Буду ли я держаться своего мужского эго, сохраню свою гордость и сберегу своего железного коня от кровавой бойни? Или, позволю своему члену управлять мной и попасть под влияние умопомрачительного обещания о сексе, в котором Ди будет в полном моем распоряжении?

Бороться нет смысла.

— Тогда еду на заднем сиденье.

Скольжу на заднее сиденье так, чтобы у нее было место сесть впереди меня. Потом показываю ей сцепление, газ, и — что самое важное — тормоз.

* * *

Знаете, как говорят про мгновения из жизни, которые проносятся у вас перед глазами перед смертью?

К тому времени, как мы подъезжаем к офисному зданию, я могу сказать — без тени сомнения — это абсолютная хренова правда.

Передо мной пролетела вся моя жизнь. Трижды.

Один раз, когда Ди вывернула перед автобусом. Один раз, когда она влетела в мусорные баки, которые разлетелись в разные стороны, словно кегли боулинга, и один раз, когда такси чуть не отбросило нас в сторону.

Хотя тот последний раз, был не совсем по вине Долорес. Нью-Йоркские тачки просто ненормальные — они вытолкают вас, не моргнув глазом, и даже не посмотрят в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, мертвы ли вы.

Оставив мой байк на парковке, Ди и я проходим, держась за руки, в большой, украшенный конференц-зал. Классическая оживленная музыка доносится из колонок ди-джея, которые стоят в одном углу, от украшенных столов вдоль стены веет ароматами, от которых текут слюнки, а комната заполнена звуками смеха и разговоров.

Джон Эванс хорош во многих вещах — но устраивать отличные вечеринки — это превыше всего.

Мы с Ди ходим по залу, я представляю ее своим коллегам, моему исполнительному помощнику. В баре берем выпивку и остаемся вместе с Джеком О’Шей, который демонстрирует нам легкую версию своего подвига в прошлый уик-энд. Я замечаю своих родителей в другой стороне зала — и когда мы направляемся в их сторону, Джек ловит мой взгляд, показывает на Ди и жестом дает мне понять, что она ему нравится.

Мама у меня маленького роста — больше, чем на фут (30,5 см) ниже отца, который, даже сейчас, в его возрасте под метр девяносто. За годы она немного постарела, ее пышные светло каштановые волосы поседели еще немного по сравнению с последним разом, когда я ее видел. Но ее глаза — того же орехового цвета, как и мои — все еще сверкают живым огнем, как это было всегда.

Она была настоящей дамой из высшего общества, воспитанная быть элегантной, сдержанной… и молчаливой.

По легенде, она встретила моего отца, когда он появился на ее вечеринке по случаю ее первого выхода в свет, и их мгновенно охватило страстью. В те дни он был хулиганистым — гулякой — но он был заворожен ее умиротворенностью. А ее беспомощно манила его страстная натура. И не смотря на угрозы моего деда отречься от нее, они сбежали через четыре недели после знакомства.

Моя мама не из жестких. Она мягкая, благородная. У нее изначально тихий голос — почти лиричный, как у Джеки Кеннеди в тех исторических интервью Белого Дома. Мой отец всегда ее яро оберегал, и я не помню ничего — ничего — что она не попросила бы, и отец немедленно бы ни сделал.

Мой отец приветствует меня рукопожатием.

— Сын.

— Привет пап.

Ди стоит рядом со мной, когда моя мама меня обнимает.

— Дорогой.

Знакомить девушку со своими родителями может быть сложно, особенно если твоя мать — одна из самых критичных, категоричных женщин, которым очень сложно угодить. Мать моего соседа по комнате в колледже была такой же. Она на кусочки порвала его девушку за то, что та надела чертовы белые шорты после Дня Труда. Нет необходимости говорить, что после этого, она недолго оставалась его подружкой.

Но мои родители просты. Мой отец, в особенности, знает, что я не святой. Он считает, что если я могу найти женщину, которая будет меня терпеть, этого уже достаточно. Мама просто хочет, чтобы я был счастлив. Ее определение счастья — это быть женатым с двумя детьми и домашним питомцем. Любая, кто сможет это осуществить, принимается в нашу семью с распростертыми объятиями.

А если она еще и убедит меня продать байк — то ее будут просто обожать.

— Мама, отец, это Долорес Уоррен.

Долорес широко улыбается.

— Так приятно с вами познакомиться, мистер и миссис Фишер.

Мой отец кивает.

— Взаимно.

А мама комментирует.

— Какие чудесные туфли, Долорес.

