Теперь он почти не дулся на чудака Алекса, которого мать почему-то все же больше ценила, любила, уважала. Так казалось Бренни…

— О, привет! Я тебя искала. — Неслышно подкравшись, Мэг нежно обняла застывшего в раздумье брата. Бренни вздрогнул от неожиданности и не сразу сообразил ответить сестре на приветствие.

— Ты видел Гордона и Джесси?

Бренни отрицательно покачал головой. «Ну конечно же они спят — уже довольно поздно». Гордон — большой любитель вздремнуть. Его нисколько не удивило, что Мэг спрашивала и про Джесси, как ласково стал звать ее Бренни.

Он никогда не мог точно определить предмет увлечения Гордона, да и все его увлечения были секретами для Бренни. Но он не допускал мысли, что брат может всерьез увлечься этой девушкой.

Бренни видел в ней что-то хищное. Вероятно, из-за цвета кожи. Вообще, он всячески избегал возможных разговоров с ней или о ней.

Мэг постоянно его удивляла: ее крайне интересовали чужие отношения! Она старалась помочь всем и каждому, но сама была вечно печальна.

Когда Бренни глянул в лицо сестре, он внезапно поразился, как незаметно она стала взрослой. Она стояла рядом не шевелясь, так же сложив скрещенные руки на платье, как это любила делать мать.

Бренни оторопело уставился на нее.

— Как ты думаешь, брат, наш Гордон когда-нибудь женится? — спросила Мэг.

— Гордон? — задумчиво промямлил Бренни.

На лице Бренни была написана работа мысли. Ему вдруг вспомнилось, как мать, пребывая в сентиментальном настроении, сетовала, что, видно, скоро придет время, когда дети разъедутся и, быть может, редко кто из них будет жить в родном доме больше двух недель кряду. Но если кто-нибудь уедет, это внесет грустную перемену… Разве Гордон собирается жениться?

— Отчего бы ему и не жениться, Бренни? — продолжала Мэг.

Ее назойливость начинала раздражать Бренни: праздная болтушка Мэг, видимо, не знала, как убить время.

— Милая сестренка, что происходит? Чем ты обеспокоена?

— Гордон и Джесси поссорились, — мрачно сказала она.

— Но это навряд ли серьезно.

— Нет, серьезно, и весьма. Я переживаю за них…

На ее растерянном лице странным образом сочетались страх и нежность: Бренни захотелось обнять сестру.

— Думаю, все будет прекрасно. Только если ты не хочешь им действительно навредить — постой-ка в сторонке!

Мэг устало вздохнула. Ей подумалось, что ее бестолкового братца совершенно не интересует какое-то там счастье Гордона, Джесси…

— И еще Омар, — тихо сказала Мэг.

— Что Омар наш натворил? Его же пока нет на пароходе!

— Джесси нравится Омару, и я думаю… — Мэг замолчала.

— И пусть нравится, пожалуйста! — Бренни уже начал раздражаться.

— Гордон позволил себе вчера лишнее… Он был груб с ней, — сказала Мэг и тут же добавила: — А Джесси ему сказала, что она любит нашего повара…

— И я тут при чем?!

Он вскипал. Джесси казалась ему теперь опытной комедианткой: он видел в ней слабое существо, в котором неумеренные страсти сочетались с низостью души и лживостью.

Бренни не раз видел, как Джесси увлекала Гордона неумеренным кокетством; и эта странная привязанность к повару-индусу прямо-таки возмутительна!

Мэг лукаво улыбнулась брату, и в глазах ее загорелись хитрые огоньки.

— Бренни, милый, счастье Гордона сейчас в наших руках. И я… не знаю, как сказать тебе об этом…

— Мы предложим Джесси остаться на берегу? — подмигнул одним глазом Бренни.

— Мне кажется, что лучше будет, если Омар не вернется на корабль. Пусть немного побудет на суше, отдохнет. А когда Гордон и Джесси выяснят отношения — мы примем его обратно, — тихо ответила Мэг.

— Кто же будет готовить вместо Омара? — озабоченно прошептал Бренни.

— Я. Нас всего четверо теперь. Думаю, справлюсь…

— Думаешь, Дели не узнает об этом? — усмехнулся Бренни.

— Надеюсь, ее любовь к Гордону окажется сильнее страсти к справедливости! — вскричала Мэг.

— А как же Омар? Я не смогу объяснить ему…

— Надо посоветовать ему подыскать на время хорошее местечко на берегу… Ненадолго. Ведь мы не можем взять его с собой. Ну, Бренни, соглашайся ради Гордона…

— Кто будет говорить все это Омару? — помрачнел Бренни.

