От этого Люлика зависело и ее будущее.


Обычный кирпичный дом мрачной громадиной возвышался над проспектом. Белый снег подтаял, и Таня с содроганием ступила из машины в серую, слякотную кашицу. Замшевые сапожки сразу потемнели.

– Лелька, как же ты мне надоела! – с чувством выдохнула в пространство Татьяна и, закрыв автомобиль, побрела искать нужный подъезд. Квартира с добротной дерматиновой дверью оказалась на втором этаже.

«Отлично, – подбодрила себя парламентерша. – Коляску таскать будет невысоко».

Двери открыла худощавая женщина с фиолетовыми волосами. Большеглазая, яркая, она выглядела лет на пятьдесят. Хотя ей легко можно было дать и на десять лет больше, и на десять меньше.

– Э-э-э-э, – растерялась Татьяна. – А ваш… Люлик дома?

– Что, простите? – Женщина изумленно распахнула и без того громадные глаза.

– Люлик, – уже менее уверенно повторила Татьяна.

А кто ж его знает, этого осеменителя, как его на самом деле зовут? Таня начала злиться. Она отчего-то была уверена, что откроет мужик, то есть сам Люлик. И разговор сразу пойдет в нужном русле.

– Юлий, подойди сюда! – требовательно крикнула в глубь квартиры дама. – Тут какая-то странная девушка.

«Сами вы странные», – подумала Таня, повеселев. То, что Юлий и есть Люлик, сомнению не подлежало. И тут она увидела на вешалке старый Ольгин зонт. Этот зонт сестрица потеряла пару недель назад. Последние сомнения отпали.

Когда в коридор, шаркая тапочками, вышел Люлик, Таня не сдержалась и выпалила:

– Вот ужас-то! А других у вас нет?

Мужчина был лыс, худ, стар и чрезвычайно уныл.

– Вам тут не магазин, – сварливо заявил Люлик. – Берите, что дают. Люсенька, а что она у нас покупает?

– Я к вам! – Татьяна решительно, без приглашения шагнула в прихожую. – По очень неприятному вопросу.

Хозяева переглянулись и потеснились.

– Я по поводу Ольги. – Татьяна многозначительно взглянула на Юлия. Кто его знает, кем ему приходится эта тетка. По логике – женой. Но могла оказаться и сестрой.

– Ольги Петровны? – озадачился Юлий. – Из планового отдела?

– Ольги Анатольевны! Великой художницы, – ехидно напомнила Таня. – Хотя, вероятно, для вас она была просто Олей.

– Для меня? Просто Олей? Люсенька, что она говорит?

Люсенька оторопело моргала, переводя взгляд с Юлия на гостью.

– Ольга беременна, – пошла в атаку Таня. – И я считаю, что ребенка должен содержать отец. И жить ребенок должен вместе с отцом.

– Безусловно, – пожевал губами Люлик. – А от нас вы что хотите?

– Чтобы вы взяли заботы о моей сестре на себя. И о ее ребенке. Вернее, о детях.

– Каких детях? Люсенька, а давай милицию вызовем? – малодушно предложил Юлий. – Или врачей.

– Юлий, ваш номер в телефоне моей сестры. Эта дура опять беременна.

– Опять? – прошептал бедный мужик.

– Не перебивайте! – Татьяна топнула ногой. – Когда она первый раз родила без мужа, я вынуждена была содержать и ее, и племянника. Теперь она снова… в положении. Так вот я жду от вас предложений по поводу дальнейшего жизнеустройства моей сестрицы. Потому что я больше тянуть ее не намерена! И детей ее – тоже! Хотите – селите ее здесь! Хотите – снимайте им квартиру. Но я больше не могу. В конце концов, это не я с ней спала, а вы!

– Я?! – ошалело затряс головой Юлий. – Да что вы такое говорите? Это нонсенс! Вы уверены?

– Нет, мне нравится эта детская непосредственность, – пробормотала Таня. – Уверена ли я? Вы что, клеите девушек, пребывая в бессознательном состоянии? Или вы не уверены в отцовстве? Или намекаете, что вообще ее не помните? Я планирую вечером привезти ее к вам с вещами. Так что давайте прямо сейчас все спланируем, чтобы вечером мне не пришлось вышибать двери. А я вышибу. Для меня это вопрос жизни и смерти. Я еще хочу успеть устроить собственную жизнь, а не нянчится до старости с сестрой и ее многочисленным потомством.

– Да не знаю я никакую Ольгу! – перепугался Юлий.

Перспектива получить к вечеру девицу на сносях мобилизовала его скудные внутренние ресурсы, и интеллигент в пятом поколении решил начать скандалить. Скандалить он не умел и не любил, но раз уж так все повернулось…

– Да неужели? – вкрадчиво поинтересовалась Татьяна. – Не знаете? А вон зонтик ее? Он здесь откуда? Сам заполз?

