Габи кивнула. Скай была так же практична, как и она сама, и мать Адама одобрила ее решение. Скай права — он потеряет голову от бешенства и не успокоится, пока не отомстит за оскорбление, нанесенное его чести. Однако при этом потери перевешивали преимущества.

— Вы правы, — согласилась Габи, — но прежде чем мы покончим с этим, скажите, я просто сгораю от любопытства, действительно ли он такой хороший любовник, как говорят? — Ее глаза сверкали.

— Он еще молод, — сухо ответила Скай, — но у него есть задатки, и он совершенствуется.

Габи тихо рассмеялась, отлично поняв Скай.

— Держу пари, что король Наварры был бы в высшей степени недоволен вашей довольно скромной оценкой его способностей, — тихо сказала она.

— Мадам Бурк.

Скай и Габи вздрогнули от неожиданности и тут же быстро вскочили на ноги, чтобы присесть в реверансе, приветствуя Екатерину Медичи. Королева-мать тепло улыбнулась Габи и повернулась к Скай.

— Я никогда не забуду, мадам, той услуги, которую вы оказали мне этой ночью, — произнесла она. — Что бы обо мне ни говорили, я никогда не забываю тех, кто помог мне. В Екатерине Медичи вы отныне всегда найдете верного друга.

— Но почему я? — спросила Скай, с удивлением обнаруживая, что не сердится на эту женщину.

— Просто потому, мадам, что в данный момент вы его самая сильная страсть. Только вы могли удержать его достаточно долго для того, чтобы он мог спастись от толпы, возглавляемой Гизом. Они не искали его расположения, в то время как он жаждал вас. Мой зять совсем не привык к отказам. Мадам, вы — придворная дама Елизаветы Тюдор, и мои источники сообщили, что вы — умная женщина. Если бы вы не поняли мое положение, вы бы сейчас вопили на весь зал о том бесчестье, которое вам причинили.

— Я не хотела огорчать моего жениха, ваше величество, тем бесчестьем, которому мы оба подверглись. Но мне хочется, чтобы вы поняли: я не люблю, когда меня используют.

— Тем не менее, — последовал разочаровывающий ответ, — право тех, кто стоит у власти, — использовать других, и вы хорошо это знаете. Когда должна состояться ваша свадьба?

— В день святого Михаила, в Аршамбо. Екатерина Медичи повернулась к Габи.

— Я посещу вас, — холодно сказала она. — В это время я буду в Юссе, но загляну в Аршамбо на одну ночь. Как я поняла из слов графа Антуана, сегодня ночью вы покидаете Париж, поэтому прощаюсь с вами до дня святого Михаила. — И, кивнув Габи еще раз, она направилась к трону.

— Мой Бог! — выдохнула Габи. — В Аршамбо никогда не ступала нога члена королевской семьи! Не могу в это поверить! Скай, понимаете ли вы, какую честь нам оказывают? Вашу свадьбу посетит сама королева!

Скай рассмеялась. Член королевской семьи! Нет, ей никогда не понять этих французов. Ведь это самые ужасные люди! Ну, во всяком случае, присутствие на их свадьбе французской королевы — достаточно веский аргумент для Елизаветы Тюдор, ей придется дать свое благословение, хотя они женятся без ее соизволения.

— Когда я выходила замуж за кузена Адама, Джеффри Саутвуда, — проговорила она, — то на моей свадьбе в Гринвиче также присутствовала королева Елизавета. Наша брачная ночь прошла в ее дворце.

Это сообщение произвело сильное впечатление на Габи.

— Адам не говорил мне об этом, — сказала она. — Это был счастливый брак?

— Очень!

— Значит, присутствие королевы принесло вам счастье. Если вы снова выйдете замуж в королевском присутствии, вы снова будете счастливы, дорогая.

— Отличная мысль, Габи! — Скай наклонилась и обняла ее. — Вы знаете, у меня никогда не было свекрови, у всех моих предыдущих мужей матери умерли к моменту нашего брака. Я просто счастлива, Габи, что у меня будет такая belle-mere!

У Габи де Савиль навернулись на глаза непрошеные слезы. Она бы постаралась полюбить любую жену Адама, но со Скай это было так просто! Они уже были не только родственниками, но и друзьями.

— Я поставлю сто свечей святой Деве Марии за то, что она послала вас моему сыну, — с чувством сказала Габи.

— А я поставлю еще сто за то, что встретила его, — ответила Скай. — Ах, Габи! Я чувствую, что на этот раз все будет хорошо!

