Бэтси Нант - Все реки текут — 2

Максимилиан спал, все так же ровно дыша.

— Говорите, пожалуйста, — раздался из трубки сонный голос телефонистки.

— Соедините меня с почтой, мне должна быть телеграмма.

На другом конце провода возникла пауза, и телефонистка удивленно воскликнула:

— Но сейчас ночь, почта закрыта, простите, придется подождать до утра.

— Да-да, извините, я совсем забыла, — тихо сказала она и повесила трубку. Прислушалась, Максимилиан все так же едва слышно дышал во сне.

Дели так хотелось сейчас поднять трубку и попросить, чтобы ее соединили с Бертом Крайтоном — да, сейчас, среди ночи, она пойдет к нему, она окажется в его объятиях в его мастерской. Прямо сейчас!.. Дели приподняла трубку телефона и, услышав раздавшийся комариный звон, медленно опустила на рычаг.

Снова прислушалась. Максимилиан спал.

Она тихонько прошла в спальню, бесшумно распахнула дверцу шкафа, достала платье и туфли, на цыпочках выбежала в гостиную, там быстро накинула платье, пошарила глазами по темному номеру, освещенному бледным прямоугольником лунного света, падавшего из окна. Увидев пиджак Максимилиана, небрежно брошенный в кресло, она пошарила в карманах и достала из внутреннего кармана автоматическую ручку, взяв телефонную книгу, написала на обратной стороне обложки.

«Дорогой мой Максимилиан! Я срочно должна уехать. Пожалуйста, не ищи меня. Если хочешь, отправляйся в Англию. Я не хочу тебя слишком обременять. Если ты не получишь развода — значит, не судьба. Прости меня, пожалуйста, мой милый, славный помми! И прошу, не ищи меня! Если получишь развод, дай мне знать телеграммой на почте в Марри-Бридж.

Дели».

Она положила телефонную книгу на стол и на цыпочках прокралась к входной двери номера, в последний раз прислушалась — из спальни не раздавалось ни звука.

Она медленно повернула ключ в замочной скважине, с трудом приоткрыла тяжелую дубовую дверь и бесшумно выскользнула в коридор: там, на толстой ковровой дорожке, надела туфли и побежала вниз.

Швейцар, дремавший у дверей, вскочил и, разлепляя глаза, зачем-то приподнял перед Дели фуражку, затем бросился открывать ей входные двери.

— Мне необходимо прогуляться, — сказала она и выбежала на улицу.

Она была без чемодана, в одном темно-зеленом платье, с кошельком, зажатым в руке.

Ни одной машины на улице не было. Дели сначала пошла, но, почувствовав подступивший к горлу комок, побежала — все быстрее и быстрее. И слезы брызнули у нее из глаз.

«Какая я ненормальная! — думала она. — Глупая Дели нашла приключение… Глупый помми нашел приключение!.. Глупая Дели, глупая Дели!.. Это все после смерти Брентона. Какая глупая Дели! Боже, я не хочу быть с Максимилианом, ничего, ничего не хочу! Я хочу лишь одного — увидеть Берта!»

И она вытирала пальцами слезы, катящиеся из глаз.

Услышав звук приближавшейся машины, Дели бросилась на дорогу. Это была черная машина такси. Завизжав тормозами, такси остановилось, и Дели запрыгнула на заднее сиденье:

— К вокзалу, побыстрее, пожалуйста.

— Понимаю, вы опаздываете на северо-австралийский поезд? Не стоит беспокоиться, мы успеем, — сказал шофер.

— Северо-австралийский? Он сейчас отходит? — воскликнула Дели.

— Он единственный сейчас, а вы разве не на него спешите?

— Да-да, северо-австралийский, пожалуйста, скорее!

Через пятнадцать минут они были на вокзале. Дели купила билет во второй класс и вбежала в вагон.

Прошло около двух минут, и послышался паровозный гудок, колеса паровоза завертелись на месте, из-под паровоза на перрон вырвался пар, вагон дернулся.

«Прощай, глупое приключение! Вот и кончилось глупое приключение глупой Дели…» — подумала она.

Поезд уносил ее на север, в Маннум. Она не знала, где находится «Филадельфия», но, по ее расчетам, пароход должен плыть уже обратно в Маннум, на фабрику Шереров.

