Джейн Грин - Всё может быть

Ник хочет напомнить мне о том, что было между нами, что мы чувствовали, и я не понимаю, зачем он делает это, потому что сам сказал, что не хочет видеться со мной, и для меня это уже пройденный этап. По крайней мере он вот-вот кончится.

Я меняю тему:

— Как твоя книга?

— Готова! — говорит он, поблагодарив Олли, который принес пиво. — Я как раз собираюсь послать готовую рукопись целой куче литературных агентов. Хватит с меня издателей. По-моему, они даже не потрудились прочитать ее, поэтому попробую другой способ.

— Удачи, — говорю искренне. — Думаешь, у тебя получится?

— Не знаю, — отвечает он, — но мне скоро придется искать какую-то работу, если, конечно, я в лотерею не выиграю.

Вот, видите? Он опять это сделал. Как бы невзначай упомянул лотерею. Чтобы заставить меня вспомнить о самом первом вечере, когда мы обсуждали, что бы мы сделали, если бы выиграли в лотерею.

— Ну давай, — говорит он, — расскажи мне, что ты купила на прошлой неделе.

— Что?

— Ты сказала, что ходила по магазинам за одеждой. Мне интересно, что и где ты купила.

Я начинаю смеяться.

— Господи, Ник. Я совсем забыла, что ты на самом деле девчонка.

— Да нет, не девчонка, — отвечает он. — Но я знаю, как завоевать женское сердце.

— Дорогая, мне пора.

— Хорошо, скоро увидимся.

Мы с Эдом прощаемся, я кладу трубку и звоню Джулс.

— Я ужасно себя чувствую, — говорит она — поэтому совершенно забыла про бал. Ты волнуешься?

— Джулс, дорогая, я и не ожидала, что ты вспомнишь, у тебя своих проблем полно.

— У меня все будет нормально, — говорит она. — Просто странно одной находиться в такой огромной квартире. Я чувствую себя потерянной, не знаю, чем себя занять.

— Слушай, я могу все отменить на сегодняшний вечер. Могу приехать. Намажемся масками и поболтаем о чем-нибудь.

— Очень мило с твоей стороны, но я сама справлюсь. Я уже взрослая девочка и к тому же не хочу портить твое свидание. Приготовлю ужин и пораньше лягу спать. Я так вымоталась. Кажется, не высыпалась уже целую вечность.

Мне так хочется, чтобы у них с Джейми все наладилось. Знаю, он поступил ужасно, предал ее, и это непростительно, но я также знаю, что для мужчин секс ничего не значит в эмоциональном плане. Это для нас, женщин, секс и чувства связаны неразрывно. Джейми, конечно, допустил огромную ошибку, но он же признался, что все кончено. И стоит ли, грубо говоря, из-за каких-то трех половых актов губить брак и отказываться от мужчины, который хоть и не идеален, но по крайней мере любит тебя, несмотря ни на что; от человека, который был тебе хорошим мужем и мог бы стать хорошим отцом твоего ребенка.

А еще я хочу, чтобы у них все наладилось, потому что мне важно восстановить равновесие в наших с Джулс отношениях, хоть это и может показаться эгоистичным. Джулс всегда была сильнее и поддерживала меня, когда мне было плохо, а теперь, когда мне необходимо поддержать ее, я не уверена, что найду на это силы или смогу дать ей дельный совет. И еще мне не хватает нашего добродушного подшучивания друг над другом.

Однако на этот раз, несмотря на то, что Джулс еще совершенно обессилена, чем больше мы разговариваем, тем больше она становится похожа на саму себя. Может, она просто хорошая актриса, но все почти так же, как раньше.

— Так ты спросила его? — говорит она.

— Не смогла. Как я могла спросить его, останемся ли мы на ночь?

Я боюсь этого уже несколько дней. Бал проходит в загородном доме в Мидхерсте, и я специально звонила в автомобильную ассоциацию, где мне сообщили, что это в полутора часах езды от Лондона. Вернемся ли мы вечером назад или останемся там? Если мы остаемся на ночь, то будем спать в одной комнате или они поселят нас в разных? В любом случае я к этому еще не готова.

— Ты такой нытик! — говорит Джулс. — Что ты собираешься делать?

— Не знаю. На всякий случай я упаковала чистые трусы и зубную щетку, но мне не хотелось бы оказаться в ситуации, когда я вынуждена буду заняться с ним сексом. Я еще к этому не готова.

— Ты имеешь в виду — заняться любо-о-овью! — визжит Джулс и хихикает.

— Джулс! Хватит дурачиться.

