Вечер выдался на редкость жарким, и все окна в квартире Ашока были распахнуты настежь. Несмотря на два лениво жужжащих вентилятора, воздух оставался неподвижным. Мы готовили ужин в крошечной кухоньке, и я то и дело прилипала к мебели выпуклыми частями тела.

— Ашок когда-нибудь делал тебе больно? — (Мина тут же отошла от плиты и повернулась ко мне лицом.) — Я имею в виду не физически, а морально. Просто…

— Ты о моих чувствах, да? Хочешь узнать, не ходил ли он на сторону? Если честно, то он не по этому делу. Правда, однажды он выкинул фортель, когда я сорок две недели вынашивала Рачану и в результате стала похожа на китиху. Но когда мои гормоны улеглись и все такое, то я вроде его даже поняла. Хотя он мне за это дорого заплатил! — Мина раскатисто засмеялась. — Ты опять про того парня из Лондона?

— Он мне пишет. Каждый день. Но я…

— Ты что?

Я пожала плечами:

— Мне страшно. Я так его любила. И ужасно переживала, когда мы расстались. Ну а теперь я боюсь, что если позволю себе снова в него влюбиться, то в случае чего буду страдать еще больше. Короче, все очень сложно.

— А кто сказал, что будет легко? — Мина вытерла руки о фартук. — Это жизнь, Луиза. Давай покажи мне.

— Что показать?

— Письма. Брось! Только не вкручивай мне, будто не таскаешь их собой! Ашок говорит, ты вся светишься, когда получаешь эти письма.

— А мне казалось, консьержи умеют держать язык за зубами.

— У моего мужа нет от меня секретов. И ты это знаешь. Более того, мы очень внимательно следим за всеми поворотами твоей жизни здесь. — Она со смехом протянула руку, нетерпеливо пошевелив пальцами.

После секундного колебания я бережно извлекла пачку писем из сумочки. И Мина, не обращая внимания на суматошливую беготню ребятишек, на доносящийся из-за двери смех своей матери, смотревшей по телику какую-то комедию, на шум, духоту и ритмичное пощелкивание вентилятора над головой, склонилась над моими письмами и начала их читать.

Странная вещь, Лу. Итак, я потратил три года на строительство этого проклятого дома. И думал исключительно о том, какие рамы установить, какую душевую кабину выбрать, какие электрические розетки купить — белые пластиковые или никелированные. А теперь дом закончен, или почти закончен, но уже точно останется в таком же виде. И вот я сижу один в своей безупречной гостиной, выкрашенной нужным оттенком бледно-серого цвета, с отреставрированной печью, шторами с французскими складками, которые помогла выбрать мама, и думаю: «А на хрена мне все это? На хрена я построил этот дом?»

Я считал, мне нужно было как-то отвлечься после смерти сестры. И поэтому затеял стройку, чтобы ни о чем не думать. Я строил дом, потому что хотел верить в будущее. Итак, дом готов, а я смотрю на эти пустые комнаты и абсолютно ничего не чувствую. Возможно, некоторую гордость, что довел до конца начатую работу, и, пожалуй, больше ничего. Ничего.

Мина еще раз перечитала последние строчки. Потом сложила письмо и вручила мне всю пачку.

— Ох, Луиза, — склонив голову набок, вздохнула она. — Давай, девочка, не тушуйся! Вперед!

1442 Лантерн-драйв

Такахо,

Уэстчестер, штат Нью-Йорк

Дорогая Луиза!

Надеюсь, у Вас все хорошо и квартира не доставляет Вам особых хлопот. Фрэнк говорит, через две недели придут подрядчики ее осмотреть. Не могли бы Вы остаться дома, чтобы их впустить? Мы сообщим Вам все подробности, но уже ближе к делу.

