— Понимаю, Джим, — отозвалась она.

Накануне его отъезда Джим провожал Нелли к ее убогому, запущенному дому и перед тем как расстаться, спросил:

— А у тебя все в порядке? Не хочу, чтобы из-за меня ты попала в беду, ты знаешь, о чем я.

— Конечно, и думать, не думай. Будь спокоен, — храбрясь, ответила Нелли, хотя, похоже, дела ее были плохи.

Через месяц подозрения оправдались и еще через месяц она уже места себе не находила от беспокойства.

От Джима пришло несколько коротких, ласковых писем. Много работы, — писал он, — и все будет, как надо. Ни слова о чувствах.

Нелли не могла поделиться с ним своей бедой. Она старалась придумать, как ей переменить жизнь, но не находила никакого выхода, и когда в одно прекрасное утро у нее за завтраком случился обморок, мачеха догадалась, что с ней, и пригрозила найти бесчестного погубителя.

— Ему не скрыться, выложит денежки, свинья этакий, как миленький! — негодовала миссис Трипп. — Отец придет вечером домой, я ему скажу, чего надо сделать. А полиция все уладит, как пить дать.

Бледная, дрожащая, Нелли убежала из дома. Она знала — мачеха выполнит угрозу.

Весь день Нелли бродила по улицам, решив, что домой не вернется, с утра у нее во рту не было маковой росинки, но от горя она и есть не хотела. Когда стемнело, пошла к реке, в тот уголок, где они с Джимом были так счастливы вдвоем. И там, глядя на быструю воду, она поняла, что должна сделать — нужно спасать не себя, а Джима, его будущее. Это единственный выход, и она так и поступит — ради Джима!

Роберт, однако, сумел ее убедить, что Джим должен обо всем знать.

— Видишь ли, Нелли, — говорил Роберт, — так будет справедливо по отношению к Джиму. Ты ждешь ребенка, но он ведь не только твой. И у отца есть на него право.

Возможно, Джим все равно не захочет на тебе жениться — и такое надо предвидеть. Но пусть и он решает, как вам быть. Джим зачал ребенка и должен принять собственное решение о его будущем, в особенности если речь идет о том, жить ребенку или нет.

Его доводы были неоспоримы, и говорил Роберт с такой искренностью, что Нелли сдалась. Доверчиво назвала фамилию Джима, его адрес, и после ухода Роберта даже немного повеселела.

Синтия зашторила окна, чтобы Нелли поспала, а сама спустилась в сад. По тропинке, которая начиналась за виллой, она пошла к маленькой церкви из серого камня в другом конце парка. Синтия ходила на могилу к отцу, но ни разу еще за все это время не присутствовала на богослужении. Что подумают сельские прихожане, знавшие ее с детства? Ведь семейная скамья владельцев «Берез» пустует… Да, Синтия уклонялась и от посещения церкви. Но сейчас ей нужно там побывать. Она решительно толкнула тяжелую дубовую дверь и вошла. Знакомо повеяло запахом старого дерева и угля, которым топили печь. Бесшумно закрыв за собою дверь, Синтия прошла вперед к алтарю и остановилась. В окна лился солнечный свет, сияло распятие, блестели золоченые подсвечники. У Синтии возникло неописуемое чувство, будто наконец она «дома». Синтия опустилась на скамью и закрыла лицо руками. Простые, памятные слова детских молитв вернулись из далеких дней. Вдруг она задумалась о Роберте. Ей слышался его голос, добрый, участливый, каким он обращался к Нелли. Ведь бедняжка поверила и не побоялась излить ему душу. А Синтия так часто, так несправедливо осуждала его!

— Господи! — молилась она, — помоги мне быть добрее и в помыслах, и в деяниях. В моей жизни было столько счастья, столько любви!.. Помоги забыть невзгоды! Освободи мою душу от горечи, научи видеть в людях лучшее…

Молитва возносилась из самой глубины души, и, словно в ответ, Синтия ощутила необычайный прилив сил. Глубокий покой снизошел на нее, исцеляющий и благотворный, и впервые с тех пор, как тоска и мучение из-за Питера поселились в ее душе, она чувствовала себя легко и безмятежно. Она знала теперь: боль и смятение ушли из сердца. Нежданно и необъяснимо ей были ниспосланы любовь и благословение Божье.

11

Роберт вернулся со щитом — он привез Джима Харриса. Синтия видела, как преобразилось худенькое, унылое лицо Нелли, когда изрядно смущенный паренек следом за Робертом появился в спальне. Сцена была не для посторонних, и Синтия с Робертом вышли, закрыв за собой дверь.