– Юлий? – требовательно взглянула на мужа Люсенька.

– Да не знаю я! Может, это Аркашкин? – вспылил загнанный в угол мужик.

– Мне плевать, на кого вы собираетесь спихнуть эту курицу, – отрезала Татьяна. – Главное, чтобы вы ее забрали себе. Не просто платили алименты, а вообще забрали! И не надейтесь, что я уйду просто так, а вы тут потом забаррикадируетесь, сдружитесь на почве общей беды и будете держать оборону. Я хочу решить вопрос сейчас.

– Что за шум, а драки нету? – весело пробасил смутно знакомый голос. – И почему у нас дверь не закрыта? Воров ждем?

Таня резко обернулась и тихо охнула:

– Ты?!


По монитору компьютера ползали бесформенные кривулины, навевая тоску. Андрей крутился в кресле, прижав трубку к уху и терпеливо пререкался с мамой.

– Андрюша, – осенней мухой гудела Евгения Борисовна, – мне кажется, ты торопишься. А если девушка мне не понравится?

– Тогда она съедет через некоторое время. Но она тебе понравится.

– Ну почему надо сразу тащить ее сюда с вещами? Почему нельзя устроить смотрины?

– Мам, мне так удобнее. И вообще, это была твоя идея с женитьбой. Ты передумала?

– То есть потом, если у вас не получится, ты обвинишь меня? Потому что это была моя идея? – возмутилась Евгения Борисовна. – В отличие от тебя я разбираюсь в женщинах. И я сразу сказала бы, подходит она тебе или нет. Но одно дело сказать это, когда девушка после совместного ужина уедет восвояси, и совершенно другое – ставить тебя перед этим прискорбным фактом, если она остается жить. Как ты собираешься ее выдворять?

– Я пока не планирую выдворять ее, – поморщился Андрей. – Она мне подходит. Она меня устраивает. Идеальный вариант жены. В конце концов, спать с ней и делать детей буду я, а не ты. Готовить еду и гладить рубашки она умеет, я узнавал. Так что твои требования к претендентке на престол соблюдены.

На самом деле он тоже волновался. Раньше женщины к нему домой не приходили. И то, что он впускал Татьяну в святая святых, его смущало. Как девственницу смущает первое интимное свидание.

Она разложит вещи в его шкафу. Поставит щетку в его стаканчик. Повесит свое полотенце. Рассует везде свои баночки, скляночки или что там у женщин…

Вторжение. Ему пришло на ум именно это слово.

– Надо решать с ее квартирой, – бухтела в трубке Евгения Борисовна. – И разобраться, что у нее за родня, какая там наследственность?

– Мам, мне работать надо, – свернул разговор почтительный сын. – Все решим, все выясним. – И он положил трубку.

Перед внутренним взором зависла мучительная картина: чужая, стертая и разлохмаченная зубная щетка в его стакане…


– Аркадий? А ты здесь откуда? – изумленно воскликнула Татьяна. – Что это значит?

– Нет, мне определенно нравится женская логика. Я прихожу к себе домой, вижу барышню, которая упорно клеила меня на отдыхе, а она спрашивает, что это значит! – расхохотался Аркадий.

– Я тебя не клеила!

– Неужели? Таня, я все понимаю, но ты найдешь себе другого мужчину. Поверь, нас много, мы не вымираем, а размножаемся.

– Да уж! – рявкнула она. – Вы размножаетесь. Только почему-то на моей территории. И не льсти себе!

– Да я тебе льщу, – схамил Аркадий.

– Аркаша, девушка беременна, – робко встрял в перепалку Юлий. – Нам ее обещали сегодня привезти с вещами.

– Пап, все решим. Кто беременный? А я тут при чем? Таня, шантаж – не лучший метод. Это унизительно. Оля мне все рассказала. То, что ты завидуешь ее таланту, еще не дает тебе права встревать между нами и устраивать тут митинги и демонстрации. Она и так боится тебя, как огня. Ты сделала ее жизнь невыносимой. Она творческий человек, а ты не сумела реализоваться. Ну так что? Живи своей жизнью! Ты ее унижаешь и уничтожаешь морально. И при этом еще норовишь помешать ее счастью. Мы вынуждены прятаться, чтобы ты не расстроилась. Но я же не виноват, что мне нравится она, а не ты. Неужели сложно это принять и понять? Что за детский эгоизм? Мы третий месяц встречаемся, как революционеры-конспираторы. Лишь бы ты не начала третировать Олю.

– Обалдеть, – пробормотала Таня. – Какая изумительная версия. Ты, случайно, мелодрамы не смотришь по вечерам? Бедная Оля. Да уж. Поздравляю: твоя будущая жена не такая дура, какой прикидывается. Кстати, надеюсь, ты сейчас свободен?

