Таня застыла в проеме распахнутой двери, не зная, не понимая, как, когда могло случиться…
Додумать страшную мысль она не успела — приковыляла, шаркая домашними тапочками на отечных ногах старая нянечка, та, что при поступлении Михаила спросила: «Помирать, что ли, везут?», увидела Таньку, все поняла и, положив ей мягкую старушечью руку на плечо, сказала:
— Да ты чего пригорюнилась? Жив он, живехонек. Его эти… охранники, будь они неладны, домой мыться отвезли.
— А постельное белье? — Таня указала на кровать.
— Да что ж я, не баба! Раз помыться попросился, то и белье решила сменить, пусть уж… не жалко для такого молодца. А как возвернется, может, и спасибочки скажет.
— Но он еще слаб, ему не могли разрешить… — возразила Таня, но старушка махнула рукой и назидательно добавила:
— Кому требуется разрешение, а кто и так смел, — и пошла дальше, приговаривая: — Я туточки все сделала, пойду покамест посплю. Ежели что — ты буди, Танюша, не стесняйся, я за шестьдесят лет работы в больничке-то попривыкла сразу просыпаться.
Господи, за эти несколько минут столько чувств сменилось и перемешалось в Таниной голове, что она еле добрела до своего столика, села и, чтобы взять себя в руки, быстро открыла учебник фармакологии.
Пришел давешний доцент органической химии — ну как назло! Заглянул в учебник и стал любезно объяснять, что вот она, органическая химия, вся тут, в фармакологии, что новые лекарственные средства в основном есть результат развития этой науки, которой он посвятил жизнь…
Танька еле сдерживалась, чтобы не рявкнуть на него и отослать в палату, благо имелся весомый предлог — время отхода ко сну, но знание, как тяжело он болен, понимание его потребности в общении, его желания быть кому-то полезным и, наконец, элементарная ореховская интеллигентность не позволили и возражать, и отбрыкиваться от импровизированной лекции.
В это время за спиной доцента проскользнула в новенькой пижаме и в тапочках атлетическая фигура каскадера. Он выглядел обычным выздоравливающим пациентом, прохаживающимся по коридору. Дойдя до своей палаты не замеченным никем, кроме Тани, он повернулся и пошел обратно, хитро улыбаясь ей, словно только что вышел оттуда. Подошел к ним, пожелал спокойной ночи и совершенно невинным голосом спросил:
— Сестричка, а мои вечерние назначения вы не забыли?
Татьяна вспыхнула, захлопнула учебник, извинилась — то ли перед доцентом, что прерывает его, то ли перед Михаилом, которого будто бы обделила лекарствами, заикаясь, произнесла:
— Я сейчас… тут все уже приготовлено… Идите, пожалуйста, в палату, вы еще лежачий больной. Я принесу.
Доцент откланялся и поплелся восвояси в свою палату, а Михаил прошествовал в свою.
В палатах уже погасили свет. Во всем отделении тишина. Таня подхватила журналы, лекарства и вошла к Михаилу.
— Ну разве можно так, без предупреждения… Я уж Бог знает что подумала. Вот я принесла вам почитать новые журналы. Вот ваше лекарство… — Она налила из бутылки воды, подала ему вместе с капсулами, которые он покорно проглотил.
— Спасибо, спасибо, Мэрилин…
— Ой, не называйте меня так. Я — Татьяна, можно просто Таня.
— Татьяна, милая Татьяна… — продекламировал он и вдруг притянул ее к себе, чуть приподнял и крепко поцеловал в губы. Потом отпустил, сел на кровать и усадил ее рядом с собой.
Таня не сопротивлялась, покорно подчиняясь ему.
— Ну разве я мог исчезнуть в ваше дежурство? Всех отпускают домой, и мне захотелось.
— Вы же просили не сообщать домой ничего, — робко сказала Таня, — вот я и подумала, что… что вы…
— Что я помер? — Михаил захохотал. — Только не в ваше дежурство, Танечка. Вы так самоотверженно выхаживали меня, когда я был совсем беспомощен, неужели я стану подкладывать вам свинью! Мои родители живут за городом, а их квартира пустует, вот я и съездил, отмылся от всего: и от грязи, и от болезни, и, извините, от вашего больничного режима. Но, как видите, никого не подвел — не остался ночевать дома и вернулся. Вам бы меня похвалить, а вы ругаете.
