Но я не следую за Кейт. Причина проста: вы когда-нибудь пытались бежать со стояком в штанах?

Нет?

Знаете, это практически невозможно.

Падаю на диван и откидываю голову назад. Смотрю на потолок и сжимаю пальцами переносицу. Как так получилось, что такая простая вещь, как секс, стала такой чертовски сложной? Я тоже не знаю.

Боже, что за стояк у меня. Хочется плакать — я в этом признаюсь. И мне не стыдно. Мне хочется рыдать от пульсирующей боли в паху, которой так и не будет облегчения. Даже не возникает идеи, чтобы пойти и найти замену Кейт. Потому что мой член уже знает, то, что мозг только начинает понимать.

Кейт Брукс незаменима. Не для меня. Не сейчас.

Смотрю вниз на эрекцию на своих коленях. Ту самую, что не подает признаков ослабеть в скором времени.

Это будет длинная-длинная ночь.

Глава 8

На следующий день Кейт не появляется в офисе до 11 часов. И не стоит говорить, что это необычно для нее.

Она меня избегает. Я это знаю, потому что сам не раз так поступал. Тайком крадешься через бар, если мельком заприметишь кого-нибудь из девчонок, с кем до этого переспал. Но оказаться по другую сторону барикады? Хреново.

У меня не получается поговорить с ней до двух, когда она, потрясающе привлекательная, переступает порог моего кабинета. Ее волосы заколоты наверху в прическу, которую Александра назвала бы ракушкой. На ней черное платье, которое слегка доходит до ее колен, высокие каблуки и черный блейзер.

Она кладет мне на стол кипу постеров, ее таблицы и графики уменьшились до размера записной книжки, как мы и договаривались.

— Ладно, ты прав! Главным в разговоре с Андерсеном следует быть тебе, я буду на вторых ролях.

Она говорит так, будто ничего не произошло. Будто она не дрожала в моих руках и не разжигала меня своими прикосновениями в этом самом офисе несколько часов назад. Вся деловая. Совершенно равнодушная. И это меня раздражает.

Очень.

Равнодушие совсем не та реакция, что я привык получать от женщин. По правде говоря, принять это совсем не просто.

Чувствую, как сжимается челюсть.

— Хорошо. Это самое лучшее, как мы можем поступить.

Так, если вы еще не догадались, я не слишком-то эмоционален. Я не собираюсь говорить о своих чувствах до потери сознания, как какой-нибудь религиозный фанатик Нью Эйджа.[7] Но я жду от нее хоть чего-то. Хоть какого-то признания о том, что произошло вчера вечером — о том притяжении, что до сих пор было между нами. Я думал, она первая об этом заговорит.

Она ведь женщина, как-никак.

Когда все, что я получаю — это молчание, то решаю рискнуть.

— Кейт, насчет вчера…

Она меня перебивает.

— Это была ошибка. Такого больше не повторится!

Вы что-нибудь знаете о детской психологии? Нет? Ну, вот вам урок! Если вы что-нибудь запрещаете ребенку, угадайте, что он сделает первым, как только вы отвернетесь? Точно.

С мужчинами также. Такое повторится еще как! Но ей сейчас не обязательно об этом знать.

— Ладно.

— Замечательно.

— Здорово.

— Хорошо, — шепчет она.

Хорошо — забавное слово, вам так не кажется? Я не знаю еще такого в английском языке, которое бы выражало так много, и в тоже время так мало. Сколько жен говорили своим мужьям «Все хорошо» и, на самом деле, имея ввиду «Как же мне хочется отрезать твои яйца здоровенным ножом!». Сколько мужчин говорили своим девушкам «Выглядишь хорошо», подразумевая «Тебе бы в спортзал, да поработать там — хорошенько!» Это универсальная форма сказать, что у нас все отлично, когда на самом деле все, что угодно, только не это.

— Хорошо, — повторяю я и смотрю на бумаги, что у меня на столе.

И тут она уходит, а я просто еще минут десять смотрю ей вслед, снова и снова прокручивая в голове прошлую ночь.

Эй, а вы знаете слово, значение которого противоположно тому, что должно означать?

Трахнутый.

Именно таким я и буду, если не оторву свою задницу от стула и не войду в рабочее русло к семи часам вечера.

* * *

Наша встреча за обедом проходит хорошо. Хотя переговоры веду я, Кейт просто очаровала Сола Андерсена. И если бы не мое поганое настроение, я бы признал, что она действует, как настоящий профи. Но из-за своего настроения, говорю об этом только вам.