– Я только что со смены и собираюсь отдохнуть. Так что я – занят!

– Ну что ты, отдыхай, – усмехнулась Татьяна. – Я про свободу в глобальном смысле. Не женат ли ты, добрый молодец?

– Не женат. Но это временно, – буркнул Аркадий, стаскивая ботинки.

– О, ты даже не представляешь, насколько это временно!

– Даже не думай, – предостерег ее Аркадий. – Я тебя могу уважать, даже готов дружить, но…

– Не переживай! – Таня похлопала его по плечу. – Мне уважения хватит за глаза и за уши! А это, я так понимаю, мои будущие родственники? – Она радостно улыбнулась застывшим родителям и даже сделала некое подобие книксена: – Скоро у вас появится внук. Прошу прощения за недоразумение. Но на пятьдесят процентов я оказалась права: будущую мать с пузом я вам доставлю сегодня вечером. Заодно и познакомимся, так сказать, семьями.

– Что ты затеяла? – мрачно поинтересовался Аркадий.

– Праздник в семейном кругу. Кстати, как ты относишься к подросткам?

– Я к ним уже давно не отношусь – вырос. – Он смотрел на нее, как обед на людоеда – в ожидании глобальной пакости.

– Ну-ну, – многообещающе хихикнула Таня.

– Чего ты радуешься?

– Жизнь прекрасна. Расслабься. Все не так плохо. Хотя – кому как. Все относительно! Кстати, а почему Ольга называет тебя Люликом?

– Потому что я Юльевич, отчество у меня такое.

– Классное отчество. – Татьяна боком выскользнула на лестницу и воскликнула: – Накрывайте стол! Вечером будут гости!

Уже на улице она сообразила, что на вечер намечено другое мероприятие. Но сбыть Ольгу было важнее.

– Андрюш, – она виновато засопела в трубку, – сегодня я не смогу к тебе приехать. У нас возникли проблемы.

– Ничего страшного, перенесем, – отозвался Андрей. – Перезвони, когда все решишь.

Татьяна озадаченно убрала телефон в карман. В голосе любимого ей послышалось облегчение.


– Какая семья-то? – допытывался у Татьяны папенька, с сомнением разглядывая допотопный галстук. Последний раз этот раритет болтался на его шее лет двадцать назад. – И что за парень?

– Пап, тебе не все равно?

Таня села на чемодан, пытаясь утрамбовать Лелькины вещи. Конечно, можно было взять только самое необходимое, но ей просто не терпелось вывезти сестрицу, чтобы обезопасить себя от ее возвращения. Поэтому под определение «самого необходимого» попало множество вещей, которые можно было забрать позже. Сама Лелька безучастно сидела на кровати и улыбалась, глядя с умилением на возившуюся родню, как смотрит мать на малыша, пытающегося сложить кубики.

– Слушай, Оль, ты бы не сидела кулем, а помогла! – в сердцах бросила Татьяна. – Обувь хоть упакуй.

– Ой, Тань, боюсь, вернут они ее, – сокрушенно покачал головой папенька. – Раскусят и вернут.

– А мы упремся и не возьмем. Тем более что она беременная от них. Вернее, не от всех них, конечно. Но проблема это не наша. С кем спали, пусть с тем и живут. Тьфу. В общем, наше дело – доставить молодую мать в лоно новой семьи.

– Я стану по вам скучать, – пообещала Лелька. – Хотите, буду приезжать в гости?

– Нет! – испугались Татьяна с отцом. – Лучше мы к вам.

– Тебе вредно в транспорте трястись, – добавила Таня. – Береги себя.

– Вроде все. – В дверях показалась мама. – Сейчас такси приедет.

– Вы еще картины не упаковали, – безмятежно напомнила Ольга.

– Ты им новые нарисуешь, – обнадежил папенька. – Не надо людей сразу пугать. У них и так стресс.

– Они даже не знают, какой именно стресс, – пожалела будущих родственников Таня. – Только, пап, я тебя прошу – чтобы Ольгу хвалил. Все свои претензии и чувство юмора держи при себе. Ври красиво, с душой. Помнишь, тебе одноразовые ботинки из клеенки продали как суперпрочные с пожизненной гарантией на словах? Вот считай, что ты теперь мстишь и сбываешь такой же некондиционный товар. Твоя задача – втюхать, а не обличить производителя, расписав все дефекты. Тем более что производитель в данном случае ты.

– Сомневаюсь, что это я, – промолвил отец, но быстро затих, словив сутулой спиной тапочек, запущенный меткой супругой.

– Как-то не по-человечески все, – некстати распереживалась Александра Семеновна. – Надо со сватами познакомиться сначала, свадьбу обсудить, а потом уже вещи тащить. А мы как родня из Бобруйска – прямо с вокзала и с вещами, дескать, здрасьте, мы будем у вас жить.