Эллисон Чейз - Всем сердцем ваша

— Может, мне потрясти тебя вниз головой, чтобы проверить, а?

Грабитель шагнул к нему. Эйдан не стал дожидаться, а бросился вперед и ударил его кулаком в лицо. Раздался хруст разбитого носа. Брызнула кровь. Схватившись обеими руками за голову, негодяй взревел и попятился. Эйдан хотел обойти его, но сокрушительный удар, нанесенный сзади между лопатками, остановил его. Боль пронзила его в ту же секунду, когда тяжелый сапог ударил по ногам, и он упал на колени. Не успел он подняться на ноги, как второй разбойник натянул ему на голову вонючий шерстяной мешок. Эйдан вслепую наносил удары. Его легкие сжимались от ужасного запаха, заполнившего дыхательные пути. Он похолодел от ужаса. Не бросят ли грабители его в реку, чтобы утопить?

От удара он упал лицом вниз на дорогу. Но, мгновенно откатившись в сторону, ощутил, что каким-то чудом ноги слушаются его. Шорох, послышавшийся рядом с ним, предупредил его о готовящемся новом нападении. Он перевернулся, сделал выпад и почувствовал, как его кулак ударился обо что-то твердое. Прозвучал стон, и что-то тяжелое ударилось о землю. Одной рукой он сорвал с головы мешок и приготовился нанести еще удар.

Из туманной темноты показалась дубинка. Он попытался отклониться, но она ударила его по плечу. Адская боль пронзила его руку и спину. Темнота сгустилась, готовая проглотить его. Разбойники, мост и холодное прикосновение тумана растаяли в кошмарном небытии.

Когда звук выстрела потряс стены моста, Эйдан почувствовал, что падает на землю и погибает с последней мыслью: он, может быть, никогда больше не увидит дневной свет. И Лорел…

Стараясь не терять Эйдана из виду, Лорел завернула за угол и вышла Бридж-стрит. В тумане следить за ним было нелегко, и еще надо было держаться от него на расстоянии, чтобы он не заметил ее.

Она дошла почти до Нортгейта, идя следом за четырьмя прохожими, которые болтали и смеялись, нисколько не пытаясь скрыть свое присутствие. Но тут она увидела Эйдана, и был ли туман или не был, она всегда узнала бы его фигуру. Он выскользнул из дверной ниши и повернул в сторону моста.

Она не видела, кого Эйдан преследовал, но знала, что он не станет напрасно терять время. В клубящемся тумане она потеряла его. Впереди, принесенный ветром, раздался мужской голос: «Не пожалей шиллинга, приятель!» Этот хриплый голос заставил ее похолодеть, и мурашки пробежали по спине. Ответ Эйдана был резким и презрительным. Снова прозвучал гнусный голос, в нем слышались смертельная угроза и насмешка.

Она не видела этих людей, но слышала звуки ударов и злобное ворчание, от которых тошнота подступала к горлу. Она побежала, на ходу пытаясь раскрыть свой ридикюль. Второпях она чуть не выронила расшитый кошелек, но удержала и затем развязала его. Сунув внутрь руку, она ощупала дно.

Крик Эйдана, пронизанный болью, привел ее в ужас и почти парализовал. Она только сумела сжать дрожащими пальцами тот предмет, который искала в кошельке, — подарок, который ей сделала Виктория в Лондоне в ту ночь, когда она обратилась за помощью к Лорел.

Подняв серебряный заряженный пистолет, она выстрелила в воздух.

Почти теряя от боли сознание, Эйдан чувствовал, что его взяли за плечи и стаскивают с тротуара. Всего лишь минуту назад он слышал выстрел.

Неужели эти проклятые мерзавцы стреляли в него?

Боже, он чувствовал это. Каждый мускул в его теле, каждый сустав и каждое ребро разрывались от боли. Он хотел только одного: чтобы они оставили его умереть спокойно, чтобы перестали мучить. Он полагал, что они заберут у него все мало-мальски заслуживающее внимания перед тем, как река смоет все улики их преступления.

Он чувствовал невыносимую боль, когда его бесцеремонно перевернули на спину. Но вопреки ожиданиям прохладные нежные, как лепестки цветка, кончики пальцев коснулись его лба.

— Эйдан… Эйдан! Вы меня слышите? Не умирайте! О Боже, сделай так, чтобы он жил.

Что-то нежное прижалось к его груди и прикоснулось к шее. Успокаивающий цветочный запах смешался с металлическим вкусом крови.

— Лорел? — хрипло произнес он, с болью сглатывая слюну и делая вдох. — Уходите. Здесь небезопасно. Они… могут… вернуться.

