— Господин Чатури, у меня нет времени вести с вами светские беседы! Где заключение по делу Аниты Дели?

Слева мелькнула тень, как показалось адвокату, принадлежавшая Авенашу.

— В папке, — спокойно ответил он, и сам удивился этому.

«С каким удовольствием я бы разрядил обойму в этого буйвола!» — подумал он и открыл папку, из которой извлек красивый, пахнущий клеем фирменный конверт.

— Пожалуйста! — он протянул его «темной личности». — Только я хотел бы знать, кому я отдаю документ? Вы, конечно, пожелаете сохранять «инкогнито», но дайте мне гарантии, что он попадет к адресату, я имею в виду Авенаша Бабу.

— Можете не беспокоиться, адвокат, я здесь! — Авенаш подошел к столу.

— Хорошо! — ответил Чатури слегка дрогнувшим голосом. — Тогда распишитесь вот здесь в получении.

Авенаш прочитал доверенность, подержал ее в руках и дал прочитать Гафуру. Тот придвинул лампу поближе и стал тупо рассматривать бумагу, но так ничего и не поняв, вернул ее Авенашу.

— Какая разница? Подписывай, и дело с концом!

Авенаш поставил какую-то закорючку. Но для адвоката это было и не важно. Главное то, что оба оставили отпечатки пальцев на бумаге, поэтому он, соблюдая чрезмерную аккуратность, которая в данном случае была необходима, положил документ обратно в папку.

— Да, но я должен вскрыть конверт и прочесть, что там! — всполошился Авенаш.

— Это ваше право, господин! Но я сдержал свое слово и, мне кажется, могу спокойно уйти. Надеюсь, вы проводите меня? Сегодня у меня уйма дел в суде.

— Не торопись, адвокатишка! — зарычал Гафур. — Тебе придется задержаться здесь до завтрашнего утра!..

— Вы с ума сошли! Авенаш, это нечестная игра! — с этими словами Чатури выхватил «браунинг» и ударил им Авенаша по голове. Затем молниеносно и сильно боднул своей круглой и голой, как бильярдный шар, головой темную фигуру Гафура. Удар пришелся в живот.

Авенаш, с грохотом упавший на стол, придавил спиной масляную лампу, которая шипела под ним, как змея.

Адвокат резво подбежал к двери и юркнул в нее с проворностью ящерицы.

Солнце на миг ослепило ему глаза. За ним из двери выскочил «проводник». «Велосипедист», слегка оглушив его ударом по грязной чалме, мгновенно надел ему наручники. Двое переодетых полицейских ворвались в темное помещение. Посветив фонариками, они не обнаружили никого и ничего, кроме черного хода.

Чатури подошел к ряженому «аскету» и резким движением руки сорвал с него темную полоску усов.

— Хорошо, хоть эта рыбка попалась, — дергая бандита за серьгу, проговорил «велосипедист». — Сегодня ты будешь у меня целый день петь на все голоса, понял, плюгавое ничтожество? Ты мне все расскажешь: с кем был и кто тебя послал!

— Что мне грозит, господин? — промямлил, дрожа всем своим худым телом, несчастный.

— Соучастие в покушении на убийство, мошенничество, афера и многое другое… С тебя хватит. Но все будет зависеть от того, как ты будешь «петь», — улыбнулся полицейский. — А что было в конверте, господин адвокат?

— Тексты проклятий на шести наречиях Индии с английским подстрочником!

Громкий хохот трех полицейских потряс воздух красочной индийской осени.

Преступника затолкали в машину.

— Вы с нами? — спросил «велосипедист» адвоката.

— Нет, мне нужно в контору. Если я буду нужен, позвоните, пожалуйста.

— Хорошо! Спасибо вам, господин адвокат! И простите, если что вышло не так! Но мы старались…

— Ничего, ничего… в таких делах большую роль играют только две вещи: неожиданность и случайность. До свидания!

Слуги законности раскланялись.

* * *

Солнце клонилось к закату. Было сухо и очень тепло. Легкий ветер играл широкими веерными листьями стройных арековых пальм. Вновь зацвели акации. Благоухали розы. Воздух был напоен силой земной любви. Все живое радовалось жизни. Благодатная плодородная земля Бхарата отдавала людям третий урожай. Заканчивался двенадцатый сбор чая…

Берджу и Анита прогуливались в роскошно цветущем сквере. Все располагало к хорошему настроению, к желанию жить, любить, любить вечно.

Неожиданно за высокой тюльпановой клумбой вздрогнул чайный куст.