— Спасибо. Это моя самая последняя любимая пара — и они намного удобнее, чем кажется. Я даже могу танцевать в них, и они нисколечко не будут давить.

— Ты танцовщица, дорогая? — спрашивает мама.

— Непрофессиональная.

— Когда я была в твоем возрасте, я любила танцевать. Заставляла Фрэнка водить меня куда-нибудь каждый раз, когда только была возможность.

Так как бокал Ди практически пуст, я беру выпивку нам обоим с подноса, проходящего мимо официанта. Я вижу, как входит Кейт Брукс, и из фотографий в квартире Долорес узнаю в парне, стоящим рядом с ней кузена Долорес.

Отдаю Ди ее бокал, и когда в ее разговоре с моей матерью затишья, я говорю ей:

— Твой кузен и Кейт только вошли.

Моя мама извиняется со словами:

— Было приятно познакомиться, дорогая. Надеюсь, скоро увидимся снова.

— Я тоже, — тепло отвечает Долорес.

Когда мы проходим через толпу, она мне говорит:

— Нам надо как-нибудь взять твою маму на танцы. Уверена, что внутри нее сидит танцовщица тверкинга, готовая вырваться наружу.

— Вырваться или ноги переломать себе? — усмехаюсь я.

Мы подходим к Кейт и Билли, и Долорес представляет меня своему брату. Он крепко пожимает мне руку.

— Рад знакомству.

Я киваю. А Долорес дразнит своего брата.

— Кейт, наконец-то, одела тебя в костюм, а? Выглядишь хорошо — никогда бы не подумала, что ты можешь быть таким опрятным.

Он тянет себя за воротник, видно, что ему неудобно.

— Не привыкай к этому. Единственное, когда я достану эту вещь из шкафа — когда пойду на похороны.

Кейт закатывает глаза. Потом к нам присоединяется Джон Эванс. Всех друг другу представили, и мы несколько минут говорим о делах. Я вижу, как через зал идет Дрю, направляясь прямо к нам. Зная его с рождения, я стал уже экспертом, читая выражение его лица — даже то, что он хочет скрыть. В данный момент — он раздражен. Ужасно.

До конца не уверен, в чем дело. Он и Кейт потеряли Андерсона — клиента, которого они оба обрабатывали — несколько недель назад. Хотя его старик был раздражен, Дрю слишком гордился собой, что послал того кретина куда подальше. Так что дело не в этом. Он также смог уладить дела с отцом, значит это тоже не то, что его злит. На секундочку я задумываюсь, что, возможно, это из-за Кейт — она первая, кого я знаю, кто смог сбить спесь с Дрю, — она здесь, со своим женихом, вот от чего он так бесится.

Но я отметаю эту мысль сразу же, как только успеваю подумать об этом. Дрю печется о своей машине, о своих клиентах — но не женщинах. Он никогда не ревнует, так же как и не заводит отношений. Так что я не могу представить себе, чтобы он расстраивался из-за того, что девица, которую он хочет трахнуть, трахается с кем-то еще. Даже если это такая красавица, как Кейт Брукс.

— Дрю! — приветствует его отец. — Я как раз рассказывал мистеру Уоррену о сделке, которую Кейт заключила на прошлой неделе. Как же нам с ней повезло.

— Это все игра, — подначивает Долорес. — Под ее деловым костюмом и образом хорошей девочки бьется сердце настоящего бунтаря. Я могла бы рассказать вам столько историй о Кэти, от которых у вас глаза на лоб полезут.

Кейт бросает на Долорес предупреждающий взгляд.

— Спасибо Ди, но, пожалуйста, не надо.

Билли усмехается и обнимает Кейт за талию.

Дрю хмурится. И, хотя он и шутит, его слова резки.

— Точно. Ты была той еще нарушительницей закона тогда, не так ли, Кейт? Папа, ты знал, что она пела в группе? Ты так зарабатывала, когда училась в школе, верно? Думаю, это еще похлеще стриптиза.

Ди резко смотрит на Дрю — очевидно, не одобряя его тон.

Кейт кашляет. Дрю подает ей платок, по-рыцарски. Но потом направляет свое смертоносное остроумие на Уоррена.

— И Билли здесь, он этим до сих пор и занимается. Ты ведь музыкант, верно?

— Верно, — отвечает Билли.

— Ну, расскажи нам, Билли, тебе нравятся такие рокеры, как Брет Майклс? Или скорее Ванилла Айс?

— Никто из них.

— Почему бы тебе не взять свою гармошку, или на чем ты там играешь, и не выступить на сцене? В этой комнате крутятся большие деньги. Может, ты получишь заказ на свадьбу. Или мицву.

