КАА - Всего лишь сделка

"Собрался устроить мою дальнейшую жизнь. Да кто он такой?". Раздражение и злость захватили ее. Она заказала билет и села ждать возвращения Саврасова.

Коста видел, как Кира ушла, он прекрасно знал какой разговор у нее состоится с Винским. Кира умная и она не упустит такой шанс. Но вот уже в зал вернулся Винский, Таис появилась в зале, а Киры не было. Саврасов направился к ним.

— Она отказалась.

— Что?

— Отказалась. Не горит она желанием со мной работать, да и не она одна.

Винский крепче прижал к себе Таис и поцеловал, и ему было плевать на все правила, которые он сейчас нарушал.

— А где Кира?

— Уехала. Полчаса назад, — сообщила Таис.

— Уехала?

— Да, и она была в ярости.

— Я тогда поеду, вы же не очень расстроитесь.

— Беги.

Дорога до гостиницы казалась ему бесконечной. Он не думал, что она откажется, никто никогда не отказывался от таких возможностей, а она отказалась… А он столько времени потратил, их времени… Он влетел в номер и наткнулся на ледяную стену.

— И что это значит? — тихо холодно спросила Кира.

— Ты достойна большего

— А кто ты такой, чтобы решать, чего я достойна или нет? Ты всего лишь купил время, а не меня.

— Я хотел, как лучше для тебя.

— Ты, всего лишь на время в моей жизни, и не тебе решать что лучше. Твоего присутствия в моей жизни остался всего час. Один час. И больше тебя не будет. Ты действительно считаешь, что у меня не было таких предложений? Или без тебя не смогу вернуться туда, куда не хочу возвращаться? Час. Один час. И больше ничего.

Кира вышла из номера. Не хотела она тратить последний час на ругань. Она себя слишком хорошо знала, успокоится она не скоро, и желательно, чтобы Косты рядом не было, а то она ему точно голову чем-нибудь пробьет. "Хотел он как лучше".

Часы уже давно прошли отметку полночь, а Кира все не возвращалась. Саврасов зря названивал, телефон был выключен. Ей нужно было остыть, ведь не могла она серьезно говорить про один час, ведь если она не хочет стать частью высшего света, то тогда она станет частью его жизни. Где ее искать? Может она уже вернулась, а он и не слышал, ведь в спальню из общего коридора была еще одна дверь. Но там ее не было. Не было и ее вещей. Она уехала, оставила его. Администратор подтвердил, что Кира брала такси до аэропорта.

Холодкова зашла в квартиру, в раздражении бросила чемодан в прихожей. Чувство опасности мгновенно заполнило ее, но слишком поздно она ее почувствовала…

Кира попрощалась с Вассой и пошла на регистрацию.

"Не поеду на солнечный берег. Мне нужно думать, мне нужен холод и одиночество. Прости, но тебя ждет неприятный сюрприз вечером, твоя подруга не полетит в Испанию".

Самолет уносил ее в Норвегию, в страну викингов и фьордов, там ее уже ждал небольшой домик и одиночество. Саврасова она так и увидела, она не хотела его видеть, не хотела его жалости и беспокойства. Она знала, что это только начало.

Она смотрела на скалы и заставляла себя вспоминать, всё в мельчайших подробностях.

Как вошла в квартиру, там кто-то был, и она не смогла вырваться, время было упущено, кабинет и гостиная были разгромлены, в спальне ещё только собирались, что-то искать. В спальню ее и приволок один из взломщиков. Ее били и спрашивали где карточка или картинка. Она не знала, что им нужно, а они все спрашивали и спрашивали, а она не понимала, что от нее хотят. Потом один из них сказал "А баба-то красивая", дальше было больно и мерзко, она заставляла себя думать о том, как уничтожит их. Угрозы родным, может Кира и не восприняла бы их всерьез, но если они знали о Марке, значит угрозы реальны. А потом она осталась одна, телефон был где-то очень далеко, но она заставила себя доползти до него, пальцы не слушались, и номер она никак не могла вспомнить. Она все же дозвонилась до Вассы и та приехала, и приехал Нефедов. Что было дальше, она помнила смутно, утром она узнала, что Саврасов приезжал и что Васса его не пустила. А потом больница и перелет.