Марго последнее время не расположена писать — она слишком быстро утомляется, а все эти лекарства ее слегка одурманивают. Но я подумала, Вам наверняка будет приятно узнать, что за ней хорошо ухаживают. Несмотря на ее состояние, мы решили, что не можем отдать Марго в специализированное заведение, поэтому она останется с нами, тем более что нам помогает очень квалифицированный медперсонал. Ей еще много чего нужно сказать Фрэнку и мне — о да! Бóльшую часть времени она гоняет нас вокруг себя кругами, точно безголовых куриц! Но я не возражаю. Мне даже приятно за кем-то ухаживать и в хорошие дни слушать ее рассказы о детских годах Фрэнка. Похоже, Фрэнку это тоже нравится, хотя он ни за что не признается. Ведь они два сапога пара! Яблоко от яблони…

Марго просит Вас, если можно, прислать еще одну фотографию песика. Ей очень понравилась та, последняя. Фрэнк вставил ее в симпатичную серебряную рамочку и поставил возле кровати Марго, и я знаю, фотография ее очень утешает, поскольку Марго сейчас в основном отдыхает. Не могу сказать, что мне так же, как ей, приятно смотреть на этого малыша, но о вкусах не спорят.

Она передает Вам привет и надеется, что Вы продолжаете носить те роскошные полосатые колготки. Возможно, это у нее лекарственный бред, но я точно знаю, она желает Вам добра!

Ваша

Лэйни Дж. Уэбер

— Ты слышала?

Я направлялась вместе с Дином Мартином на работу. Лето уже вступило в свои права, с каждым днем воздух становился все более теплым и влажным, так что даже после короткой пробежки до метро футболка прилипала к спине, а рассыльные на велосипедах разделись до пояса, обнажив опаленную солнцем бледную плоть, и вовсю материли неосторожно переходящих улицу туристов. Но сегодня я надела психоделическое платье, которое купил мне Сэм, и туфли на пробковой танкетке с розовыми цветами на ремешках, а после тяжелой зимы лучи солнца на голых руках были для меня точно волшебный бальзам.

— Слышала — о чем?

— О библиотеке! Она спасена! По крайней мере на ближайшие десять лет. — Ашок сунул мне свой телефон. Я остановилась и, подняв на лоб солнцезащитные очки, прочла сообщение от Мины. — Поверить не могу! Анонимное пожертвование в память о каком-то умершем парне. Вот… погоди… я нашел. — Ашок провел пальцем по экрану. — Мемориальная библиотека Уильяма Трейнора. Но кому какое дело, кто он такой?! Луиза, финансирование в течение десяти лет! И городской совет согласился! Десять лет! Вот это да! Мина на седьмом небе от счастья. Она была уверена, что мы потеряли библиотеку.

Я еще раз посмотрела на сообщение, после чего вернула Ашоку телефон:

— Это ведь очень хорошо, да?

— Это потрясающе! Кто бы мог подумать?! А? Кто бы мог подумать?! Хоть что-то хорошее для маленьких людей. О да! — Ашок расплылся в счастливой улыбке.

И сердцу вдруг стало тесно в груди от ощущения счастья, настолько огромного, что земной шар на секунду перестал вертеться. Я была одна во Вселенной, полной чудес, которые непременно произойдут, если чуть-чуть подождать.

Я посмотрела на Дина Мартина, поправила очки, помахала Ашоку и пошла по Пятой авеню, улыбаясь от уха до уха.


Ведь я просила финансирование на пять лет.

Глава 32

Итак, полагаю, пора поговорить о том, что твой год в Нью-Йорке подходит к концу. Ты уже наметила дату возвращения домой? Ведь ты не можешь вечно оставаться в квартире той старой дамы.

Я думал о твоем агентстве по прокату одежды. Лу, мой дом в твоем распоряжении, здесь полно свободного места, причем совершенно бесплатно. Если захочешь, то и сама можешь пожить здесь.

Ну а если ты сочтешь, что еще слишком рано для резких телодвижений, но при этом не захочешь нарушать нормальную жизнь сестры, въехав обратно в свою квартиру, предлагаю тебе свой железнодорожный вагон. Я, конечно, предпочел бы первый вариант, но вагон тебе всегда нравился, а мне будет приятно знать, что ты живешь у меня под боком…

Безусловно, есть и третий вариант, если ты сочтешь это перебором и больше не захочешь иметь со мной никаких дел, но мне он совсем не нравится. Дерьмовый вариант. Надеюсь, ты тоже так думаешь.

Ну и какие соображения?

Сэм x

P. S. Отвозил в больницу пару, которые женаты пятьдесят шесть лет. Сегодня у них юбилей. У него были проблемы с дыханием, ничего особо серьезного, а она все время держала его за руку. Суетилась вокруг него, пока мы не приехали в больницу. Обычно я не обращаю на такие вещи внимания. А вот сегодня заметил. Почему? Сам не знаю.

Я скучаю по тебе, Луиза Кларк.

Я шла по Пятой авеню, с ее забитой транспортной артерией, с ее заполонившими тротуары разноцветными туристами, и думала о том, какое это счастье встретить и полюбить двух замечательных мужчин и какая это невероятная удача, если они ответят тебе взаимностью. Я думала о том, что человек формируется под влиянием окружающих его людей, а потому следует очень осмотрительно подходить к выбору друзей. Я думала, что, возможно, наоборот, иногда нужно потерять их всех, чтобы таким образом обрести себя.

А еще я думала о Сэме и о незнакомой супружеской паре, имевшей за плечами пятьдесят шесть лет совместной жизни, и с каждым шагом имя Сэма барабанной дробью звучало в моей голове. Я шла мимо Рокфеллер-плаза, мимо небоскреба Трамп-тауэр, с его безвкусным блеском, мимо собора Святого Патрика, магазина одежды «Uniqlo», со сверкающими светодиодными экранами, Брайант-парка, нарядного здания Нью-Йоркской публичной библиотеки, с бдительно охраняющими вход каменными львами, мимо магазинов, щитов с афишами, туристов, уличных торговцев, бомжей. Я наблюдала за биением сердца большого города, который любила, но в котором не было Сэма, и, несмотря на шум, суету, рев сирен и автомобильных гудков, я вдруг поняла, что он тут, со мной, его имя слышится в каждом моем шаге.

Сэм.

Сэм.

Сэм.

А потом я подумала о том, каково это — вернуться домой.

28 октября 2006 года

Мама!

У меня запарка, но я возвращаюсь в Англию! Я получил работу в фирме Рупи, поэтому завтра подаю заявление об уходе и, без сомнения, уже через несколько минут покину офис, держа в руках коробку с пожитками — в этих фирмах на Уолл-стрит не любят держать людей, которые, по их мнению, могут увести у них списки клиентов.

Итак, к Новому году я буду исполнительным директором отделения по слиянию и аквизиции в Лондоне. Мне уже не терпится взять новую высоту. Думал сделать сперва небольшой перерыв — отправиться на месяц в путешествие по Патагонии, о котором я так много распространялся, а потом начать подыскивать себе жилье. Если не трудно, подбери мне парочку риелторов, хорошо? Обычный почтовый индекс, в центре, две-три спальни. И подземную парковку для мотоцикла, если можно (да, я знаю, ты ненавидишь мой мотоцикл).

Да, кстати. Тебе понравится. Я кое-кого встретил. Ее зовут Алисия Дьюар. Она англичанка, приезжала в Нью-Йорк навестить друзей, и мы познакомились на каком-то жутком обеде и даже пару раз успели сходить на свидание, прежде чем она вернулась обратно в Ноттинг-Хилл. Самое настоящее свидание, а вовсе не так, как у них принято в Нью-Йорке. Еще рано говорить, но с ней весело. Мы договорились встретиться после моего возвращения. И тем не менее не торопись подыскивать себе шляпку для свадьбы. Ведь ты меня знаешь.

Вот такие дела! Передавай привет папе — скажи ему, что очень скоро я куплю ему пинту-другую в «Ройал оак».

Навстречу новым свершениям, а?

Твой любящий сын

Уилл x

Я читала и перечитывала письмо Уилла со всеми этими намеками на параллельную реальность, и мучительное «вот если бы» накрыло меня, будто снежной пеленой. Я прочла между строчками о будущем, которое могло бы ждать его с Алисией — или его со мной. Уильям Джон Трейнор уже не один раз круто менял мою жизнь, заставляя сойти с накатанной колеи, причем не деликатным пиханием в бок, а энергичным тычком. Прислав мне письма сына, Камилла Трейнор невольно заставила его сделать это в очередной раз.

Навстречу новым свершениям, а?