— Вы трое, наверное, в чем-то напоминали настоящую семью, не правда ли? — тихо спросила Августа. Салли удивленно вскинула не нее глаза:

— Я об этом никогда не думала, но, может быть, ты и права. Мы все были такие разные — Грейстоун, Питер и я; тем не менее нам приходилось вместе выполнять весьма опасные задания. Мы стали просто необходимы друг другу. Зачастую наши жизни зависели от этой общности. Такие отношения связывают людей крепко. А ты как думаешь?

— Да, наверное, ты права.


Гарри сидел в библиотеке за письменным столом, когда наконец в холле послышался шум, возвещавший о возвращении его жены и дочери. Пора бы уж, мрачно подумал он.

Августа пробыла в Лондоне всего лишь два дня и уже успела всюду побывать, причем Мередит следовала за ней как хвостик. Гарри вернулся домой час назад, но никто так и не смог ему точно объяснить, куда именно отправилась эта парочка. Крэддок, их дворецкий, высказал довольно невнятное предположение, что вроде бы Августа повела Мередит в Британский музей.

Однако Гарри знал ее несколько лучше. Невозможно, конечно, было сказать заранее, какие именно развлечения сочтет Августа подходящими для девочки девяти лет, но он ни минуты не верил, что они могли целый день провести в музее.

Он встал и направился к двери. Мередит, даже не сняв свой новый розовый капор, бросилась к нему через весь холл. Ленты ее капора развевались. Глаза сверкали от необычайного удовольствия.

— Папа, папа, ты никогда не догадаешься, где мы были!

Гарри сердито взглянул на Августу, которая как раз снимала весьма соблазнительную шляпку, украшенную красными и золотистыми цветами. Ее улыбка была совершенно невинной. Он снова посмотрел на Мередит:

— Ну, если я никогда не угадаю сам, то вам придется сказать мне.

— Мы были в клубе для настоящих джентльменов, папа!

— Что?!

— Августа считает, что он в точности такой же, кате твой. Только этот клуб для дам. Это так интересно! Там все такие милые и так много мне рассказали. А некоторые дамы даже пишут книги! Одна из них как раз сочиняла рассказ об амазонках. Правда, здорово?

— Очень. — Гарри бросил на жену уничтожающий взгляд, но она, казалось, не обратила на это внимания.

Мередит ничего не заметила и продолжала свой отчет о сегодняшних приключениях:

— И там на стенах портреты разных знаменитых античных женщин. Даже Клеопатра есть. Августа говорит, что для меня они должны быть примером. А еще я познакомилась с леди Арбутнотт, и она сказала, что я могу есть сколько угодно пирожных.

— Похоже, у тебя сегодня был просто замечательный день, Мередит. Ты, наверное, устала?

— Ах нет, папа! Я ни капельки не устала!

— И тем не менее миссис Бигсли сейчас отведет тебя наверх. Мне бы хотелось поговорить с твоей мамой.

— Хорошо, папа.

Как всегда послушная, но все еще страшно возбужденная, Мередит отправилась к себе в сопровождении терпеливой экономки.

Гарри хмуро посмотрел на Августу:

— Пожалуйста, мадам, пройдемте в библиотеку. Мне хотелось бы кое-что вам сказать.

— Хорошо, милорд. Что-нибудь случилось?

— Мы с вами обсудим это с глазу на глаз, мадам.

— Ах, боже мой! Вы снова на меня сердитесь, да?

Августа с виноватым видом проследовала мимо него и уселась возле письменного стола. Гарри сел напротив и положил руки со сплетенными пальцами на полированную поверхность. Он довольно долго молчал, нарочно давая Августе возможность как следует прочувствовать свой проступок и вызванное им неудовольствие.

— Ну что вы, в самом деле, милорд! Я не люблю, когда вы вот так сердито смотрите на меня. Мне становится ужасно не по себе. Почему бы вам сразу не сказать, в чем я виновата? — Августа принялась стягивать с рук перчатки.

— Вы, мадам, виноваты в том, что потащили Мередит в «Помпею», куда ее брать не следовало.

Она тут же заняла оборону:

— Но вы, конечно же, ничего не имеете против того, что мы навестили леди Арбутнотт?

— Дело совсем не в этом, и вы прекрасно меня понимаете. Я, разумеется, не против того, чтобы Мередит познакомилась с Салли, но решительно возражаю, когда моя дочь дышит атмосферой вашего чертова клуба. Мы с вами отлично знаем, какого сорта женщины там обычно собираются.

