Юлия Резник - Всё, что нужно мне

- Все, как ты любишь.

- Да, но… Послушай, это совершенно не обязательно.

- Что именно?

- Такие подарки. Я не знаю, во что ты влез, но… Ради того, чтобы меня побаловать, не стоит… не стоит…

- Не стоит что? – процедил я. Было даже интересно, что она там себе надумала.

- Ладно, проехали, – вздохнула Соня. - Что-то мне подсказывает, что если мы продолжим в том же духе, то опять поругаемся. А ведь на дворе Новый год! Поможешь застегнуть?

Она перекинула волосы через одно плечо и чуть наклонила голову.

- Когда я купил его, решил, что мы с тобой непременно повторим ту знаменитую сцену из Титаника, - усмехнулся собственным воспоминаниям.

- Сцену с голой Роуз? – поддразнила меня София.

- Угу.

- Тогда бы тебе пришлось меня рисовать. Как у тебя обстоят дела с рисованием?

- Хуже некуда. Этого в моей мечте не было. Просто голая ты в подвеске.

- А какую же роль ты в этом всем отводил себе?

Она отстранилась. Демонстрируя мне кулон. Как я и думал, он идеально лег в ложбинку между ее грудями.

- Роль наблюдателя, - пожал плечами. – Я бы просто смотрел на тебя. Ты очень красивая, Соня.

- Ну, четыре года назад я была ничего, да.

Соня отвернулась, и пока я соображал, что же она имела в виду, подошла к столу, на котором выдыхалось шампанское.

- Выпьем?

- Можно.

- Тогда мне придется остаться у тебя ночевать. Ничего?

- Если тебя саму это не смущает.

- Меня вообще ничего не смущает.

«Врешь!» – подумал я, но ничего не сказал. Разлил вино. Протянул ей бокал.

- С Новым годом, Алекс.

- С Новым годом, София.

Мы выпили. Она сопротивлялась, но я все же убедил ее раздеться. И потом мы лежали голые на старом диване моей бабки, глядя в глаза друг другу, пока не уснули.

Утром нас разбудил телефон. Соня вскочила, сонно моргая. Поймала мой взгляд и смущенно подтянула простынь повыше, прежде чем ответить.

- Привет. Да, разбудил… С Новым годом… Я тоже… - виноватый взгляд. И я ведь понимал, почему он такой. И кто ей звонит, понимал тоже. А потому, кажется, закипал все сильней. Это ночью мы могли притвориться, будто проблем не существует. Отсидеться под ее покровом, но не теперь… Не теперь, когда этот самый покров ускользал, растворяясь в робких лучах холодного зимнего утра. Я стиснул зубы и кулаки. Посчитал до ста. И обратно.

- Алекс… Ты меня слышишь? Я спрашиваю, есть ли у тебя кофе?

- Какого черта он звонил?

- Поздравить меня с Новым годом, - она пожала плечами, натянула на голое тело мою футболку и отвернулась, как ни в чем не бывало.

А у меня перед глазами - они. В машине. Я не очень хорошо успел рассмотреть происходящее, но ведь и так все было понятно. Отсутствием фантазии я не страдал – это она подбрасывала дровишки в костер моей ревности.

- Как мило. А он вообще в курсе, что мы теперь вместе? Ведь мы вместе, правда, София? – я встал и медленно, заставляя себя хоть немного остыть, пошел к ней. Хотя, что тут было идти? Три шага…

- К-конечно, вместе…

- Тогда почему он тебе все еще названивает?

- Потому что я не могу бросить его по телефону! За кого ты меня принимаешь?!

- Не знаю. Меня ты бросила, вообще ничего не объяснив.

Она отшатнулась. В ее широко распахнутых глазах плескалась боль и… злость.

- Ты знаешь, почему так случилось.

Да! Я знал. Как знал и то, что этого всего можно было бы избежать, если бы только… Господи! Больше всего меня убивало это чертово «если бы»…

- Позвони и скажи ему, что он свободен.

- Ни за что! Игорь хороший человек и не заслуживает такого обращения.

- А я? Я заслуживаю? Может быть, тебе нравится заставлять меня ревновать?

- Ты спятил! Я… пожалуй, поеду домой. Поговорим, когда ты остынешь.

- Нет! Нет, черт… Не уходи. Только не так.

- Ты меня пугаешь, твою мать! Неужели ты не видишь?!

- Что? Н-е-ет. Я никогда тебя не обижу, слышишь? Никогда… Я просто… дерьмо. Я просто хочу быть уверен…

- В чем?

