Максу была нужна семья. Сознавал он это или нет, но именно семьи ему не хватало. Именно поэтому он не мог расстаться с «Гнездышком малиновки», хотя знал, что тут нет картин Латтрелла.

«Он робот. Очень одаренный, очень умный, в высшей степени полезный, но тем не менее только робот».

— Нет, — прошептала Клео. Она сжала кулаки. — Макс не робот.

Но она подозревала, что Кимберли права, утверждая, будто Макс мало знает о том, что такое взаимоотношения.

Клео моргнула, освобождаясь от мягкого плена медитации. Она еще раз медленно и глубоко вдохнула воздух и сменила позу, в которой просидела последние полчаса.

Как всегда после долгой неподвижности у нее слегка онемели руки и ноги. Она подошла к огромному, во всю стену, окну, посмотрела наружу и почувствовала беспокойство, увидев, насколько сгустился туман.

Пора возвращаться домой. Уже началась подготовка к ужину, а если им повезет, то как раз сейчас начнут прибывать новые постояльцы, чтобы остановиться на ночь. Часто из-за сильного тумана люди продолжали путь утром.

Знакомая фигура в длинном платье и ожерелье помахала Клео, когда та спешила к машине.

— Поторопись, Клео. Скоро из-за тумана ничего не будет видно.

Клео помахала в ответ.

— Я сейчас еду, Небесная Туманность. Не беспокойся об Андромеде и остальных. Они могут ночевать в гостинице.

— Хорошо, дорогая. Доброй ночи.

Клео кивнула группе женщин, торопливо возвращавшихся в дом. Многих, давно здесь живущих, она знала, другие приехали, чтобы провести несколько дней в Приюте.

Пока Клео шла до стоянки, туман заволок деревья по обеим сторонам дороги. К счастью, мало кто пользовался узким шоссе, ведущим от Приюта к гостинице.

Клео включила фары и вывела «тойоту»с небольшой стоянки. Тяжелый туман клубился перед машиной, временами скрывая белую разделительную черту. На полпути к гостинице Клео уже не могла разглядеть дорогу. Такого тумана не было с середины января. «Тойота» продвигалась вперед черепашьими темпами.

Затем машина начала замедлять ход по собственной воле.

Клео нажала на педаль газа. Никакого результата. Встревоженно взглянула на указатель уровня бензина. С отчаянием она увидела, что стрелка стоит на нуле.

Но этого не может быть, подумала Клео, она залила полный бак на прошлой неделе. Видимо, кто-то пользовался ее машиной или выкачал из бака бензин.

— Проклятье!

Придется ей подрожать от холода, добираясь домой пешком.

Через несколько минут, в теплой темно-зеленой куртке, с фонарем в руке она вышла из «тойоты»и зашагала по краю дороги. Ключи от машины она спрятала в карман. Тут и идти-то всего милю, успокаивала она себя.

Тем временем туман превратился в ледяную пелену, под которой все вокруг застыло в мрачном молчании. Клео держалась обочины шоссе, прислушиваясь, нет ли вдали шума мотора. Автомобилист мог увидеть ее лишь в последний момент, когда окажется совсем рядом. Клео решила, что при звуке мотора ей безопаснее вообще сойти с дороги.

А пока ее со всех сторон окружала холодная неумолимая тишина. Серая стена тумана стала плотнее. На землю быстро спускались ранние зимние сумерки.

Клео напрягла слух, чтобы услышать приближающуюся машину. Вместо этого она уловила позади легкие шаги.

Она остановилась и резко повернулась. Туман и дождь отрезали ее от остального мира.

— Кто здесь?

Шагов не было слышно.

— Кто это?

Клео вытащила из кармана небольшой фонарик и направила луч в гущу тумана. Свет не мог пробить его завесу. Клео ничего не увидела.

Сомневаясь, не почудились ли ей шаги, она заспешила по обочине. Она не выключала фонарь, хотя от него было мало пользы. Луч света успокаивал ее.

Клео не прошла и нескольких ярдов, как вновь услыхала шаги на асфальте. Она снова застыла на месте, снова обернулась назад.

— Кто тут?

Тишина.

Ее охватил озноб, но не от погоды. Она вдруг поняла, что ее выдает луч фонаря. Она быстро выключила свет.

Тьма приблизилась к ней вплотную. Так же, как и шаги позади.

Клео больше не раздумывала. Она подчинилась инстинкту и пустилась бегом.

Когда же она услыхала приглушенные удары собственных кроссовок по земле, ею овладела новая волна страха. Какая идиотка. Теперь она выдавала себя звуком шагов.

Она остановилась и прислушалась. Шаги позади стали громче. Некто вот-вот прорвется сквозь туман и настигнет ее.