Она заставляла себя вспоминать каждое слово взломщиков. Она точно знала, что жива пока они не найдут картинку, значит она должна найти ее раньше. И она найдет и уничтожит того, кто это устроил. Исполнители ей не нужны. Но сначала надо обезопасить семью.

Кира достала сигарету и закурила, четвертая в ее жизни. Снова и снова она прокручивала в памяти случившиеся, все в мельчайших подробностях. В блокноте появились только ей понятные схемы и записи.

Синяки почти сошли, вывихи уже не так болели, а остальное не так уже и важно, привычный холод возвращался, больше она чувствовать не будет, только холод и безразличие. "Пора возвращаться!"

Она закрыла глаза и прыгнула вниз, на скалы и волны трепали ее изувеченное тело, вода стала красной, но скоро уже ничего не было видно на стальной глади. Все хорошее погибло в этой холодной воде, ей это больше не нужно. Король умер! Да здравствует Король! Прощай Кирхен! С возращением, Кира Алексеевна! Война!

Она докурила и пошла в дом, пора возвращаться, она знает, что будет делать!

Восемь лет назад

Кира Алексеевна шла по длинному министерскому коридору и с ней почтительно здоровались, кого-то она одаривала кивком, с кем-то даже разговаривала. Ее ненавидели и боялись, и она этим жила. Oderint dum metuant.

Ненависть постоянно была ее спутником. В Академии ее ненавидели сокурсники, ненавидели за то, что она могла не ходить на занятия, что она сдавала всё экстерном, что она была младше их, что преподаватели считали ее равной, что у нее есть принц на феррари. Ненависть стала сильней после окончания и распределения, Холодкова уже была заместителем начальника отдела, а они всего лишь рядовые специалисты. Ну и что, что она там работала, пока они предавались прелестям студенческой жизни, эти должности предназначались для них, а не для нее. Но теперь к ненависти прибавился и страх, она могла их раздавить, что уже неоднократно и демонстрировала, Кира Алексеевна уничтожала неугодных, она умела это делать, эту науку она усвоила очень хорошо.

Она знала, что хотела и шла по головам к своей цели и, если чьи-то головы были выше, она просто их срубала. Классный чин не позволяет занимать руководящую должность, можно получить внеочередное, это так просто, просто удовлетворить нужного человека, и всё. Через полгода ее к себе забрала Семенова Эльза Генриховна, начальник управления Росзарубежцентра. Они были одинаковые. Семенова видела в Холодковой себя, видела свой путь, только Кире удалось пройти этот путь в несколько раз быстрей. Она знала, как это происходит, как становятся бесчувственными суками.

Кира Алексеевна зашла к себе в кабинет, большое зеркало отразило уверенную холодную женщину. И никто не мог сказать, что только позавчера она была в крови и боль сломила ее. И не только ее, боль и кровотечение начались неожиданно, и перепуганный Леший не знал, что делать, ей пришлось, превозмогая боль ещё им и руководить.

Ещё вчера она была в больнице и доктор академик с мировым именем с кучей премий и ученых статей, уж о том, чтобы ее лечил мировое светило, Леший побеспокоился, странным образом извещал ее, что теперь она бесплодна как пустыня. "Вы не можете обеспечить государство солдатами… Вы испорченный материальный ресурс… Появление таких, как вы должно прекратится… Вы не будете производить младенцев… Ущерб стране…" А ей было плевать, дети не входили в ее планы, они только мешают.

А она знала, что хочет.

Телефон зазвонил, и Эльза Генриховна позвала ее к себе.

— Присаживайтесь, Кира Алексеевна, мне нужно поговорить с вами…

Она шла по офису, слегка улыбалась, она знала, что будет делать.

— Римма, зайдите ко мне, мне нужно с вами поговорить.

Девушка вышла из кабинета совершенно опустошенная. Кира Алексеевна до нее даже не дотронулась, а у Риммы было чувство, что последние два часа ее избивали и трясли. Холодкова просто смотрела и спрашивала, смотрела и спрашивала, и от этого взгляда хотелось вжаться в стену, а голос проникал внутрь и разрывал на части. Она ничего не знала, но рассказала, что могла, все что могла, больше ничего не было, она бы не смогла спрятать что-то от Киры Алексеевны.

Римма сжалась, когда Холодкова подошла к ее столу.

— Ильин здесь?

