— О! — с восторгом воскликнул Бету, не веря своим ушам. — Что ты сказала, мама?! — По всему было видно, что мальчик дождался «своего часа».

— Я сказала, что мечтаю принять участие в вашей программе.

— Вот это здорово! — весело закричала маленькая Алака. Она подпрыгнула и обняла мать.

Анита рассмеялась. Пес и обезьянка тоже оживились. Бахадур, виляя хвостом, важно, как павлин, дефилировал между своими коллегами. Хануман вспрыгнула Аните на плечо и обняла ее своими великолепными длинными руками.

Берджу отвернулся и смотрел в окно, чтобы никто не заметил набежавших на его глаза слез.

— Отец, ведь ты хотел найти себе ассистентку! — воскликнул Бету, живо подбежал к Аните и взял ее за руку.

— Да, да, — тихо пробормотал комедиант.

— Так вот считай, что ты ее нашел! — констатировала девочка веселым голоском.

— Прекрасная идея! Я действительно ее нашел! — все еще смущаясь подтвердил Берджу, пряча глаза от Аниты. Красноречие, так необходимое уличному комедианту, окончательно покинуло его.

— Вместе станем петь и танцевать! — хором проскандировали дети, весьма обрадованные таким поворотом событий.

В семье было шумно и весело.

— Вы не волнуйтесь, все будет хорошо! — сказал Аните Берджу, несколько успокоившись.

— Все к столу! — бодро скомандовал Бету.

Никто не заставил себя ждать, так как аппетит у всех был на сей раз отменным.

* * *

У водопроводной колонки, находившейся рядом с домом Берджу, остановился велорикша. Покрикивая и хлопая себя ладонями по обнаженному до пояса телу, он обливался водой.

Божанди, мгновенно оценив ситуацию, быстро вскочила на седло его велосипеда и, надавливая длинными ногами на педали, помчалась по дороге, которая шла немного под уклон. По счастью, на улице в это время находился Бету, иначе катастрофа, которая обошлась бы семье в копеечку, была бы неминуема.

— Божанди! — громко крикнул мальчик.

Обезьянка, услышав голос своего молодого хозяина и, естественно, не имея ни малейшего представления о том, как «эта колесница» останавливается, на ходу спрыгнула с велосипеда и моментально вернулась домой.

Ничего не подозревающий велорикша, закончив «водные процедуры», направился к своему транспорту и обнаружил, что его, увы, на месте не было. Несчастный схватился за голову и в замешательстве сел на траву, но потом вскочил и побежал по дороге. Педикеб, целый и невредимый, к счастью, ждал своего владельца в кювете.

Берджу был вынужден снова наказать Божанди за такое опасное любопытство.

Она сидела в углу, упрямо сверля всех присутствующих огненно-рыжими бегающими глазами, в которых явно не чувствовалось никаких угрызений совести.

«Я все равно буду кататься на этих штуковинах с колесами, — злорадно думала она, — как бы вы меня ни наказывали!»

— Отец, когда мы разбогатеем, для Божанди можно придумать отличный номер с велосипедом! — заметил Бету.

— Да, сынок, ты прав. Рамки нашей программы, видимо, стали тесными для Божанди.

— Она у нас такая способная, что сможет водить не только велосипед, но и автомобиль! — произнесла Алака.

— Ладно, Божанди, или ко мне! — ласково сказал Берджу. — Ты у нас просто гений!

Хануман взгромоздилась на плечо хозяина. Она ликовала: ее простили!

— А сейчас мы будем репетировать с Анитой новый номер! — объявил Берджу торжественно.

Он поставил танцовщицу у щита и, отойдя на расстояние, стал метать ножи, которые вонзались вокруг ее красивой головки. Делал это он очень искусно.

Бету с замиранием сердца следил за репетицией. Ему не нравился этот номер, но он не осмеливался сказать об этом отцу.

Вот Берджу очередной раз метнул нож, и мальчику показалось, что он, просвистев, вонзился прямо в живот Аните!

— Нет, нет! — закричал Бету вне себя. — Не делай этого, отец! — он подбежал к Аните и заплакал. — Не умирай, пожалуйста!

— Что случилось, Бету? — удивился Берджу.

— Не надо! — рыдал мальчик, припав к матери. — Мама, откажись от этого номера! Вдруг произойдет несчастный случай, и ты умрешь?! Прошу тебя! — приговаривал он. — Тогда мы снова осиротеем! — Он умоляюще посмотрел на отца и вдруг строго сказал: — Папа, я очень прошу тебя, никогда, никогда больше не учи маму этому ужасному номеру!