Глава 15

Отряд графа Антуана прибыл на место как раз вовремя: разъяренная толпа готовилась к штурму нанятого ими дома, принадлежащего, как знали в Париже все, богатому гугеноту. Граф и его спутники с трудом пробились сквозь двор, кишащий людьми, вооруженными пиками и другим самодельным оружием. Толпа вопила:

— Смерть еретикам!

— Остановитесь! — кричал Антуан де Савиль, но не мог перекричать толпу.

Адам заметил поблизости одного из людей герцога де Гиза, предводительствовавшего толпой, и направился к нему.

— Месье, этот дом действительно принадлежит гугеноту, но его нет в Париже. Дом нанят благородным католиком, графом де Шер. Внутри — не гугеноты, а его семья и слуги.

— Дом должен быть сожжен, — ответил человек герцога, — таков приказ Гиза.

— Я понимаю. — Адам видел, что герцог, чей дом был рядом, решил не упустить случая и завладеть соседним участком. — Но позвольте моему отчиму вывести людей и забрать свое имущество. Граф де Шер пользуется покровительством короля и королевы Екатерины. Вожак кивнул:

— Мы придержим толпу, но поторопитесь. Эти канальи, почуяв запах крови, становятся неуправляемыми!

Адам развернул лошадь и, подъехав к Антуану, сказал:

— Мы приехали вовремя. Они собираются поджечь дом.

— Александр! Ив! — крикнул граф. — Отправляйтесь в конюшни и соберите все экипажи, даже не наши! Луи, Анри, Робер! Защищайте лошадьми главный вход! Адам, мы идем внутрь!

Им не потребовалось много времени, чтобы вывести детей и слуг и вынести имущество. Слуги уже упаковали вещи, готовясь к завтрашнему отъезду, так что оставалось только погрузить их на повозки на заднем дворе, пока вопящую толпу сдерживали у главного входа. Через несколько минут дом был пуст. Адам и граф выбрались через главный вход, оседлали лошадей и, поблагодарив вожака, отбыли за повозками. И тут же уже никем не сдерживаемая толпа парижан ворвалась в дом, круша все внутри, прежде чем поджечь его.

У дворца их ожидали мечтающие поскорее выбраться из охваченного бунтом Парижа женщины. После некоторой суматохи Скай оказалась наедине с Адамом в маленькой карете. Она привалилась щекой к его твердому плечу и задремала. Все происшедшее этой ночью было ужасно, и, как всегда после кризиса, она была без сил. Когда она проснулась, они уже отъехали от Парижа на несколько миль, но повсюду в пригородных поселках они видели те же следы разрушения, как и в оставленном позади городе. Тут и там на дороге стояли виселицы, на которых болтались тела мужчин, женщин и даже детей.

Скай разрыдалась.

— Я не верю, что Господь способен терпеть такую жестокость! — печально сказала она.

— Гугеноты ничем не лучше, — ответил Адам, — все религиозные фанатики ослеплены своими догмами.

Для нас же нет никакой разницы, как человек приходит к Богу, если он все-таки приходит к нему. Не смотри, дорогая! Ты уже ничем не поможешь этим несчастным.

Они останавливались только для того, чтобы наскоро перекусить и поменять лошадей. Днтуан де Савиль торопился добраться до замка — во время грядущей гражданской войны лучше всего отсидеться за его стенами. В Париж они ехали пять дней, а назад — всего три. Они прибыли в Аршамбо в сумерки, усталые и вымотанные дорогой и всем, что случилось за последние две недели. Живших вокруг Аршамбо гугенотов практически не тронули, хотя их пастор с наиболее ярыми фанатиками бежал в Ла-Рошель. Большинство же выжидало, надеясь на защиту графа — ведь они служили у него бондарями, виноградарями, виноделами. К счастью, добрый старый сельский кюре оказался не столь фанатичным и не стал убеждать паству поступить с еретиками так же, как их единоверцы в Париже и других городах, взявших с него пример.

Так что здесь, далеко от Парижа, люди не ощутили ужаса Варфоломеевской ночи. Когда прибыл граф и его семья, жизнь вернулась в обычное русло. Начались приготовления к свадьбе Адама де Мариско и Скай О'Малли. Первоначально ожидалось, что это будет чисто семейное торжество, но теперь, когда на него обещала прибыть сама королева, все изменилось. Намечалось большое празднество.

Август перешел в сентябрь, и Скай уже считала оставшиеся дни до свадьбы и приезда ее детей. Свадьба была назначена на день святого Михаила — 29 сентября, а дети прибыли двадцатого. Они радостно высыпали из дилижанса. Здесь был даже старший, Эван, оставивший свое ирландское имение, чтобы присутствовать на свадьбе матери.

