников. Она не продается! — Губы Кедара были жестко сжаты, глаза сузились. Что-то подсказывало ему, что Джамиль очень опасен, и он был настороже.

— Она должна быть моей! — повторил Джамиль как сомнамбула, обращаясь, кажется, к самому себе, а не к присутствующим. — Должна! — Он посмотрел на Кедара. — Если ты не продашь ее, мне придется взять ее просто так. Я — янычар и по воле султана имею право на все, что мне нравится. Но я не хочу грабить тебя, Кедар ибн Омар, и поэтому в последний раз спрашиваю: какую цену ты назначаешь? Если ты отказываешься назначить ее, я просто конфискую эту рабыню в свою пользу.

Ярость, ненависть, возмущение ослепили Кедара, кровь бросилась ему в голову. Вдруг сквозь застлавший его глаза красный туман показалось наглое, довольное лицо Джамиля-аги. Он почти услышал его непроизнесенные слова: «Ты бессилен. Эта женщина — моя. Ты не сможешь остановить меня!» Кедар вдруг увидел перед собой зрелище нагой Муны, извивающейся под другим мужчиной, наслаждающейся его страстью и дающей наслаждение ему. И тут он утратил контроль над собой — с животным ревом он бросился вперед, сжимая в руке кинжал, и глубоко вонзил его в горло противника.

Джамиль умер мгновенно и только успел широко раскрыть от изумления глаза, падая на пол. Его кровь окрасила одежду. Осман, одновременно удивленный и потрясенный этой сценой, смотрел на них, в то время как Алима и Скай в ужасе бросились в объятия друг друга. И тут все трое увидели, что трагедия усугубилась тем, что Нилак с яростным воплем пронзила Кедара своим кинжалом как раз в ту минуту, когда тело Джамиля коснулось пола. Ее кинжал снова и снова пронзал грудь Кедара, медленно оседавшего на пол, пока Осман не оттащил ее от уже мертвого племянника и не разоружил.

— Пошли слуг за стражей! — скомандовал он потрясенной жене, и Алима выбежала из комнаты.

Нилак молчала, но затем, подняв глаза, пристально посмотрела на Скай.

— Это ты, ведь так? — безнадежно сказала она. Скай отвернулась, решая, что ответить своему старому врагу.

— Скай О'Малли, — прошипела Клер ее имя, — это ты? Я знаю! Скажи мне по крайней мере, что я не сошла с ума! Скай резко повернулась к ней:

— Ты всегда была с придурью и всегда разрушала то, к чему прикасалась. Это ты виновата в смерти твоего брата Дома, несчастной Констанцы Бурк, а теперь и Джамиля-аги и Кедара.

— Ты только забыла своего любимого муженька Найла Бурка, — ядовито добавила Клер, — может, ты и не знаешь, что это я…

— Я знаю, что ты. Клер! Это ты заставила бедную сестру Дарру попытаться убить его, ты продала его на галеры, но теперь-то он свободен. Клер! Он сейчас на одном из моих кораблей, и сегодня я присоединюсь к нему! Тут, Клер, ты проиграла!

— Ненавижу тебя! — в бешенстве прорычала Клер. — И всегда ненавидела!

Распахнулась дверь, и в зале появились янычарский капитан с несколькими солдатами. Осман быстро шагнул вперед, а Скай, повинуясь интуиции, отодвинулась в тень и скользнула за занавеску.

— Что здесь случилось, господин Осман?

— Хвала Аллаху, Ахмет! Произошла ужасная трагедия: мой племянник и Джамиль-ага подрались из-за этой женщины, и, когда Кедар убил Джамиля-агу, она убила Кедара!

— Это ложь! — завопила Клер. — Он лжет! Лжет! Тут была еще одна женщина, которую хотел купить мой возлюбленный Джамиль, а этот Кедар напал на него и заколол!

