Можно много говорить здесь о социальной обстановке, провоцировавшей такие решения, но это увело бы нас далеко в сторону, да и отмечалось уже не раз. Можно привести еще несколько источников пополнения пиратских рядов. И все же важнее, на наш взгляд, вопросы «кто?» и «почему?» перевести в другую плоскость. Ведь «триединство» морских профессий купца, морехода и пирата никто не отменял, оно не только сохранилось с античных времен, но и обрело четвертую ипостась: первопроходца новооткрытых земель. И Новый Свет с его золотом, индейцами, пионерами и флибустьерами оказался тем клапаном, через который из стареющей Европы вырвались на волю люди с одним и тем же общим качеством: те, кого Лев Николаевич Гумилев назвал «пассионариями». Именно здесь могло найтись применение их неуемной энергии, а уж направить ее на разрушение или созидание, зависело от обстоятельств.

Один из таких людей, чье имя частенько упоминается на страницах «Истории пиратов», и послужил поводом для столь далекого, казалось бы, отступления от темы. Английский капер Вудс Роджерс, потомственный морской капитан, сначала посылал каперов в рейды против французских кораблей, а когда английское правительство перестало требовать с каперов 20 процентов стоимости добычи, и сам собрался на охоту. Возглавив флотилию из двух фрегатов, в сентябре 1708 года он направился в Тихий океан и после краткой остановки у островов Хуан Фернандес, захватив по пути несколько испанских и французских кораблей, в мае 1709 года неожиданно напал на порт Гуаякиль и разграбил его. В январе 1710 г. захватил манильский галеон – несбыточную мечту подавляющего большинства карибских пиратов, причем был ранен мушкетной пулей в верхнюю челюсть, но всего через три дня попытался захватить еще один галеон. Во время этого боя осколок выбил у Роджерса кусок пяточной кости и срезал больше половины ноги под лодыжкой. Второй лакомый кусок захватить не удалось. Однако уже захваченного добра с лихвой хватило, чтобы окупить экспедицию. В октябре 1711 г. корабли вернулись в Англию, а в 1712 г. вышла в свет книга Роджерса «Морское путешествие вокруг света», основанная на дневниковых записях. Некоторые исследователи считают, что книгу отредактировал… Даниель Дефо. Но к этому эпизоду мы вернемся чуть погодя.

В 1713 – 1715 гг. Роджерс перевозил рабов из Африки на Суматру, а в конце 1717 г. по просьбе плантаторов с Багамских островов был провозглашен первым королевским губернатором острова Нью-Провиденс – главной карибской базы пиратов тех лет. Появившись на Багамах в июле следующего года, он сумел принудить часть пиратов сложить оружие в обмен на королевскую амнистию, остальных разогнал, а кое-кого и повесил. Пираты стали обходить Нью-Провиденс стороной. Однако метрополия не оказывала деятельности губернатора никакой поддержки, и в 1721 г. Роджерс отправляется за помощью в Лондон. Денег на защиту острова (теперь уже от испанцев) он получить не сумел, разорился и попал в долговую тюрьму. В должности губернатора его восстановили только в 1728 г., а через четыре года Вудс Роджерс умер на Нью-Провиденсе.

К сожалению, мне доподлинно неизвестно, насколько тесным было знакомство Дефо с Вудсом Роджерсом. Но то, что такое знакомство было и длилось долгие годы, у меня не вызывает никаких сомнений. Выше уже упоминалось о том, что Дефо, как полагают, редактировал книгу Роджерса. А ведь в этой книге говорится, в частности, об остановке у островов Хуан-Фернандес, и о пирате, высаженном товарищами на один из островов и подобранном капитаном Роджерсом. Пирата этого звали Александр Селкирк, и через несколько лет он стал известен всей Англии, а потом и всему миру, под именем Робинзона Крузо.

После поездки Роджерса в Лондон в 1721 году в распоряжении Дефо оказывается достаточно материалов о пиратах Карибского моря, чтобы написать целую серию книг. И все эти пираты – из числа «обиженных» губернатором Нью-Провиденса в 1718 г., о чем Дефо всякий раз обязательно упоминает в их жизнеописаниях из «Всеобщей истории». Конечно, окончательное суждение о связи этих двух людей можно будет вынести только после обстоятельного исследования темы. Но мне думается, что уже сейчас можно смело утверждать: интерес Дефо к жизни и деятельности пиратов, ряд его романов, открывающийся бессмертным «Робинзоном», «Всеобщая история пиратов» с ее уникальными историческими данными – все это лишь отраженный свет пассионарности капитана Вудса Роджерса.