- В нас. В наших отношениях… - прошептал я, сам себя возненавидев за просительные нотки, тайком прокравшиеся в голос. Ревность клокотала внутри. Бесилась… Все мои силы уходили на ее обуздание. Это было так трудно. Так мучительно больно понимать, что у нее была другая жизнь. Жизнь, в которой мне не было места. А еще очень страшно. Что она выберет эту жизнь снова. Её… но не меня.

- Ты никогда не простишь, что я тогда…

- Тш-ш-ш! Неправда. Это не имеет значения. Все в прошлом.

Я потянулся, задрал футболку. Скользнул руками вверх по бедрам, делая то, что, я знал – ей точно понравится. Даже понимая, что это неправильно. И что нам однажды один черт придется поговорить, как двум взрослым людям. Отдавая себе отчет, что одним только сексом ничего не решить… Каким бы хорошим он ни был. Но прямо сейчас злость подогрела похоть. Я толкнул Соню на шаткую тумбочку, шагнул между ног. Одной рукой сдернул штаны, другой раскатал презерватив. Она смотрела вниз, как зачарованная…

- Я принимаю таблетки.

Смысл слов доходил с трудом. В голову ударило желание взять ее так… кожа к коже. Но я все еще боялся. Несмотря на справки, утверждающие, что я здоров. Я все еще боялся ее запачкать. Она же ни черта не знала… Не догадывалась даже… Никто не догадывался, что мне пришлось пережить. Страшно злясь, я с силой в неё погрузился. Соня вскрикнула. Широко распахнула глаза. Но я не давал ей спуску. Я наказывал то ли себя, то ли её… Или, может, нас обоих сразу. А когда кончил, расплакался, как последний дебил. И отвернулся, чтобы она, не дай бог, этого не увидела.

- Я все же поеду, - сказала Соня, выйдя из ванной. Я все так же стоял, привалившись к стене и сжав кулаки. И прокручивал в голове то, что произошло между нами, не в силах в это до конца поверить… Я действительно это сделал? А Соня позволила… Может быть, она не зря меня боялась? Я и сам себя боялся теперь… Какого черта со мной творилось?!

- Соня…

- Давай не сейчас, хорошо?

- Я все испортил?

- Нет! Не знаю… мне нужно все осмыслить.

Дверь за ней закрылась. Я привалился лбом к косяку. Не то чтобы до этого я не понимал, как много во мне скопилось ярости. Скорее я не догадывался, что она может выплеснуться вот так… На самого близкого человека. В самой неподходящей для этого ситуации. Я думал, что все под контролем. Но… нет, черт возьми!

К тому же все усложнялось тем, что чертов код мне не поддавался. А значит, я был на крючке. Меня в любой момент могли вернуть обратно на зону.

- Ни за что! – пообещал я, глядя на себя в зеркало. – Ни за что.

И как раз в этот момент в дверь позвонили. Я заглянул в глазок. Чертыхнулся.

- Разве прямо сейчас вы не должны похмеляться дома? Или что? Сотрудники Интерпола не пьют?

- И тебя с Новым годом, Саша. Слышал, что праздник у тебя удался.

Я знал, что нахожусь под наблюдением. Но даже не думал, что камеры могут быть натыканы и в квартире. Замер. Ярость, которую я испытывал до этого, не шла ни в какое сравнение с той, что волной поднялась во мне прямо сейчас, когда я решил, что за нами с Соней следили. Видели, как я ее… Как она меня…

- Какого черта это означает? Вы установили камеры? Здесь?

Я дико осмотрелся. Сергей Николаевич вздернул брови:

- Я вроде такого не говорил.

Понять бы, в какие игры он играет!

- Правда? Значит, я что-то неправильно понял.

Тот лишь пожал плечами. И вдруг совершенно неожиданно предложил:

- Может, чайку?

«А может, ты, наконец, скажешь, какого черта происходит?!» – хотелось заорать мне, но я сдержался. Хитрый лис что-то задумал. Это было очевидно. А значит, мне ничего не оставалось, кроме как ему подыграть. Если, конечно, я хотел узнать правду.

Пожав плечами, я поплелся в кухню. Сергей Николаевич последовал за мной.

- Значит, София Гейман.

Руки замерли, занесенные над заварником.

- А вам не все равно?

- Кому это – нам?

- Интерполу.

- Интерполу, наверное, все равно, Саша. Если ты, конечно, не решил с ней поделиться подробностями порученного дела.

- Такое мне даже в голову не приходило.

- Вот и хорошо.

