Оба Марлоу с готовностью согласились. Когда мужчины скрылись из виду, Блисс поинтересовалась:

— Сколько лет сейчас Генри? Такой тихий, спокойный мальчик, совсем как отец.

— Двенадцать, — с глубоким вздохом ответила Марлоу. — Он очень похож на Джона. И не только внешне.

— Ниссе в конце декабря минет семнадцать, — попыталась Блисс как можно деликатнее развеять иллюзии своей приятельницы. — Мы надеемся найти для нее при дворе хорошую партию. Покамест ее сердце свободно. Ты ведь знаешь, она единственная наследница своего отца. У нее есть собственное имение, Риверсайд, земли, доставшиеся ей от него, и кое-какие средства, подаренные ей отчимом, который в ней души не чает. Девица она довольно своенравная и упрямая, поэтому, мне кажется, ей нужна твердая рука, чтобы направлять ее, рука мужа опытнее и старше ее.

«Они обсуждают мою судьбу так, будто меня здесь и нет», — рассерженно подумала Нисса и решила вмешаться:

— А разве вы, тетя, в юности не были своенравны и упрямы? Я помню, мама об этом рассказывала.

— Своенравна? Я? Да обо мне в жизни такого не говорили! — вскричала Блисс, но и ее подруга, и племянница только засмеялись в ответ.

Найдя уединенный уголок, подруги уютно расположились на диване.

— Расскажи мне о своей семье, — попросила Адела Марлоу, и они принялись подробно описывать друг другу последние годы.

Видя, что они всецело поглощены беседой, Нисса тихо скользнула в сторону, в толпу гомонящих придворных. За окнами виднелся парк; открыв небольшую дверцу, Нисса очутилась среди деревьев, с радостью вдыхая свежий утренний воздух. Тучи, закрывавшие небо ранним утром, когда они ехали во дворец, рассеялись, и теперь с голубого неба довольно ярко для ноября светило солнце. Нисса сделала долгий глубокий вдох. Во дворце чересчур людно, и, как подсказало Ниссе обоняние, далеко не все разряженные леди и джентльмены столь ревностно относились к мытью, как она сама. Так хорошо побыть здесь, на воздухе.

Нисса потихоньку прогуливалась по парку, который украшали маленькие водоемы, каменные изваяния геральдических животных. Все деревянные оградки и перила были выкрашены в зеленое с белым — цвета Тюдоров. Заботливо ухоженные клумбы уже подготовили к приходу весны. Вскоре Нисса обнаружила, что не одна здесь. Улыбаясь, к ней подошел мальчик и поклонился.

— Вы — новенькая при дворе, леди, — плутовато усмехнулся он. — Я знаю наперечет всех красивых девушек. Я — Ганс фон Графстейн, личный паж принцессы Клевской.

Сдернув с белокурых волос берет, он поклонился еще раз, более вежливо.

Нисса сделала реверанс.

— Я — леди Нисса Уиндхем, буду служить новой королеве. Сам король назначил меня ее фрейлиной.

— Вы ей понравитесь, — уверил Ганс. — Вы молоды и не так задираете нос, как большинство здешних леди.

— Два моих брата назначены пажами, — сообщила Нисса. Этот мальчик не внушал ей такого страха, как те люди, которых она видела во дворце. — Сколько вам лет? Мне кажется, вы младше моего брата Филиппа, но старше Джайлса.

— А сколько лет вашим братьям?

— Тринадцать и девять.

— А мне одиннадцать, — сообщил паж. — Посол герцога Клевского — мой дядя, старший брат моей матери, поэтому я здесь. А кто ваши родители, леди Нисса?

— Я дочь графа и графини Лэнгфорд, — ответила Нисса, не считая нужным объяснять, что Энтони — ее отчим.

— Мне кажется, это не очень известный род, — удивился Ганс. — Как же вам удалось получить такое почетное назначение?

«Что же, интересно, я должна говорить ему?»— спросила себя Нисса, и вдруг какой-то голос изнутри подсказал ей: «Говори правду».

— Моя мать много лет назад была возлюбленной короля, — призналась она. — Они остались добрыми друзьями. Когда мама попросила его об этом месте, король с радостью согласился.

Нисса с облегчением увидела, что Ганс вовсе не шокирован ее откровениями. Но вдруг он спросил:

— Так вы — дитя короля, леди?

— О нет, сэр, нет! — воскликнула Нисса, вспыхнув до корней волос. — Мой отец — Эдмунд Уиндхем, третий граф Лэнгфорд. Я рождена в законном браке. Моя мать уже была вдовой, когда познакомилась с королем. — Теперь ей пришлось объяснять все до конца. — Впоследствии моя мать вышла замуж за племянника моего отца, то есть единственный отец, которого я помню, — мой отчим.

— А-а, теперь понятно, — улыбнулся Ганс.