Но отдадим должное и автору. Не будем говорить о романах – тому свое время и свое место. Что же касается «Всеобщей истории пиратов», в этой книге престарелый бунтарь и осведомитель сумел донести до нас то, что больше никому не удавалось. Пусть временами в его голове смешивались сухие протокольные факты и собственные буйные фантазии, стремление к созданию достоверной картины событий и старческая склонность к написанию дидактических «жизненных опытов» (но ведь в этом смысле библейская «Книга Премудрости Соломона» ничем не отличается, скажем, от третьего тома «Робинзона»!). Дефо сделал главное: зафиксировал на века обыденное пиратство. Читая Эксквемелина, мы можем вообразить, что вся пиратская жизнь состояла из захвата городов, караванов золота, гигантских флотилий во многие сотни абордажных сабель. На страницах «Истории пиратов» мы видим истину: «трудовые будни» с регулярными чистками днищ, захватами мелких суденышек и хождением в блокированный порт за лекарствами; с судовыми проститутками, захваченными вместе с пиратами и потому ставшими историческим мифом, и бытовым грабежом продовольствия; с низложением капитанов и паническим бегством от военных патрульных кораблей… Все это несет в себе неповторимый аромат подлинности, а изложено так, что прослойки авторской дани Воображению не только его не перебивают, но непостижимым образом оттеняют и обогащают. И странное дело: работая над переводом, я все язвил про себя, величая «Историю пиратов» «производственным романом». А огромные голубые глаза того, кто сидит внутри, отчего-то разгорались все ярче и ярче…


Текст «Всеобщей истории пиратов» издается на русском языке в том же объеме, в котором книга впервые появилась на лондонских прилавках в 1724 году. Разъяснения некоторых культурных реалий, краткие биографические справки и прочее, что, по мнению переводчика, могло представлять интерес для читателя, дано в примечаниях (частично они помещены внизу страниц, частично в конце каждой главы). Географические названия, морские термины, старинные меры веса, длины и пр., а также денежные единицы для удобства пользования выделены в специальные приложения.

Переводчик приносит искреннюю и глубокую благодарность Е. Н. Мальской – за огромную техническую помощь при подготовке перевода; академическому директору «Эдукацентра» Е. В. Кисленковой – за действенную помощь в критической ситуации; сотруднице РНБ им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, историку М. А. Говорун – за помощь в работе со справочной литературой и поисках изобразительных материалов; кандидату исторических наук С. В. Лобачеву – за предоставленные материалы, частично использованные при подготовке этой книги.


Игорь Мальский

Жизнь капитана Эвери

Не бывало средь отважных искателей приключений человека, который вызвал бы в свое время столько разговоров, как капитан Эвери. Вокруг него поднято было много шума, как теперь вокруг Меривейса, и его почитали весьма важною персоною. В Европе говорили, что он возвел себя в королевское достоинство и стал основателем новой монархии, что он награбил несметные богатства и женился на дочери Великого Могола[1], которую захватил на индийском корабле, попавшем в его руки, и что от нее у него было множество детей, кои наделены были королевскими привилегиями и окружены великою роскошью. Говорили также, что он строил форты и артиллерийские погреба и командовал эскадрою кораблей, экипажи которых набирал из ловких и отчаянных парней всех национальностей; что отдавал от своего имени приказы капитанам кораблей и командирам фортов, кои почитали его за своего государя. О нем даже была написана пьеса, которая называлась «Удачливый пират»[2]. Ко всем этим рассказам относились с полным доверием, так что Совету[3] было представлено несколько планов того, как снарядить эскадру, дабы поймать его; иные же предлагали объявить амнистию ему и его товарищам и пригласить их в Англию со всеми их сокровищами, ибо опасались, как бы его растущее могущество не помешало торговле между Европой и Ост-Индией.

Однако все это было не более, чем пустые слухи, подогреваемые доверчивостью одних и безответственностью других, кои любили рассказывать разного рода чудесные истории, ибо в то самое время, когда говорили, что он домогается королевской короны, он просил милостыню, а когда распускали слухи, что он владеет огромным богатством на Мадагаскаре, он умирал с голода в Англии.