«Это должно быть, птица», — подумал Берджу, но природная чуткость охотника заставила его все-таки насторожиться. Он напрягся. Легкая тревога сквознячком пронеслась по сердцу.

Анита, сияющая, легкая, как газель, вспомнив строки: «То не розы цветут, то страницы любви шелестят», — наклонилась над прекрасной алой розой, дабы осязать «шелест страниц любви».

В этот момент послышался шум, затрещали ветви кустарника, и два огромных детины в мгновение ока схватили «растворившуюся в природе» Аниту под руки с обеих сторон. Один из них мощной коричневой ладонью зажал ей рот, но получил сокрушительный удар ноги в челюсть — так форвард бьет по мячу, выполняя пенальти. Голова похитителя откинулась, как тыква, и он, хрипя, упал на благоухающий вал роз, острые шипы которых в клочья разодрали его рубашку. Анита, воспользовавшись этим, сильно ударила второго в адамово яблоко, а тяжелый кулак Берджу достиг его солнечного сплетения, пронзив острой болью. Тут из-за кустов выпрыгнул «запасной игрок». Это был сам Гафур. Его глаза горели дикой злобой. Атмосфера боя всколыхнула всю его желчную натуру, жаждущую убийств и разрушений. Он выхватил кирпан, стремительно взмахнул им… и, если бы Берджу не был фокусником, который проделывает свои трюки благодаря несовершенству человеческого зрения, его голова была бы отделена от туловища. Артист сделал ложный выпад вправо — лезвие короткого меча нежно пропело рядом с его щекой, и это была роковая ошибка врага: Гафур, пораженный ударом ноги в живот и пах, оказался в «партере», на четвереньках, и заикал, словно койот, обожравшийся падали. Двое бандитов, покачиваясь, скрылись в кустах, за ними пополз их предводитель.

Берджу обнял жену, которая дрожала и никак не могла сообразить, что произошло. Они медленно пошли вдоль аллеи по направлению к своему дому.

Сердце фокусника бешено стучало, мысли метались в голове, как ящерицы среди древних развалин.

На чистом небосклоне счастливой жизни семьи Берджу вновь появились грозовые тучи.

* * *

Гафур скривил губы, забывшие, что такое улыбка. Он взял пузатый графин, налил в глиняную чашку воды и залпом выпил. Его все еще подташнивало после драки с Берджу.

— Ну все! Теперь этот фокусник — не жилец на белом свете!

— Да, да! Его первого надо раздавить, как муху! Подлец, задурил голову моей жене.

— И женился на ней! Не такой уж он и дурак. Все богатство перейдет к нему! — умышленно подлил масла в огонь Гафур, чтобы отвести от себя волну недовольства «клиента». Сегодня им дважды не повезло.

«Не к добру все это», — подумал он и вздохнул.

Его малочисленная челядь глупо и подобострастно улыбалась.

— Вы все — сволочи! — накинулся Гафур на своих подчиненных. — Теряете квалификацию! С женщиной не могли справиться! Шакалы несчастные! Гиены позорные!.. Вам бы только пить да жрать. А кто должен отрабатывать денежки? А? Кто, я вас спрашиваю?!

Сообщники хранили смиренное молчание.

— И этот еще, падаль подзаборная! Попал в полицию. Теперь расколется, как пить дать, чтобы спасти свою шкуру. Хотя все равно уже загудел надолго.

— А кто свидетели? Их нет! Может, ты просто припугнул адвоката, — заметил Авенаш.

— Дело не в этом! Теперь его нельзя трогать. Сразу поймут, чьих рук это дело!

— Как? — удивился клиент.

— А так! Во-первых, тот идиот «распоется», как петух, а во-вторых, мой дорогой, наши пальчики на расписке у адвоката!

— Боже! Я и не подумал об этом!

— Я тоже! А все потому, что хотел запереть его там, а утром… но это уже наша профессиональная тайна. Во всяком случае, его тело уплыло бы на фешенебельном теплоходе в дальние страны.

— Получается, что он теперь недосягаем для нас?

— Не знаю, пока… Подожди, дай разобраться с твоей красавицей… Хороша девчонка! И как ты мог потерять такую? Радха ей и в подметки не годится! Она — жалкий кусок мяса по сравнению с этой леди, тьфу! — Гафур в сердцах сплюнул на грязный бетонный пол.

— Что же делать? — растерянно спросил Авенаш. В его мелкую душонку медленно заползал страх.

— Платить деньги! — раздраженно отрезал бандит.

— Сколько же я должен за то, чтобы Анита исчезла? Я хочу, чтобы ее не было! Ее и этого бездельника, фокусника!

— Двести пятьдесят тысяч и ни рупией меньше!