— Расскажите мне о леди Анне, — попросила Нисса. — Я слышала, она прекрасна лицом и добра сердцем. Я счастлива, что буду служить ей. Какая она на самом деле? На каком языке я буду говорить с ней?

Мальчик выглядел изумленным.

— Вы говорите по-немецки?

— По-немецки, я? Нет, конечно.

— Тогда вы не сможете говорить с леди Анной, потому что это единственный язык, которым она владеет. — Нисса впервые обратила внимание, что и лаж говорит с легким акцентом. — В нашем герцогстве женщинам, даже знатным дамам, не принято давать такое образование, как у вас, в Англии. Бог и дом — вот что должны знать наши женщины.

— Как же она будет общаться с королем? — удивилась Нисса.

— Думаю, это не имеет значения, — откровенно ответил Ганс. — Она приехала скрепить политический союз и рожать детей. Для этого не нужно много говорить.

— Ох, боюсь, Ганс, вы ошибаетесь, — вздохнула Нисса. — Моя мама всегда рассказывала, как высоко ценит король образованных, умных, блестящих женщин. Он любит музыку, танцы, карты. Чтобы понравиться ему, нужно все это знать. Одной красоты недостаточно для короля, хотя, конечно, он предпочитает красивых женщин.

— В таком случае пропала моя леди Анна, — сказал мальчик. — Ее не назовешь красавицей, ни на каком музыкальном инструменте она не играет, и в карты тоже. Ну а танцы и все такое при нашем дворе считаются распутством.

— Боже мой, — воскликнула Нисса, — что же будет с ней, если король останется ею недоволен? Ганс, вы должны научить меня нескольким фразам по-немецки, чтобы я могла хоть немного помочь леди Анне освоиться в чужой стране.

Какая она добрая, подумал мальчик. Ни одной из дам, назначенных в свиту принцессы Анны, не пришла в голову мысль о том, как можно помочь новой королеве, сделать ее жизнь более легкой и приятной. Что ж, он поможет Ниссе Уиндхем. Пробыв в Англии несколько месяцев, он понял, что его бедную госпожу ожидают здесь трудные времена. Ее воспитали в строгости и замкнутости. Английский двор не мог не шокировать ее.

— Я помогу изучить наш язык, госпожа. Какими еще языками вы владеете?

— Немного французским, немного латынью, — просто ответила Нисса. — И еще чуть-чуть читаю по-гречески. Видите ли, я выросла в деревне и никогда не думала, что попаду во дворец.

— А чему еще вас учили? — заинтересованно спросил паж.

— Основам математики, чтению и письму — этим я владею хорошо. Немного знаю историю, — улыбнулась ему Нисса. — Языки даются мне легко, вот математика — гораздо сложнее.

Но мама говорит, что женщина должна уметь считать, чтобы слуги или торговцы не могли ее обмануть.

— Ваша мама, должно быть, практичная женщина, — сощурив ярко-голубые глаза, засмеялся паж. — У нас на родине таких ценят. Принцесса тоже практичная женщина.

— Боюсь, ей придется стать такой, если она будет иметь несчастье не понравиться королю, — сочувственно сказала Нисса. — Бедная женщина! Как это тяжело — приехать издалека в совершенно незнакомую страну, с чужим языком и обычаями. Как вы думаете, Ганс, сумеет она выучить английский?

— Она неглупа, — ответил Ганс, — и хотя на первых порах ей придется нелегко, думаю, потом она полюбит Англию. Ей понравится здешняя свобода нравов. Мой дядя, который хорошо ее знает, говорит, что она женщина высокой души, несмотря на полученное ею воспитание. Наши женщины должны быть кроткими, скромными и благопристойными. И все.

— Но не английские женщины, — усмехнулась Нисса. Мальчик уставился на нее.

— Вы такая красивая, когда улыбаетесь, — серьезно сказал он. — Жаль, что я слишком молод и недостаточно знатен для графской дочери. Но мы ведь можем стать друзьями, не правда ли?

Ниссу поразила его откровенность, но она сумела улыбнуться еще раз. Он был действительно очень мил, и с ним она чувствовала себя в безопасности.

— Конечно, мы подружимся. Я познакомлю вас с моими братьями. Может быть, вы и их немного поучите немецкому, чтобы они могли быть по-настоящему полезны принцессе, то есть королеве. Да, она будет королевой, и мы должны думать о ней как о королеве, Ганс фон Графстейн.

— Я провожу вас во дворец. — Он предложил ей руку. — Поднялся ветер, а вам сейчас нельзя простужаться, иначе другая претендентка перехватит место.

— Это уж наверняка, — согласилась Нисса, опираясь на его руку. — Леди Браун уже пыталась отпугнуть меня, когда я представлялась ей сегодня. Но я прибыла сюда с твердым намерением служить королеве, и я буду служить ей верно и преданно, так, как я это понимаю.

