— Простите Клавдия Сергеевна, сейчас посмотрю свой ежедневник, — Кира театрально закатила глаза и провела по горлу рукой, — Нет. Не смогу, я буду в Испании. Так жаль, что не могу познакомиться со столь замечательным человеком. Простите, но у меня другая линия, прощайте.

— Константин Михайлович, что будете к вину? Вот, черт, опять звонит, вы в холодильнике посмотрите, я сейчас.

Кира ушла в другую комнату. Вернулась она минут через пять.

— Всё, городской больше звонить не будет.

Но начал звонить мобильный.

— Привет, Васса… Да… Встречу… Да, нет, нормально… До среды. Пока.

— У вас всегда так?

— Это вы накаркали, одинокий вечер, одинокий вечер. Вот все и решили меня побеспокоить. Всё выключаю, надоели.

Кира взяла бокал вина, прислонилась к стене и, закрыв глаза, маленькими глотками стала его пить. Вино было замечательным, раздражение ушло. Кира открыла глаза, Саврасов стоял рядом и смотрел на нее.

— Еще вина, пожалуйста.

Константин наполнил ее бокал.

— Поехали ко мне.

Кира рассмеялась. Лицо Саврасова стало обиженным.

— Простите, это не над вашими словами, просто напомнили кое-что смешное.

— И что вас так рассмешило?

— Когда-нибудь расскажу. Вам не нравится моя квартира?

— Нравится.

— Тогда зачем куда-то ехать?

— Может вам там проще будет сделать этот шаг.

— Вы ожидаете первого шага от меня?

— Ожидаю.

Она смотрела в его глаза. «Что за блажь? И почему для него это важно? А ты сможешь или нет сделать этот шаг? Сама хочешь этого? Да, хочу». И она сделала шаг.


— Что ты так на меня смотришь? Жалеешь о зря потраченных деньгах?

— Жалеть я могу только, что тебя раньше не было в моей жизни. Ты великолепна.

— Да уж, тушь наверняка размазана по всему лицу, не говоря о помаде, волосы спутаны.

— Ты великолепна.

Тело Кости в очередной раз показало как реагирует на Киру. Холодкова закуталась в покрывало и пошла в ванную комнату. Когда она вернулась в спальню, Саврасов уже спал, он спал в центре, широко раскинув руки заняв практически всю кровать. Он, так же как и Кира не привык делить свою постель с кем-нибудь, никто надолго там не задерживался. «Придется отвоевывать себе место». Но это ее скорей умиляло, чем злило. Она собрала раскиданные вещи, часть из них было почему-то в кухне, часть в коридоре, а что-то в гостиной. Потом она привычно расположилась в библиотеке с ноутбуком и немного поболтала с сестрой и зятем, потом созвонилась с друзьями из Канады. Она вернулась в спальню и легла на край кровати, стараясь не разбудить Костю. Его руки притянули ее к себе, он уже не спал, и они ещё долго не уснут…


Кира смотрела на спящего Константина, ещё минуту, перед тем как уйти. Она проснулась рано и потихоньку собралась на работу, соблазн разбудить его и повторить то, что было ночью, был так силен, что ей пришлось позвонить и пообещать Ильину поехать вместе с ним за немцами, и через минуту ей нужно уходить, но у нее ещё была эта утренняя минута.

Она осторожно закрыла дверь. Странно она почти не спала, но была бодра как никогда, и ощущение глупого беспричинного счастья не покидало ее всю дорогу до аэропорта, даже гам вокруг не смог прогнать это ощущение. Ильин как всегда суетился и истерил, но Кира не обращала на это внимание, думая о мужчине в своей постели. Но как только они встретили делегацию, ей пришлось выкинуть из головы все мысли о Саврасове. Они возили их из одного музея в другой, потом были в офисе, они познакомили немцев с реставраторами, потом они долго обсуждали новые технологии в сохранении живописи и совместные планы работ и выставок. Делегация была проездом, им удалось в своем плотном графике вырвать один день, и они все же приехали в Москву, встречи, разговоры продолжались почти до утра. Кира отвезла их в аэропорт, а через несколько часов и сама улетела к матери. Когда такси остановилось у особнячка, Кира спала как убитая, мама с трудом ее растолкала. Холодкова прошла в свою комнату и рухнула на кровать. Проснулась она уже после обеда, привела себя в порядок, переоделась и пошла на поиски родственников. Мама и Марк были в кабинете, и Кира прошла к ним.