— Здесь нет выбора: я или Алекс! — выпалила Мэг.

— Но Алекс вряд ли захочет участвовать в этой акции.

— Я пойду!

Дерзкое предложение Мэг от души порадовало Бренни: сейчас он ясно ощущал свою причастность к счастливому разрешению судьбы брата. Конечно, жаль, если Гордон женится… И все же — главное, чтобы он был счастлив! Слова Мэг вызвали одобрительную улыбку на его физиономии.

Мэг уже была готова держать пари с кем угодно, что смогла бы убедить в справедливости своего решения кого угодно — и Дели, и даже Максимилиана.


«Филадельфия» все стояла у причала фабрики Шереров, ожидая возвращения Омара, который провожал Дели и Максимилиана.

Прогуливаясь по берегу, Мэг заметно дрожала: она живо представляла себе будущую реакцию матери. Конечно, когда Дели узнает все, — будет уже поздно. К тому же ее взрослые дети ни на волосок не изменят нрава.

Ради Гордона она готова на любые жертвы. Джесси — неплохая девушка, и она наверняка полюбит Гордона, когда узнает его лучше. Ее брата невозможно не любить, он удивительно милый и очень чувствительный.

«Джесси довольно благожелательно поздоровалась с ним утром, вряд ли она держит обиду на него. Да разве можно всерьез сердиться на Гордона?!..

Тяжело дыша, Омар уже появился на берегу, он торопился ей навстречу. И вот теперь они смотрели друг другу в глаза. Мэг внезапно показалось, будто она боится Омара и видит в нем свою беду. Ей было стыдно обманывать этого пухлого добряка, но она твердо решила довести начатое дело до конца!

Омар был крайне удивлен, что его ожидает на берегу Мэг. Широко улыбаясь, обнажая крупные белые зубы, он бормотал:

— Все хорошо, очень хорошо. Я уже совсем проводил госпожу и господина…

— Наш милый Омар, тебе придется сегодня остаться на берегу, — вздохнула Мэг.

Омар сразу понял, в чем дело, и отчаянно запричитал:

— Зачем меня выгонять? Я не сделал ничего плохого! Омар совсем хороший повар, Омар не заслужил этого!

В его взгляде она не смогла уловить ни упрека, ни обвинения, ни гнева, ни ненависти — лишь удивление. Мэг сгорала от стыда и жалости, но уже не видела пути назад. Она вытащила из кармана бумажник и нерешительно протянула его Омару. Омар вопросительно смотрел на нее и денег не брал.

— Возьми. Я думаю, тебе пока этого хватит… Мы скоро заберем тебя.

— Что скажет госпожа? Почему выгнали Омара? Я не сделал ничего плохого!

Мэг немного помолчала, потом вдруг резко опустилась на корточки и положила бумажник на траву рядом с Омаром и — в тот же момент резко вскочила на ноги и бросилась в воду, крикнув на бегу:

— Мы вернемся за тобой!

«Филадельфия» уже метров на пятнадцать отошла от причала, трап был давно убран. Из рулевой будки выглядывало лицо Алекса, стоявшего за рулевым колесом, он дал пароходу малый вперед.

Бренни помог сестре подняться на палубу.

— Ну что? — спросил он.

— Все в порядке. Я дала ему денег.

Бренни и Мэг еще долго наблюдали за Омаром, размахивающим руками на берегу. Внезапно осознав ужас содеянного, Мэг выдохнула:

— Боже, что мы наделали!

— Поздно. — Бренни пытался изобразить на лице полное спокойствие. — Успокойся. Все хорошо: Алекс наконец занят делом, а Гордон и Джесси спят, каждый у себя… Уверяю тебя, сегодня счастливый день. Я приказал Алексу последить за приборами, и он — о чудо! — не упрямился.

Осторожно ступая, Мэг вошла в каюту Гордона. Увидев его спящим, она поспешила звонко чмокнуть брата в щеку. Гордон мгновенно раскрыл глаза и присел на кровати.

— Мэг? Что-то случилось?

Мэг немного опешила: сейчас она не была готова целенаправленно врать; здесь требуется особый настрой плюс умение поддерживать соответствующую видимость. Она покраснела от смущения и была уже почти готова во всем признаться брату, но, оценив ситуацию, решила пройти и это испытание.

— Прости, Гордон. Я думала, ты не спишь… Такой чудный закат… был.

Поднявшись на локте, Гордон напряженно всматривался в лицо Мэг. Что еще придумала эта назойливая сестрица?

— Мэг! В чем дело?