Таня сидела молча, прижавшись к его боку, трепеща от желания и нетерпения, не задумываясь ни о чем, что не имело нему отношения. Только неуверенно произнесла:
— Вы еще не совсем здоровы…
— Каскадеры — народ живучий, иначе мы не могли бы делать свою работу.
Он взял Таню обеими руками за голову и вобрал в рот ее губы, потом раздвинул их языком, продвигая его все глубже. Она обвила руками его шею. Михаил легко поднял ее и уложил на кровать, прошептав:
— Ты смелая девочка. Не боишься меня?
— Нет… — так же шепотом отвечала Таня.
— Ты хочешь этого?
— С первого дня…
— С первой ночи, — поправил он ее, расстегивая и сдирая с нее белый медицинский халат.
Когда он вошел в нее, Таня вела себя так, словно кто-то давно и подробно обучил ее этому искусству, — она следовала инстинкту, заложенному в нее природой, Богом, дьяволом — кто это может знать…
Легкая боль вначале не спугнула и не остановила ее. Как только его вздыбленное естество исполнило отведенную ему роль, Михаил, тяжело дыша, откинулся на подушку. Минуты две оба лежали молча — Таня с раздвинутыми ногами, он положив ногу на ее коленку…
Михаил приподнялся, встал с кровати и опустился перед Таней на колени. Он целовал ее обнаженное тело, приговаривая: «Моя чудо-девочка, моя маленькая… ты моя коробочка с сюрпризами…»
— Почему вы так говорите? — прошептала она. — Это плохо?
— Это прекрасно, только не говори мне «вы».
— Ты… — робко произнесла Таня и замотала головой, — нет, наверное, не смогу.
— Почему? Я для тебя слишком стар?
— Вовсе нет. Мне никогда не нравились мальчишки.
Михаил стал целовать в грудь, и новое, неизведанное ощущение охватило ее с такой силой, что она, стыдясь самой себя, не выдержала и прошептала:
— Я хочу, чтобы все повторилось… я хочу еще раз к тебе… Можно?
Он был уже готов к этому, но понимал, что оказался ее первым мужчиной, и потому немного растерялся от такой открытости, готовности и незащищенности. Но хмель желания уже затуманил ему голову.
Утром в субботу первый час лекции она проспала, положив голову на руки. Когда в перерыве в аудитории начался привычный шум, Таня проснулась, заморгала заспанными глазами и быстро полезла в сумку за зеркальцем. Рядом сидел Андрей из ее группы. Уписывая гигантский бутерброд, он сочувственно спросил:
— Что, было тяжелое дежурство?
Таню вопрос застал врасплох, она смутилась, забеспокоилась, словно испугалась, что все уже знают обо всем.
— С чего ты это взял? — с некоторым испугом спросила она.
— Да ты весь час проспала не шелохнувшись. Небось голодная?
— Ага…
— На, подкрепись. — Он сунул ей свой бутерброд.
Танька отхватила такой кусмень, что Андрей рассмеялся:
— Ого! Вот так аппетит.
— Не жмотничай, — буркнула Таня с набитым ртом, — в понедельник я компенсирую твои убытки.
Перерыв закончился, пошел второй час лекции…
Дома Татьяна с удивлением отметила, что все ее мысли заняты только собственной персоной — она не думала о Михаиле, о его здоровье, о том, как предстоит теперь общаться с ним. Она вся была сосредоточена на переменах в себе. А собственно, какие перемены? Да никаких. Просто теперь она — женщина, и это ей нравится.
Только засыпая, она представила перед собой лицо Михаила, подумала, что он такой сильный, хоть и не совсем еще здоровый, но какой ласковый. И ей захотелось, чтобы он очутился рядом, целовал ее и чтобы это длилось бесконечно…
В понедельник Михаил сообщил Тане, что завтра выписывается и некоторое время, пока киногруппа не завершит работу и не вернется в Москву, будет жить в квартире родителей.
Они договорились о дне и часе встречи. Адрес значился в истории болезни — недалеко от метро «Бауманская». Квартира двухкомнатная, в старом доме, но там полный порядок, все отремонтировано, и с тех пор, как он построил для родителей загородный домик, они переселились туда. Все это он рассказывал Тане, видя, как она чуть-чуть топорщится, чтобы расположить ее к себе, поскольку, как опытный человек, понимал, что физическая близость произошла у них прежде, чем они успели хорошо узнать друг друга.