Он снова замолчал. Я поставил на стол чашки. Пододвинул сахарницу. Хрен его знает, что меня так напрягало в присутствии этого человека за моим столом. Да и вообще. В его визитах.

- Может, вы все-таки вы перестанете ходить вокруг да около? – не выдержал я.

- Что тебе известно о ее жизни?

- В каком смысле? Какое до этого дело Интерполу?

- Интерполу – никакого, - вновь улыбнулся Сергей Николаевич. - Так, что тебе известно?

- Знаете что? Вас это не касается! Уговор – есть уговор. Я все сделаю. Но моя личная жизнь – только моя. Это понятно?

- Ты знаешь, с кем она встречалась, пока ты сидел?

- Мне… до… этого… нет… дела, – просипел я.

- С Игорем Самойловым.

- Ч-что?

- Кажется, вы дружили?

- Я… Да.

С первого класса. Он… единственный, кто мне помог, когда это все случилось. Его отец занимал не последнюю должность в Министерстве внутренних дел. Если бы не их помощь, мой срок мог бы быть гораздо-гораздо большим. Вот только… Я застыл от пришедшей в голову мысли. Это через него я посылал свои письма Соне. Так какого хрена?!

София

То, что между нами происходило, было неправильно. Умом я понимала, что так не должно быть. Любовь – это легкость. Любовь – это крылья. Любовь – это бесконечный полет. И порой мне на самом деле казалось, что еще немного, и я взмою ввысь. Но… нет. Балласт прошлого, что мы за собой тащили, был слишком тяжелым. Может быть, неподъемным вовсе. Но я пока не была готова об этом судить наверняка… Да и Алекс нисколько не облегчал мне задачи. Иногда, когда с его лица слетала маска безразличия, я видела парня, который стал моей первой любовью. Этот парень был мне таким знакомым и родным, что все внутри трепетало, сжималось и переворачивалось от чувства сумасшедшего восторга – быть с ним рядом. Я будто снова возвращалась в те дни. Дни беззаботной юности, когда мы верили, что впереди у нас «долго и счастливо». Когда мы любили друг друга. Когда наши души были обнажены, а сердца открыты. Но потом случалось что-то… совсем незначительное, и он менялся. На глазах превращаясь в чужака. Смертельно опасного. Глубоко травмированного.

Вот хотя бы этот чертов звонок… И его ревность. И все, что последовало за ним. Я смотрела в его глаза и… боялась. Не понимая, на кого направлена его ярость. И чем она для меня обернется. Но в то же время испытывая стыдное, неправильное удовольствие от того, что он ревнует меня… так. Что он меня хочет… так.

Так, что не может себя контролировать.

У меня до сих пор немного тянуло внутри от его яростной страсти. И дело ведь даже не в том, что мне не понравилось. Это было… совсем не так, как обычно. Что-то совершенно новое, но не менее прекрасное. Если бы не его взгляд… Беззащитный, абсолютно больной и отчаянный. Он будто искал во мне что-то… И не находил.

- Спрячь засос, если не хочешь отчитываться перед отцом о том, где тебя носило ночью на самом деле.

Я удивленно уставилась на бабку и подтянула воротник на водолазке повыше. К счастью, отец разговаривал с кем-то по телефону на другом конце огромной комнаты и ничего не заметил. А вот Лилька, которая накладывала детям поесть, понимающе улыбнулась.

- Так и знала, что это была никакая не вечеринка. Может, наконец, расскажешь, кто он? И к чему эта вся таинственность?

- Пока нечего рассказывать.

- Жаль. Я бы с радостью послушала. Так он хорош?

- В чем именно?

- В постели.

- Бабушка!

- А что? Это немаловажно. Правда, Лиля?

Лилька наклонила голову к сыну, пряча за упавшими на лицо волосами улыбку.

- Правда-правда, - ответила на полном серьезе. А я… я бы в другой раз поддержала старую каргу, мне тоже нравилось вгонять Лильку в краску, но сейчас было совершенно не то настроение.

- Это был отец Этель, – выпалила я на одном дыхании, понимая, что если не признаюсь сейчас, то этого никогда не случится.

- Алекс? – Лилька открыла рот.

Я кивнула. Обхватила себя руками и бросила опасливый взгляд на отца, чтобы убедиться в том, что он все еще поглощён разговором.

- Что ж… Он, по крайней мере, меткий, - гнула свою сомнительную линию бабуля. С моих губ слетел испуганный смешок.

- Но как вы встретились? Где?!

Лиля поставила перед маленьким Яном пластмассовую тарелку и протянула ложку. На стульчике рядом Этель старательно выбирала из каши кусочки банана.