Дана Грэй - Всего одна ночь…

Когда сомелье пришел предложить нам вина, Уэйн заказал нам бутылку Шардоне. После того, как мы наполнили бокалы, подошел официант, чтобы принять наш заказ. Уэйн выбрал несколько стандартных закусок и остановил свой выбор на бифштексе из филе с каким-то снобистским соусом, в то время как я взяла Омара, на которого раньше смотрела. Когда мы снова остались одни, Уэйн бросил на меня странный взгляд. Нахмурившись, я спросила:

- Почему ты так на меня смотришь?

- Я пытаюсь понять тебя, - объяснил он, сопоставляя мою прямоту со своей. - Что ты сейчас чувствуешь?

Этот вопрос заставил меня сделать паузу.

- Я... не знаю, - ответила я, глядя в сторону моря. - А что я должна чувствовать? Что чувствуют женщины, когда они на первом свидании?

- Обычно они возбуждены, - сказал Уэйн. - мужчины и женщины одинаково нервничают и тревожатся, молясь о лучшем свидании, чтобы они могли либо переспать, либо встретить великую любовь.

- Понятно, - сказала я и попыталась ответить на его вопрос. - Ну, я думаю, что чувствую... себя хорошо. Однако я не нервничаю и не волнуюсь.

- Это может быть потому, что мы уже были вместе раньше, - сказал Уэйн, и когда я посмотрела на него, мне показалось, что его глаза ни на секунду не отвели взгляд. - Так что же ты чувствуешь?

Я решила ему все рассказать.

- Когда ты говоришь такие странные вещи, что никогда не осудишь меня, и что я заслуживаю лучшего, мой желудок сжимается таким странным образом. Не так, как будто меня сейчас стошнит, но так, что мое сердцебиение учащается, и я чувствую, что моя кожа немного натянута. - Мои слова были сбивчивыми, почти бессвязными, когда я пыталась объяснить себя.

Что-то мелькнуло в его глазах, и его лицо изменилось, став непроницаемым.

- Тогда давай проведем эксперимент, - тихо сказал он. Затем он посмотрел мне прямо в глаза и сказал: - Я люблю тебя.

На мгновение все вокруг меня остановилось, и шок заполнил мою систему. Затем мое сердце громко застучало в груди, щеки покраснели, а пульс подскочил со скоростью двадцать ударов в секунду. Из-за этого в моем горле зародился истерический смех, похожий на крик дельфина.

- Ты не можешь быть влюблен в меня, Уэйн.

Сама идея этого, сама концепция была просто абсурдной.

Но тот ухмыльнулся.

- Вовсе нет. Ещё нет. А эксперимент удался на славу. - Я перестала смеяться и недоверчиво посмотрела на него. - Ты покраснела. Я впервые вижу, чтобы ты так краснела.

Я дотронулась рукой до щек, потому что мысль о том, чтобы покраснеть, была столь же абсурдной, как и мысль о том, что он влюбится в меня. Затем я почувствовала, что моя щека стала еще горячее, и это говорило мне о том, что мой румянец стал глубже. Мое сердце тоже не переставало колотиться.

- Почему я краснею?- Спросила я его чуть хрипловатым голосом. - А почему мое сердце бьется так быстро?

- Потому что, моя прекрасная Клео, - сказал он, слегка смягчая улыбку, - я тебе тоже нравлюсь.

Я обработала информацию, а затем отмахнулась от нее рукой.

- Конечно, ты мне нравишься, - сказала я ему, - иначе я не была бы здесь, на первом свидании с тобой, или даже не согласилась бы на отношения.

- Но ты же не просто соглашаешься на отношения с кем-то, не так ли?

Он был прав.

- Значит, ты мне нравишься, - сказала я, пожимая плечами. - Но мне нравились и другие мужчины, с которыми я встречалась раньше. Но такого, я никогда не чувствовала.

- Потому что они не нравились тебе так, как нравлюсь я, - заметил он, медленно улыбаясь. - Я тебе нравлюсь, и может быть, даже больше этого. Это очень хорошо.

- Но почему же? - Спросила я, склонив голову набок.

Его ухмылка стала еще шире, но чуть мягче. Это заставило мое тело отреагировать, снова перевернувшись, а мое сердце снова забилось быстрее.

- Потому что это значит, что ты чувствуешь, Клео.

Я как раз заканчивала свою смену в отеле, когда боковым зрением заметила, что кто-то вошел в холл. Ударив по финальному аккорду, я бросила взгляд в сторону и увидела, к своему удивлению, Стаса. Он стоял, засунув руки в карманы джинсов, и постоянно хмурился. Он мог бы быть гораздо красивее, если бы просто перестал корчить рожи.

