Эллисон Чейз - Всем сердцем ваша

Тихие стоны наслаждения Лорел приглушили у него всякие угрызения совести. Эйдан наклонился, развязал ленты шляпки, отбросил в сторону, и ее золотистые волосы, освободившись от шпилек, упали на землю.

Он улыбнулся и взял ее за тонкую лодыжку. Потихоньку пробирался пальцами все выше по ее ноге, целуя ее. Добравшись до верха, он раздвинул ее бедра, спустил панталоны, и его язык и губы прижались к интимному входу в ее тело.

Она выгнулась навстречу ему и откликалась на каждую его ласку. Последние лучи солнца превратили ее волосы в жидкое золото, и они блестели между ее бедер, как янтарь.

У него перехватило дыхание. Он никогда не видел ее такой — раскинувшейся перед ним под открытым небом, ничего не пряча, ничего не скрывая. Она принадлежала ему вся, и в этот момент между ними не было ни тайн, ни притворства.

Сознание своей власти делало его страсть всепоглощающей. Ее жажда наслаждения лишала его самообладания. Одним движением он вошел в нее, и она приняла его, обхватив так плотно, как будто он был создан, чтобы владеть ею, а она — чтобы принадлежать ему.

С каждой минутой это убеждение росло. Кем бы она ни была, каким бы ни было ее прошлое, она принадлежала ему.

Но сможет ли он найти способ сделать так, чтобы их будущее принадлежало им обоим?

Удивительно, как неожиданно скрылось за холмами солнце и погрузило окрестности в сине-черную темноту. Грейз-Эбби, словно призрак, виднелось на фоне неба. Известковые стены тянулись вверх, как будто хотели обнять восходящую луну.

Воздух застыл. Лорел молчала, боясь разрушить хрупкое очарование, ограждавшее ее счастье от посягательств окружающего мира. В объятиях Эйдана она чувствовала себя свободной от гнета угроз и тайн и даже от обещаний, данных королеве.

Но передышка оказалась слишком короткой. Он пошевелился и, обхватив ее за талию, сел. При свете луны она увидела его грустную улыбку.

— Мы простынем, если не поднимемся с земли.

Он помог ей встать, привести в порядок одежду, надеть кофточку и для тепла набросил ей на плечи свое пальто.

— Нет, оно нужно вам, — возразила она.

Он прижался лбом к ее лбу и поцеловал кончик ее носа.

— Возьмите. И никаких споров.

Они обошли Батское аббатство с той стороны, где оставили карету. При виде дремавшей лошади, силуэтом выделявшейся в сумерках, Лорел застыла на месте. Холодная красота холмов и Батского аббатства и яркие звезды снова, как и раньше, произвели на нее впечатление волшебной сказки, от которой разрывалось ее сердце.

— Знаете, если мы уедем отсюда, будет очень грустно.

Поймет ли он? Как бы ей ни хотелось, она не могла продолжать их отношения. Она оставалась одинокой женщиной, которая забыла о благоразумии… и целомудрии. Ей надо было думать о своих сестрах, о Виктории… Виктории, чье доверие она предала уже тем, что доверилась Эйдану, и только отчасти тем, что отдала ему свое тело.

Сумела бы она убедить королеву в его надежности? Даже если и так, Виктория никогда не простила бы ей ее поступки, совершенные за эти последние два дня, никогда не позволила бы и дальше продолжать эти отношения.

Она почувствовала, как напряглась рука Эйдана. Он взглянул на землю и кивнул.

— Мы были беспечны, и в этом моя вина.

— Нет…

— Это правда. Я знал с самого начала, что мне следует держаться от вас подальше, но пользовался любым предлогом, какой только мог придумать, чтобы оказаться рядом. — Он притянул ее к себе. — Лорел, моя жизнь такова, что я не могу предложить вам большего сейчас.

Возражения были готовы слететь с ее языка, но она сдержала их. Она-то беспокоилась, что Виктория не одобрит такую связь, но не допускала мысли, что Эйдан сам сочтет необходимым или, возможно, желательным уйти.

Но почему это должно возмущать ее? У нее было столько же причин, как и у него, если не больше, прекратить их роман. И лучше это сделать сейчас, пока она не утратила решимости совершить такой шаг.

Лорел освободилась от его объятий и, не дрогнув, подставила лицо холодному ветру.

— Тогда едем.

— Подождите! — Он подошел к ней, когда она собиралась сесть в карету. — В вашем голосе я слышу горечь, Лорел. Почему мы должны сердиться друг на друга?

