Я не занималась разминкой с того утра, в день показа коллекции в Милане. Я продолжала бежать, пока не упала в обморок на беговой дорожке, в надежде уничтожить беспокойство, чтобы суметь скрыть свои глупые нервы и приступы вертиго перед журналистами.

И если честно, этот план работал. Естественно, пока не появился Джетро.

В тот момент, когда я посмотрела на него, со мной было покончено. Он ошеломил меня своим идеально сидящим костюмом, галстуком, бриллиантовой булавкой. Меня покорила его изысканно уложенная стрижка, его скульптурное телосложение и идеально очерченные губы. Даже несмотря на то, что его душа была черной, словно непроглядная тьма, его тело пленило мой разум.

Он поманил меня, и как свойственно глупенькой Уивер, я слепо последовала за ним.

Теперь настала его очередь исполнять мои прихоти и следовать моим правилам.

Направляясь вниз по коридору легким бегом, мой стремительно мчащийся разум и одолевающий меня гнев немного ослабили свою хватку, я начала получать удовлетворение от снижения уровня напряжения, к которому стремилась всю свою сознательную жизнь.

Мне нужно было избавиться от Джетро, который полностью завладел моими мыслями.

Это было чертовки нечестно. Я предполагала, что соблазню его и заставлю испытывать чувства ко мне, а не наоборот. Я не хотела попасться в свои же сети.

Похоть была опасна в той же степени, что и любовь. Только она могла быть намного сильнее, потому что в ее руках была власть воплотить в жизнь самые плохие идеи, особенно когда на финише тебя ожидал приз в виде сексуального удовлетворения.

В тот момент, когда Джетро сдался и поцеловал меня, я предала больше чем просто себя. Я предала всю свою семью и всех, умерших в страшной агонии мук, женщин Уивер.

У меня были к нему чувства.

Опасная нежность к моему будущему убийце.

Этому требуется положить конец.

Мне нужно было во что бы то ни стало найти способ соблазнить его... заставить его полюбить меня, в то же время я должна сохранить свое сердце отстраненным и запертым в ледяной клетке.

Я тихо рассмеялась. Я уже начала говорить, как он.

Только ведь лед не был неуязвимым. Он имел способность таять и уступать свое место пламени страсти.

Я сполна убедилась в этом за последний месяц.

Дом дышал вокруг меня, отбивая легкие удары сердца, как это могли делать только старинные особняки. Души ушедших в иной мир древних предков жили в стенах дома, образы духов танцевали на драпированных тканях, призраки, давно позабытых любимых людей, проникали через густой ворс гобеленов.

Высокие старинные часы показывали шесть тридцать утра, когда я пробегала мимо.

Будучи посвященной в деловые моменты работы Кеса и братства «Блэк Даймонд», я прекрасно знала, что мужчины в этом доме не вставали в такие ранние часы. Они работали допоздна, занимаясь отгрузкой и перевозкой драгоценных камней, которые стоили неподъемных денег, они были даже дороже любого платья, что я могла сшить. Тьма была их союзницей, скрывая под покровом ночи их махинации, а день был заклятым врагом.

По крайней мере, я могла пойти на пробежку и быть уверенной, что меня никто не посмеет остановить.

Я не хотела, чтобы они неправильно поняли мои намерения, не хотела, чтобы они подумали, что я хочу сбежать снова. Я сморгнула, когда мне в голову ударило осознание.

Даже если бы я смогла найти крайнюю границу их владений, я бы не смогла сбежать сегодня.

Мое сердце забилось сильнее в сетях, которыми я окружала себя, в которых продолжала дальше вести свое существование.

Свобода была чем-то эфемерным, чего я хотела больше всего на свете. Но даже если я бы смогла ускользнуть от семейства Хоук, я бы вновь заключила себя в ловушку вертиго и самобичевания. А я желала большего. Я заслуживала намного большего.

Даже если я обнаружу границу, то не смогу убежать, не смогу выпорхнуть подобно птице. Просто не смогу.

Мое пленение больше не сосредотачивалась только на мне. Теперь оно напрямую затрагивало мое будущее. Оно касалось Джетро.

«Признай это...»

Теперь оно также касалось возможности вести обычную жизнь.

Испепеляющая страсть, напряжение, сверкающая ярость, которые существовали между мной и моими врагами, и тонкая паутина интриг, что я плела под самым их носом, были намного важнее моей прежней работы — создания нарядов для людей.