Выйдя из-за рояля, я направилась к нему, полагая, что он пришел за мной. И я не ошиблась. Его первые слова, когда я остановилась перед ним, были:

- Пойдем на улицу.

Решив повиноваться, как послушная собачка, я последовала за ним из здания на большой балкон с видом на море. Там он сел на стул, а я встала перед ним.

Прежде чем я успела спросить, что ему нужно, он перешел прямо к делу.

- Я слышал от Димы, что вы официально встречаетесь.

Решив, что он захочет поговорить со мной об Уэйне, я пожала плечами.

- Ну и что?

Он пристально посмотрел на меня, но потом стиснул зубы и отвернулся к морю.

- Он велел мне быть с тобой повежливее. Поэтому я пытаюсь быть милым.

- Мне приятно, что ты не лаешь на меня как делал до этого.

Он прищурился, но по-прежнему отказывался смотреть на меня.

- Я все еще думаю, что ты не подходишь ему, и я все еще думаю, что ты в конечном итоге уничтожишь его, как предсказал Федор, - сказал он жестко, - но несмотря на то, как сильно я забочусь о нем, он взрослый мужчина, и может принимать свои собственные проклятые решения.

Я склонила голову набок, глядя на профиль его лица. Почему-то мне пришло в голову, что его прямота заслуживает моей собственной.

- Ты что, влюблен в него?

Он бросил на меня странный взгляд.

- Я не знаю, правильно ли будет сказать "влюблен". Люблю ли я его? ДА. Но исключительно, как друга. Он спас меня и я благодарен ему.

Удивленная его внезапной откровенностью, я облокотилась на стол, положила подбородок на руки и с любопытством уставилась на него.

- А как именно он спас тебя?

Его глаза вспыхнули, а затем он одарил меня улыбкой, которая была достаточно злой, чтобы заставить меня замереть.

- У Дмитрия есть привычка забирать потерянные души, людей, которые пострадали, почти безвозвратно, и пытаться исцелить их своими собственными уникальными способами. Он - это его собственная очень специфическая версия психопата; он любит брать сломанные вещи и делать их снова целыми. Он сделал это со мной, а теперь делает это и с тобой.

Это было что-то, о чем я не думала раньше, но теперь это имело смысл. Уэйн мог сказать, что у него нет скелетов в шкафу, но что-то в нем определенно было не так, если он чувствовал необходимость делать это для совершенно незнакомых людей, таких как я.

- Так почему же ты так злишься, что он пытается помочь мне, когда он сделал то же самое с тобой?- Спросила я, выгнув бровь. - Это только из-за того, что моя глупая семья сказала тебе?

Он поджал губы, и его улыбка исчезла.

- Это потому, что он никогда на самом деле не был связан с кем-то, кто нуждается в ремонте, никогда с кем-то настолько фундаментально сломанным.

- А может, ты просто ревнуешь, - пожала я плечами. - Возможно, я и не знаю, при каких обстоятельствах он помог тебе, но теперь, когда он перешел на новый проект, ты чувствуешь себя брошенным.

- Не снисходи до меня, - выплюнул он, и его глаза внезапно гневно сверкнули. - Ты даже не представляешь, что я чувствую. Ни малейшего понятия.

- О, и ты знаешь, что я чувствую? - на этот раз я уже начала злиться на него. - Лицемерие тебе не идет, Стас.

Его рука, лежавшая на столе, сжалась в кулак.

- Мы с тобой разные.

- Как бы не так?- Я бросила ему вызов, наклонившись вперед и выдав свою собственную версию жалостливого лица. - Ты судишь меня еще до того, как узнаешь, угрожаешь мне, требуешь держаться подальше от Дмитрия, а потом злишься, когда я якобы осуждаю тебя? Это не имеет никакого смысла.

- Ты бесчувственный социопат, - выплюнул он, повысив голос, - у тебя нет ни морали, ни уважения, вообще ничего. Ты не понимаешь людей и уж точно не понимаешь ни меня, ни Дмитрия. Знаешь, почему я тебя осуждаю? - Он тоже наклонился ближе, его нос почти касался моего. - Потому что ты ни хре!на не представляешь, какая ты счастливая су!ка, что у тебя есть Дмитрий только для тебя, во всех аспектах и отношениях. В нем есть все, на что можно надеяться. Всё. И ты принимаешь это как должное. Это просто подчеркивает все, что мне говорили, и даже больше.

Я тоже встала.