— Не волнуйся, мама, — улыбаясь, сказал он. — Дяди Симус и Конн присмотрят за Баллихинесси.

— А твоя жена? — спросила она.

— Мы с Гвинет решили подождать до твоей свадьбы, чтобы жениться после тебя. Она ведь еще слишком молода, мама. Ты торопишься стать бабушкой? — иронизировал он.

— А ты уже готов стать отцом, Эван? — парировала она. Он хихикнул и тут же вспыхнул, когда Мурроу заметил:

— У него уже есть два побочных сына, мама!

— Эван! — Скай была потрясена, но Адам и де Савили только весело рассмеялись, явно довольные успехами Эвана.

— Молодец, — сказал граф, вытирая слезящиеся от смеха глаза, — вот каковы мои новые внуки! — Близоруко щурясь, он одобрительно оглядел Эвана. — Так ты неравнодушен к дамам, а, парень? Ну, я уже немножко стар для этих игр, но думаю, что мои парни подскажут тебе, где живут самые отзывчивые красотки в округе.

— Граф, — упрекнула его Скай, — к чему вы его поощряете?!

— А почему бы и нет, дорогая? Он все-таки взрослый мужчина! Вам следует гордиться им!

Скай беспомощно оглянулась на Габи, которая только сочувственно подняла брови, но ничего не сказала. Савили приняли детей Скай так, как будто они уже были родней, а дети, никогда не видевшие дедушек и бабушек, были в восторге от новых французских родственников. Граф и графиня любили детей, именно поэтому двое сыновей и дочь жили в Аршамбо вместе со всеми чадами и домочадцами, а Изабо и Клариса — всего в нескольких милях от замка, который всегда был полон детей. Дети Скай, лишенные семейной жизни, с радостью восприняли такую перемену. Эван и Мурроу быстро подружились с Анри и Жаном, практически их ровесниками, и все четверо проводили целые дни на охоте, в том числе, как поняла Скай по перемигиваниям своих сыновей, и за девушками. Катрин-Анриетта была всего на год моложе Виллоу, но Виллоу восхищалась ею — еще бы, она в одиннадцать лет побывала на придворном балу в Лувре. Виллоу так и не было позволено присоединиться ко двору Елизаветы. Робби подружился с Шарлем Сансерром, а маленькая Дейдра, которой в январе должно было исполниться пять лет, оказалась в детской замка вместе со своей ровесницей Анриеттой. И даже у такого малыша, как Патрик, нашелся сверстник для игр — Мишель Сансерр.

Скай не уставала восхищаться детьми. Конечно, старшие всегда были рады видеть мать, но Дейдра и Патрик не помнили ее и немного дичились. Впрочем, Дейдра помнила Адама, который провел с ней немало времени, пока Скай была в гареме. Она определенно считала его своим папой, и тянувшийся за старшей сестрой Патрик также называл его «папа».

— Пусть, — спокойно сказал Адам, когда она попыталась поправить их. :

— Со временем они узнают о Найле, а пока пусть у них будет отец.

Но, к удивлению Скай, и четверо старших тоже стали называть Адама папой. Робби раньше называл так только Джеффри, а ее дети от О'Флахерти, совершенно не помнившие Дома, никогда из-за своей ирландской гордости не называли папой ни Джеффри, ни Найла. Виллоу привыкла звать папой Найла, но чары Адама сказались и на ней.

— Ты просто околдовал моих детей, — поддразнивала Адама Скай.

— Никакого колдовства тут нет, просто мы нужны друг другу.

— Ах, Адам, — с чувством сказала она, — я так рада этому! — И она благодарно поцеловала его.

За три дня до свадьбы помогавшая Скай в окончательной отделке подвенечного платья портниха процедила сквозь сжимавшие булавки зубы, стоя на коленях перед ней:

— Мадам, вы опять поправились! Наверное, вы очень счастливы. Обычно невесты перед свадьбой нервничают и худеют. Мне снова придется отпускать талию!

Скай даже не пошевельнулась, но Габи заметила, как она побледнела при словах портнихи. Когда женщина вместе с платьем удалилась. Миньона помогла Скай накинуть свободное домашнее платье и тоже отправилась по делам. Габи пристально взглянула на Скай и спросила:

— Что случилось? Почему вы так взволнованы? Скай посмотрела на свою будущую свекровь и обреченно выдавила:

— Габи, я беременна. Ошибки быть не может — я беременна. Господи, что мне делать?!

На мгновение графиня окаменела, как пораженная молнией, затем инстинктивно поднесла руку к губам, чтобы сдержать крик. Но, видя, что Скай сама близка к обмороку, Габи собралась с силами и спокойно сказала: