Тебе всегда везло с женщинами, — усмехнулся Раф. — Будь то твоя мать, мачеха, сестра или кто-то еще. — Он достал свои карманные часы, — Я должен заняться делами. Надо послать записку моему врачу и доставить его сюда. Затем я найму сиделку.

Не надо, — запротестовал Эрик. — Я могу сам обслужить себя.

Но ты не должен слишком напрягаться, — заметила Бренна.

Хорошо, посмотрим, как это у тебя получится. — Раф поднялся. — А пока устраивайся поудобнее. Он обратился к Бренне: — Здесь есть смежная комната, и вы можете ею воспользоваться. Наверное, надо открыть окна и проветрить ее, но в целом она готова для приема гостей. Если вам потребуется еще что-нибудь, я буду внизу. Думаю, мы пообедаем в девять? Я закажу еду в ресторане, и, если вы чувствуете себя не слишком хорошо, мы поедим не в столовой, а здесь, наверху.

Я спущусь, — сказал Эрик.

Возможно, — усомнилась его сестра. Раф кивнул и вышел из комнаты.

Когда хозяин удалился, Бренна подошла к постели брата и внимательно посмотрела на него.

Стоит ли нам оставаться здесь, Эрик?

Полагаю, да. Я очень слаб. А ты против? Если уж мы решили задержаться в Лондоне, то сейчас это самое лучшее место для нас. Мне, конечно, не хотелось бы обременять Рафа, но сомневаюсь, что сегодня имеет смысл перебираться в отель. Лучше уж сделать это завтра, хотя я не уверен, что стоит так поступать. По-моему, Раф действительно забыл о своем приглашении. Он не обманщик и, насколько я его знаю, никогда не лгал. — Эрик с трудом улыбнулся. — Не смотри на меня так озабоченно. Это не приступ лихорадки, но я ужасно ослаб за время наших путешествий. Наверное, нам следует провести здесь какое-то время, Бренна. Надеюсь, не долгое. Раф хороший парень, вот увидишь. Он честен, даже чрезмерно, хотя немного резковат. Однако Раф всегда был таким, поэтому не относись к этому слишком серьезно. У него золотое сердце.

— Хорошо, мы останемся здесь, пока ты не окрепнешь. Что касается твоего друга, лорда Долтона, полагаю, он действительно искренен. Его прямота меня не смущает. Напротив, мне всегда претила лесть, а не откровенность. В общем, ты прав — он, несомненно, хороший человек.

«И конечно, его сердце уже занято кем-то, — подумала она, вернувшись к своему занятию. — Неудивительно — Долтон красив, У него яркий цвет волос, решительное лицо, ладная фигура солдата и манеры джентльмена». Бренна знала по рассказам Эрика о храбрости и стойкости его друга, А доброе сердце сказывается в поступках Долтона и заметно в выражении его лица. Однако он едва взглянул на нее. Конечно, она выглядит сейчас не лучшим образом. К тому же его сердце занято другой, а Долтон не производит впечатления легкомысленного человека.

«Почему мне так не везет? — с тоской размышляла Бренна. — Эрик говорит, что я слишком привередлива. Но у меня никогда не было большого выбора». Она склонилась над вещами с печальной улыбкой. Лучшие мужчины всегда оказывались занятыми… или безвозвратно потерянными.

Раф проснулся на заре и сел в постели так быстро, будто услышал сигнал, зовущий в бой. Сегодня решающий для него день — он встречается с Аннабел и едет с ней на прогулку. Он встал, умылся, побрился и начал копаться в гардеробе, выбирая что-нибудь особенное, наиболее дорогое и элегантное. «Готовлюсь, как солдат к сражению. Ха! Скорее как девица к первому балу». Поморщившись от отвращения к себе, Раф закрыл гардероб. Пусть Аннабел принимает его таким, каков он есть, или отвергнет. «Во всяком случае, — решил Раф, надевая чистую сорочку, — у меня по крайней мере есть друг, с которым можно провести время до встречи с Аннабел. Я немного отвлекусь и успокоюсь. Эрик и его сестра приехали весьма кстати, и я очень рад этому».

Прошлым вечером они долго сидели в гостиной, предаваясь воспоминаниям и весело смеясь, пока Бренна не заявила твердо, что Эрику пора спать. Раф тоже заметил, что Эрик побледнел еще больше, и помог Бренне отвести его в спальню. Весь вечер она сидела с ними у камина, штопая одежду, но не оставляя брата без внимания. Бренна интуитивно догадывалась, когда можно задать тот или иной вопрос и когда промолчать, и искренне смеялась над их рассказами о былых приключениях.

Утром брат и сестра спустились к завтраку, после того как Эрик поклялся, что вполне способен сделать это. Они составили Рафу хорошую компанию, и он понял, насколько тоскливее есть одному. Раф с удовольствием отметил также, что его друг выглядит гораздо лучше. На впалых щеках Эрика появился слабый румянец, и он ел с аппетитом. Бренна тоже выглядела отдохнувшей, и лицо ее не было таким напряженным. Они снова смеялись и говорили о самых разных вещах, так что утро пролетело очень быстро.

Однако по мере того как время приближалось к полудню, Раф становился все более рассеянным. Сначала гости не замечали этого, но, когда он начал слишком часто поглядывать на часы, настороженно замолчали. Раф покраснел и смутился еще больше, поняв, что они видят его замешательство.

— Честно говоря, — признался он, опустив глаза, — мне пора идти. Надеюсь, вы обойдетесь без меня некоторое время? У меня назначена встреча с дамой. Мы совершим конную прогулку, а потом выпьем по чашке чаю. Врач обещал прийти около семи вечера. К этому времени я уже вернусь. Если он вдруг срочно понадобится вам, на письменном столе лежит его адрес. Кроме него, никто не должен появиться, поскольку едва ли кому-нибудь известно, что я в городе. Поэтому спокойно отдыхайте. Могу я еще что-нибудь сделать для вас перед уходом?

— Ты и так сделал достаточно! — воскликнул Эрик. — Я хотел бы проспать весь оставшийся день, а Бренна за это время, наверное, приведет себя в порядок. Отдых необходим и ей.

— Я с удовольствием воспользуюсь такой возможностью, — отозвалась Бренна. — Хорошего вам дня. Не беспокойтесь, мы позаботимся о себе. Кстати, вы прекрасно выглядите, и любая женщина сочтет за честь появиться на людях с таким спутником.

«Так ли считает моя избранница?» — подумал Раф, поблагодарив Бренну. Затем откланялся и вышел.

Глава 4

И небесно-голубое платье, и соломенная шляпка, украшенная голубыми цветами, необычайно гармонировали с глазами Аннабел.

Весь Лондон можно обойти, Но глаз прекрасней не найти. И меркнут городских красавиц очи при виде столь небесной красоты.

Так написал один из поклонников леди Аннабел. «И это истинная правда», — подумал Раф, помогая ей сесть в открытый фаэтон.

— Вы чудесно выглядите, — сказал он, заняв место кучера. Сердце его билось так громко, как будто Раф взбирался по приставной пожарной лестнице на самую высокую крышу Лондона.

— Благодарю. — Аннабел обольстительно улыбнулась, поощряя Рафа,

Нам повезло, — продолжил он. — Погода не испортилась. Предлагаю вам прокатиться по парку, а затем посидеть в чайной у Хэммонда. Я слышал, там готовят прекрасный чай, и она расположена поблизости отсюда. Или вы предпочитаете Гантера?

Аннабел покачала головой:

— О нет, конечно, Хэммонда. Мне очень нравится их чай. Однако необходимо по пути захватить компаньонку. Я могу прокатиться с вами в открытой карете, Раф, — кстати, великолепной. Но пить чай наедине? Ни в коем случае! Злые языки распускают по городу сплетни и по менее значительному поводу, а уж чаепитие вдвоем с таким лихим мужчиной непременно вызовет множество толков. Вы и глазом не успеете моргнуть, как нас повенчают!

Тогда поедем скорее пить чай наедине, — улыбнулся Раф.

Она удовлетворенно засмеялась.

Это вы сейчас так говорите. Но, дорогой сэр, мы ведь едва знаем друг друга.

В таком случае давайте восполним пробел. — Раф тронул вожжи. Лошади двинулись, и он немного успокоился, сосредоточившись на дороге. Они направились к парку.

Громкие крики уличных торговцев и грохот телег по мостовой не позволяли им спокойно побеседовать, пока они не въехали в ворота парка.

— Начинайте первым, — сказала Аннабел, как только стих городской шум. — Я хотела бы узнать о вас побольше. Расскажите о себе, пожалуйста.

— Мне нечего особенно рассказывать, — глухо отозвался Раф и тут же осознал, как грубо и бестактно прозвучали его слова. Кроме того, он лукавил, поскольку не любил говорить о себе. — Мое фамильное гнездо находится на юге, у моря. Кажется, Эрроу-Корт возник с самого основания Англии. Там живут мои родители, а брат — наследник имения. Я должен был выбрать карьеру солдата, моряка или священнослужителя. Можете представить меня в сутане? Я предпочел кавалерию.

— В самом деле? — оживилась Аннабел. — И где же вы служили?

Она смотрела на Рафа с явным интересом, однако слушала невнимательно, ибо пристально изучала его внешность. «Он не слишком словоохотлив, — подумала Аннабел, — ведь ни один мужчина не устоял бы перед тем, чтобы похвастаться своими подвигами». Войны прекратились совсем недавно, и среди ее поклонников было немало тех, кто служил в армии и охотно рассказывал о прошлом. Сейчас у Аннабел появилась прекрасная возможность оценить Рафа,

«Моя мать права, — размышляла она, наблюдая, как он умело управляет лошадьми. — Лорд Долтон по-своему привлекателен, но, к сожалению, он не отвечает моим представлениям о мужской красоте. И дело не только в его рыжих волосах». Идеалом Аннабел был Деймон Райдер, и она считала его самым красивым мужчиной в Англии. Аннабел поняла это, как только впервые увидела Деймона. Детская иллюзия наложила отпечаток на всю ее последующую жизнь, и она не могла думать ни о ком другом, убежденная в том, что должна выйти замуж только за него. Так полагали и родители Аннабел, но только не Деймон Райдер.

Прошел уже год с тех пор, как он женился на другой, но боль в сердце Аннабел не утихала — напротив, становилась все острее. Что значил год по сравнению со всей жизнью? После женитьбы избранника она сильно изменилась. Говорили, что сердце ее заледенело. Нет! Тогда Аннабел по крайней мере чувствовала бы холод. Однако все было еще хуже — она ничего не чувствовала. Казалось, между ней и остальным миром возникла невидимая стена. Аннабел все видела, но ничто не трогало ее.

Многие мужчины добивались руки и сердца Аннабел, однако ей нужен был только Деймон. Впрочем, она сознавала, что надо как-то устраивать свою жизнь.

Но неужели с этим человеком? Деймон походил на ожившую греческую статую, а Раф был самым заурядным мужчиной. Правда, у Деймона теперь есть жена, и она собирается родить ему ребенка. Аннабел пошевелилась на жестком сиденье и снова обратила свои мысли к Рафу. Ей давно пора замуж, но за того, кто помог бы Аннабел заглушить старую боль и стать ее защитником. Никто не должен считать Аннабел несчастной и выражать сочувствие. Она не сомневалась, что никогда не избавится от горечи потери, но ей следует скрывать свои эмоции и подумать о браке. Поклонники Аннабел заявляли, что их любви хватит на двоих. «Тем лучше», — решила она.

Раф вполне мог бы стать ее защитником, но… эти волосы! Как жаль! Они такого ужасного цвета! Блестят на солнце, как красная медь, хотя вполне гармонируют с его глазами. У Рафа красивые глаза, ясные и чистые, сверкающие голубизной, как первый снег. Волевое лицо, сильные руки. Как умело он управляет лошадьми…

Раф повернулся и внимательно посмотрел на нее. Она слегка вздрогнула, оторвавшись от своих мыслей. О чем же он говорил?

Раф засмеялся, заметив растерянность спутницы.

— Ей-богу, я не хотел усыпить вас своими рассказами… Ну а теперь давайте поменяемся ролями. Поведайте мне о себе и не беспокойтесь — я не засну. Иначе кто будет управлять лошадьми?

Аннабел тоже рассмеялась, немного удивленная. Кто бы мог вообразить, что его строгое лицо станет таким привлекательным от искренней улыбки? Ее интерес к нему существенно возрос. Раф, добродушный и богатый, был вполне подходящей кандидатурой, чтобы удовлетворить требованиям отца, а его любезность наверняка понравилась бы матери. Конечно, не блестящая партия, но и не такая уж дурная. Лорд Рафаэль Долтон, имеющий определенные достоинства, явно очарован ею. Аннабел надеялась, что он останется во власти ее чар до конца лондонского светского сезона. Она же за это время рассмотрит и другие кандидатуры, прежде чем принять окончательное решение. Но Раф, несомненно, предпочтительнее многих мужчин.

Аннабел с легкостью говорила о себе и призналась, что чувствовала себя заброшенной и одинокой, хотя была единственным ребенком в семье. Она с притворной любезностью благодарила Рафа за участие и продолжала болтать, кокетничая и наблюдая за его реакцией, однако немного смутилась, когда заметила скуку в его глазах. После этого Аннабел заговорила о Лондоне и о спектаклях, которые посетила, высказывая при этом свое мнение о них, и с удовлетворением увидела, что снова привлекла внимание Рафа.

«Он интересуется искусством, — заключила Аннабел. — Это тоже можно отнести к числу его достоинств».

— Что касается спектаклей… — продолжила она, — вы будете в городе до конца лета?

— Вероятно, да, — ответил Раф, наблюдая за дорогой. — А вы?