- Ты ничего не знаешь, Стас, - сказала я ему, уже не раздражаясь. Теперь я поняла, что он имел в виду. Мне не было никакого смысла так злиться. - Ты не знаешь, как моя семья бросила меня, когда я больше всего в ней нуждалась. Ты не знаешь, каково это-быть по-настоящему одинокой в этом мире, когда только Дима, кажется, действительно замечает меня и борется за меня. Я не принимаю его как должное. - Я уставилась ему прямо в глаза. - Но теперь, когда он у меня, ты наконец понял, как много он для тебя значит на самом деле.

Говорить больше не было нужды. Я оставила его на балконе и направилась домой.

Я посмотрела на дом Эммы и Федора и глубоко вдохнула никотин. Прошло уже много времени с тех пор, как я курила в последний раз, и теперь это казалось вполне уместным. Впереди был званый ужин, на котором должны были присутствовать все члены семьи моей сестры и ее жениха. Это было большое событие, и конечно же я должна была прийти, иначе...

Но Уэйн тоже собирался быть там, так что я чувствовала меньше отвращения к этому затруднительному положению.

Когда я позвонила в дверь, Эмма открыла ее. Она неодобрительно посмотрела на меня, прежде чем отойти в сторону.

- Входи, Настя.

- Спасибо, Ваша Светлость, - сухо пробормотала я, входя внутрь.

Ее красивое лицо было испорчено хмурым взглядом.

- Мы уже начали обедать. Ты опоздала.

- Ты сегодня очень веселая, - я бросила на нее быстрый взгляд. Я не особенно заботилась о ее настроении, но казалось, что она была одержима идеей использовать меня. Этого я бы не допустила.

Она внезапно оказалась передо мной, схватив меня за плечи своими руками. Ее хватка была необычайно сильной для человека, который кроме палочек для еды, больше ничего в руках не держал. Я думаю, что ее ежедневные тренировки в тренажерном зале действительно что-то сделали.

- Послушай, Настя, - сказала она тихим голосом и пронзительным взглядом, - два года назад я считала, что Руслан был неправ, и даже если я не выражала этого так сильно, как тебе бы хотелось, я все равно была на твоей стороне. А вот это? Я больше не могу морально быть рядом с тобой.

Тогда я все поняла, и моя кожа похолодела на несколько градусов.

- Ты тоже хочешь защитить Дмитрия.

- Ты испорченный товар, Настя - прошипела она, бросив на меня мучительный взгляд, который я не купила бы ни за какое дерь!мо. - Руслан причинил тебе огромную боль тем, что он сделал, но ты всегда была другой. Может у тебя проблемы с головой... Дмитрию, не нужна ты, в его жизни.

Когда я смотрела, как она говорит в основном тоже самое что и Стас, только более мягким, более логичным способом, я пыталась понять, все ли старшие сестры ведут себя так, как Эмма по отношению ко мне, и я знала, что это не должно быть правдой. Некоторые сестры действительно верили в своих братьев и сестер. Не Эмма, а другие.

- То, что мы с Дмитрием делаем, тебя не касается, - сказала я ей, стараясь говорить спокойно и не отводя взгляда. - Ты мне не сестра, Эмма. Ты пыталась стать ею два года назад и потерпела неудачу. Ты даже не потрудился попробовать сейчас. Я надеюсь, что ты подумаешь об этом, когда пойдешь спать сегодня вечером.

Я стряхнула с себя ее руки и придвинулась ближе, так что мы оказались нос к носу. Я пристально посмотрела на нее, прежде чем снова сказала, на этот раз тихо:

- Держись от меня подальше, или я буду вынуждена стать злой. И убери с дороги своего будущего мужа. Он распространяет слухи обо мне среди всех своих друзей-мужчин, как будто я какая-то умалишенная шлю!ха, это не совсем хорошо...

Я прошла мимо нее в столовую и вошла туда так незаметно, как только могла. Я поприветствовала своего отца и Светлану, Романа и Розу, и увидела, что рядом с Уэйном, который улыбался мне, было пустое место, единственное знакомое лицо среди этих незнакомцев, единственное честное, единственное, кто действительно приветствовал меня. По другую сторону от него сидел Стас, и пока он смотрел на меня так же, как и все остальные, он кивнул мне в знак признательности, хотя это, казалось, причиняло ему боль. Я решила наградить его тем же. В конце концов, мы же взрослые люди.

Усевшись рядом с Уэйном, он не стал тратить время зря; он собственнически положил руку на спинку моего стула, одновременно нежно чмокнув меня в губы. Я чувствовала, как его тепло обволакивает меня, сидя так близко, и впервые за целую вечность почувствовала себя в безопасности.