— Ну, все у них уладится! — заверил Роберт.

Синтия поглядела на него и улыбнулась не без ехидства.

— Что понадобилось доброму волшебнику из сказки предпринять для столь счастливого конца?

— Совсем немного, — улыбнулся Роберт в ответ. — Он порядочный парень, искренне был огорчен и готов поступить должным образом, и… В общем, я подыскивал механика, мне нужен человек в гараж.

— Почему вы разыгрываете Санта Клауса, столь щедрого по отношению к этой юной паре?

— А если просто из гуманных побуждений?

— Не вполне уверена, — сказала она, — не вяжется, скажем так, с некоторыми другими вашими действиями.

— Что вы имеете в виду?

Вопрос был задан вполне серьезно.

— Ну, по правде говоря, ваши хозяйственные методы не очень располагают к вам соседей. Им невозможно найти работников, ведь в «Березах» платят куда лучше!

Роберт нетерпеливо отмахнулся.

— Я вовсе не соревнуюсь с ними. Просто они хозяйствуют по старинке, причина только в этом! Я хочу, чтобы в моих руках усадьба процветала, и для этого не жалею денег!

Он говорил резко, в выражении лица появилась особая твердость — Синтия видела ее уже не раз. Здесь, как и во многом другом, он непреклонен, и это очевидно. В то же время готов пойти на огромные затраты сил и средств ради счастья чужой женщины, случайно встретившейся на его пути. Синтия вздохнула — ей никогда в нем не разобраться.

Она пошла вниз по ступеням, Роберт последовал за ней, оба молчали. В холле Роберт внимательно посмотрел ей в лицо.

— А что, по-вашему, я должен был сделать? — спросил он. — Оставить усадьбу в прежнем состоянии?

Синтия отрицательно покачала головой.

— Вовсе нет. Я даже не знаю, как объяснить.

— Тогда разрешите, попытаюсь изложить свою точку зрения, — попросил Роберт. — Поговорим…

— У меня нет времени, а, кроме того, вас ждет в гостиной Сара. Пойдите, развлеките ее.

Роберт открыл дверь гостиной, где сидела с раскрытым журналом Сара. Увидев его она издала радостное восклицание.

— Ах, Роберт, ты явился как чудо! Я сижу здесь одна, хоть плачь! Молю судьбу послать мне кого-нибудь!

— Кого же? — спросил Роберт.

— Ну, тебя, к примеру! — кокетливо отозвалась Сара.

— А что, кроме меня никого нет в округе? — осведомился Роберт, закуривая.

Он говорил с Сарой совсем иным тоном, чем с Синтией, не скрывая легкого пренебрежения. Чувствовалось, что он хорошо ее знал и особого уважения не испытывал.

— Ты все еще очень привлекательна, Сара. Не возьму в толк, зачем тебе здесь попусту тратить время?

— Разве я его трачу попусту?

— Что касается меня, безусловно, моя дорогая.

— Ты влюблен в Синтию, не отрицай!

Роберт помолчал мгновение и ответил:

— А это мое дело, Сара.

— Ну, ладно, ладно! Я просто констатировала очевидное. Не буду ставить тебе палки в колеса и вообще могу очень и очень пригодиться!

— Что ты имеешь в виду?

Сара поняла, что ее слова не оставили Роберта равнодушным. Она взяла лежащую на диване белую сумку и достала оттуда конверт.

— Получила сегодня письмо из Америки, — сказала она. — По-моему, тебе будет весьма интересно его содержание!

Роберт подошел к дивану и протянул руку.

— Верится с трудом, Сара. Дай взглянуть.

— Минутку, Роберт! Ты его получишь, но прежде у меня к тебе разговор, мне нужен твой совет.

— В чем дело? — резко спросил он.

— У меня не было случая сказать тебе, — начала Сара, — но дело в том, что Бенни умер. Мне больше не будут платить на содержание. Я очень нуждаюсь, Роберт, я в отчаянном положении!

— Понятно! — легкая улыбка промелькнула у него по лицу. — Сколько ты хочешь за это письмо, которое весьма интересно?

Сара назвала цифру. Роберт присвистнул и рассмеялся.

— Моя дорогая, ты, наверно, считаешь меня дураком!

— Все мужчины глупеют, когда влюблены!

Их взгляды встретились. Роберт встал.

— Хорошо, но если ты меня обманула, моли Бога о помощи!

Синтия, войдя через несколько минут, увидела, к своему удивлению, что Роберт и Сара, сидя на тахте, тихо и серьезно что-то обсуждают. Роберт встал при ее появлении и положил в карман белый конверт.

