Макнайт постучал и вошел.

— Вы готовы?

Эбби кивнула, но не обернулась. Вместо ответа она надела единственную шляпку, постаравшись покрасивее завязать бант под подбородком, затем, подхватив сумочку, направилась к двери. Лучше не разговаривать. Лучше проделать все молча.


В Берлингтоне было два магазина, в которых торговали тканями и швейными принадлежностями, но Таннер повел ее в магазин готового платья. Эбби никогда не покупала готовых платьев. Они с мамой всегда шили одежду сами. Покупали они только обувь. Поэтому Эбби слегка смутилась и испугалась.

— Эта юбка — коричневая с белым, из ситца — очень практичная и ноская, — сказала жена владельца магазина, предлагая Эбби пощупать материю. — Материал очень прочный, и сшито добротно.

— Нам нужно что-нибудь поэлегантнее, — сказал Таннер, прежде чем Эбби успела вставить слово. — Мы едем в Чикаго.

— Ах, вот оно что! Вам нужна городская одежда! Почему же вы сразу не сказали?! — Маленькая женщина провела их вдоль длинных стоек с одеждой. — Вот здесь. Это одежда для города.

Хозяйка магазина протянула Эбби изысканное платье цвета зеленого яблока со сливками, и молодая женщина вопросительно посмотрела на Таннера.

— Оно прелестно, — прошептала Эбби на ухо своему спутнику, одной рукой нащупывая ценник. — Двенадцать долларов! — За эту цену она могла бы купить материала на полдюжины платьев.

— У нас есть и другие платья, — заметила хозяйка магазина. — Не такие дорогие. Вот, например, это. А вот розовато-лиловое, для прогулок.

— Мне понравилось первое, — сказал Таннер, указывая на дорогой зеленоватый атлас. Секунду он внимательно разглядывал Эбби. — Оно подходит к вашим глазам.

Хозяйка радостно закивала, а Эбби отвела взгляд. Щеки ее пылали. Зачем он говорит такие вещи? Зачем он вообще пошел с ней выбирать платье? Мог бы подождать ее при входе.

— Не хотите ли примерить, мадам?

Эбби повела плечами:

— Пожалуй.

— Да… и принесите все аксессуары к этому платью: шляпу, перчатки и все прочее, — распорядился Макнайт.

— В этом платье ваша жена будет выглядеть сногсшибательно, — уверила хозяйка магазина Таннера, отправляясь за прочими вещами.

Жена. У Эбби внутри все оборвалось. Но, если Таннер не стал исправлять ошибку, что ж… она и виду не подаст.

— У меня не хватит денег, чтобы расплатиться за все это, — нервно прошептала Эбби.

— У меня хватит, — так же шепотом ответил Макнайт.

— Нет. Я не хочу.

— Ваш дедушка вернет мне деньги сполна. — Таннер взял Эбби за руку и повел в дальний конец магазина, где возле примерочной уже ожидала владелица. — А его деньги скоро станут вашими, — добавив молодой человек. — Эбби, вы можете позволить себе купить что угодно. Весь этот чертов магазин. Если он вам нужен, конечно.

Пока хозяйка помогала Эбби одеться, Таннер ждал возле примерочной. Эбби надела тончайшую сорочку и, расставив руки в стороны, ждала, пока хозяйка поможет ей зашнуровать по последней моде корсет. Потом она надела подряд несколько юбок и, наконец, подняла руки вверх, чтобы позволить надеть на себя платье. Она поворачивалась, оглаживая складки и прихорашиваясь, обеспокоенная, понравится ли платье Таннеру.

Он сердит на нее, это ясно. Наверное, он раздражен тем, что очень скоро она будет так же богата, как и ее дедушка. Но ведь это не ее вина. Если кто и виноват, то сам Таннер. Именно он выследил ее и привез в Штаты. Какое у него право сердиться?

— Вам не нравится, мадам?

Должно быть, женщине показалось, что Эбби хмурится. Эбби заставила себя изобразить на лице улыбку. Посмотрев в высокое зеркало, она не смогла скрыть изумления. Она выглядела намного привлекательнее, чем обычно. Наверное, это благодаря зеленому цвету, который удивительно шел ей.

Владелица магазина почувствовала перемену в настроении Эбби и, гордо выступив вперед, сказала:

— Вы сделали правильный выбор. Ваш муж будет приятно удивлен, увидев вас.

Будет ли? Интересно, понравится ли она Таннеру в этом платье?

Когда она вышла из примерочной, глаза у Таннера широко раскрылись, и Эбби очень ясно прочитала в них восторг и восхищение. Несколько секунд он был не в силах вымолвить ни слова, он просто ел ее глазами. Только самодовольное замечание хозяйки вернуло его к реальности.