— Простите, всю ночь пришлось работать.

— И не только работать.

Взгляд матери был направлен на шею Киры, волосы были убраны и засос на шее был прекрасно виден, Холодкова слегка покраснела.

— Ты нас с ним познакомишь или это не серьезно?

— Это на время, мам.

— Вернемся к нашим баранам. Кира, чем порадуешь, старого Марка?

Ольга ушла, ее мало интересовали их дела. Кира села напротив Марка и положила перед ним документы.

— Я бы не стала с ним работать.

— Почему?

— У него плохая репутация. Не знаю как насчет зарубежных партнеров, но соотечественников он кидал часто.

— Кидал?

— Подставлял, не платил, исчезал.

— Понятно.

— Он управлял десятком фирм, они, конечно, зарегистрированы не на него, и он там не числился, но решения принимал он. Часть из них одуванчики.

— Одуванчики?

— Фирмы-однодневки, через которые отмывают деньги, уклонение от налогов, обналичка. Несколько фирм уже закрыли и заведены уголовные дела. Не советую иметь с ним дело.

— Да. Внешность бывает обманчивой, а с виду такой респектабельный гражданин и предложения у него заманчивые.

— Поэтому ты меня и попросил узнать всё о нем, чтоб внешность не обманула.

— Молодец, девочка. Счет не изменился?

— Марк, опять поругаемся.

— Работа должна быть оплачена.

— Тогда лучше отреставрируй беседку, она в плохом состоянии.

— Ольга не разрешает, ей такой вид мил сердцу.

— Вот грохнется на нее всё это, будет поздно. Завтра приедут, посмотрят, вид останется таким же, только конструкции укрепят.

— А что Саврасов?

— Что Саврасов?

— Он не один из одуванчиков?

— Нет. С ним можешь спокойно работать.

— Скорей он со мной, я для него очень мелкая рыбка. Ты знаешь, что скоро станешь тетей?

— Нет.

— Елена вчера сообщила. Я стану дедом.

— Есть повод для шампанского.

— Вечером опять гости будут, Ольга созвала к твоему приезду, чтобы тебе не было скучно.

— Как я хочу хоть иногда поскучать.

— Но Ольга этого не понимает, а мы не можем ее разочаровывать.

— Опять петь?

— Магда в числе приглашенных, только прошу тебя спой что-нибудь классическое, а то боюсь, мой смех распугает всех гостей. Я ещё от прошлого романса не отошел.

— Пожалею вас, спою классику, хотя всё равно мало кто понимает, о чем я пою, а перевод можно дать любой.

— Кира, пожалуйста, пожалей меня, в моем почтенном возрасте я не могу так хорошо притворяться, как раньше.

— Договорились.

На этот раз приглашенных было мало, только самые близкие, мама как всегда иронизировала, Марк подшучивал, а Холодкова рассказывала байки о жизни в России, вот уже привычным басом, Магда высказала желание послушать романсы. Кира села к роялю, и ее пальцы прикоснулись к клавишам.


Ночь светла, над рекой тихо светит луна,


И блестит серебром голубая волна.


Темный лес… Там в тиши изумрудных ветвей


Звонких песен своих не поёт соловей.


— Марк, моя девочка влюбилась.

— С чего ты взяла. Ольга, это всего лишь красивый романс?

— Посмотри на нее, она другая, у нее кто-то есть и он для нее важен.

— Не ставь телегу пред кобылой.

— Я не буду к ней приставать. Но этот романс она не пела с детства. И мысли ее далеко, она словно не с нами.

— Ольга, ты ее уже столько раз замуж выдавала, что ее должны были посадить за многомужество. Это ее жизнь, не лезь.

— Я не лезу.

— А то я тебя не знаю.

— Фи, какого ты обо мне плохого мнения.

— Мое мнение о тебе не меняется уже много лет, ты лучшая женщина на Земле.

Кира встала, поклонилась публике и вернулась к Марку и маме. Потом было привычные разговоры, около полуночи гости разбрелись. Кира пошла спать. Снилась ей всякая белиберда, она то и дело просыпалась, утром у нее было чувство что она и вовсе не спала.