Теперь это касалось меня. Я должна была сама постоять за себя, ради будущего, которого хотела, а не для того, что для меня уже спланировали.

Это также касалось многих неправильных вещей.

Я рывком открыла французские двери в конце коридора и была поглощена туманным рассветом. Свежий воздух радушно поприветствовал меня, предоставляя мне необходимую отсрочку от моих удушающих разрозненных мыслей.

Я не должна забывать о своем разрушительном плане.

Неважно, как Джетро заставил меня влюбиться в него — приоткрывая мне проблески того человека, что скрывался за его ледяной броней — я не должна забывать и отклоняться от главной цели.

Свободы.

Я должна это сделать не только ради себя, но и ради моего наследия. Я должна преодолеть это все ради моих будущих детей, ради моих внуков, которые ни за что не должны проходить через это. Я должна была замкнуть цепочку женщин Уивер, которых похищали против их воли.

Пришло время для нового долга — того, что дарует нам жизнь, а не смерть.

Вдыхая глубоко свежий воздух, я растворилась в том, что должна была сделать. Для того чтобы победить, я должна была охранять свою душу. Должна была играть в игры разума с Джетро, уповая на то, что мне посчастливится выиграть первой.

Холодный ветер потревожил деревья, создавая звук терзаемого муками плача. Я вздрогнула, до отчаяния желая, чтобы у меня с собой в эту минуту была куртка.

«Ты же вспотеешь через десять минут», — твердила я себе. Но по какой-то причине я проигнорировала внутренний голос.

Стискивая зубы от холода, я наклонилась и потянула свои квадрицепсы. [прим. пер. Квадрицепс — это четырехглавые мышцы бедер. Они занимают передние и боковые части бедер (от колена и выше). Квадрицепс принимает главное участие в разгибании голени в коленном суставе и сгибании бедра]. Я напрягла и медленно расслабила мышцы, что было просто блаженством после стресса, который я испытала за последние пару дней.

Мое тело буквально пульсировало осознанием, что эти упражнения были легкой разминкой перед пробежкой.

И я побегу.

И буду бежать.

На этот раз для удовольствия, а не для того, чтобы выжить.

Подпрыгивая на месте, я размяла свои плечи, смотря на огромный газон, который простирался передо мной. Если я побегу направо, то пробегу вокруг конюшен. Если же побегу налево, то срежу свой путь через розарий и фруктовый сад.

«Беги прямо».

Я должна бежать по извилистой тропинке, что исчезала за пределами видимости, которая была скрыта густым туманом.

Я сменила прыжки на бег на месте.

— Ну и куда ты собираешься? — из густого тумана донесся ледяной голос.

Я замерла на месте, настороженно оборачиваясь и озираясь.

Никого.

— Я полагал, что ты умнее и прекрасно осознала, что бегство не является наилучшим вариантом в данном случае, мисс Уивер.

Его ледяной баритон послал смешанное чувство обжигающего и испепеляющего желания, что прошлось волной вниз по моей спине. В одно мгновение Джетро вышел из дымки, превращаясь в живого человека, чья фигура материализовалась из густого тумана словно ужасный призрак. Он прислонился к одной из колонн, на которую опиралось строение портика, скрещивая руки на груди.

Мое сердце сжалось, изнемогая от неспособности разобраться в изощренных хитросплетениях фальши между нами. Моя кожа умоляла о его прикосновении. Мои губы покалывало от желания ощутить его сладкий поцелуй. Каждая частичка моего тела отчаянно желала того, что мог ей даровать Джетро.

Жар. Страсть. Возбуждение, которое я чувствовала буквально каждой клеточкой тела.

Но все это было не реально воплотить в жизнь.

А я больше не желала покупаться на его ложь.

Повторяя язык его тела, я скрестила руки на груди.

— Я прекрасно поняла, что бегство не является подходящим вариантом. Я просто совершаю утреннюю пробежку. Пробежка — это единственный способ сбежать от того беспорядка, что ты натворил.

Его челюсть жестко сжалась.

— Беспорядка, что я натворил?