Из магазина Эбби вышла значительно более уверенной в себе, чем раньше. Оплатив чек, Таннер последовал за ней. Ее прочие покупки: дорожный костюм, ночную сорочку, пару лайковых башмаков, две пары чулок и чемодан, куда все это сложили, доставят в гостиницу позже. Итак, им предстояло вместе пообедать, и Эбби решила проверить на спутнике свои чары.

Все в порядке, думала Эбби, вдыхая теплый вечерний воздух. Все хорошо. Он был потрясен ее видом. Именно этого она и добивалась. Впереди у них еще целый вечер, после которого им предстоит поездка в Чикаго. Может, ей удастся еще раз ошеломить его? Она была уже совсем не той скромной девочкой, которая несколько месяцев назад покинула Лебанон. Теперь она отвечала сама за себя. Ее судьба — в ее руках вне зависимости от того, что думают об этом Таннер и ее дедушка. Она сама должна добиться того, чего ей хочется, а ей хочется Таннера, как бы глупо это ни звучало.


Молодые люди шли по тротуару, не касаясь друг друга. Но стоило им приблизиться к группке мужчин, сидящих за столиками возле салуна, как Таннер взял ее под руку, якобы помогая пройти. Предъявляет свои права на меня, подумала Эбби, заметив, как сразу несколько мужчин, восхищенно глядя на нее, приподняли шляпы.

— Ресторан находится чуть дальше, — пробормотал Таннер, когда они проходили мимо завсегдатаев салуна. Он продолжал держать ее под руку, и Эбби почувствовала, как в ней возрождается надежда. Эбби едва дышала. На пороге ресторана Макнайт слегка обнял женщину за талию, и у нее от восторга закружилась голова.

Когда Таннер помогал Эбби сесть за стол, в голове у него мелькали примерно такие же мысли, как и у нее. Если он уцелеет после сегодняшнего обеда, это будет чудом. Таннер заказал себе виски раньше, чем официант указал на меню, мелом написанное на грифельной доске у входа. Есть Таннеру не хотелось. Сначала надо выпить, а потом покрепче закрыть дверь, разделяющую их комнаты.

— Я голодна, — с улыбкой произнесла Эбби. — А вы?

— Я бы тоже поел, — прорычал Макнайт, уставившись на доску.

— Надеюсь; что мы не спешим, — прожурчала Эбби. — Я так давно мечтала о еде, не мной приготовленной.

Макнайт проглотил комок, застрявший в горле, и принялся изучать вилку и нож, лежащие на столе по обе стороны тарелки. Вот и пропали ее злость и угрюмость. Один поход по магазинам — и женщина вновь весела. Эбби принялась стягивать с руки длинные лайковые перчатки, а Таннер не мог заставить себя оторвать от нее взгляд. Она была самой желанной женщиной в его жизни, а теперь, в новом зеленом платье, она была еще обольстительнее. Таннер как бы нехотя перевел взгляд на лицо своей спутницы. Глаза ее манили и притягивали. Ее темные волосы, собранные над головой в корону, сверкали в свете люстры. В этот момент Таннер был готов вернуть обещанное вознаграждение до последнего пенни, лишь бы увидеть, как, струясь, ее волосы падают вниз. Он мечтал медленно-медленно спустить зеленые тесемочки с ее плеч и смотреть, как нежно шурша, падает на пол ее платье.

Официант поставил перед ним стакан виски, и Таннер залпом осушил его. Слегка приподняв от изумления брови, официант устремился к стойке, едва Таннер молча помахал у него перед носом пустым стаканом.

К чести Эбби, она постаралась этого не заметить. В конце концов, она была рождена, чтобы стать леди, напомнил себе Таннер. Она совсем не похожа на тех женщин, которых он знал.

Макнайт резко выдохнул и приказал себе успокоиться, надеясь, что виски убьет в нем разбуженные ею чувства. И не дай Бог официанту замешкаться со второй порцией!

— В какое время завтра отходит поезд? — поинтересовалась Эбби.

— В шесть тридцать.

— Как долго мы будем в пути?

— Мы приедем в Чикаго вечером, в пять пятнадцать. — Таннер безвольно бросил руки на стол. Эбби чуть не взорвалась, поняв, что приятной беседы за столом не ожидается. Но она решила не отступать и, наклонившись вперед так, чтобы собеседник мог наслаждаться зрелищем ее крепких молодых грудей под прозрачной вуалью лифа, продолжила допрос.

— А мой дедушка знает, что мы приезжаем завтра?

Уставившись на ее грудь, Таннер почувствовал, как тяжелеет его плоть. Сукин сын! На черта он ей купил это платье?!