Самолет приземлился точно по расписанию. Скоростной поезд доставил ее на вокзал и там по «секретным веткам метро» она добралась до работы, опоздание ее было минутным, и никто его не заметил. День был как день, ничего особенного обычная суета, беготня, проблемы, решения, факсы, письма, срочные дела, оказывающиеся и не такими срочными, вопросы не стоящие и выеденного яйца, всё как всегда. Привычное чаепитие в конце дня и обсуждение планов на завтра.

— Кирочка, а не хочешь ли сходить на вскрытие конвертов по конкурсу?

— Больше некому?

— Там надо локатором поработать, ты же это умеешь.

— Кем только не была, и навигатором, и радио, и телетайпом, вот теперь локатор, не заместитель директора, а гаджет какой-то. Это же ваша сфера?

— Моя, но я тебя прошу, сходи, я потом отработаю.

— Тогда все карты на стол.

— Фирмочка объявилась, залетная, появилась из ниоткуда. Стала конкурсы активно выигрывать.

— Тендер коммерческий?

— Коммерческий, но организован он через специальную фирму.

— Думаешь, кто-то информацию сливает?

— Думаю. Между вскрытием и сдачей конвертов промежуток в пару дней, вполне достаточно для того чтобы переделать заявку.

— А конверты как всегда обезличены.

— Да.

— И ты хочешь, чтобы я их за руку поймала?

— Это программа максимум, нет, просто понаблюдай, а то может у меня уже мания и маразм.

— Самин это у меня скорей маразм начнется, чем у вас. Фирма по проведению торгов, что о ней известно?

— На рынке давно, репутация хорошая.

— Мне всю информацию по фирме, по конкурсу, по залетным. Сколько у меня времени?

— Вскрытие через две недели в понедельник, конверты нужно сдать до часу дня пятницы.

— Маловато. Но ничего. А координаты есть тех, у кого они выиграли?

— Да, ты их знаешь. Вяземская.

— Значит с Истоминой нужно переговорить или она не в курсе?

— Не знаю. Думаю что, несмотря на детей, она прекрасно знает, что в фирме творится.

— Переговорю с Кристиной, а потом с Вяземской. Давай о приятном.

— Давай.

— Есть возможность поработать в мастерских Ватикана, обмен опытом, кого отправим?

— Ильина и Брагинскую.

— Ха. Боюсь, мы их тогда больше не увидим, а они нам здесь нужны. Думай, вот и отработаешь мой поход на вскрытие.

— По рукам.


Кира допила чай, в ее голове уже сложился определенный план действий, но многое завесило от разговора с Истоминой. Время ещё приличное для звонков молодой маме.

— Добрый вечер, Кристина Анатольевна.

— Добрый вечер, Кира Алексеевна.

— Как ваше здоровье? Как дети?

— Здоровье нормально, дети великолепно, но вы ведь не из-за этого звоните.

— Как всегда правы.

— Не первый год знакомы. Что случилось?

— Ваша фирма в конкурсе участвовала, неудачно.

— Понятно. Какая информация нужна?

— Какую не жалко.

— Завтра отправлю. Там что-то не так, но для нас этот проект не был первостепенным, мы и не стали разбираться, что именно не так. Интуиция великая вещь. Кира, у вас же есть связи в Бельгии?

— Есть.

— Хотела бы для своих коллег организовать знакомство с этой страной, поможете?

— Конечно, на электронку напишите, что именно хотите, помогу.

— Спасибо. Если что раскопаете, сообщите.

— Обязательно. До свидания.

— До свидания.

«Значит не только у Самина маразм, но и у Истоминой интуиция сигналит о том, что все не так как должно. И что из этого следует? Нужно проверить, аккуратно. Завтра получу информацию, приму решение, а сейчас уже пора на танцы».


— Привет.

— Привет, Саврасова сегодня не может, так что никто нас отвлекать не будет.

— Жаль, у него начало получать.

— А ты что такой убитый?

— Да, так.

— Денис, колись?

— Да медным тазом наш проект накрылся.

— Благотворительный? Так ведь место выделили?

— Наташка в больнице.

— Что с ней?

— Воспаление легких.

— Настолько серьезно?

— Мне спокойней, когда она под присмотром врачей.

— И в чем проблема?

— Танцевать-то некому, Ян и Ленка на соревнованиях, а остальные бесплатно работать не любят.

— Я тоже жуть как не люблю бесплатно работать. А когда должен быть урок?