Берджу стал успокаивать сына, как мог. Анита, в слезах, обнимала Бету, вытирая его и свои слезы.

Прошло несколько минут. Берджу собрал ножи и вышел на улицу.

«Малыш действительно прав. Ведь она изумительно танцует и поет! Что может быть лучше этого?» — подумал он и облегченно вздохнул.


Светло-голубой «форд», всполошив цесарок и подняв клубы пыли, остановился около хижины Берджу.

Из машины вышел элегантный мужчина с гладко причесанными на пробор, слегка тронутыми сединой волосами, которые прекрасно гармонировали с синим летним костюмом европейского покроя.

Уличный музыкант, сидя на пороге, чинил свои видавшие виды башмаки. От неожиданности он приподнялся и тупо уставился на важного господина.

— Вас зовут Берджу? — приятным голосом спросил тот.

— Да! — доверчиво ответил артист.

Анита, увидев из окна представительного господина, вздрогнула: ей вспомнился отец, такой же элегантный, только немного выше ростом и более седой. И в этот момент все последние годы ее жизни, как кинолента, почему-то пробежали перед ее глазами.

«Где моя дочь? Погибла? Или жива?» — Эти мысли жгли ее мозг.

В доме Берджу она нашла подлинное успокоение. Теперь у нее были дети, Бету и Алака, которую она любила особенно, потому что эта прекрасная девчушка была одного возраста с ее дочерью… Ей очень нравился Берджу, этот молодой, с открытым сердцем, прямодушный, поэтичный и трудолюбивый человек, воспитывающий своих детей, стремясь привить им лучшие духовные качества, и мечтающий дать им образование, если разбогатеет.

Ей, воспитанной в холе и неге, среди достатка, поначалу было трудно свыкнуться с лишениями и бедностью. Но трагедия ее судьбы, случайно оставившей ее в живых, все же вызвала к жизни резервные силы организма. И они, эти силы, при поддержке семьи Берджу помогли остаться Аните, что называется, «на плаву» в тот момент, когда она уже решила распрощаться с великим даром Всевышнего — жизнью.

Она прикипела к этой семье не потому, что в соответствии со словами мудреца «цари, женщины и лианы льнут к тому, кто рядом», а потому, что она, дочь брахмана, потеряв все, обрела здесь истинную жизнь и поняла ее подлинную цену. Ее сердце, окруженное искренней любовью детей, расцветало в сладостной, жертвенной материнской нежности и беззаветной преданности им.

Бету стоял рядом с Анитой у окна. Он тоже увидел этот знакомый ему «форд» и господина, который вышел из него. Почувствовав что-то неладное, мальчик прижался к ней. Сердце его стучало.

— Мне надо поговорить с вами, — спокойно и деловито сказал господин в синем костюме.

— Со мной? — удивился Берджу, прижимая правую руку к груди и беспомощно улыбаясь.

— Садитесь в машину! — жестом руки предложил приезжий.

— Честно говоря, в таких машинах мне приходилось ездить только во сне, — извиняющимся голосом признался комедиант, окинув взглядом мягкую обивку. — Вам, наверное, нужен другой Берджу, — и он направился к двери своей хижины.

— Не уходите, прошу вас! — вдруг попросил незнакомец, изменив свой ровный тон. В его голосе прозвучали ноты мольбы и тревоги, а правая рука с белоснежной манжетой на мгновение застыла в воздухе.

Берджу остановился, решив, что этот господин, возможно, желает видеть его у себя в доме по роду его профессии, и буднично спросил:

— Вы хотите заказать нам представление? Да?

Элегантный господин, мгновенно оценив обстановку и вновь обретя прежнюю уверенность, ответил, что действительно намерен заказать представление.

Берджу, внутренне радуясь такой неожиданной удаче, подошел к владельцу машины.

— Прошу садиться! — вежливо пригласил тот, открывая блестевшую на солнце дверцу.

Берджу сел в машину. Его тело утонуло в мягких подушках сидений. Нагретая на солнце обивка приятно ласкала его спину, дубленую солнцем, ветром и ливнями. Господин включил мотор, и машина мягко поплыла по улице. Бахадур с лаем побежал было за автомобилем, но Бету вернул его повелительным возгласом:

— Ко мне!