— Нет, он ещё не вернулся с ученого совета.

— Как придет, сообщите мне.

Римма кивнула, сил ответить у нее не было.

Кира делала привычную работу, но сейчас ее это не интересовало. Просто она должна работать как обычно, быть обычной, и если за ней следят, то не должно быть никаких подозрений, а за ней следят, один раз она позволила себе не проверить, и вот расплата. Она жива пока они не нашли картинку. Она найдет ее раньше… Она знала, где искать и как, она уже знала у кого она. Римма рассказала ей нужное, хоть сама и не знала об этом. Холодкова знала все о сотрудниках фирмы, знала, что и как они делают, все их привычки, даже ход мысли могла определить с точностью, для нее они были слишком просты, а ее слишком хорошо учили. Нужно было найти отклонение в привычном, и она его нашла. Ее дальнейшие действия завесили от личности заказчика.

— Кира Алексеевна, Ильин приехал.

— Спасибо, Римма.

Девушка испугано закрыла дверь. "Но что ж придется и вам столкнуться с моей плохой стороной, войну развязала не я, но я к ней готова. А что меня в нее втянули виноваты вы". Кира вошла в кабинет.

Виталий Григорьевич, сглотнул и ослабил галстук. Холодкова наконец-то ушла, и он смог вздохнуть. Он знал, что Кира может быть опасной, что ее боятся, но никогда это не было обращено на него. Вот сейчас вся ее разрушительная мощь была направлена на него, и он рассказывал, рассказывал всё что знал. Рассказывал то, что никто не знал. Он никогда не верил, что можно взглядом вывернуть человека наизнанку, но ведь она его не трогала, а просто смотрела и спрашивала, а он рассказывал. Он знал, что фактически фирмой руководят Кира и Самин, но только сейчас понял, как они терпеливы к нему, и что эта хрупкая женщина может с ним сотворить, если захочет. Она сказала, что он должен уехать, и он уедет, как только она скажет куда и насколько.

Самин сделал для нее списки заказчиков, и теперь ей осталось только найти нужного, а это дело техники. Она знала, где находится нужная картинка. Осталось только выяснить, почему пострадала именно она, ведь она не имела к этому полотну никакого отношения, и уничтожить обидчика. Сегодня картина будет у нее.

Дверь кабинета открылась, и вошел Саврасов.

Как он ошибся, все уверяли, что ее «ушли», лишившись покровительства, она стала никому не нужна, от нее избавились. И он в это поверил, и решил вернуть ее обратно, помочь, стать новым покровителем. А она ушла сама, остановилась… Коста смотрел на сидящую в кресле женщину, он ее не знал, эта была не его Кира. Но этот взгляд он знал хорошо, у него был точно такой же, когда он готовился к войне, когда жил в своем привычном мире, когда ее не было рядом… Он прекрасно знал этот холод, знал эту ярость, сжигающую изнутри, он и сам был таким, без нее. Тихая ярость, что постепенно становится единственным чувством.

— Я вас не приглашала, Константин Михайлович.

— Я их нашел, Кира.

— Кого?

— Тех, кто был у тебя в квартире.

— И что? Мне они не нужны.

Он положил перед ней папку с документами, она быстро ее просмотрела и вернула.

— Ничего нового я не узнала. Этот Михей, заказавший им мою хату, скорей всего уже ласты склеил.

— Найду, узнаем.

— А эти-то хоть живы?

— Живы.

"Их сдали в полицию, менты были счастливы их видеть, но целыми их уж никак нельзя было назвать, его ребята знали свою работу хорошо".

— Что ты собираешься делать?

— Вас это не касается.

— Касается. Меня касается всё, что касается тебя. Я же сказал, что буду рядом, хочешь ты того или нет.

— Если вы будете мне мешать, я вас ликвидирую. А сейчас надо закончить нашу сделку. Что у нас там осталось, час. Даже уже меньше, вы же сейчас тратите мое время.

Кира достала папку из сейфа.

— Это информация кто и как увел у Вас деньги. Наша сделка закрыта.

— Я не согласен.

— Меня это мало волнует. Мое время больше Вам не принадлежит. Прощайте, господин Саврасов.

Холодкова вышла из кабинета, а Саврасов шел следом.

— Римма, проводи Константина Михайловича к Самину, я же не работаю по России, моя территория Европа.