Клео бросилась в чащу деревьев у дороги. Влажная мягкая почва поглощала шум шагов. Тот, кто играл с ней в кошки-мышки, теперь потерял ее среди деревьев.

Клео осторожно пробиралась по лесу. Она знала, что ей не следует слишком удаляться от дороги. Стоит ей заблудиться в сером киселе, и она будет плутать до тех пор, пока ее не одолеет холод.

Она остановилась, прислушиваясь, как приближаются к ней шаги по асфальту. Она не стала больше углубляться в кусты, а скорчилась под густой елью, прикрыв лицо капюшоном куртки. Как хорошо, что при покупке она выбрала темно-зеленый, а не ярко-красный цвет.

Она убеждала себя, что преувеличивает опасность.

Она молила Бога, чтобы некто прошел мимо, дальше по дороге.

Ее охватила паника. Ей было хорошо знакомо подобное состояние, хотя вот уже четыре года она не испытывала этого страшного чувства, разве только в ночных кошмарах.

Шаги были совсем рядом. На секунду они смолкли.

Клео затаила дыхание.

Некто двинулся дальше по дороге.

Клео не решалась по-настоящему вздохнуть, пока шаги не стихли вдали.

Несколько минут она выжидала, затем отбросила назад капюшон.

Она еще немного помедлила, прежде чем подняться на ноги.

Она не решилась зажечь фонарь, выбираясь на дорогу. На какое-то мгновение ей почудилось, что она заблудилась. Она не могла найти асфальт.

Наконец под кроссовками зашуршал гравий обочины. Чувство облегчения охватило Клео, она задрожала от нервной слабости.

На дороге она остановилась и снова прислушалась. Она разобрала вдалеке равномерное урчание мотора дорогого автомобиля.

Машина медленно двигалась по шоссе то ли из-за непроницаемого тумана, то ли в поисках кого-то.

Клео уже приготовилась спрятаться в лесу, но в последнюю минуту раздумала. Что-то знакомое послышалось ей в приглушенном шуме мотора.

Буквально через секунду зеленый «ягуар» Макса появился из тумана, подкрадываясь, как ловкий хищник. Свет фар прорезал мокрую пелену.

Клео зажгла свой фонарь и замахала им, как сумасшедшая. Свет плясал на кустах и деревьях, бился в ловушке тумана.

— Макс, остановись! — кричала Клео. — Это я!

«Ягуар» остановился. Макс вышел из машины с тростью в руке. Клео не могла разглядеть выражение его лица, но легко распознала сталь в его голосе.

— Боже мой, Клео, что ты тут делаешь?

— Иду домой пешком. — Она бегом бросилась к нему. — Макс, как я рада тебя видеть. Я так перепугалась.

Она бросилась к нему на грудь и уцепилась за него, как утопающий за соломинку. Макс пошатнулся под ее тяжестью, но удержался, схватившись за дверь машины. Другой рукой он обнял Клео и еще ближе прижал ее к себе.

— В чем дело? — спросил он резко. — С тобой ничего не случилось?

— Кто-то преследовал меня. По крайней мере, мне так показалось. — Клео нервничала и задыхалась от волнения. — Я слышала шаги в тумане, стук обуви по асфальту. И больше никаких звуков и… Господи, Макс, я даже точно не знаю, слышала ли я их вообще. Но я все-таки спряталась в лесу. А потом приехал ты.

Его рука еще сильнее сжала ее плечи.

— Значит, с тобой все в порядке?

— Да, да, прости, я никак не могу опомниться. — Клео попыталась взять себя в руки. — Я веду себя, как идиотка.

— Нет, ты ведешь себя так, будто тебя очень напугали.

Клео оставалась в успокаивающем тепле его объятий. Она нашла в кармане носовой платок и высморкалась. Затем глубоко вздохнула.

— У меня кончился бензин. — Клео воображала, что говорит твердым, уверенным голосом. — Правда, не знаю, почему это произошло, я недавно залила бак. Я пошла домой пешком. Услышала шаги за спиной. Крикнула, никто не ответил. Я спряталась в лесу, пока кто-то не прошел мимо. Вот и все. Не знаю, почему я так струсила.

Макс прервал ее сбивчивые объяснения.

— Где твоя машина?

— Где-то там, на дороге. Недалеко отсюда. — Клео махнула рукой назад. — Наверное, какой-нибудь мальчишка отсосал у меня бензин.

— Машиной займемся позже. А сейчас быстро домой. Сильвия, Триша и все остальные уже начали волноваться.

Макс открыл дверь машины и посадил Клео на переднее сиденье.

