Бертрис Смолл - Все радости — завтра

— Найл, не умирай! — жалобно всхлипывала она, как будто это зависело только от него. — Ты не можешь умереть! После всего того, что мне пришлось перенести, чтобы освободить тебя, ты просто не имеешь права!

Его серебристые глаза снова смотрели на нее.

— Я знаю, любовь моя, что ты перенесла, я знаю. Ты такая мужественная, любимая моя. У тебя львиное сердце и ангельская душа, и мне будет не хватать тебя. Но я рад, что кинжал Дарры меня не убил и все коварство Клер не смогло помешать нам попрощаться друг с другом. Теперь я знаю, что на свете есть Бог, ибо он услышал мои самые горячие молитвы — он дал мне в последний раз увидеть тебя, моя любимая.

Скай пыталась рассмотреть его сквозь слезы, застилающие глаза. Она понимала, что он прав, более прав, чем она.

— Не покидай меня, Найл, — тихо сказала она, — я не смогу без тебя, теперь не смогу!

— Это не мне решать, Скай. А теперь поцелуй меня на прощание, жена, только один поцелуй, прежде чем я тебя покину. Я возьму его в последний путь, на память. — Его глаза были полны сочувствия, он знал, что ей придется труднее, чем ему.

Скай хотелось, чтобы этот кошмар немедленно кончился. В ее сознании звенела только одна мысль: «Неужели все было напрасно?!»

— Скай! — настойчиво позвал он, и вдруг его рука бессильно выскользнула из ее руки.

Она наклонилась над ним и прикоснулась губами к его губам. Это было райское ощущение, но вдруг его губы начали ослабевать. Она подняла голову: его глаза стали тусклы и пусты. Найл Бурк был мертв. Оцепенев, она сидела рядом с ним, не ощущая ничего — ни жары, ни холода, ни биения собственного сердца, ни даже того, жива она или мертва. Наконец она встала и закрыла его глаза.

— Прощай, моя первая и последняя любовь. Ты наконец дома, в Ирландии. Наконец ты в безопасности.

Она повернулась на звук раскрывающейся двери — в комнату вошел Роберт Смолл.

— Робби, он мертв, — холодным, отсутствующим голосом сказала она.

— Скай… — Он двинулся к ней, чтобы поддержать.

— Курс на Бомон де Жаспр, Робби. Я не хочу предавать тело мужа морю. Я попрошу у Никола разрешения похоронить его в соборе Вилларозы, а через несколько лет, когда истлеет плоть, мы заберем кости в Ирландию. Ему бы это понравилось, и старому Мак-Уилльяму тоже.

— Скай, это безумие. Мы должны похоронить его немедленно.

— Если ты выбросишь его в море, Робби, я прыгну за ним. Ты понял? — Ее голос был тверд, и он никогда не подозревал, что она может говорить таким тоном.

Интуиция подсказала Роберту Смоллу, что нельзя спорить с ней или сердить ее. Она была на миллиметр от сумасшествия, и малейший толчок мог столкнуть ее в бездну.

— Отлично, девочка, — сказал он. — Я сделаю, как ты хочешь. Ты хочешь, чтобы тело осталось в каюте, или вынести его?

— В трюме только балласт?

— Да.

— Тогда перенесите его в трюм, но не оставляйте в темноте. Пусть вокруг стоят свечи и он лежит на бархате. Пусть кто-нибудь постоянно находится там, и я буду молиться рядом с ним, пока мы не войдем в порт.

— Я прикажу юнге принести тебе поесть, прежде чем ты начнешь молиться, — предложил Робби.

— Немного вина, — согласилась она, — и только. Есть я сейчас не могу.

— Вина, — повторил он и попятился из каюты. Она продолжала стоять на том же месте, подобная соляному столбу. Дверь снова распахнулась, появился мальчик:

— Миледи, вино, которое вы просили. Посмотрев вниз, Скай встретила любопытный взгляд рыжего мальчугана.

— Вино, миледи. — В руках он держал небольшой поднос с кубком.

— Как тебя зовут?

— Майкл, миледи.

— Майкл, а дальше?..

— Не знаю, миледи, капитан Смолл нашел меня с проломленной головой. Я ничего не помнил, кроме того, что меня зовут Майкл.

— У меня есть брат по имени Майкл. Он священник. Ты хотел бы стать священником?

— Нет, миледи! Я хочу быть как капитан Смолл! Скай посмотрела на мальчика еще раз и, нежно проведя рукой по его огненно-рыжим волосам, сказала:

— Может быть, ты и станешь таким однажды, Майкл. Роберт Смолл — хороший пример для подражания.

— Да, миледи! — Мальчик выбежал из каюты. И тут дверной проем заполнила массивная фигура Адама де Мариско.