Она смеется над какой-то историей, которую только что закончил рассказывать Андерсен. Потом он извиняется и отправляется в сортир. А я делаю глоток своего вина, желая, чтобы это было виски.

Кейт поворачивается ко мне, глаза светятся восторгом, как у первокурсницы.

— Ну, все идет отлично, даже? Мне кажется, он, действительно, заинтересован, как думаешь?

Я пожимаю плечами.

— Зависит от того, что ты пытаешься ему продать.

— Ты о чем? Я продаю нас — наше предложение, нашу инвестиционную фирму.

Я веду себя, как придурок — да, я знаю.

— Точно? Потому что выглядит так, словно ты ему предлагаешь совсем другое!

— Что ты пытаешься сказать?

— Да ладно, Кейт. Ты посещала Уортон.[8] Думаю, не сложно понять, что я имею в виду.

— Я вела себя абсолютно профессионально…

— Если бы ты распахнула свою блузку и сунула свои буфера ему в лицо, и то было бы не таким явным намеком.

Ну ладно, это уже перебор. И я на самом деле собираюсь извиниться.

Но пока я собираюсь, мне на пах через штаны просочилась ледяная вода, которую Кейт вылила из стакана мне на колени.

— Ты совсем свихнулась? — зашипел на нее, пытаясь не устраивать сцены, когда вскакиваю и вытираю платком потеки воды.

— У вас все нормально?

Это Андерсен. Он вернулся и смотрит то на Кейт, то на меня. Я неловко пожимаю плечами, а Кейт улыбается и говорит:

— Все хорошо!

Опять это слово. Понимаете, о чем я говорю?

— Маленькая неприятность со стаканом воды у Дрю. Вы же знаете парней — их никуда нельзя брать с собой.

Андерсен смеется и усаживается, пока я взвешиваю шансы на оправдательный приговор, после того, как придушу Кейт Брукс.

* * *

Час спустя ждем кофе и десерт. Кейт нас покинула. Думаю, ее мочевой пузырь уже был на подходе, если она решилась оставить меня одного с Андерсеном. С минуту он наблюдает за мной, а потом говорит:

— Мне очень понравилось, все, что вы мне рассказали. Впечатляет.

— Спасибо, Сол.

В бизнесе всегда обращайтесь по имени. Не думайте, что это неуважительно. Это показывает, что вы на равных — в одной команде. Это существенно.

— И основываясь на том, что вы мне показали, я готов доверить свой бизнес Эвансу, Рейнхарту и Фишеру.

Да! Это надо отпраздновать!!!

— Рад это слышать. Думаю, эта сделка принесет прибыль нам обоим, то есть, всем нам.

Не забываем о Кейт, правильно? Хотя, о ней забудешь!

— Можете положиться на нас с Кейт. Мы вас не подведем.

Он вертит в руках свой хрустальный бокал.

— Да. Насчет этого. Перед тем как я подпишу, у меня есть одно условие.

Такое часто случается. Обычное дело.

— Вперед, Сол! Все, что ни пожелаете!

— Я рад! В общем, почему бы тебе не попросить эту замечательную девушку, Кейт, прийти ко мне вместе с контрактами, где-нибудь ближе к полуночи? — он протягивает мне свою визитку, а у меня внутри словно все опустилось.

Вы тоже это чувствуете?

— Здесь место, где я остановился. Пусть она принесет бумаги… одна.

Знаете, такие нелепые, шокирующие моменты показывают по телевизору и все, что вы слышите — это сверчки на заднем плане.

Ну, это чертово стрекотание. Это как раз такой момент.

— Не уверен, что я…

— О, нет, все ты уверен Дрю. Ты знаешь, как это бывает. Когда мужчина работает допоздна и хочет… немного расслабиться. Отвлечься.

Как насчет моего пинка тебе под зад, Сол? Подойдет, чтобы отвлечься?

— А это твоя девчонка — тот еще лакомый кусочек. Мой бизнес принесет твоей компании доход в миллионы. И это не включая дополнительных клиентов, которые придут к тебе, после того, как пройдет слух, что я работаю с тобой. Я бы сказал, что несколько часов сверхурочно — небольшая цена, не так ли?

Он говорит дело — в больной, извращенной, офисно-сексуально-маньячной манере. Но думаете, это что-то значит? Черта с два! Я встаю. Даже боюсь, что я с ним сделаю, если мне еще хоть минуту придется смотреть на его самодовольную зажравшуюся улыбочку.

