— Кое-что происходит. Я не хочу тебя грузить. Пожалуйста, наберись терпения. Я приду в себя, и все снова будет как прежде.

«Не будет». — Миа-2 насупливается и уходит в другую комнату.

— Валера, почему ты отталкиваешь меня?

— Я просто забочусь о тебе. Ты и так столько пережила. Это не стоит твоего внимания.

— Но я хочу помочь.

— Знаю. — Он приподнимает мое лицо за подбородок, лаская меня взглядом. — И ты очень поможешь мне, если не будешь задавать вопросов и наберешься терпения. Придет день, и я все тебе расскажу. Договорились?

Не могу сказать «нет».

— Ладно, — неохотно соглашаюсь я, давая себе слово выяснить, в чем дело.

Валера спешно ретируется из квартиры. Я пытаюсь понять, что с ним происходит. Неужели он меня разлюбил? Разве одна пощечина может изменить человека? Меня пробирает дрожь. Хочется плакать, кричать, выть, но нет сил. Решаю позвонить Ритке.

— Алло, — сонным голосом отвечает подруга.

— Привет.

— Миа?! — резко вскрикивает она. — Что с тобой?!

— Мне нужно с кем-то поговорить, — выдавливаю я с всхлипом.

— Миа, где ты? — Подруга встревожена.

Я пытаюсь ответить, но горло сдавливает.

— Миа, где ты? — Я слышу шум в трубке. Должно быть, она встала с кровати.

— Ддд-до-ммма, — заикаясь, отвечаю я и сбрасываю.

Звонок в дверь. Я с трудом поднимаюсь с пола и, держась за стену, открываю дверь. Рита бросает на меня обеспокоенный взгляд и заключает в объятия.

— Боже! Что он с тобой сделал? — шепчет она, осматривая щеку. Я и забыла о ней.

Мотаю головой и снова плачу.

— Девочка моя, — ласково бормочет подруга и ведет меня в зал. Садит на диван и устраивается рядом, нежно поглаживая мою ладонь. — Расскажи мне.

В ее голосе столько тревоги, что меня переполняет чувство вины. Я причина мрачного выражения ее лица. А ведь мне так нравится, когда она улыбается.

И я рассказываю Рите обо всем. С каждым моим словом, она все больше хмурится, вскакивает, снова садится, ерзает, дергается. Раскрывает рот, чтобы что-то сказать, но передумывает, давая мне возможность высказаться.

— И он ушел, — заканчиваю я, вытирая нос тыльной стороной ладони. — Рит, как думаешь, у него появилась другая?

— Не говори глупости! Это же Валера! А вот то, что он тебя ударил. Уму непостижимо.

— Я сама виновата.

— Миа! Ты не виновата! — отрезает она. — Такому поступку нет оправдания!

— Но…

— Никаких но!

Хлопает входная дверь, меня передергивает. Ловлю озадаченный взгляд подруги.

— Сиди здесь, — командует она, я раскрываю рот, чтобы возразить, она еще больше насупливается и грозно добавляет: — Не высовывайся!

Рита плотно прикрывает за собой дверь, я прислушиваюсь. Ничего не слышно. Любопытно, о чем они говорят? Не знаю, сколько длится этот разговор, но я вся извожусь. Измеряю шагами комнату, смотрю в окно. Сегодня пасмурно. Подстать моему душевному состоянию.

Наконец, дверь открывается, оборачиваюсь и встречаю Валерин взгляд. Он выглядит таким уязвленным. Мне хочется подойти и обнять его, но отчего-то мое тело сковывает страх. Вдруг он опять ударит? Замечаю за его спиной Риту. Вид у нее торжествующий. Уверенности прибавляется.

— Миа, мы можем поговорить? — вкрадчиво спрашивает Валера, и, косясь на подругу, добавляет: — Наедине.

Осторожно киваю. Валера вздыхает с облегчением и поворачивается к Рите.

— Я могу поговорить со своей женой? — В его голосе язвительность смешивается со злобой. Недобрый знак.

— Конечно. — Не обращая внимания на его тон, отвечает она и переводит на меня взгляд. — Миа, я буду в соседней комнате.

Я киваю, радуясь, что она остается.

Валера закрывает дверь перед ее носом и оседает в кресло. Я стою у окна и наблюдаю за ним. Муж молчит, шумно дышит.

— Я расскажу, — хрипло говорит он, смотря себе под ноги.