— Они убежали. Но молчите. Я… я пойду за помощью. Он ухватился за первое, что попало ему под руку, — складку ее платья, как подумал он.

— Останьтесь. В меня… стреляли? Вы видите…

— Нет, — возразила она, не дав ему закончить. — Вы слышали мой пистолет. Я выстрелила в воздух, и они испугались.

Что? У Лорел есть пистолет? Нет, он бредит.

— Помогите мне встать, — попросил он.

— Вы думаете, вам это удастся? — Она была в отчаянии и растерянности. Должно быть, он выглядел ужасно.

Выпустив из рук ткань, за которую держался, на этот раз он схватил ее за плечо. Она, в свою очередь, сумела повернуться так, что могла помочь ему. Она позволила ему сесть, опираясь на нее, чтобы не упасть. При этом он попытался, но безуспешно сдержать стон. Отпустив ее, он уронил голову на сложенные руки.

— Вам нужен доктор.

Он покачал головой и снова протянул к ней руку. Как бы она ни уверяла, что враги сбежали, ему хотелось, чтобы она ушла отсюда как можно скорее.

— Помогите мне встать.

— Я попробую.

— Не могу… — Боль в боку не позволила ему закончить. — Не могу же я сидеть здесь всю ночь.

Но когда она попыталась помочь ему встать, пришедшая ему в голову мысль заставила его застыть на месте. Он посмотрел на свою руку, затем ощупал карманы своей одежды.

— Мое кольцо! — Ограненный сапфир на его мизинце тускло блеснул в свете фонаря. — Мои часы! — Он пощупал кармашек для часов на своем жилете, затем бриллиантовую булавку для шейного платка. — Они их не украли.

— Нет. Я вам говорила. Я спугнула их, и они не успели ограбить вас.

Это могло быть правдой, но он предполагал другое. Скорее всего это были не грабители, а негодяи, нанятые охранять вход на причал, возможно, теми же людьми, за которыми следил Эйдан. В следующие минуты туман и темнота слились в сияние уличных фонарей, он чувствовал, как всем телом опирается на Лорел, положив руку ей на плечо, и старается идти не шатаясь.

Временами раздающиеся рядом голоса приводили его в ужас. Не вернулись ли грабители? Но даже когда его пульс угрожал прорвать кожу на его запястьях, она шепотом успокаивала его:

— Я очень сомневаюсь, что они нас запомнят. Вот мы и пришли. Держитесь, пока я не достану ключ из кошелька. — Она сняла его руки со своих плеч и положила их на холодные железные перила.

Вокруг все кружилось перед его глазами, как в калейдоскопе: кремовые стены зданий, ярко-красная дверь и огромный, по-ночному черневший дуб. Все это казалось ему знакомым.

— Где мы?

Она снова положила руку ему на талию.

— Это Эбби-Грин. Дом, в котором я живу. Ведите себя очень тихо. Если кто-то случайно увидит нас, вы мой брат, только что прибывший из Фернхерста. И может быть, нам следует сказать, что сломалась карета.

— У меня такое ощущение, что она меня переехала.

— Тсс! Осторожно. Здесь ступени.

Спустя несколько минут его тело, покрытое ледяным потом от усилий подняться по лестнице, свалилось поперек ее постели. Глаза Эйдана закрылись. Должно быть, он сразу же заснул, ибо последнее, что он помнил, — это как влажная холодная салфетка легла на его лоб. Другая вытерла его губы, и приятный аромат Лорел окружил его, внушая спасительную мысль, что он остался жив и все это не сон.

— Вы спасли меня, — прошептал он.

Девушка продолжала накладывать холодные компрессы на его губы и щеки, ее теплые пальцы слегка касались его кожи.

Он рискнул, несмотря на боль, улыбнуться:

— Мне это нравится. — Он снова заснул, и его вдруг разбудило прикосновение к его плечу — кто-то прошептал его имя.

— Я должна вас оставить на некоторое время.

Нет! Здесь небезопасно! Поняв, что он только мысленно произнес эти слова, он попытался повторить.

— Вы не можете…

— Я должна. Мелинда с ума сойдет, если я не вернусь в Гилдхолл. Да это всего в нескольких шагах отсюда. Кроме того, я должна проследить, чтобы вызвали доктора Бейли.

Он схватил ее за руку.

— Никакого доктора. И никому не говорите, что произошло.

— Но…

— Я сам поговорю с Мелиндой, когда увижу ее. Никто не должен знать, что случилось.