— Скай! — Он тревожно смотрел на нее.

— Входи, Адам, — пригласила она.

— Ты не удивлена, что я здесь, — констатировал он.

— Ты всегда появляешься вовремя, Адам. Он перешагнул порог и закрыл за собой дверь.

— Мне не следовало отпускать тебя от себя, Скай.

— Это не мы решали, Адам. Мы оба — преданные подданные королевы Елизаветы. И кроме того, мой друг Осман, узнав, где находится Найл, нашел бы меня и на краю света. Но разве я не причинила тебе боли достаточно, Адам, чтобы ты не разыскивал меня для новых страданий?

— Я страдаю только из-за того, что страдаешь ты, Скай. — Он обнял ее и крепко прижал к груди. Затем, не говоря ни слова, подхватил на руки и перенес на кресло у кормового окна. Он укачивал ее, как ребенка, и, вздохнув, она прижалась головой к его груди. Его запах был таким знакомым и успокаивающим. — Ты не можешь поплакать, моя девочка? — спросил он.

Она отрицательно покачала головой.

— У меня не осталось слез, Адам. Я так часто плакала из-за него, что теперь, когда он умер, у меня не осталось слез. Я чувствую только холод и пустоту.

Он понял ее. Из всех людей на свете только он понимал ее.

— Я здесь, Скай, — тихо сказал он. — И я не оставлю тебя.

— Знаю, Адам, — ответила она, и они снова замолчали, погрузившись в печаль.

Не было ничего удивительного в том, что она заснула в его надежных объятиях. Пока он смотрел, как она переходит из ужасной реальности в состояние забвения, в каюту вошли несколько матросов во главе с Робби и осторожно унесли тело Найла Бурка. Затем пришел юнга Майкл и перестелил постель. Когда он вышел, Адам осторожно перенес Скай на постель, раздел и накрыл покрывалом. Потом бесшумно покинул каюту, зная, что теперь она проспит много часов подряд, так как Робби подсыпал ей в вино снотворного. Адам знал, что сон — лучший лекарь.

Скай проспала почти два дня подряд, так что ей не удалось подежурить у тела Найла. А корабль уже входил в гавань Бомон де Жаспра. Долгий сон убрал тени и мешки из-под ее прекрасных глаз, но она осталась столь же равнодушной ко всему, как и была тогда, когда погружалась в сон. Она сидела на кровати и отдавала распоряжения. На столике перед ней стояла тарелка с остатками сваренного в марсале яйца, которым она подкрепляла силы. Скай съела его, не почувствовав даже вкуса.

— Робби, не мог бы ты отправиться к Эдмону узнать о месте в соборе? Скажи ему, что я оплачу все издержки и, кроме того, сделаю щедрый дар епископу. А затем сходи к гробовщику, мне нужен лучший гроб.

— А как насчет молодого герцога, Скай?

— А что с ним? — удивленно спросила Скай.

— Он ведь тебя любит, — беспомощно ответил Робби.

— К этому времени у него уже должна быть невеста, да и мне вовсе не нужен новый муж, Робби. И уж тем более я не интересуюсь в этом отношении Никола Сент-Адрианом. Он превосходный и очень обаятельный молодой человек, но все уже в прошлом. Всегда следует отдавать себе отчет в том, что какой-то кусок твоей жизни стал прошлым и настал момент спокойно уйти.

— А если они захотят видеть тебя?

— Они могут посетить меня на борту корабля, но дай им, ради Бога, понять, Робби, что моя нога не ступит на землю замка.

Робби низко поклонился в соответствии с этикетом.

— Как пожелаете, леди Бурк, — коротко ответил он и вышел.

— Что ты будешь делать после похорон, Скай? — спросил Адам.

— Не знаю, наверное, поплыву домой, только вот куда?

В замок Бурков? Не думаю, что это мой дом. Никогда его не любила и жила там только потому, что это был дом Найла. Иннисфана — это дом всех О'Малли, но она принадлежит моей мачехе Анне и ее сыновьям. Баллихинесси — имение Эвана, а Линмут — Робина. Разве что лондонский дом, Гринвуд, действительно мой, но пока я не готова вернуться в Лондон и жить там. Даже не знаю, где же мой дом, Адам. — Она как-то жалко улыбнулась. — Скай О'Малли, богатая и могущественная, — иронично продолжила она, — не знает, где приклонить голову.

— Едем ко мне, — предложил он.

— Куда?

— Я хочу навестить мать, — медленно сказал он, и его широкое лицо озарилось улыбкой.

— А где сейчас твоя мать? — спросила она и тоже улыбнулась.