— Нехорошо, что я заставила всех беспокоиться, — пробормотала Клео, наслаждаясь теплом. Она потянулась, чтобы пристегнуть ремень. — Мне стыдно. Похоже, я стала жертвой собственного воображения.

— Возможно.

Макс сел рядом и завел мотор. Он включил скорость и выехал на дорогу.

— Разве мы не едем в гостиницу? — спросила Клео.

— Я хочу удостовериться, что твоя машина не на дороге. Плохо будет, если кто-то налетит на нее в тумане.

Клео не стала спорить.

Очень скоро фары «ягуара» высветили призрачные формы «тойоты».

— Дай мне твои ключи.

— Что ты собираешься делать? Ты не можешь ее завести. В ней нет бензина.

— Я только взгляну и сейчас же вернусь.

— Это одно из твоих мужских дел?

Не удостоив Клео ответа, Макс захлопнул дверь. Клео следила, как он подошел к «тойоте»и сел за руль. Клео ждала, что машина закашляет, а потом заглохнет, но Макс не стал ее заводить. Он просто сидел за рулем, и очень долго, как показалось Клео. Она не могла понять, чем он занят.

Она уже собиралась выйти из машины, когда дверь «тойоты» открылась. Макс держал в руке лист бумаги. Клео вновь почувствовала беспокойство.

Холодный воздух и туман проникли внутрь, когда Макс открыл дверь «ягуара».

— Я нашел это на сиденье водителя. — С мрачным видом он протянул ей записку. — Думаю, ее там не было, когда ты пошла пешком в гостиницу.

Клео прочитала написанное на машинке послание: «Первая Клеопатра была распутницей. Она умерла заслуженной смертью».

11

— Послушай, О'Рилли, я не желаю больше слышать о том, что у тебя нет информации. — Голос Макса был резким и недовольным. Он сидел за небольшим письменным столом в своей комнате в мансарде. Трость была прислонена к спинке стула. — Я знаю, что ты не обнаружил ничего достойного внимания, когда пропустил через компьютер список постояльцев. Теперь надо заняться этим делом с другой стороны.

Последовало короткое напряженное молчание, пока Макс выслушивал своего друга на противоположном конце линии.

Клео сидела на кровати, обхватив руками колени. Она по-прежнему была в куртке и еще не согрелась, хотя в комнате было приятно тепло. Макс, не задерживаясь, провел ее к себе, как только они вошли в гостиницу. По пути он сказал Сильвии, Бену, Трише и другим, что объяснит все потом. Клео уже начала волноваться, потому что семья внизу до сих пор не знала, что с ней произошло.

— Совершенно верно, как ни поверни, а записка содержит прямую угрозу жизни, — говорил Макс. У него на щеках заходили желваки. Клео вздрогнула при этих словах. — Нет, мне неизвестно, что заставило какого-то местного психа пойти на такой шаг. Да, я буду за ней приглядывать. Нет, с этой минуты она никуда не будет выходить одна.

Клео открыла рот, чтобы запротестовать, но Макс еще более решительно нахмурился, и она промолчала.

— Да, я тоже считаю, что дело требует более глубокой проработки, — согласился Макс, не пряча своего сарказма. — И я не хочу, чтобы ее откладывали. Я хочу, чтобы ты уделил этому делу первоочередное внимание. Хорошо. Встретимся завтра, О'Рилли, лучше всего утром, до двенадцати.

Макс положил трубку и задумчиво посмотрел на Клео. Клео облизнула пересохшие губы.

— Что сказал мистер О'Рилли?

— Он сказал, я цитирую: «Ты всегда требуешь первоочередного обслуживания, сукин сын».

— Вот как. — Клео грустно улыбнулась. — И я уверена, ты его всегда получаешь. Зачем ты был с ним груб? Наверняка мистер О'Рилли делает все как надо.

— Я был не грубым, а настойчивым. Он до сих пор не узнал ничего важного.

— Он нашел Бена.

— Это никак не связано с другим делом. — Макс приостановился. — По крайней мере, мне так кажется.

— Конечно, не связано. Каким образом они могут быть связаны? — спросила Клео, обеспокоенная тоном его голоса.

— Если бы я только знал. Сейчас все совершенно непонятно. — Макс схватил трость и поднялся со стула. — Давай спустимся вниз и расскажем обо всем остальным.

— Макс, я тебе уже сказала, что не хочу никого тревожить.

— Напрасно. Им все равно придется тревожиться. Я позабочусь о том, чтобы они тревожились. Клео нахмурилась.

— Мне кажется, нам с тобой следует держать это в тайне.

— А я хочу, чтобы члены семьи знали, что происходит, и опекали тебя.