— Ладно, ладно. Извини. Слушай, Либби, я очень сомневаюсь, что Эд тебя будет к чему-то принуждать — уж слишком он джентльмен, — поэтому могу предположить, что если вы останетесь на ночь, то уж точно будете спать в разных комнатах.

— Ты правда так думаешь?

— Да. А у тебя есть ночная рубашка?

— Джулс, у меня уже денег на такое не осталось, забыла, сколько я недавно потратила?

— Мда.

— Я просто возьму футболку.

— Надеюсь, она прикрывает задницу. А то тебе наверняка придется вставать среди ночи и бродить по темным, холодным коридорам в поисках туалета.

— Думаешь, я об этом не подумала?

— Ты прекрасно проведешь время. Подумай о своем сногсшибательном платье.

— Ладно, ладно. Ты права. Я отлично проведу время. В любом случае позвоню тебе завтра. Ты уверена, что с тобой сегодня все будет в порядке?

— Уверена. Потихоньку начинаю снова наслаждаться холостяцкой жизнью. Сразу вспоминаю, как я завидовала тебе.

— Ну да, конечно, ты была бы просто счастлива жить в моей конуре и пытаться найти мужчину своей мечты, постоянно натыкаясь на мерзавцев.

— Во-первых, я, возможно, тоже скоро буду не замужем. Во-вторых, моя самооценка сильно пострадала и не уверена, смогу ли я вернуть ее на прежний уровень. И, в-третьих, я-то думала, что встретила нормального мужчину. Похоже, мы не так уж отличаемся друг от друга.

Черт, ну зачем я невольно опять перевела разговор на Джейми?

— Извини, — через какое-то время говорит Джулс, — я не хотела. Мне все еще очень обидно. Слушай, я пойду. Хорошенько повеселись сегодня вечером и завтра расскажешь, как все прошло.

— Ты уверена?

— Уверена, что ты хорошо проведешь время или что ты мне все расскажешь завтра? В обоих случаях да.

— Нет, ты уверена, что не хочешь поговорить о нем?

— Нет, Либби. Мне уже надоело говорить о Джейми. Надо передохнуть.

— Хорошо. Заботься о себе.

— Я что, инвалид какой-то?

— Ты понимаешь, о чем я.

— Понимаю и не могу передать, как я благодарна, что ты поддерживаешь меня. Без тебя я бы не пережила все это, — правда, Либби, не пережила бы.

— Ты знаешь, что я люблю тебя. — В моих глазах слезы.

— Знаю. Я тоже тебя люблю. И кстати, поцелуй его за меня, — говорит она со смешком в голосе.

На моем лице появляется улыбка, потому что по крайней мере наш разговор заканчивается на положительной ноте. Я кладу трубку, и телефон тут же звонит снова. Это еще кто? Могла бы и догадаться.

— Звоню напомнить тебе, дорогая, что, если это торжественный ужин, ты должна начать с крайней вилки и ножа и двигаться к середине.

Так вот как она обо мне думает? Что мне, десять лет, что ли?

— Я не могу поверить, что ты звонишь сказать мне это. — Я качаю головой, пытаясь подавить в себе желание послать ее ко всем чертям.

— Я только пытаюсь помочь, Либби, — с негодованием произносит она. — Я не хочу, чтобы ты меня опозорила.

— Опозорила тебя? Тебя? Да при чем тут ты? Ты же не приглашена.

— Знаю, но ты все равно дочь своей матери.

— О, ради бога.

— И ты взяла грелку? Ты же знаешь, какие сквозняки гуляют по ночам в этих загородных особняках.

В этом вся моя мать. Раньше, если у нее возникало хоть малейшее подозрение, что я сплю со своим бойфрендом, она прямо-таки рвала и метала: по ее понятиям, должно пройти не меньше шести месяцев. А сейчас она практически подталкивает меня, а сколько мы с Эдом знакомы? Две недели?

— Нет, мам, — устало говорю я. — Я уверена, у них в доме центральное отопление. Слушай, мне правда уже пора.

— Ладно, дорогая. Желаю хорошо провести время, и завтра обязательно позвони и все мне расскажи.

— Да мам. Конечно.

Не дождешься.

Слава богу, на этот раз он без цветов. И не говорит, что я сногсшибательно выгляжу, потому что на мне обычная одежда. Чудо от Донны Каран висит в чехле на молнии. И, может, это звучит странно, но, по-моему, Эд очень нервничает, что не пристало такому богатому и уважаемому человеку.

— Ты нервничаешь? — отваживаюсь спросить я, когда мы покидаем Лэдброук Гроув.

— Немного. — Он поворачивается ко мне и улыбается. — А ты?