Лорел покачала головой, ее прекрасное лицо было так соблазнительно близко от него. Она с нежностью погладила его щеку.

— Я вернусь, как только смогу.

Лорел проснулась, когда в комнату сквозь ромбовидные стекла окна проник свет зари, и убедилась, что все произошедшее ночью не было сном.

Эйдан лежал на спине посередине кровати, его тихое похрапывание наполняло ее странным чувством спокойствия. Когда она прошлой ночью вернулась из Гилдхолла, то сумела снять с него фрак, шейный платок и башмаки и накрыть его покрывалом. Он проснулся лишь на несколько минут, поднес к губам ее руку и снова погрузился в глубокий сон.

Встав с мягкого кресла, в котором она спала, Лорел на цыпочках подошла к кровати й наклонилась над ним. Она ожидала увидеть шрамы и синяки на его лице, но, к ее удивлению, таких следов было немного. Убедившись, что нос у него не сломан, она с облегчением вздохнула. Лиловые тени легли на его щеку под одним глазом, а над левым виском вздулась шишка. Нижняя губа была немного разбита, но когда она вытерла присохшую кровь, это стало почти незаметно.

Конечно, это были не все его повреждения, и она могла лишь представить, какие раны скрывала его рубашка. При мысли об этом сердце у нее сжималось. Покрывало соскользнуло с его груди, обнажив его тело до пояса, и она, не в силах удержаться, взяла двумя пальцами расстегнутый ворот его рубашки, осторожно приподняла ее и посмотрела на его грудь.

— Судя по выражению вашего лица, я вижу, что прошел испытание?

Лорел не могла сдержать грустную улыбку.

— Как вы себя чувствуете?

— Наверное, как побывавший в аду. А как я выгляжу?

— Вполне прилично.

Он усмехнулся и тут же поморщился.

— Полагаю, мне следует послать Мелинде мои извинения. Нельзя, чтобы она увидела меня в таком состоянии. Она приглашала нас на ленч, помните? Боже, как давно это все происходило. Расскажите, что было, когда вы пришли в Гилдхолл.

— Я вернулась во время антракта. Очень удачно, потому что Мелинда собиралась послать на мои поиски целую армию. Я извинилась, пожаловалась на нездоровье, и она отправила меня домой в своей карете.

— Пока вы там находились, не заметили, вернулись ли Фиц и Руссо или некоторые другие из тех, кто ушел раньше?

Она покачала головой:

— Нет, и когда я упомянула об их исчезновении в разговоре с Мелиндой и леди Девонли, они не проявили ни малейшего беспокойства, что очень удивило меня. О, я знаю, джентльмены обычно находят такие развлечения ужасно скучными и стараются избегать их. Но дамы, казалось, спешили переменить тему разговора как можно быстрее. Эйдан, что все это значит? Это как-то связано с павильоном? И что именно вас заставило следить за ними?

— Именно меня? — С невинным видом он удивленно поднял бровь.

— Да, вас, — настаивала она. — Почему вас интересуют их действия?

— Я мог бы задать вам такой же вопрос. Не объясните ли вы вашу склонность преследовать меня, и не один раз, а дважды?

О, черт бы побрал, он обратил ее пытливость против нее.

— И не подумаю, — сказала она и попыталась вернуть прежнее положение. — Не объясните ли вы, зачем на днях ездили переодетым на Эйвон-стрит?

— Нет. А не расскажете ли вы мне, почему вы носили желтое платье, когда вам следовало носить черное?

Она всплеснула руками:

— Вы все об одном и том же…

— Да, тупик, из которого мы, кажется, не можем выбраться.

Они сердито посмотрели друг на друга. Эйдан со стоном приподнялся на подушке и схватил ее за руку.

— Сядьте, пожалуйста.

Она осторожно пристроилась на краешке кровати.

— Перемирие?

Она прищурилась.

Он совершенно лишил ее самообладания, когда прижал ее руку к своим губам, затем перевернул ладонью вверх и потерся о нее носом. Его губы были теплыми и влажными и такими соблазнительными, что она была готова упасть в его объятия и рассказать ему все, что он хотел узнать.

Почти все…

Прикосновение его губ одновременно вернуло ей отрезвляющую долю осознания реальности. Она всю ночь скрывала в своей комнате мужчину, лежавшего сейчас раздетым на ее постели, а она сама сидела совсем рядом с ним. Правда, она сменила вечернее платье на дневное муслиновое и не была в ночной рубашке, но это не помешало бы злым языкам поработать, если бы об этом узнали. Ей надо найти какой-то способ увезти его из Эбби-Грин так, чтобы никто не увидел. Она должна…