Сейчас он снова за столом со мной и Мэтью. Мы не теряем головы. Несмотря на несколько соблазнительных предложений, мы ясно дали понять, что мы здесь для того, чтобы просто потусить — а не подцепить кого-нибудь. Удивительно, но Уоррен оказался серьезным специалистом по мулаткам.

Ну… типа того. После нашей второй победы, он исчез в кабинке с одной девицей. Они вышли оттуда через полчаса, поправляя свои купальники. Пятнадцать минут назад, он нырнул туда снова — с девушкой номер два.

Меня это не впечатляет, потому что… как же мне это сказать, чтобы вам не захотелось отрезать мне яйца садовым секатором?.. девушка номер один была… пухловатой. Доступная. Девушка, которой приходится быть веселой и забавной, потому что у нее недостатки в фигуре. Не поймите меня неправильно, у больших девушек тоже есть свое место в обществе. Толстозадые девчонки, вы заставляете мир перевернуться6, и все такое.

И у каждого парня есть свой тип женщин. Для кого-то одна — свинья, для другого — горяченькая штучка. Я всегда предпочитал стройных девушек — с ними легче обращаться и маневрировать в нужную позицию. Но я не думаю, что Уоррен испытывает страсть к толстушкам. Он же лет десять держался за Кейт, а она никогда такой не была — я видел фотографии.

Плюс, девушка Уоррена номер два была полной противоположностью. Суперхудая, и такая плоская, как доска для серфинга, и нос у нее, как крючок, напоминает общипанного орла.

Сам же придурок с членом, как карандаш, выходит из кабинки с довольной улыбкой. Он садится за стол и делает большой глоток пива. Мэтью, Джек и я просто смотрим на него.

Его взгляд бегает по нам от одного к другому.

— Что?

Я киваю в сторону девушки номер два, когда она возвращается к столику, где сидят ее такие же непривлекательные подружки. Страшилки обычно держатся вместе.

— Что у тебя со страшными сестричками?

— Ты о чем?

— Ну, я про то, что первая была как Снуки в образе Мисс Америки. А последняя, наверно, будет следующей Злой Ведьмой из Страны Оз.

Он фыркает.

— Она была не так уж плоха.

Мэтью и Джек кашляют.

— Масляное лицо… масляное лицо.

Уоррен спрашивает:

— Что это значит?

Я закатываю глаза от его неосведомленности.

— Это значит, что все в ней отлично, кроме. ЕЕ. Лица. Понятно? И я думаю, это довольно благородно, учитывая, что нет ничего возбуждающего у женщины с бедрами десятилетнего пацана.

Джек предлагает.

— Может быть фетиш. Ты любишь трахать страшилок, Билли?

— Нет. Меня не привлекают страшилки.

Я не согласен. Но все равно, даю ему шанс объясниться.

— Тогда почему западаешь только на них?

Уоррен корчится, чувствуя себя неуютно.

— Они просто… доступнее. Мне нравится то, что наверняка.

Мэтью говорит:

— Полгода назад ты собрал чертов стадион Джайнт Стэдиум. Для тебя они должны быть все наверняка.

Уоррен избегает зрительного контакта и смотрит на логотип на стакане со своим пивом.

— Не знаю. Просто… я очень долго был с Кейт…

Можно подумать, я нахрен забыл.

— …и у меня никогда не было шанса попрактиковаться, понимаете? И девицы в Лос-Анджелесе? Они стервы — знают, что сексуальны. Поэтому, с легкой добычей иметь дело не так страшно.

В Библии есть история о парне, который был реальной сволочью. Однажды он прогуливался по дороге, и получил хорошенько от Бога. На небе появилась ослепляющая вспышка, и громкий голос прокричал с небес, что ему нужно сделать. Как исправить его жизнь.

Вот сейчас для меня это то же самое. Прозрение. Божественное откровение.

Если бы я сам мог найти девушку для Уоррена… если бы мог научить его секретам, как заполучить лакомый кусочек… может, он как-то бы отвлекся, перестал бы скакать вокруг Кейт. И, может быть — просто может быть — я бы избавился от него. Навечно.

Я увидел тропу к земле обетованной, мальчики и девочки. И она ведет к девичей киске.

Вдохновленный перспективой о том, что присутствие Уоррена сократится, я предлагаю?

— Знаешь, я могу тебе с этим помочь.

— Заполучить девочек?

Я киваю.

— Заполучить первоклассных девочек. Тех самых, которых ты мог видеть только в журналах и своих мокрых мечтах. Я могу научить тебя, как воплотить это в жизнь. Стоит только попробовать деликатес и тебе больше не захочется фастфуда.