— И какого же сорта? — Глаза Августы сверкнули гневом. — Что вы хотите этим сказать, милорд? Судя по вашим словам, мы все там профессиональные куртизанки! И вы думаете, я спущу вам подобное оскорбление?

Гарри почувствовал, что снова теряет власть над собой.

— Я не говорил, что члены вашего клуба куртизанки. Мои слова всего лишь означали, что те женщины, которые посещают ваш клуб, имеют обыкновение как бы упускать из виду слишком многие женские добродетели. И страшно гордятся своей оригинальностью. На личном опыте я убедился, что дамы, посещающие «Помпею», обычно весьма беспечны и порой ведут себя просто возмутительно! Такие женщины не могут подать добрый пример моей дочери.

— Хочу напомнить вам, сэр, что вы женаты на одной из таких женщин!

— Вот именно. И этот факт позволяет мне судить о дамах, являющихся членами клуба «Помпея». Давай сразу внесем ясность в этот вопрос, Августа. Я ведь говорил тебе, что не смогу всюду сопровождать вас или присматривать за вами во время ваших эскапад, верно? И ты дала мне слово, что будешь благоразумна, знакомя Мередит с Лондоном..

— Я и веду себя благоразумно. И Мередит ни разу не подвергалась ни малейшей опасности.

— Я отнюдь не имел в виду опасность физическую.

Августа сердито посмотрела на него:

— Так, значит, мы говорим об опасности моральной, милорд? И вы видите среди членов нашего клуба дам, способных дурно повлиять на вашу дочь? Если дело именно в этом, то вам, право же, не следовало отступать от намеченного прежде пути и жениться на одной из основательниц «Помпеи»! Идея этого чертова клуба, как вы изволили его назвать, с самого начала принадлежала мне!

— Черт побери, Августа, ты нарочно искажаешь смысл моих слов! — Гарри был страшно зол на себя за то, что позволил обычной супружеской нотации превратиться в настоящую ссору. Изо всех сил он старался вновь обрести хладнокровие. — Меня волнует отнюдь не моральный облик ваших дам.

— Очень приятно это слышать…

— Мне просто не нравится их склонность к беспечным и необдуманным поступкам.

— А кого из них вы знаете, милорд? Или же вы делаете, так сказать, общие выводы, основываясь на том, что узнали обо мне?

Гарри презрительно прищурился:

— Не держите меня за дурака, мадам. Я прекрасно знаю имена всех членов клуба «Помпея».

Это ее озадачило.

— Вот как?

— Разумеется. Я самым тщательным образом изучил весь список, как только понял, что дело близится к браку с вами, мадам.

— Но это неслыханно! — Августа вскочила и в гневе заметалась по комнате. — Вы провели расследование по поводу членов «Помпеи»? Ну подождите, вот я расскажу об этом Салли! Она будет просто вне себя.

— А кто, по-вашему, дал мне этот список, мадам? — сухо спросил Гарри. — Исходя из полученных сведений о происхождении дам, состоящих в клубе, и рассказа Шелдрейка и Салли, я сделал вывод, что серьезному моральному ущербу вы там не подвергаетесь. Однако это вовсе не значит, что мне нравится ваша «Помпея»и что я одобряю ваши походы туда с моей дочерью.

— Теперь мне все ясно!

— Я бы не задумываясь приказал вам выйти из клуба, если бы Салли не была так больна и так близка к смерти. Я прекрасно знаю, как она радуется и этому клубу, и вашим визитам. И только потому я не стану вам препятствовать.

— Вы удивительно добры, милорд!

— Но отныне брать с собой туда Мередит вы не будете. Это вам ясно?

— Совершенно! — Августа стиснула зубы.

— А также попрошу каждый день представлять мне список планируемых вами дел. Сегодня мне было исключительно неприятно, явившись домой, обнаружить, что вас просто нет дома. Нет и все, и никто не знает, куда именно вы направились!

— Значит, список? О да, милорд! И вы, разумеется, получите список. Вы еще что-нибудь желаете сказать мне, сэр? — Августа продолжала сердито мерить шагами комнату. Она буквально кипела от гнева.

Гарри вздохнул и откинулся на спинку кресла. Побарабанив пальцами по столу, он задумчиво посмотрел на Августу. Жаль, что он затеял эту ссору! Но мужчина должен с самого начала занять твердую позицию, особенно если имеешь дело с такой женщиной, как Августа!

— Нет, мадам, полагаю, это все.

Она резко остановилась и с вызовом повернулась к нему:

— Если вы закончили, милорд, то нельзя ли мне кое о чем попросить вас?