Дели решила, что она у мистера Шерера обождет возвращения «Филадельфии»; только бы не случилось так, что она приедет, а Бренни уже ушел куда-нибудь на другую реку, дав ей телеграмму в Мельбурн. И ей долго придется его разыскивать: рассылать телеграммы по городам, стоящим у реки, караулить проходящие пароходы, чтобы разузнать у капитанов, не видели ли «Филадельфию».

Все случившееся в Мельбурне через день стало казаться ей каким-то сном — сказочным и прекрасным, но сном. Вот только Берт из этого радостного сна не давал ей покоя. Она мучительно ненавидела этого счастливого и наглого красавца, но ее тянуло к нему. И Дели ничего не могла поделать, кроме как уехать, вернуться к детям, опять сбежать.

В Маннуме, к счастью, «Филадельфии» еще не было. Дели зашла к мистеру Шереру в кабинет, он радостно ее встретил, спросив о том, когда назначена свадьба. Но Дели уклончиво ответила, что это приятное событие несколько откладывается.

Мистер Шерер предложил ей взять на пароход груз, опять те же машины, только в меньшем количестве, так что палуба останется достаточно свободной. Их надо было доставить в Уэнтворт. Дели с радостью согласилась перевезти этот груз.

Мистер Шерер любезно пригласил ее к себе, в свой небольшой двухэтажный особняк, пожить у него в ожидании парохода, и Дели оказалась в его скромно, но с большим вкусом обставленном доме.

Вечером, сидя перед горящим камином вместе с мистером Шерером и его полной женой Сарой, Дели смотрела на огонь и думала о Берте. Мистер Шерер вдруг заговорил об Омаре:

— За что вы рассчитали вашего повара? Я видел его на берегу, вы решили обойтись без повара или он плохо готовил?

Дели не знала, что ответить. Она сказала, что Омар отпросился на некоторое время, ему нужно побыть в Маннуме по делам.

— Мне бы его дела, я бы от них не отказался, — сказал мистер Шерер, раскуривая трубку. — Я видел вместе с ним прелестную молоденькую, темнокожую девушку…

— Джесси?! — удивилась Дели.

— Не знаю, как ее зовут, но она чрезвычайно мила.

— Вот видите, у всех свои дела, и у повара тоже…

Значит, Джесси и Омар остались на берегу? Она стала немного волноваться, не произошло ли на пароходе что-нибудь ужасное? Вот что значит оставлять детей одних! Не произошла ли какая-нибудь драка между Гордоном и Омаром? Хотя нет, Гордон не может драться, он не терпит этого. Но после того, что случилось, уже невозможно ничего загадывать, от Гордона можно ожидать уже всего.

На следующий день утром возле причала прогудела «Филадельфия» — Бренни салютовал городу о своем возвращении.

Когда он увидел Дели, стоящую на причале и размахивающую приветственно руками, он вначале удивился, но не стал строить предположения, почему она оказалась в Маннуме так скоро. Он выбежал из рубки и скинул мостик на причал.

— Ма, как здорово, что ты здесь! Ты уже получила телеграмму?

— Нет, я решила поскорее вернуться… Ну как, мой дорогой, все нормально?

— Все замечательно, ма! Отвезли машины, а сейчас на палубе для мистера Шерера плуги для ремонта, они там, под брезентом.

— Ничего не случилось? — осторожно спросила Дели.

— Все в норме, Мэг на кухне… — Бренни замялся. — Да, она на кухне, потому что…

— Я знаю, потому что что-то произошло и Омара видели на берегу.

— Да, ма. Но это все Мэг затеяла! — сказал Бренни и закатил глаза. — Она просто, видимо, еще дурочка.

«Как я», — про себя добавила Дели.

— Мэг решила свести Джесси и Гордона. Но ничего не вышло, у Джесси случилась истерика, она чуть ли не собиралась бросаться в воду из-за своего Омара, — презрительно сказал Бренни.

— А Гордон что?

— Ничего. Хоть и тряпка, хоть и переживает, но переживает мужественно, даже смеется.

У Дели отлегло от сердца:

— Ну вот и прекрасно. Мы опять все вместе, и все у нас будет по-старому…

— А мистер Джойс?

— Ты по нему соскучился? — улыбнулась Дели.

— Извини, нисколько.

— И я тоже пока не соскучилась. — Дели поцеловала Бренни в щеку. — Милый мой мальчик, я уже не нужна, ты уже сам можешь плавать куда захочешь, даже по озеру Виктория. Ты справишься, ты уже совсем большой…

— Возможно, но ведь ты так не считаешь, — усмехнулся Бренни.