— А как еще нам расставаться? Друзьями? — Она уже бросила ему эти слова со всей страстностью, на которую была способна. Она не хотела ни его дружбы, ни его защиты.

— Я не говорил о расставании. Поверьте, есть еще много дел, в которых надо разобраться. Неужели вы думаете, что я брошу вас, зная, что кругом опасность?

— Я сама позабочусь о себе, благодарю вас.

Что ж, он прав, завершая то, чему никогда не следовало начинаться… Но ей казалось, что Эйдан намерен сделать их разрыв трудным и болезненным.

Особенно теперь, когда он обнял ее и прижал к своей груди и слезы, которых она не замечала, падали на его рубашку.

— Простите, — сказала она, рыдая. — Это на меня не похоже.

— День был трудный. Но пока он еще не кончился, у меня есть просьба.

Она подняла голову и провела по щекам ладонями.

— Да?

— Танец.

— Что? Здесь?

— А разве есть более подходящее место? Мы и раньше танцевали при свете звезд, Лорел. Разве вы не слышите музыку?

— Не говорите глупостей. Я слышу только ветер. — Она прислушалась. — Шум ручья и сверчков, треск ветвей…

— Да, и во всем этом есть музыка. — Его теплая рука уверенно легла на ее талию, он отвел ее в сторону от кареты и закружил. Они заскользили в танце по мокрой траве. Сначала она спотыкалась, но потом словно по волшебству они грациозно закружились в ритме вальса. Он крепко держал ее и тихо отсчитывал ритм.

— Прислушайтесь, — шептал он. — Струнные инструменты, фортепиано, а теперь вступают деревянные духовые. Наслаждайтесь этой музыкой, чувствуйте ее. Пусть она звучит в вас.

Неожиданно чувственные звуки вальса зазвучали у нее в голове, пробуждая ее чувства, создавая ощущение, что весь мир принадлежит ей… им — они управляют и создают его. Она словно ожила, охваченная восторгом… и чувствовала себя непобедимой.

— Вы ее слышите, не правда ли?

— О да.

— А теперь посмотрите вверх.

Она, продолжая кружиться в танце, подняла голову и смотрела на мерцающие созвездия в ожидании нового чуда.

— Звезды, Лорел. Они танцуют. Медведица, Волк, Охотник, Дева. Вы видите их?

О, они кружились и кружились в ритме музыки, чудесного вальса, который слышали только они с Эйданом и звезды.

Затем все застыло на месте, и музыка замолкла на одной долгой прекрасной ноте, когда он посмотрел ей в лицо. Сначала она подумала, что он поцелует ее, но он только улыбался, и в его глазах она видела желание, грусть и железную решимость.

Ее сердце преисполнилось любви, которая скорее всего никогда не соединит их.

— Зачем вы это сделали?

— Затем, чтобы вы долгие годы помнили этот день. Не разочарование, не сердечную боль, не мои жалкие неудачи, а свою торжествующую силу, заставляющую землю петь, а небо танцевать. Мир создан для вас, Лорел. Все это для вас.

И она поняла, что, хотя он не мог предложить ей счастливый конец, он уже дал ей больше, чем она могла представить.

Ночь они провели в разных комнатах «Рыжей лисы» в Биллингтоне. Несколько часов Эйдан ворочался с боку на бок, потом сбросил одеяло, подошел и сел у окна, глядя на небо.

Никогда больше он не будет так смотреть на звезды. В их расположении ему всегда будет чудиться прекрасное лицо Лорел, блеск ее слез, сияние ее улыбки. Неужели принятое им решение расстаться было правильным? Сердце разрывалось при мысли о жизни без нее, но если ее безопасность зависела от него, то он с радостью бы пожертвовал своим личным счастьем.

Тогда почему сомнения терзали его душу? Почему его не покидало чувство, что это была не благородная жертва, а расчетливая трусость, заставившая его отказаться от первой женщины, которая смогла разрушить стены, которые он воздвиг вокруг себя с тех пор…

С тех пор как увидел, что сделала любовь с его отцом. В ярости он ударил кулаком по стене возле окна. Его решение расстаться с Лорел никак не было связано с его прошлым. Единственное, что оставило след в его душе, это болезнь матери и смерть отца. Значит, надо уберечь других от их участи. А он сам был нужен министерству. И Англии. А Лорел был нужен мужчина, который именно ее сделает самой главной в своей жизни.

Но глядя на свои разбитые костяшки пальцев, он снова чувствовал неуверенность.

Вернувшись домой, Эйдан узнал страшную новость. После того как отвез Лорел в Эбби-Грин и добился от нее обещания не выходить из дома одной, он приехал на Ройял-Кресент. Здесь ему передали записку от миссис Пруитт, экономки Мелинды.

Его присутствие было срочно необходимо в Фенвик-Хаусе.

— Ее сиятельство не желала напугать вас, милорд, — сказала экономка, проводя его в холл. Она передала его плащ лакею, и они с Эйданом стали подниматься по овальной лестнице. — Она была непреклонна в этом, но ее дочери так далеко, а вы практически член семьи, сэр, и мне кажется разумным на этот единственный раз не выполнить желания миледи.

— Конечно, вы поступили правильно. Расскажите мне, что произошло.

— Ее сиятельство сегодня утром была на собрании Дамского ботанического общества. И там потеряла сознание, совсем как тогда, в курортном зале. — Опираясь на перила, женщина остановилась и повернулась к нему. — Это не похоже на миледи — болеть так часто. У нее всегда был очень крепкий организм.

Он посмотрел на озабоченное лицо миссис Пруитт.

— Вы хотите сказать, что графиня была больна и до того случая в курортном зале?

— После Нового года она несколько раз чувствовала себя плохо. И раза два до него, сэр. Сначала она не позволяла мне посылать за доктором Бейли.

— Миссис Пруитт, вы были правы, когда сказали, что считаете меня членом семьи. Вы можете мне доверять и сказать правду. Вы знаете причину ее болезни?

— Нет, сэр. Ее милость настаивает, что нет ничего, кроме…

— Чашки крепкого чаю, способной вылечить любую болезнь. Да, я знаю, какой бывает графиня. — Он вздохнул и согнал с лица выражение тревоги. Они дошли до верха.

В обрамлении парчовых занавесей полога на кровати лежала Мелинда, встретившая их неодобрительным взглядом. Но свое недовольство она направила на экономку.

— Пруитт, я прекрасно помню, что просила вас не поднимать шума.

Нисколько не смущенный таким приемом, Эйдан сделал знак экономке удалиться. Он вошел в комнату.

— С каких это пор мои визиты так неприятны вам, Мелинда?

— С тех пор, как вы делаете их из жалости.

— Не говорите глупостей. — Он остановился возле кровати. — Дайте мне посмотреть на вас.

Это все, что ему удалось сделать, чтобы скрыть свою тревогу. Все признаки выздоровления после ее обморока в курортном зале исчезли, оставив ее похудевшей и изнуренной, с темными кругами под глазами и опущенными вниз уголками губ.

Он прижал руку к груди.

— Как всегда, потрясающе выглядите и все еще способны разбивать сердца.

— Ах, оставьте свои дежурные комплименты. Поберегите их для ваших красоток.

Он присел на край кровати, заметив, как Мелинда старалась отодвинуться в глубь постели, избегая его прикосновения или проницательного взгляда.

— Вам приблизительно столько же лет, сколько было бы моей матери… — Ему стало страшно от этой мысли, но он вспомнил, что болезнь Мелинды можно было бы легко объяснить. — Я хочу, чтобы вы дали мне обещание.

— Какое же это?

— Больше не принимать эликсира Руссо. Вполне вероятно, что от него вы болеете.

— Но ведь именно он помог мне быстро восстановиться после одного из этих приступов усталости. Скажи мне, мальчик мой, кто-нибудь еще заболел, принимая этот препарат?

Ему почти хотелось, чтобы это было так, лишь бы разоблачить Руссо как мошенника и остановить его деятельность. Но правда заключалась в том, что никто не испытывал никаких вредных побочных эффектов.

Когда у Эйдана не нашлось ответа, Мелинда приподнялась на локте и торжествующе посмотрела на него. Он попытался найти другие аргументы, указывая, что эликсир и не облегчил ее страдания. Что бы он ни говорил, он не мог убедить ее, что Руссо был преступным обманщиком. И вот тогда у него внезапно возникло новое решение.

Он отправился в Эбби-Грин.

Кто-то тихо постучал в дверь, и Лорел, открыв ее, впустила Салли, горничную с нижнего этажа.

— К вам джентльмен, мэм. В парадной гостиной.

У нее перехватило дыхание от надежды, что вернулся Эйдан. Конечно, он хочет опровергнуть все те ужасные слова, которые сказал в Грейз-Эбби, и дать клятву, что звезды будут танцевать для них всю оставшуюся жизнь. Впрочем, он выражал свои мысли вполне разумно. Они пришли из двух таких разных миров, каждый из них связан обязательствами, которые вынуждают их смотреть в разные стороны. Разве не это имел он в виду, когда говорил, что не может предложить ей все, чего она заслуживала?