Войдя в зал, Нисса нашла свою тетю и леди Марлоу все так же увлеченными беседой. Они даже не заметили ее отсутствия. Она начала представлять им племянника посла, но леди Марлоу, как оказалось, уже знала его.

— Барон фон Графстейн, — с деликатной улыбкой поправила она Ниссу. — Я не ошиблась, сэр? — Леди Марлоу поклонилась.

Мальчик раздраженно тряхнул головой. Ему не нравилось быть бароном, но что делать? Его отец умер два года назад, а он был старшим из сыновей. Хорошо хоть, что вместе с титулом он автоматически наследует богатство.

— Ганс будет учить меня немецкому языку. Принцесса Анна говорит только по-немецки, — сообщила дамам Нисса. — Мне нужно брать у него уроки каждый день, пока королева не приехала. Если я смогу хоть немного с ней объясниться, то буду более полезна ей, правда, тетя?

— Разумеется! — поддержала Блисс, очень довольная рассуждениями Ниссы. Она готова держать пари, что ни одной другой новоиспеченной фрейлине просто в голову не придет выучить язык, на котором можно объясниться с королевой. Блисс одобрительно пожала руку племянницы.

Вскоре вернулись джентльмены, которых тут же познакомили с Гансом фон Графстейном. Молодые люди понравились друг другу. Однако Нисса по-прежнему чувствовала себя не в своей тарелке. Ее братья и кузены, казалось, уже вполне освоились в новой обстановке. И тетя вела себя так, будто никогда не покидала дворца. Может быть, когда наконец приедет королева, и она, Нисса, должна будет что-нибудь делать, а не просто стоять столбом. Внезапно Нисса ощутила на себе чей-то взгляд. Обернувшись, она поняла, что ее разглядывает стоящий на другом конце комнаты богато одетый джентльмен. В замешательстве Нисса почувствовала, как ее щеки заливает волна краски; ей стало еще неуютнее. Она дотронулась до руки леди Марлоу.

— Кто вон тот джентльмен, что разглядывает меня? Адела Марлоу бросила быстрый взгляд туда, куда ей тихонько указала Нисса, и вдруг тоже покраснела.

— Святые мощи! Это граф Марч. Один из внуков Норфолка. Говорят, он незаконнорожденный. О нем идет дурная слава, дитя мое. Завзятый сердцеед! Губитель женщин! Не оборачивайтесь, а не то он решит, что вы его поощряете. Ни одна добродетельная девушка не пожелает, чтобы ее видели рядом с Варианом де Винтером, а уж если девушку заметят с ним наедине, то на ее репутации можно ставить крест!

— Он очень хорош собой, — тихо сказала Нисса и подумала, что по виду он никак не похож на негодяя.

— В общем-то да, — признала леди Марлоу, — но это очень опасный человек. Господи, да мне о нем говорили, что…

Она понизила голос и стала нашептывать что-то Блисс. Нисса не услышала ни слова. Блисс вдруг заалела.

— Матерь Божия! — только и выдохнула она.

— Я, конечно, и не предполагаю, что ты захочешь рассказать мне, — съязвила Нисса.

— Ты еще слишком молода! — патетически воскликнула тетка.

— Я достаточно взрослая, чтобы самостоятельно искать себе мужа, — напомнила ей Нисса.

— Есть вещи, которые женщине всегда рано знать, — мягко парировала Блисс, — а это как раз такая история.

Давние подруги вернулись к прерванной беседе, а Нисса украдкой бросила взгляд на Вариана де Винтера. Теперь он разговаривал с каким-то осанистым джентльменом и, к счастью, не обращал на нее внимания. У него такое мужественное, ястребиное лицо, очень темные волосы; Ниссу заинтересовало, какого же цвета у него глаза. Неожиданно он резко повернул голову и взглянул прямо на нее. Прижав пальцы к губам, он с издевательской улыбкой послал ей воздушный поцелуй. Спохватившись, Нисса отвернулась, но слишком поздно. Ее щеки пылали. Ну, каков наглец! Она не осмеливалась оглянуться, но затылком чувствовала на себе его пожирающий взгляд.


В течение последующих нескольких дней Нисса каждое утро после мессы исправно являлась к леди Браун. Ее представили старшим придворным дамам новой королевы. Две из них, леди Маргарет Дуглас и маркиза Дорсетская, были племянницами короля; герцогиня Ричмондская тоже состояла в родстве с ним, поскольку была замужем за незаконным сыном короля от Элизабет Блаунт. Две графини: графиня Гертфорд и графиня Рутланд, а также леди Адли, Рочфорд и Эджкомб, плюс еще шестьдесят пять женщин низшего ранга состояли в штате королевы. Познакомили Ниссу и с графом Рутландом, назначенным лордом-камергером новой королевы. В его обязанности входило управление всей свитой. Узнала она и сэра Томаса Дэнни, будущего старшего секретаря королевы, и его преподобие доктора Кайе, капеллана.