— Как там наша молодежь? — спросил он.

— Роза отнесла им чаю, — ответила Синтия. — И потом мистер Харрис должен спешить на поезд.

— Осталось лишь уточнить день свадьбы, — заключил Роберт. — А это уже на ваше усмотрение.

— О чем вы? — спросила Сара с любопытством.

— Ничего особенного, мы тут немного помогли одной молодой паре. Длинная история, тебе будет неинтересно.

Сара состроила ему гримаску и поднялась с дивана.

— Вот узнаешь Роберта поближе, как я, Синтия, — сказала она, — и увидишь, какой он забавный, в особенности, если старается кого-нибудь провести.

Лицо Роберта помрачнело, в глазах проглянуло что-то зловещее, и Синтию даже охватил страх за легкомысленную приятельницу. Сара и сама увидела, что зашла слишком далеко.

— Пойду, попудрю нос, надо прихорошиться, — весело защебетала она. — А ты, как я поняла, остаешься к чаю!

И она вышла, не дожидаясь ответа. Синтия посмотрела на Роберта.

— Выпьете чаю?

Роберт, подождав, пока за Сарой затворится дверь, обернулся к Синтии и со скрытым раздражением проговорил:

— Почему вы не предложите этой женщине перебраться в какое-нибудь другое место?

— Кому, Саре? — ошеломленно спросила Синтия. — Ей здесь нравится.

— Оно и видно, — сказал Роберт. — То-то она здесь слишком загостилась! Сара не годится вам в подруги. Вы… — Он замолчал, подыскивая нужное слово, потом продолжил: — Эта особа не достойна вас. Понимаете?

Синтия засмеялась.

— Очень мило с вашей стороны, но, поверьте, я сама могу о себе позаботиться. Я, как вы знаете, не ребенок.

— Синтия, послушайте меня! Я знаю, что говорю, я видел слишком много подобных Саре, а такую, как вы, встретил впервые. По правде говоря, я никогда до вас не встречал порядочной, достойной женщины.

— Не расхваливайте меня, — возразила Синтия шутливо, словно не замечая, как он серьезен. — Почему меня все так хвалят — сначала Артур, потом вы?

— Значит, Артур Марриотт говорит то же самое? — спросил Роберт. — Подумайте, как он проницателен! Тем не менее, я сужу по собственному опыту, и прошу вас тактично, если вы того желаете, но твердо предложить обольстительной, благоухающей дорогами духами Саре Иствуд, убраться отсюда подобру-поздорову.

Синтия резко выпрямилась.

— Я понимаю гораздо больше, чем вы полагаете, — возразила она, — и если кому-то придется покинуть этот дом, то отнюдь не Саре.

Роберт долго глядел ей в лицо, потом прерывистым голосом тихо проговорил:

— О, дорогая моя, почему мы все время ссоримся? Ведь я стремлюсь дать вам только любовь и нежность!

Синтия подняла на него взгляд. Ей казалось, будто она во власти колдовских чар, которые не в силах побороть. Так они стояли, лицом к лицу. Синтия попробовала заговорить, но лишь глубоко вздохнула.

Послышалось звяканье чайной посуды, дверь открылась. Синтия и Роберт отпрянули друг от друга, и он подошел к окну. Грейс внесла серебряный поднос, расставила посуду на покрытом кружевной скатертью столе с откидной крышкой.

— Молодой человек уходит, мисс! — Объявила Грейс. — Хочет с вами попрощаться.

— Иду, иду! — ответила Синтия, ухватившись за этот предлог.

Джим Харрис ждал в холле. Лицо его сияло от счастья.

— Нелли мне рассказала, как вы добры к ней, мисс Морроу.

— Она славная девушка, — улыбнулась Синтия. — Надеюсь, вы будете счастливы.

— Мы и правда счастливы, и спасибо вам и мистеру Шелфорду! Нелли хочет с вами поговорить насчет свадьбы, может, вы ей что посоветуете. Я снова приеду в субботу, — продолжал Джим Харрис. — Мистер Шелфорд велел приехать.

— Превосходно, Нелли будет ждать вас с нетерпением.

— Спасибо, мисс Морроу! Спасибо!

Синтия побежала наверх. Нелли лежала в кровати порозовевшая, улыбающаяся.

— Ах, мисс, до чего все замечательно! — воскликнула она, увидев Синтию. — Мне от радости даже плакать хочется. Я так счастлива, не верится, что все это правда!

— Все у вас будет превосходно, — заверила Синтия.

— А вы сделаете счастливым мистера Шелфорда, правда, мисс?