А Божанди все это время, не отрывая глаз, снова следила за тем, как водитель управляет рулем и рычагами, постигая тайную причину движения «железного ящика на колесах».

Сделав правый поворот, «форд» вырулил на шоссе и, набрав скорость, устремился на юго-запад, оставляя позади бедный поселок в пригороде. Вот они уже миновали знакомую Берджу Мэтьюндж-роуд и выехали на Сиври кросс-роуд. Ровные пятиэтажные дома в викторианском стиле мелькали по сторонам дороги, затененные густой зеленью. Было жарко, пестро и оживленно. Солнце еще не коснулось туманной кромки моря и слепило глаза. Хозяин опустил защитные козырьки. Велосипеды сновали в потоке, словно мелкая рыбешка между акулами. По переходам шумно двигались толпы пешеходов.

Наконец «форд» остановился около пятиэтажного многоквартирного дома на Фрир-роуд, недалеко от кинотеатра «Империал», фасад которого полностью занимала афиша-реклама нового фильма, и Берджу стал с интересом разглядывать изображенных на ней молодого мужчину в смокинге и женщину в длинном белом платье в талию.

— В этом доме я живу, — донеслось до его слуха, и он только теперь вспомнил, куда ехал и зачем, поскольку эти десять-пятнадцать минут показались ему увлекательным путешествием. Было так хорошо сидеть в машине и, ничего не делая, глазеть по сторонам!..

Поднялись на четвертый этаж по крутой неширокой лестнице и вошли сначала в прихожую, а затем — в гостиную. Берджу несколько оробел при виде окружавшей его роскоши. Базары, улицы, проселочные дороги и бедные хижины были привычными в его существовании. Оказаться в богатой квартире, оснащенной всеми достижениями цивилизации, для Берджу было в диковинку.

Огромная блестящая хрустальная люстра, состоящая из множества мелких и крупных подвесок, пылала над головой, как солнце среди ясного неба. Берджу, опасливо посмотрев на нее, отошел в сторону. Его башмаки мягко утопали в «газоне» кашмирского ковра. На стенах, оклеенных красивыми цветастыми обоями, висели две огромные картины, написанные маслом. На них были изображены сцены сражений раджпутов с войсками Великого Могола Акбара.

— Пройдемте со мной, — спокойно и вежливо проговорил хозяин дома, взяв за руку растерянного Берджу.

Они вошли в большую комнату с двумя окнами, выходящими во двор, уставленную светлой мебелью, которая не особенно радовала глаз своими линиями, но зато создавала ощущение праздничности и внушительности, играя чистотой цвета и блеском полировки в ярких лучах солнца.

— Ого! — вырвалось у Берджу. — Прямо-таки дворец для принца! — Перед ним словно ожили картины, которые рисовались в его воображении во время чтения эпоса и сказок.

Соседняя комната была обставлена в классическом индийском стиле. Здесь были бархатные кресла с резьбой по красному сандалу, стол на могучих, но изящных ножках, ковер на стене, канделябры, огромный шкаф с зеркалами. На окнах шевелились шелковые шторы. Слышался мерный шелест кондиционера. В квартире было прохладно. Дышалось очень легко, несмотря на страшный зной и смог на улице.

— А теперь сюда! — пригласил незнакомец, глядя на полностью покоренного гостя уже более уверенно.

Эта комната, обставленная мебелью, рассчитанной на малышей от трех до пяти лет, была, конечно же, детской. Ее украшали столы и стульчики различной высоты, мягкие кресла, диван и софа. Одну из стен полностью занимали полки с игрушками. Пол покрывал роскошный ковер, на который Берджу не осмеливался даже наступить.

— Ну вот! — возбужденно произнес хозяин. — Этот замечательный дворец может стать и твоим. — И он внимательно посмотрел на Берджу. — Нравится? — спросил он на всякий случай, хотя и так было видно, что гость потрясен.

— Мне все ясно! — ответил Берджу. — Ваш дом, милостью Божьей, как я понял, полон детей… И вы хотите заказать представление ко дню рождения одного из своих малышей?

Воцарилось молчание.

Хозяин снял костюм, прошелся по детской комнате, потрогал руками игрушки.

«Кажется, он «созрел». Теперь можно напрямую сказать, зачем я его пригласил», — подумал он и сказал:

— Нет, Берджу, я пригласил тебя не для того, чтобы заказать выступление вашей труппе. В нашем доме много игрушек… — он понизил голос и с трудом договорил: — но ими некому играть!

— Как это? — хрипло переспросил его гость.