— Именно, — я сделала поспешный шаг назад, когда он придвинулся ко мне. — Ты смешал все карты, с меня довольно твоих игр, независимо от того, что ты затеваешь. — Я впитала в себя всю существующую храбрость и попыталась использовать по максимуму честность. Мне казалось, это уловка сработала на нем, а именно это мне и нужно, он должен понять, насколько я серьезно настроена. Настолько мне причинило боль его предательство.

Он — Кайт.

Мудак.

Оскаливаясь, я проговорила:

— Кажется, что у меня была слабость, когда дело касалось тебя, но я решила изменить свое мнение. Я больше не...

Он издал низкий рык.

— Слабость? Ты что называешь то, что произошло между нами гребаной «слабостью»?

Мое дыхание в одно мгновение стало прерывистым, будто я уже пробежала две мили.

— Самой худшей слабостью.

Он улыбнулся, но фальшивая улыбка не коснулась его глаз, наоборот его золотистые глаза заблестели яростью.

— Ты была первой, кто начал все это, Нила.

Я задохнулась от того, насколько красиво сорвалось мое имя с его губ. Звук моего имени отдался эхом в моем рту, устремляясь прямиком к моей киске.

Проклятье.

Джетро вновь одержал победу, его тело содрогалось от едва сдерживаемой похоти.

— Ты единственная, кто создал данную проблему. — Он поднял руку, его пальцы нежно прошлись по моим собранным волосам, ласково опускаясь на затылок. — Я даже не могу слышать фамилию Уивер без того, чтобы не почувствовать гребаный стояк. Я не могу сосредоточиться ни на какой мысли, потому что во мне начинает закипать долбаное желание.

В одно мгновение он прикоснулся своим носом к моему, его губы находились в непосредственной близости от моих, лишая меня всех моих призрачных планов и бросая в водоворот разврата.

— Тебе никогда не стоило произносить тех слов, мисс Уивер. Я же предупреждал тебя. Теперь мы оба облажались.

Мой разум был пуст, каждый синапс мозга сосредоточился на его пальцах в моих волосах и его соблазнительных, манящих губах, что были всего в миллиметрах от моего рта.

— Какие два слова?

Он рассмеялся. Его смех был самоуничижительным и почти наполнен мрачной глубиной.

— Поцелуй меня.

Я задрожала всем телом в его руках.

— Ты напоминаешь мне, с чего начался весь беспорядок, или же просишь меня поцеловать тебя?

«Попроси меня. Я так этого желаю. Господи, как же я этого желаю».

Я бы целовала его, пока не обнажила его от всей арктической брони и полностью не уничтожила его, я бы неспешно ласкала его языком, пока не почувствовала привкус правды, я бы кусала его, пока не поглотила каждый кусочек его души.

Я бы сделала все так, что у него не осталось бы места, чтобы прятаться от меня.

Он стоял, будто обернутый в кокон туманной тишины. Затянувшееся ожидание поцелуя превратило мои ноги в желе. Если бы он прижал свой рот к моему, то я бы не стала даже думать о своей утренней пробежке. Я бы забралась на него и опустилась на его твердый член.

Будь проклято гребаное лицемерие.

Будь прокляты сообщения Кайта и его жестокий обман.

Я лишь хотела примитивной, жесткой связи с этим мужчиной, который заставил мою душу плакать от неправильных чувств.

Кончик языка Джетро появился между его губ, практически гипнотизируя меня. И затем... он просто отпустил меня.

— Нет, я не прошу целовать меня. Я никогда не буду даже просить тебя о таком.

Я вздрогнула, как если бы он дал мне пощечину.

— Почему нет?

— Потому что я тот, кто владеет тобой. Все, что я захочу, будет дано мне, мне не нужно просить.

Будь все проклято.

Я должна была его ненавидеть. Я должна была наказать его за ложь. Тогда почему каждое его слово соблазняет меня, даже несмотря на то, что его моральные принципы были шовинистскими и бессердечными.

Принуждая свое тело подчиниться, я спрятала мою слабость к нему так далеко, насколько это вообще было возможно. Мой взгляд скользнул по его одежде. Он был одет в коричневые джодпуры, черные сапоги для верховой езды и твидовый жакет. Внушительная эрекция у него между ног выглядела опасной и твердой.

— Ты катался верхом.

Легкий утренний ветерок принес его аромат, ударяя непосредственно по моим рецепторам. Я вдохнула, впитывая в свои легкие аромат сена, запах лошади, и все остальные смеси пряных ноток, которые присущи только Джетро.