Уже готовый сохранять выдержку при любой страстной тираде в защиту «Помпеи», Гарри на несколько мгновений лишился дара речи. Когда же он наконец вновь обрел способность говорить, то решил проявить великодушие и перестать играть роль гневного мужа-деспота.

— Да, дорогая? — Он старался говорить как можно мягче и нежнее.

Черт побери, да пусть она покупает что угодно, любые шляпки и платья, если это может поднять ей настроение!

Августа прошла по ковру и оперлась обеими руками на край стола. Наклонившись вперед, она в упор посмотрела на него:

— Гарри, ты разрешишь мне принять участие в твоих расследованиях?

Он изумленно уставился на нее.

— Господи, конечно же нет! — наконец проговорил он.

— Пожалуйста, Гарри! Я, конечно, мало разбираюсь в таких вещах, но уверена, что быстро научусь. Я понимаю, что вряд ли сумею оказать помощь тебе или Питеру, но я могу, например, помогать Салли, разве нет?

— Ты совершенно права, Августа, — сказал он холодным тоном. — Ты абсолютно не разбираешься в подобных вещах.

И Господь свидетель, ты этому никогда не будешь учиться? Уж от этих-то знаний я тебя уберегу в первую очередь!

— Но, Гарри…

— Ценю твое предложение, дорогая, но уверяю тебя: ты будешь нам больше мешать, чем помогать.

— Однако, милорд, в вашем расследовании кое-что касается меня не меньше, чем ваших друзей. И я хочу принимать участие в ваших делах. Я имею на это полное право. Я хочу вам помогать!

— Нет, Августа! И это мое последнее слово. — Гарри взял в руки перо и разложил перед собой свои записи. — А теперь извини, мне нужно еще многое сделать до вечера. Вечером же меня не будет допоздна. Я обедаю в клубе с Шелдрейком.

Августа медленно выпрямилась, в глазах ее блестели слезы.

— Хорошо, милорд. — Она повернулась и пошла к двери.

Гарри с трудом удержался, чтобы не броситься за ней следом, не обнять ее и не утешить. Он заставил себя остаться на месте: сейчас нужно было сохранить твердость.

— Кстати, Августа?

— Да, милорд?

— Не забудь составить список ваших развлечений.

— Если только сумею придумать что-нибудь достаточно скучное, а стало быть, приемлемое для вашего сиятельства.

Гарри нахмурился, когда она с яростью захлопнула за собой дверь.

Потом он долго сидел, глядя в сад за окном. Невозможно было признаться Августе в настоящей причине его упорного нежелания дать ей хоть какую-нибудь роль в их расследовании.

Конечно, плохо, что она сердится. Но с ее гневом ему справиться легче, чем с той болью, которая — он это отлично понимал — будет терзать ее сердце, когда она узнает все обстоятельства дела.

Как только Гарри удалось расшифровать стихотворение Ричарда Баллинджера, он сразу понял, что слухи, которые носились в воздухе после гибели молодого человека, имели под собой основание. Последний мужчина в роду нортамберлендских Баллинджеров, по-видимому, был предателем.


Поздним вечером Гарри в сопровождении Питера вышел из наемного экипажа в одном из самых злачных местечек Лондона, в квартале публичных домов и притонов. Недавно прошел дождь, и камни тротуара под ногами скользко блестели в тусклом лунном свете.

— А знаешь, Шелдрейк, я иногда даже завидую твоему умению ориентироваться в этой части Лондона. — Гарри заметил пару отвратительных красных глаз, сверкнувших во тьме, и замахнулся своей эбеновой тростью, спугнув здоровенную крысу размером с крупную кошку. Жуткая тварь мгновенно исчезла в куче отбросов, отмечавшей начало проезда между домами.

Питер только хмыкнул:

— В былые времена тебя не очень-то волновало, откуда и как я добываю свои сведения.

— Тебе придется отучиться от частых посещений злачных мест, ибо теперь ты практически женатый человек, а я просто не представляю, чтобы Клодия Баллинджер одобрила подобные вылазки.

— Ты прав. Но когда я женюсь на мисс Баллинджер, я найду, чем заняться по вечерам. И это будет гораздо приятнее, чем шляться по публичным домам и помойкам. — Питер остановился и осмотрелся по сторонам. — Ага, нам сюда. Бродяга назначил мне встречу именно на этой вонючей улочке.

— А ты ему доверяешь?

Питер пожал плечами:

— Нет, но надо же с чего-то начинать. Как мне сказали, он — кстати, имя его Бликер — был свидетелем пожара в клубе. В чем мы, безусловно, вскоре сможем убедиться сами.