Ею овладел удушающий приступ нервного смеха. Она стояла и простирала руки по направлению к тому месту, где, по ее мнению, сейчас находился бедный Омар.

— Что с тобой?

— Все в порядке.

— Ты уверена?

— Да. Ты видел сегодня вечером Джесси?

— Джесси? Где она?.. Она не спит?

— Знаешь, Гордон, мне все-таки кажется, что она тебя любит… — вздохнула Мэг. — Но ты сам все испортил…

— Она тебе рассказывала? Который час? Где она?! — вскричал Гордон.

— Гордон, я хочу сказать тебе, что Омар… — Глаза Мэг смотрели сейчас безмятежно-кротко.

— Омар?! Что ты не договариваешь?!

— Омар отпросился у Бренни на пару недель на берег, — мило улыбнувшись, поведала Мэг.

— Джесси! Где она?

Гордон удивленно смотрел на сестру. После несчастной любви к Гарри она стала такая странная: везде сует свой нос. Гордон прекрасно знал, что Омар не собирался на берег, и потому в его голове роились всевозможные догадки. Гордон чувствовал, что что-то здесь не так и никак не мог понять, кто и зачем затеял эту дурацкую историю с беднягой Омаром.

— Она любит тебя, Гордон. Джесси такая милая!..

— Где она?

— Думаю, спит…

— Мэг, объясни наконец, что происходит?

— Ты сам все скоро узнаешь.

Избегая дальнейших расспросов, Мэг кинулась в свою каюту. Гордон, вскочив с постели, бросился на кухню — убедиться, что Джесси не отправилась на берег с поваром.

Гордон забежал в каморку Омара и лицом к лицу столкнулся с Джесси — нет, она не спала, по лицу ее никак нельзя было определить, что она вздремнула хотя бы на полчаса.

— А я не знала, что ты… что вы все такие… Такие же, как тот фермер, от которого я сбежала! Такие же, все-все вы такие же! — вскричала она. — Думали, я сплю, да?! Думали все сделать тихо, думали меня в ваш гарем затащить?! Не выйдет! — Она заколотила кулачками по его груди. — Останови пароход, сейчас же! Сейчас же!

Она выбежала из кухни и бросилась в рубку с криком: «Остановите, или я прыгну в воду! Остановите!!»

Ее мелодичный голос эхом возвращался от близкого берега. Бренни, выглянув из рубки, выругался и остановил колеса «Филадельфии», повернув штурвал к берегу. Ничего не вышло.

Алекс бросил в воду с борта узкий трап, и Джесси быстро сбежала с парохода в воду, утопая в ней по пояс, потом выбежала на берег и, не оглядываясь, побежала к огням Маннума…

3

Максимилиана все не было. В дверь тихонько постучали, и Дели, слегка задремавшая на роскошной кровати под балдахином, быстро подбежала и с трудом открыла тяжелую дубовую дверь: перед ней стояли трое швейцаров в белых ливреях, они держали перед собой корзины с лилиями, гиацинтами и тюльпанами.

— Разрешите поставить? — спросил один из швейцаров.

— Да, пожалуйста, — ответила Дели, приглашая в комнату.

Цветы были поставлены на стол и широкий мраморный подоконник; швейцары удалились, отказавшись от чаевых.

«Ах, этот Максимилиан, все-таки он умеет быть любезным!»

Дели решила, что, если он вернется не слишком поздно, то сегодня же они пойдут в Национальную галерею. Ей не терпелось встретиться со своей «Рыбачкой», как называл картину Аластер. И вообще, появились ли там полотна тех, вместе с кем она училась в художественной школе? Отыщет ли она в галерее Имоджин или, может быть, хотя бы ее картины увидит?

Дели переоделась, заколола волосы и в ожидании Максимилиана от нечего делать подошла понюхать лилии. Среди цветов она увидела маленький конверт. Достав его, Дели с удивлением прочла: «Для таинственной незнакомки мистера Джойса и для него самого». Дели раскрыла конверт и прочла короткую записку, написанную мелким почерком: «С прибытием в Мельбурн, Максимилиан и Таинственная спутница! Для мадам цветы, для Макса то, что на дне корзины. До встречи. Берт».

Дели все стояла и с недоумением смотрела на записку, потом приподняла цветы и обнаружила на дне корзины две бутылки шампанского и бутылку шотландского виски.

«Интересный этот художник, манеры у него более чем аристократические. Аластеру вряд ли пришло бы в голову подобное. Странно, что значат эти цветы, это шампанское? Просто проявление дружеского внимания? Да, скорее всего так. Интересно, какой из себя этот Берт?»