Осман покачал головой. — Видите, — спокойно сказал он, — тут только четыре места. Племянник, я, эта женщина и Джамиль-ага ужинали сегодня вечером. Леди Нилак помолвлена с Джамилем-агой, и все же она начала откровенно заигрывать с моим племянником — а вы знаете, какой он любитель женщин. Она заинтриговала его, соблазнила открытым лицом и своими светлыми волосами. Она и есть причина трагедии! — В голосе Османа прорезались истерические нотки. — Эта коварная неверная шлюха — причина смерти моего старого друга и моего любимого племянника! Я требую правосудия! Требую немедленно! — И он разразился рыданиями, которые напрасно пытался скрыть, хотя ему было стыдно проявлять слабость в присутствии других мужчин.

Янычары отвернулись, чтобы Осман смог прийти в себя. Затем капитан Ахмет сказал:

— Мы отведем сейчас эту женщину к Дею, Осман. Ты пойдешь с нами, чтобы рассказать ему все это?

— Он лжет! — снова закричала Клер, но капитан успокоил ее, сильно ударив по голове.

— Молчи, неверная шлюха! Как ты смеешь противоречить почтенному господину Осману? Его честность легендарна! — Капитан швырнул ее в руки солдатам. — Держите ее и заткните ей глотку, — приказал он.

— Уже поздно. — Осман оправился от приступа горя. — Дей стар, мне не хочется будить его в столь ранний час. Возьмите эту неверную с собой и постерегите ее до утра. А после первой утренней молитвы я приду к Дею требовать правосудия.

Черные глаза капитана Ахмета скользнули по полной груди Клер.

— Да, мои люди не прочь угоститься до дневного поста, — многозначительно произнес он. — Я последую твоему предложению, господин Осман, и с первыми лучами солнца я буду во дворце. — Он махнул рукой своим людям, и они наполовину выволокли, наполовину вынесли Клер из комнаты.

— Хорошего отдыха, капитан, — сказал на прощание Осман.

Капитан рассмеялся. Осман подождал, пока не захлопнется входная дверь и не затихнет топот солдат, и только потом проговорил:

— Можешь выйти, Скай.

— Они могут замучить ее до смерти, — заметила Скай, выходя на свет, — а может, и нет: когда-то она была самой знаменитой шлюхой Лондона.

— Лучше ей умереть под янычарами, дочь моя, иначе она уж точно не перенесет крючьев.

Скай содрогнулась — она хорошо знала эти вделанные в городские стены страшные крючья, орудие мучительной казни несчастных. Клер как убийцу одного и вероятную причину гибели второго мужчины скорее всего ждали именно крючья. И эта смерть будет мучительной — городские палачи умели так насадить тела жертв на крючья, что смерть наступала отнюдь не сразу и они служили предостережением тем, кто замышлял преступление, и развлечением для остальных.

— Да пощадит ее Господь! — прошептала Скай.

— Ты молишься за столь ужасного врага, дочь моя?

— Это слишком страшная смерть, Осман, даже для Клер.

Он по-отечески обнял ее.

— Отдохни, дочь моя. Я пошлю весть на твой корабль, что ты прибудешь только утром.

— Нет, мне надо идти, — сказала она.

— Утром, дочь моя, — мягко повторил он. — Поверь мне, Скай. Разве я когда-нибудь разочаровывал тебя?

— Нет, — ответила она, внезапно ощутив смертельную усталость, когда до нее постепенно начал доходить ужас всего происшедшего.

Осман вывел ее из комнаты и передал в заботливые руки жены. Две женщины побрели на женскую половину, где рабыни, не осмеливаясь что-либо сказать, помогли Алиме уложить Скай.

— Я не засну, — произнесла Скай, хотя глаза у нее закрывались.

— Выпей это. — Алима дала ей чашечку гранатового сока. — Капелька опиума поможет тебе сразу перенестись в страну сладких снов. Думай о чем-нибудь приятном, пока уплываешь, госпожа Скай. Думай о том, что ты наконец свободна от Кедара, что тебя ожидает твой муж, скоро вы соединитесь. Скоро ты снова будешь дома, на родине, с детьми. — Ее успокаивающий голос глухо проникал в сознание Скай, и вскоре она заснула.