Джек говорит Уоррену:

— Цепляйся за это, дружище. Ты будешь учиться у лучшего. Эванс — мастер, прежде чем успел жениться, его член надо запечатлеть в бронзе.

Похвала Джека льстит. И немного беспокоит.

Уоррен все равно выглядит подозрительным.

— Почему ты хочешь мне помочь?

Я пожимаю плечами.

— Мне нравятся безнадежные дела — Св. Иуда всегда был моим любимым святым. Плюс, ты приятель Кейт. Если я помогу тебе, заработаю баллы перед Кейт. А это всегда хорошо.

Кажется, мой ответ его удовлетворил, поэтому я начинаю с основ:

— Какая твоя игра?

— Моя что?

— Твой план игры. Как ты подходишь к этим шикарным женщинам из ЛА? Что говоришь?

Он чешет голову, как тупая обезьяна, кем он и является.

— Ну, иногда, я подкатываю к ним с удивленным лицом, и говорю: «Вы в порядке? Вам больно? А то падать с небес высоко».

Парни и я начинаем смеяться. А Уоррен нет. Потом мы останавливаемся.

Я спрашиваю:

— Прости, ты это серьезно?

Он смотрит в сторону, немного раздраженный.

— Забудьте.

Я умоляю его:

— Нет, мы больше не будем смеяться. Я хочу помочь. Что еще?

Он секунду обдумывает.

— Иногда я рассказываю анекдоты.

Мэтью выглядит растерянным.

— Анекдоты?

— Да, знаете, типа «Парень заходит в бар …» и всякая такая фигня.

Я медленно киваю.

— Да. Я понимаю, почему ты думаешь, что это может сработать … потому что каждая женщина хочет замутить с Клоуном Бозо.

Потом мы снова начинаем смеяться.

Уоррен ворчит:

— Да пошли вы. Я убираюсь отсюда.

Он начинает подниматься.

— Подожди, не уходи. Ну, ладно, дружище, мы просто пытаемся поджарить твои яйца.

Нехотя, Уоррен садится назад.

Я начинаю свое обучение.

— Первая ошибка — ты слишком сильно стараешься. У женщин нюх на отчаяние, как у собак на страх. И для них оно воняет, как дерьмо. Ты должен быть спокоен. Уверенный. Как… когда мы были детьми, дядя Мэтью брал нас в поход. Там было озеро, полное всяких рыбок, которых хотел поймать каждый мальчишка. И там был один мелкий придурок, который хотел поймать больше всего рыбок, поэтому он притащил с собой сачок. Он опускал его в воду снова и снова, но не мог поймать ни рыбки. Он просто ее пугал. Я, напротив же, принес целый мешок хлебных крошек. Кидал понемногу в воду — прикармливая их. Потом сидел и ждал. Через минуту или две, вся рыба плыла ко мне. Понимаешь, о чем я говорю?

Эта мартышка кивает.

— Даааа… — потом перестает. — Нет, на самом деле, не совсем.

Это будет сложнее, чем я думал. И самое страшное? Если Кейт и я умрем вместе в какой-нибудь аварии? Этот тупица третий в очереди на воспитание моего ребенка.

Забудьте о глобальном потеплении — вот какая мысль не дает мне покоя ночью.

— Ты слишком много думаешь, — делаю я глоток своего пива. — Забудь эти реплики. Забудь про чертовы анекдоты. Женщины не такие замороченные. Тебе просто надо понять, что они хотят услышать. Потом это им и скажи. Ты это сделаешь, и даже самые горяченькие коленки раздвинутся перед тобой.

Какое-то время он переваривает мои слова.

— Значит, мне следует сказать девице, что я могу послушать ее демо-запись? И может быть заключить контракт?

Я качаю головой.

— Нет. Правило номер один — не давай обещаний, которые ты не сможешь или не собираешься сдержать. Играй по-честному — все остальное заставит выглядеть тебя подонком. И это самый легкий способ превратить полунормальную цыпочку в сталкера. После того, как точка поставлена, если ты при этом в затруднительном положении, и тебе нужен путь к отступлению, попроси у нее номерок телефона — но при этом не говори, что собираешься позвонить. Это будет предполагаемо, но это не твоя проблема. — Я делаю глоток пива. — Важно, что происходит в данный момент. Плевать на завтра. Угадай, что она хочет, именно в тот момент. Некоторые дамочки просто хотят заполучить какого-нибудь придурка — им нравится, когда с ними обращаются, как с дерьмом.