— Немного. Но почему ты нервничаешь?

Он пожимает плечами.

— Я очень хочу, чтобы тебе понравились мои друзья, вот и все.

Спасибо, Господи. В какой-то момент мне в голову пришла ужасная мысль, что он беспокоится, понравлюсь ли я его друзьям и не разглядят ли они под моим платьем от знаменитого дизайнера девочку из пригорода, не слишком достойную их круга.

Моя мать всю жизнь говорила, что воспитывает меня, чтобы я оказалась в таком обществе, но на самом деле не уверена, что мне будет приятно общаться с этими людьми. Конечно, как настоящая женщина-хамелеон, я попытаюсь правильно выговаривать все слова, чтобы они подумали, будто я и в самом деле принадлежу к их кругу.

И в какую-то секунду, когда мы проезжаем Пэтни, мне кажется, что было бы приятнее пойти в паб с Ником, но я знаю, что это не так.

Наверное, мне нужен мужчина, который прекрасно бы себя чувствовал в любой ситуации. Он бы с удовольствием пошел на официальный бал, а потом так же охотно поужинал бы со мной в итальянской пиццерии за углом. Но если бы мне действительно пришлось делать выбор, я, разумеется, предпочла бы бал. Или нет?

Боже, ты меня слышишь? Всю свою жизнь я мечтала встретить такого мужчину, как Эд, а теперь мне вдруг начинает казаться, что мне все это на самом деле и не нужно. Какая нелепость! Я всегда хотела красиво жить и сделаю все, чтобы получить свое. Все что угодно.

Эд включает музыку — классическую, разумеется, — и мы сидим молча, но это не напряженное молчание, и мне гораздо лучше, чем раньше, когда я ломала голову, чем бы занять паузу в разговоре.

Наконец мы съезжаем с шоссе и попадаем на извилистые деревенские дороги. Эд рассказывает мне, какой бал они устраивали в прошлом году, как все было замечательно, только вот он был один, а теперь я с ним и это здорово.

Мы заворачиваем и останавливаемся напротив высоких кованых ворот. Эд говорит по интеркому, ворота открываются, и перед нами расстилается величественная, широкая подъездная дорога. Я поражена и так нервничаю, что едва могу вымолвить слово.

Эд выходит из машины и огибает круг, чтобы открыть мне дверь. Это довольно глупо, потому что я и сама могу выйти, но он считает, что с женщинами по-другому нельзя. Я беру его за руку, выхожу и чувствую себя в этот момент как принцесса. В огромных, тяжелых дубовых дверях появляется пара, и мы поворачиваемся.

— Эд! — говорит женщина, маленькая блондинка. Это жена Чарли — Сара. Я очень удивлена, потому что она вовсе не одета с ног до головы в дизайнерские наряды, а, напротив, выглядит слегка растрепанной, но сейчас же всего четыре часа.

— Сара! — приветствует ее Эд и целует в обе щеки.

Она с интересом смотрит на меня через его плечо, а я стою и смущенно улыбаюсь, потому что не знаю, что сказать. Эд пожимает руку Чарли и поворачивается ко мне.

— Это…

— Либби, — приветливо говорит Сара и подходит, чтобы пожать мне руку. — Очень рада встретить вас. Мы столько о вас слышали.

— Да, — соглашается Чарли, подходит и крепко целует меня в щеку. — Давайте я возьму вашу сумку.

О-о, вот этого я и боялась. Сейчас нас поведут в нашу спальню. И не знаю почему, но я немного разочарована, что у них нет дворецкого или еще кого-то, чтобы нести чемоданы. Раз уж ты живешь в таком роскошном особняке, надо, чтобы все было как положено.

Чарли и Эд идут позади нас с Сарой. Она ведет меня вверх по величественным — другое слово и в голову не приходит — ступеням, а я размышляю, что же мне теперь делать.

— Давно вы с Эдом знакомы? — Она поворачивается ко мне с дружелюбной улыбкой.

— Не очень, — отвечаю я, — всего несколько недель.

— Похоже, он совершенно потерял голову. — Она подмигивает, останавливается и открывает дверь. — Мы подумали, вам понравится эта спальня.

Я захожу в комнату с открытым ртом, потому что не ожидала увидеть такую красоту. В центре стоит огромная дубовая кровать с пологом о четырех столбиках, и меня так захватывает все это великолепие, что на минуту я обо всем забываю, но потом… Черт! Черт! Двуспальная кровать!

— Эд остановится в соседней комнате, — шепчет Сара, увидев, что приближаются мужчины. — Мы не были уверены… — Она замолкает.