Перед самым католическим Рождеством Галина слегла. Сашенька, Митя и Танька не оставляли ее, организовали бесперебойное дежурство, доставку лекарств и питание. Конечно, питание — громко сказано, потому что кроме соков и крохотной порции творога Галя уже ничего не ела. Вечером 28 декабря она скончалась.
Все произошло именно так, как она написала в последнем своем четверостишии, оставленном на тумбочке у кровати:
Стою у финишной прямой,
Судьбу и Бога заклиная:
Пусть не окажется кривой
Обещанная мне прямая.
Она умерла без боли, не почувствовав, что умирает, потому что потеряла сознание от внутреннего кровотечения — метастаз разрушил стенку крупного сосуда.
В этот день Таня была у Михаила…
С каждой новой встречей она все больше привязывалась к нему и уже не представляла своей жизни без него. Ни общих знакомых, ни друзей, ни близкой семьи вокруг них не было, словно существовали они в замкнутом пространстве. Собственно, так оно и было — Танька прибегала в назначенное время в небольшую, по-стариковски уютную квартирку, бросалась к своему каскадеру, потом они быстро съедали все, что заранее припас и приготовил Михаил, и она убегала на экзамен, на зачет, на КВН, на дежурство, не задаваясь никакими вопросами о будущем. У нее был свой мужчина с неиссякаемой чувственностью, и это ее вполне устраивало. Он тоже не пытался выйти за рамки сложившихся отношений.
Удивительно, но у Тани никогда не возникало желания называть каскадера по имени. Он был просто «он», мужчина. Однажды она повторила фразу, которую когда-то сказала Галине:
— Ты не находишь, что я веду себя как мартовская кошка?
— Пожалуй, — улыбнулся он.
— Тебе это нравится?
— Очень. Мне вообще нравится, что ты такая странная. Я прав? Ведь ты странная, не так ли? — говорил Михаил, лаская ее.
— Да, я странная, потому что я из другой страны, с планеты кошек.
О встрече Нового года они не говорили: предстояли похороны Галины, а Михаилу следовало готовиться к встрече со своей группой, которая собиралась вернуться как раз тридцать первого декабря, и от этой встречи, по его словам, зависела дальнейшая работа.
Галина со своей железной волей и решимостью сделала все так, чтобы ее смерть не слишком отяготила добрых соседей. Ключи от квартиры она передала Ореховым, еще когда слегла, и пару недель они регулярно и поочередно дежурили у нее. Оставила пространное письмо, где указала, как и во что ее одеть, где отпевать, хоронить и все прочее, что в таких случаях создает для родных и близких массу хлопот. В конце письма в «постскриптуме» сообщала адрес и фамилию нотариуса, у которого хранится завещание.
После Нового года, такого грустного и печального, как не было никогда в жизни этой семьи, Дмитрий отправился к нотариусу, но, к его удивлению, тот заявил, что завещание адресовано Татьяне Дмитриевне Ореховой, которая единственная может получить его.
Татьяна выбралась к нотариусу, только когда закончилась сессия и начались студенческие каникулы.
В тот день она приехала к Михаилу в назначенный час. Он ждал ее, приготовил подарок в честь завершения экзаменов, поздравил, обнял, хотел раздеть, но Таня заявила, что сегодня никак не может остаться, потому что должна идти к нотариусу.
— Понимаешь, — объяснила она, — после смерти тети Гали уже все официальные инстанции стоят на ушах, требуют ключи от квартиры, которая теперь считается свободной, и даже объявился претендент на нее. Папа сказал, что именно поэтому нужно поскорее получить завещание, чтобы исполнить волю покойной, а не идти на поводу всяких ЖЭКов, РЭУ… не знаю, как они там называются, но суть одна.
— А я так ждал тебя… — разочарованно вздохнул Михаил.
— Зато у меня есть новость, — объявила Танька, глядя ему пристально в глаза.
— Поделись.
— У мартовской кошки будет котенок — вот какая новость.
Михаил застыл, губы его сжались, на скулах заиграли желваки.
— Ты хочешь сказать, что у тебя будет ребенок, не так ли? — после небольшой паузы спросил он.
— Почти.
— Что значит «почти»? Как это следует понимать?
— Ты ошибся в местоимении: ребенок будет у нас, — улыбнулась Танька.
— Да-а… — протянул Михаил, — ты очень, очень странная девочка.
— Ты что — расстроился? — осторожно спросила Таня.
"Вторая молодость любви" отзывы
Отзывы читателей о книге "Вторая молодость любви". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Вторая молодость любви" друзьям в соцсетях.