Билли смотрит так, будто умирает от желания врезать Дрю.

— Я не играю на таких мероприятиях.

И после этого комментария, кажется Дрю жаждит того, чтобы он попытался.

— Ух ты. В нынешней экономической ситуации, не думаю, что бедные и безработные могут быть такими привередливыми.

— Послушай, ты кусок…

Кейт пытается снять напряжение — как рефери на ринге, разнимающий двух боксеров, упрямо пытающихся оторвать друг от друга кусок.

— Билли, милый, не мог ты принести чего-нибудь выпить еще из бара? Я это уже почти допила, — тянет она руку Уоррена.

Он пыхтит. Но все равно идет к бару.

Затем, таким же яростным тоном, каким выглядит Дрю, Кейт говорит:

— Дрю, я только что вспомнила, мне надо передать тебе некоторые документы по счету Генезиса. Они у меня в кабинете. Пойдем.

— Это же вечеринка, Кейт, — весело заявляет Джон. — Оставь это до понедельника.

— Это займет всего минуту, — говорит она ему с улыбкой. Потом ее улыбка исчезает, и она хватает Дрю за руку и уводит за собой.

* * *

Пока Джон болтает с коллегой, стоящим рядом с ним, Ди наклоняется ко мне и тихонько говорит:

— Мне не нравится, как твой друг разговаривал с моим кузеном и Кейт.

Я ее обнимаю за талию.

— Он просто конкурирует. Это бизнес — что-то типа волчьих законов.

И я не сомневаюсь, что Дрю готов отдать свое правое яйцо за шанс отыметь Кейт Брукс.

Но Ди не успокаивается.

— Если он вернется и решит снова вести себя, как придурок, я собираюсь сказать ему, что он рискует быть посланным отсюда.

За те недели, с тех пор, что я встретил ее, я видел разные стороны Долорес — беззаботную, соблазнительную, нежную, глупую. Но я впервые вижу, как она кого-то защищает. Я очень сильно уважаю преданность. Тот факт, что Ди так яростно выражает себя, просто чертовски восхитительный.

Прижимаюсь губами к ее макушке.

— Давай просто надеяться, что до этого не дойдет.

* * *

Когда через пару минут Кейт и Дрю не возвращаются в конференц-зал, я догадываюсь, что Билли отправился на их поиски. Потому что десять минут спустя, Билли и Кейт подходят к Ди, оба выглядят нервными. Напряженными. Далеко не счастливой парой.

Дрю не возвращается на вечеринку вообще.

Когда через полчаса уходит Джек, я понимаю, что он и Дрю решили отправиться по барам пораньше. Учитывая недавние угрозы Ди против Дрю, думаю, сегодня не совсем подходящая ночь, чтобы везти к парням. Так что, когда офисная вечеринка подходит к концу, Кейт, Билли, Ди и я отправляемся в город вместе. Мы несколько кварталов проходим пешком и занимаем столик в таверне, которая только-только начала наполняться и которая устраивает живое шоу, где выступают сами зрители на их маленькой сцене.

Долорес и Кейт уговаривают Билли записаться на выступление. Билли пихает Кейт локтем.

— Давай споем вместе. Как в старые времена.

Кейт качает головой.

— Ни за что. Время моего пения прошло. Мой микрофон убран далеко и надолго.

Хотя у нее шутливый тон, Уоррен выглядит… разочарованным. Наверно, даже немного ранимым.

После первого круга выпивки, слышится его имя, и он выходит на сцену — позаимствовав одну из гитар таверны. Он поет кавер «Here’s to Us». Не помню названия группы, что поет эту песню, но я знаю их звучание приближено к тяжелому металлу, и у них сексуальная рыжая солистка.

И я должен сказать — Билли Уоррен меня просто чертовски поразил. Он, действительно, хорошо играет на гитаре и у него замечательный голос — мягкий, с достаточным количеством хрипотцы.

Ди поднимает свой бокал, хлопает, и кричит, и все это одновременно с качанием головы в такт музыки. Кейт, однако, наблюдает за Билли с гордым — но серьезным — видом. Думаю, некоторые слова в песне довольно грустны, по-своему. Проницательны.

Они рассказывают о любви, хороших временах, ошибках, и о том, что надо двигаться дальше.

Уоррен идеально берет последнюю ноту песни, и весь зал раздается аплодисментами. Кейт улыбается и поднимается со стула, когда он возвращается к столу. Она говорит, что Билли был молодцом. Я пожимаю ему руку и говорю то же самое. Тогда как Ди ведет себя более восторженно.