— Нет, теперь ты мне кажешься совершенно взрослым, Бренни, — сказала Дели и похлопала его по плечу.

Она не стала расспрашивать Мэг, а тем более упрекать ее в чем-либо. Хвала Всевышнему, но Джесси нет на пароходе; Гордон мужественно переносит разлуку, а время сделает остальное — залечит его сердечную рану.

Все было по-прежнему.

Машины Шерера, накрытые сверху брезентом, были погружены на палубу и привязаны толстыми веревками к бортам. Бренни и Гордон избегали говорить с матерью о мистере Джойсе, они, как и Мэг, как Алекс понимали, что что-то произошло, но чувствовали, что расспросы будут не слишком приятны для матери.

Их старенький пароход вновь бороздил мутные речные воды, они плыли в Уэнтворт. Все было по-старому. Новыми были воспоминания: не о Максимилиане — о Берте. И эти воспоминания о нем дарили ей вдохновение…

Когда солнце начало садиться, она выбежала на палубу и лихорадочно стала зарисовывать акварелью чрезвычайно яркий фиолетовый закат. Дели сделала еще несколько набросков для картины «Кролики на берегу», как она в мыслях называла свой будущий шедевр, но пока не чувствовала, что может выписать кроликов так, чтобы они получились живыми и резвыми.

Омара не было — и это было неплохо. Конечно, они стали питаться гораздо хуже, но Дели с радостью вернулась к работе на кухне, а Мэг ей помогала.

Вот только Гордон стал слишком печальным, временами он казался просто подавленным. Голова его постоянно была опущена вниз, словно он решал какую-то сложную задачу, но никак не находил решения. Он теперь безропотно повиновался Бренни и без всяких возражений мог кидать дрова в топку хоть круглые сутки.

Алекс, вечно с книжкой по анатомии или биологии, не хуже Гордона расхаживал по палубе, словно сомнамбула, и беззвучно что-то шептал, видимо, зубрил латинские названия.

Пароход приближался к Уэнтворту. Дели четыре раза сменяла Бренни у рулевого колеса. Но когда они стали проходить шлюзы, Дели передала штурвал Бренни, чтобы он привыкал лавировать в этих узких шлюзах, научился поворачивать гребные колеса, в нужный момент включая в работу то одно, то другое.

Дели смотрела, как Бренни, закусив губу, сосредоточенно смотрит вперед, рассчитывая в уме расстояние до шлюза и скорость, и подумала: «Да, он копия Брентона».

И тут же в глубине сознания закопошились назойливые вопросы, терпеливо ожидавшие, когда их разрешат: почему от Аластера до сих пор нет письма? Или еще рано ждать ответа? Да и нужен ли теперь ей его ответ?..

Дели посылала Алекса на почту, когда они проходили Марри-Бридж, в страхе опасаясь, что там ее будет ждать телеграмма или письмо от Максимилиана, но на почте ничего не было. И от Дороти Баретт ни весточки, уж не заболела ли?

И почему, почему ненавистный Берт не хочет покинуть ее мысли хоть на один день?! Всего лишь потому, что она нашла в нем эфемерное сходство с юным Адамом? Или в нем кроется еще что-то, и под внешним снобистским цинизмом — как бы хотелось, чтобы это оказалось так — вдруг в его сердце теплится хотя бы искорка любви к ней? Любви, но не циничного, бесстыдного влечения, любви!.. Но что на самом деле скрыто в сердце Берта, она не знала.

«Филадельфия» почти на предельной скорости подходила к шлюзу. Дели еще подумала: зачем он так лихачит? Но тут же колеса парохода остановились и закрутились в другую сторону. Из окна своей каюты Дели увидела, что начальник шлюза вышел наружу и передвижной кран стал поднимать шлюзовые заслоны, уровень воды стал понижаться. Бренни зачем-то дал короткий гудок, Дели подумала, что лучше на всякий случай подняться к нему в рубку, вдруг потребуется помощь. Он еще был недостаточно опытен.

Она поднялась в рулевую рубку и, взглянув вверх, только хотела спросить: почему из трубы валит такой черный дым, может быть, в топку попала резина или туда плеснули масла, — но не успела сказать, как закричала. Она увидела, что кран на шлюзе начал крениться в сторону. Ее крик услышал только Бренни, так как шум двигателя поглотил его. К счастью, в этот момент на шлюзе тоже заметили, что кран начал падать. Шлюзовик побежал по маленькому мостику, на котором стоял.