Бросаю на стол деньги и говорю ему:

— Таким бизнесом мы не занимаемся. Если вы ищете такие сделки, тогда вам на Сорок Вторую улицу. Я вам здесь не сутенер, а Кейт Брукс не проститутка. Эта встреча окончена.

Разве вы мной не гордитесь? Я да. Хотя то, что я сказал, не доставило удовлетворения, это было профессионально — достойно. Я сдержал себя в руках. Даже не обозвал его жополизом, членососом, куском собачьего дерьма, ведь так я о нем и думал. Я — молодец!

Иду к барной стойке в другой зал, сгораю от ярости. Видите дым из моих ушей? Нет? Очевидно, что смотрите вы не внимательно! Этот парень слишком много о себе возомнил. Чтобы думать, что Кейт… Кейт больше, чем просто смазливая мордашка. Она умная! Веселая! И, ну ладно, может не такая уж и хорошая, но я уверен, что она может такой быть, когда не ненавидит меня. В любом случае, она заслуживает лучшего — большего уважения! Намного большего!

Я вижу, как она проходит мимо бара по пути назад из туалета. Она замечает меня и подходит с улыбкой на лице.

— Ну? Как все идет? Он ведь с нами, да? Я так и знала, Дрю! Я поняла это в ту минуту, когда мы показывали ему наши проекты. И я знаю, что нам было нелегко работать вместе, но мне кажется, твой отец все-таки был прав. Из нас получилась хорошая команда, правда?

Я с трудом сглотнул. Смотрю вниз на ее руку, что лежит на моем плече, потом снова в эти милые невинные глаза, и … я просто не могу этого сделать. Не могу ей рассказать.

— Я все продул, Кейт. Андерсен не заинтересован.

— Что? Что ты имеешь в виду? Что случилось?

Смотрю на свои туфли за девятьсот долларов.

— Я все испортил. Давай просто уберемся отсюда?

Когда опять поднимаю на нее глаза, ее лицо — маска растерянного сочувствия. Вот, я только что сообщил ей, что прошляпил клиента — нашего клиента — а на ее лице нет и тени злости. Боже, ну я и засранец!

— Дай, я с ним поговорю. Может можно еще все уладить.

Я качаю головой:

— Нет, не надо.

— Давай, я хотя бы просто попробую.

— Кейт, подожди…

Но она уже уходит, в сторону столика, где все еще сидит Андерсен.

Вы когда-нибудь застревали в пробке, когда машины плотно стоят друг к другу? И когда вы, наконец, оказываетесь в ее самом начале, видите, что весь этот затор из-за автомобильной аварии? Может — незначительной, может — легкое ДТП, когда автомобили уже убрали к обочине. А вся эта пробка — все потерянное время — только потому, что каждый водитель замедляет скорость, только чтобы поглазеть на инцидент.

Это смешно, правда? И вы клянетесь, что когда будете проезжать мимо, совсем не собираетесь заострять свое внимание, просто из принципа. Но когда вы до туда добираетесь, и едите мимо машины с помятыми дверями, мигающими фарами и побитым бампером, что вы делаете?

Замедляете скорость и смотрите. Вы этого не хотите, но ничего не можете с этим поделать. Это нездорово. Абсурдно. Но такова человеческая натура. Вот и сейчас, смотреть, как Кейт идет к Андерсену, все равно, что смотреть на последствия автомобильной аварии. И не имеет значения, как сильно я этого хочу, я просто не могу не смотреть.

Она стоит рядом с его стулом, с такой безупречной профессиональной улыбкой на лице. И если вы внимательно посмотрите, то сможете заметить тот момент, когда его просьба оседает в ее голове. Видите, как ее улыбка застывает на лице? Брови слегка хмурятся, потому что она на самом деле не может поверить, что он ей такое предлагает. А потом она напрягается, выглядит неуверенной. Может ей послать его куда подальше? Или просто отшутиться или вежливо отказаться? Пока Кейт прокручивает все это в своей голове, Андерсен берет свой палец — видите, как с него капает какая-то липкая хрень? — и проводит им по ее голой руке.

И все. Вот здесь я выхожу из ступора. Перед глазами все красное. Яркое. Неоновое. Интенсивно красное.

Смотрели когда-нибудь Рождественскую историю? Знаете, ближе к концу, когда Ральфи навалял тому хулигану? Очень надеюсь, что вы это видели. Потому что тогда вы точно поймете, что я имею в виду, когда говорю, что превращаюсь вот в такого вот Ральфи, когда иду к этому сукиному сыну.