Даже не думайте говорить мне, что я не прав. Откуда, вы думаете, берется вся эта фигня, типа «славные парни приходят к финишу последними7»? Потому что глубоко внутри, некоторым женщинам нужна драма.

— Некоторые просто хотят плечо, в которое можно поплакать, или просто хорошо провести время. Слушай, что они говорят, наблюдай за тем, как они это говорят, и покажи им то, по крайней мере на одну ночь, чего они хотят.

Мэтью говорит:

— Он в замешательстве, Дрю. Может, стоит ему показать?

— Хорошая идея.

Я осматриваю территорию у бассейна и замечаю официантку. У нее темные кудрявые волосы, бледная кожа и немного веснушек. Ей идет ее форма — белая блузка завязана на узел на талии, коротенькие обтягивающие черные шорты, которые будто бы украли из Hooters 8и черные туфли на шпильке. Бинго.

Я показываю на нее.

— Что вы о ней думаете?

Джек комментирует.

— Я бы ее трахнул.

Уоррен соглашается:

— Да, она классная.

Я машу рукой и подзываю официантку. С планшетом и ручкой в руках, она спрашивает:

— Привет, ребята, что я могу для вас сделать?

Я никогда не пойму, почему женщины так себя ставят. Ради бога, попробуйте подумать, как мужчина. Когда полный жизни мужчина слышит такой вопрос? Он тут же начинает думать, по крайней мере, о девяти разных вещах, которые вы могли бы для него «сделать» и примерно в десяти позах.

Я одариваю ее самой очаровательной из своих улыбок.

— Не могла бы ты принести нам бутылку Йегера, милая? И пять стопок, пожалуйста. И не торопись, а то я вижу, что у тебя много дел. Мы никуда не спешим.

— Без проблем. Уже несу.

Она поворачивается и идет к бару.

Джек пялится на нее.

— Ненавижу, когда они уходят, но я люблю за этим наблюдать.

Уоррен тоже пялится на ее зад.

Поэтому я пихаю его. Шлеп. Чтобы заполучить его внимание… и… потому это весело.

— Внимание. Посмотри на нее.

— Я и так смотрел на нее.

— Не просто на ее задницу — посмотри на нее всю.

Он смотрит на меня, касаясь своей щеки. Потом смотрит на официантку.

— Видишь, как она потирает свою поясницу? И вытирает пот со лба? Как переминается с ноги на ногу? Как думаешь, что ей нужно прямо сейчас?

Его лицо морщится от того, как он сосредоточен.

Через минуту, я не могу устоять, чтобы не сказать:

— Смотри, не перенапрягись.

Он вздыхает.

— Я не знаю — выглядит так, будто ей не помешает вздремнуть.

Я улыбаюсь.

— С тобой еще не все потеряно. Сон бы не помешал, но ты не можешь ей этого дать. Что ты можешь сделать, так это заставить почувствовать себя важной. Показать ей, что ее ценят, как женщину, а не как прислугу. Девушки только так на такое реагируют.

Девушка-официантка начинает к нам возвращаться, держа одной рукой поднос с бутылкой и стопками. Прежде чем она успевает к нам подойти, я шипением предупреждаю Уоррена — чтобы быть уверенным.

— И даже не думай наговорить Кейт, что я здесь кого-то клею. Это только ради образовательных целей. Для меня это ничего не значит.

Это абсолютная правда. Это словно… спектакль. Я бы мог стать великим актером. Достойный Бродвея. Потому что не важно, какие чувства испытывает актер к своей женщине в реальной жизни, когда занавес поднимается, он играет. Убедительно.

Она подходит к нашему столику.

— Вот, ребята.

Когда она ставит наши рюмки, я спрашиваю:

— Здесь всегда такая суета?

— Не всегда. На этих выходных в городе проходит съезд ортопедов, поэтому у нас тут аврал, — она убирает волосы с лица. — Хотя чаевые отличные, поэтому я не могу жаловаться.

— Конечно, можешь. Время от времени каждому полезно пожаловаться. Я весь во внимании.

Она улыбается и разливает нам напитки.

— А еще лучше, как насчет того, чтобы присесть с нами на несколько минут? Сбросить с себя весь груз. Выпить с нами? Кажется, тебе это будет полезно.

Она выглядит искушенной. А потом смотрит через плечо на лысеющего крупного парня у бара.

— Мило с вашей стороны мне предложить, но я не могу. Моему босу это не понравится.

— Мило — мое второе имя, — я показываю пальцем в сторону бара. — Он твой босс?