Несомненно, читателю будет любопытно узнать, что стало с этим человеком и какова была истинная подоплека столь многочисленных и недостоверных известий, касавшихся его жизни, поэтому я, по возможности кратко, расскажу его историю.

Эвери родился на западе Англии, под Плимутом, в Девоншире. Обучившись морскому делу, он служил помощником капитана на купеческом судне и принял участие в нескольких торговых рейсах. Случилось так (а было сие еще до Рисвикского мира[4], когда действовал союз Испании, Англии, Голландии и других держав против Франции), что французы с Мартиники вели контрабандную торговлю с испанцами на перуанском побережье, что, согласно законам Испании, запрещено было даже друзьям в мирное время, ибо никому, кроме самих испанцев, не дозволено было посещать те места или сходить на берег, под страхом в любую минуту быть заключенными под стражу. Потому испанцы постоянно держали там несколько судов, которые крейсировали вдоль побережья и назывались Гуарда-дель-Коста[5], коим дан был приказ захватывать все корабли, какие бы ни встретились им менее чем в пяти лигах от берега. Французы, однако, поднаторели в той торговле, у испанцев же не хватало кораблей, да и те, коими они располагали, были плохо вооружены. И часто случалось, что, когда испанцы натыкались на французские контрабандеры[6], у них недоставало сил, чтобы атаковать их, по каковой причине Испания приняла решение взять на службу два-три иностранных корабля. Когда о том стало известно в Бристоле, несколько купцов из этого города снарядили два корабля, о тридцати с лишним пушках[7] и с командою в 120 человек каждый, вдоволь снабдив их провизией и амуницией, и всеми прочими необходимыми припасами. Сделка утверждена была испанскими агентами, и кораблям предписано было отплыть в Ла-Корунью, или, по-нашему, Гройн, где им надлежало получить дальнейшие распоряжения и принять на борт пассажирами нескольких испанских джентльменов, направлявшихся в Новую Испанию.

На одном из тех кораблей, который я буду называть «Дьюк» и капитаном коего был коммандер Гибсон, Эвери служил первым помощником[8]. Поскольку был он человеком не столько храбрым, сколько хитрым и коварным, то постепенно вошел в доверие к нескольким самым отчаянным матросам с другого корабля, а также того, на борту коего он сам находился. Он выведал их намерения, прежде чем открыть им свои, и, удостоверившись, что они вполне пригодны для осуществления его плана, предложил им, наконец, бежать на одном из кораблей, увлекши их рассказами о том, какие богатства должны ожидать их на берегах Индии. И лишь только он это сказал, как легко заручился их поддержкой, и решено было привести в исполнение сей план в десять часов вечера следующего дня.

Должно сказать, что капитан корабля был страстным любителем пунша[9], и потому проводил большую часть времени на берегу, в кабачках. Однако в тот день он не сошел на берег как обычно, что, тем не менее, не помешало его пристрастию. Он принял свою обычную дозу спиртного на борту и улегся спать еще до того часа, на который было назначено предприятие. Те моряки, которые не были вовлечены в заговор, тоже разбрелись по гамакам, так что на палубе не оставалось никого, кроме заговорщиков, которые фактически составляли большинство команды. В условленное время появился голландский баркас, который Эвери приветствовал, как было положено. В ответ матросы с баркаса спросили: «На борту ли ваш пьянчуга-боцман?» Это был пароль, заранее между ними оговоренный, и Эвери отвечал на то утвердительно. Баркас встал борт о борт с кораблем, и шестнадцать крепких парней присоединились к заговорщикам.

Когда наши сударики увидали, что все прошло гладко, они задраили люки и принялись за работу. Они не стали травить якорный канат, а неспешно подняли якорь, и таким образом вышли в море безо всякого волнения и суматохи, хотя в бухте стояло несколько кораблей, среди коих был сорокапушечный голландский фрегат. Капитану его предложено было крупное вознаграждение, если он пустится за ними в погоню, но минхер[10], который, должно быть, никому не желал служить, кроме себя самого, не поддался на уговоры, предоставив сию возможность кому-нибудь другому, благодаря чему позволил мистеру Эвери следовать таким курсом, каким ему заблагорассудится.