— В долине Луары. Я ведь говорил тебе, что она снова вышла замуж, когда мне было двенадцать. Мой отчим — граф де Шер, владелец замка Аршамбо, что стоит на реке Шер недалеко от Блуа. Аршамбо, конечно, не сравнится с Шамбором, Амбуазом, Блуа или даже с Шенонсо. Но это милое и теплое местечко.

Мне бы хотелось, чтобы ты, Скай, посетила его и познакомилась с моей семьей.

— Как странно, — серьезно заметила она, — я почему-то никогда не думала, что у тебя может быть семья.

— И все-таки есть. Хотя я покинул Францию двадцать лет назад, чтобы поселиться на Ланди навсегда, я иногда навещал их там, но последний раз это было семь лет назад. Да будет тебе известно, что у меня две родные сестры, а еще сводные сестра и два брата. Они все взрослые, у всех свои семьи, так что семья у меня есть. Причем почти такая же большая, как у тебя, Скай. Поехали туда!

— Почему бы и нет, — равнодушно сказала Скай, — мне больше уже нечего делать.

— В конце концов тебе придется вернуться домой, Скай. У тебя ведь дети. Но, я думаю, сейчас для тебя самое лучшее — отправиться со мной и постараться справиться с горем.

— Адам, детям я не нужна. Кроме двух младших, они уже все взрослые, да и малыши спокойно обходились без меня последние два года. Если я не вернусь, для них это ничего не будет значить. Мужа у меня нет, я никому не нужна. О'Малли также прекрасно управлялись без меня все это время. Так что я могу поехать в Аршамбо, — вяло закончила она.

Он никогда не думал, что ее голос может быть таким безжизненным, таким равнодушным ко всему, в особенности к жизни. Лучше бы она вопила и обвиняла небеса в гибели Найла! Он бы предпочел, чтобы она оплакивала эту утрату. Это холодное равнодушие было пугающим. Адам мог только молиться о том, чтобы оно со временем прошло.

Она ошибается, думал он. Она нужна детям, и кроме того, что было для него важнее, она была нужна ему, Адаму де Мариско. Он уже однажды потерял ее, однажды отпустил ее. Теперь он не намеревался совершить еще одну ошибку. Она не знает об этом, но больше он не позволит Елизавете Тюдор использовать Скай. Он не оставит ее без защиты перед лицом королевы. Скай не пересечет пролива, не став его женой. Однажды она осудила его за отсутствие желания сражаться за нее — в этот раз он будет сражаться с каждым, кто попытается отобрать ее у него. Скай его — отныне и навсегда!

Эдмон де Бомон сочувственно вздохнул:

— Разумеется, Скай может похоронить мужа в соборе, месье Роберт. Как она? Роберт пожал плечами:

— Горюет, но не показывает виду. У нее странное выражение лица. Я-то давно ее знаю и понимаю, что она просто в шоке после смерти лорда Бурка.

Эдмон кивнул.

— Она может встретиться со мной?

— Разумеется, — сказал Робби, — но она просила передать герцогу, что не ступит на территорию замка. Эдмон снова кивнул:

— Понимаю. Но вряд ли он захочет встречаться с ней.

— Он женился? — Робби взмолился, чтобы Эдмон ответил ему «да».

— Конечно! — сказал Эдмон. — Не могли же мы предоставить французам шанс захватить Бомон де Жаспр. Через три месяца после отъезда Скай Никола женился на Мадлен ди Монако. Через несколько месяцев мы ожидаем рождения первенца.

— Отлично! — воскликнул Робби. — Она на грани безумия, Эдмон, и не знаю, справилась ли с собой, если бы молодой герцог стал изливать на нее свою страсть. Я рад за него, Эдмон снова кивнул, но ничего не ответил. Лучше бы Робби не знать, как жаждет Никола Скай. Он исполнил долг перед герцогством, женившись на юной дочери монакского князя Оноре — прелестной девушке шестнадцати лет с бледно-золотистыми волосами и мягкими коричневыми глазами. Только если Скай была стройной и высокой, то Мадлен — миниатюрной толстушкой. Они схожи лишь умом и чувственностью. Эдмон тщательно подыскивал невесту. И идеальную кандидатуру он нашел в Монако — Мадлен ди Монако с самого начала полюбила герцога и, почувствовав его боль, делала все, чтобы исцелить его.

— Надеюсь, это будет мальчик, — радостно сказал Робби.

— Да, все мы молимся об этом, — ответил Эдмон, — но ведь они оба молоды и здоровы. Так что быстро заполнят детскую замка.

Дверь в библиотеку Эдмона распахнулась, и вошла приятная блондинка.

— Дорогой друг, мне сказали, у нас посетитель.

— Да, Мадлен, это английский лорд, мой друг Роберт Смолл. Роберт, позвольте представить вам Мадлен, герцогиню Бомон де Жаспр.