— Прежде чем поставить лошадей в конюшню, я дал ему телеграмму, — с напряжением в голосе ответил он.

— Ага… понимаю… — мурлыкала Эбби, водя пальчиком по скатерти. — Он… он ничего не просил мне передать?

Странно подействовал на Таннера этот невинный вопрос. Виллард Хоган не просил передать своей долгожданной внучке ничего. Клерки в офисе получили послание Таннера и отправили заранее заготовленный ответ. Но в ответной телеграмме Эбби не предназначалось ни слова.

Таннер откашлялся:

— Он просил передать, что с нетерпением ждет встречи с вами.

Официант вернулся, и, пока Эбби заказывала обед, Таннер осушил второй стакан огненной жидкости, правда, чуть медленнее, чем первый. Нечего ему покрывать бездушного старика! Но заметив, как оживилось лицо девушки, Таннер решил, что поступил правильно.

Эбби — простая и чистая душа. Сколько бы ни собирался Хоган выделить ей денег, он останется для нее посторонним человеком, а учитывая его сухость и деловитость, вряд ли он окажет внучке радушный прием, — такой радушный, какого достойна такая женщина.

Таннер подозревал, что жить в Чикаго Эбби будет тяжело. И вдруг его осенило… Их преследовали люди, которые знали, что он должен получить вознаграждение за доставку Эбби в Чикаго, Тот, кто послал этих бандитов, находится где-то рядом. И он обязательно повторит свою попытку. Надо будет поговорить с Хоганом и убедиться, что он обеспечит надежную защиту Эбби. Но нельзя допустить, чтобы об этом узнала сама Эбби и начала опасаться за свою жизнь.

Макнайт заказал бифштекс с картошкой и еще одно виски. Слегка наклонившись вперед, он нахмурился.

— Сперва Чикаго покажется вам очень большим городом.

— А вы там останетесь? — спросила Эбби, тоже наклоняясь вперед. От нее слегка пахло духами. Загадочно. Возбуждающе. — Я бы чувствовала себя увереннее, если бы вы ненадолго задержались в Чикаго, по крайней мере, пока я не устроюсь там.

Таннер откинулся на спинку стула. Ей нужен кто-то, чтобы присматривать за ней. Ну что ж… хорошо… Но он не тот человек… Официант подоспел с третьим виски, и Таннер ухватился за стакан, будто надеялся найти в нем спасение.

— Если Хоган захочет, я соглашусь. В том случае, конечно, если мы договоримся о цене.

Таннер знал вернейший способ разозлить Эбби. Достаточно напомнить ей — все, что он делает для нее, он делает на деньги ее дедушки. Должна же она, наконец, понять, что они не пара. Никогда они не будут вместе.

— Если бы я еще несколько недель поработал на Хогана, — продолжал Таннер, — я бы смог твердо встать на ноги.

Эбби вся напряглась, но ей удалось сдержаться, и она спросила обычным тоном:

— А что вы собираетесь делать со своим богатством?

— Купить племенного жеребца, — ответил он, — Да, племенного жеребца и дюжину кобыл.

— Вы собираетесь разводить лошадей? — спросила Эбби, бросая на собеседника недоверчивый взгляд.

Таннер кивнул. Разговор пошел не так, как он предполагал.

— А у вас уже есть ферма или ранчо, где можно держать животных?

«Нет!» — едва не выкрикнул Таннер, поняв, куда она клонят. Ферма. Дом. Жена. Семья.

Эбби подозрительно посмотрела на собеседника:

— Только не говорите мне, что собираетесь таскать за собой весь табун, пока выслеживаете людей.

Таннер хмыкнул и начал крутить пустой стакан между ладонями. Зачем он сказал, что собирается разводить лошадей? О чем он думал?

Наконец Макнайт понял, что выпил слишком много. Три стакана на пустой желудок — и разум перестал контролировать язык.

— Ну? — подзадоривала его Эбби. Она была похожа на кошку, которая готовится к прыжку. Кошечку, которая готова когтями вцепиться в свою жертву.

— У меня есть небольшой клочок земли, — промямлил Таннер, думая о той долине, которая так понравилась ему. — Там еще ничего нет. Только трава и деревья. Ни дома, ни амбара, ни конюшни.

— Но вы же собираетесь все это построить, — не спросила, а скорее констатировала женщина.

Таннер задумался в поисках уклончивого ответа.

— Сначала я сделаю землянку. Вот что мне действительно надо.

Отвечая Эбби, Макнайт старался выглядеть как можно более наивным, не понимающим смысла ее вопросов. Он едва не зевал ей в лицо. Сначала на лице Эбби отразилось сомнение, потом сожаление, которое она постаралась скрыть.