Немного помявшись, Авенаш согласился.

— Я прошу все сделать поскорее. Адвокат может спутать все карты!

— А что написано в заключении суда? — как бы между прочим спросил Гафур.

— Да так… чепуха всякая… это подложный документ.

— Не промах этот адвокатишка! Если попадется, придавим и его. А пока — твою красавицу. Хороша пери! Хороша! — умело путал бандит карты в свою пользу.

Авенаш сходил с ума от невозможности высказать этому убийце все, что о нем думает. Теперь он полностью зависел от него. Стоило бандиту заявить в полицию — и Авенашу несдобровать. Он был в капкане. Выхода не было. Он совсем запутался…

«Вот чертов адвокат!» — негодовал про себя Авенаш, покрываясь потом, который ручьями катился под рубашкой; кожа неприятно зудела. Набравшись храбрости, он сказал:

— Вообще-то, не моя вина, что вы не убрали адвоката. Вы обязаны сделать это. Ведь мы договаривались. Вы слово давали…

— Успокойся, малыш, дойдет и до него очередь! Завтра покончим с Анитой. И ты сразу выкладываешь денежки, ясно?

— Да, ясно. Когда буду уверен в этом.

— Хорошо. Все, мне некогда!

Заговорщики расстались.

Когда Авенаш приехал домой, мать снова закатила истерику.

— Плакали наши денежки! Мы потеряли целое состояние!

— Успокойся, мать! Я договорился: ее уберут за двести пятьдесят тысяч.

— Эта подлая тварь столько не стоит! — завопила Кишори. Щека ее задергалась.

— Зато мне достанется все ее наследство! — самоуверенно заявил Авенаш, развалившись в кресле.

— Когда это произойдет? — уставилась на него мать.

— Буквально через пять-шесть часов. Мне это твердо пообещали, — он сжал кулаки. — Моя неверная жена не доживет и до завтрашнего утра.

Темная душа Кишори ликовала, наслаждаясь предстоящим возмездием. Она представляла себя владелицей огромного состояния.

«Я буду богата, словно богиня! Эти ничтожные людишки еще узнают, кто такая Кишори!» — грезила она наяву в предвкушении победы. Но вдруг ее голову пронзила резкая боль, в глазах заплясали яркие светящиеся точки, и ее затрясло, как в лихорадке. Она с трудом встала с дивана, подошла к окну и уставилась вдаль ничего не видящими глазами.


Стояла ясная, солнечная погода. Легкий ветер с моря насыщал воздух могущественной праной. Сама вечность заявила о себе, напоминая человеку о высшем смысле его существования на земле. Люди готовились к встрече праздника.

Семья Берджу была в сборе. Стояла напряженная тишина.

— Дети, нашу маму пытались похитить. Ума не приложу, кому и зачем это понадобилось? — сказал отец семейства.

— Я тоже не возьму в толк, в чем тут дело! — ответила ему жена. — Завтра же разыщу адвоката отца, если он еще в Бомбее. Может быть, он подскажет что-нибудь.

— При чем тут адвокат? — не понял Берджу.

— Я ведь тебе рассказывала, как нас разорили. Может быть, в деле появились новые факты. Возможно, что здесь замешан Авенаш… Мне необходимо все выяснить. Я не думаю, что это просто месть с его стороны.

Бету и Алака испуганно прижались к матери, а она нежно гладила их по волосам и приговаривала:

— Ничего не бойтесь, мои милые, все будет хорошо!

Бахадур взволнованно залаял. Божанди взгромоздилась на его спину. Глаза обезьяны тревожно сверкали.

— Мне кажется, они не оставят нас в покое. Бандитов нанял Авенаш, это ясно, как божий день. На сей раз мы отбились, но ночью может произойти все что угодно! — Берджу встал с циновки, подошел к столу и налил в чашку воды. Медленно глотая живительную влагу, он раздумывал, что предпринять. Потом вернулся на свое место и обнял жену и детей своими сильными руками. — Господь не допустит, чтобы наше счастье и наша жизнь были разрушены! Но с сегодняшнего дня мы должны быть начеку. Будем держаться вместе. Я прошу вас никуда не отлучаться поодиночке. Все выступления отложим до лучших времен… Бахадур! — позвал он. Пес, виляя хвостом, подошел к своему великому хозяину и снова залаял. — На тебя, дорогой, вся моя надежда, — сказал фокусник, нежно потрепал голову своего верного друга и коллеги и добавил: — Сегодня, Бахадур, нам грозит опасность! — Тот пролаял. — Зорко следи и не подпускай никого! — Берджу указал ему на дверь.