Ого.

— Кто-то упорно пытается меня подставить.

Что?!

— С того дня, как у меня оказалась та записка. Стали происходить странные вещи. — Я хмурюсь. — Я постоянно нахожу подобные послания повсюду. Мне с трудом удается скрывать их от тебя.

Ох!

— Я прошу тебя. Поверь мне. Я люблю тебя больше жизни. То, что происходит… Я не имею к этому отношения. Я тебе верен. — Он замолкает и бросает на меня короткий взгляд. — Потом эти звонки. Встречи.

— Какие встречи? — сдавленным голосом спрашиваю я.

Валера вздыхает.

— Мне звонят с незнакомых номеров и назначают встречи. Я прихожу, но никто не приходит.

Что он несет? Это какая-то чушь!

— Миа, я уже сам ничего не понимаю. Прости меня. Я не должен был срываться на тебе.

Встречаю полный извинения взгляд.

— Прости меня, — шепчет он. — Я узнаю, кто это. Клянусь. Я хочу, чтобы ты верила мне.

— Это сложно, Валера. Я могу взглянуть на эти записки? — осторожно спрашиваю.

— Нет, я их выбросил.

— А ты обращался в полицию?

— И что мне им сказать? — с насмешливой резкостью спрашивает он.

Я пожимаю плечами.

— Миа, не забивай себе голову. Я сам разберусь.

— А где тебе назначают встречи?

— Иногда, в офисе. Иногда в заведениях.

— В заведениях? — спрашиваю, шокированная.

— Да.

— Валера, это все так странно.

— Именно.

Раздается стук в дверь, в зал заглядывает Ритка.

— А! Помирились?

— Угу.

— Тогда я пошла?

— Я провожу.

— Если, что сразу звони мне, — назидает подруга и крепко меня обнимает.

— Хорошо, не беспокойся. Спасибо, что приехала.

Закрываю дверь и прижимаюсь к ней лбом. Я ощущаю опустошенность. Эти тишина и атмосфера давят на меня. Думаю, что нужно вернуться к мужу и продолжить разговор, но все это… Я хватаю сумку, обуваюсь и выскакиваю из квартиры.

Когда я хочу сбежать…

Не дожидаясь прогрева машины, рывком трогаюсь с места. Включаю на полную громкость Марию Чайковскую и мчу в заданном направлении. «В городе остывших морей» проникает в меня, наполняя и унося далеко-далеко. Я хочу побыть одна. Хочу отвлечься от всего. Забыть, что я замужем. Забыть, что знаю Его. Забыть прошлое. Перестать думать о будущем. Хочу, чтобы все исчезло. Сколько еще я должна бороться за нормальную жизнь?

Торможу за сто метров до обрыва и выхожу из машины, оставив окна открытыми, чтобы слышать музыку. Ветер резкими порывами треплет мои волосы. Должно быть, море сейчас неспокойно. Шагаю к самому краю и упиваюсь видом. Я стою словно на крыше десятиэтажного дома, там внизу волны пытаются вдребезги разбить скалы, окутывая своей пеной все больше сухих участков.

У меня всегда все было на грани, но я всегда находила повод зацепиться за жизнь, а сейчас? Я многое пережила, и до вчерашнего дня Валера был моей наградой. Но сегодня я не знаю чему верить. Его история она так неправдоподобна, так странна, что я с трудом сдерживаю сомнения. Мне хочется, чтобы это оказалось дурным сном, но моя реальность такова. Всегда граничит между жестокостью и любовью.

— Миа?

Я резко оборачиваюсь и открываю рот от изумления. Я даже не слышала, как подъехала машина.

— Что ты тут делаешь?

— Ну, вообще-то это мое место, — в шутку укоряет меня он.

— Ах, да! Простите, пожалуйста, Константин Игоревич, — язвлю я, и в этот момент под моими ногами земля и камни начинают движение. Меня по инерции тянет вниз, Костя в два шага достигает меня, резко хватает за руку, и мы валимся на землю.

Я ошарашенно смотрю на него с высоты своего положения и застываю. Его глаза затягивают меня в «стерильный» мир, его губы… они так близко, что я снова ощущаю его мягкое дыхание и мускусный аромат. Мне не хочется сопротивляться, хочется поддаться моменту. Костины руки сжимают меня за талию, зрачки расширяются, увлекая меня все глубже. Нет! Я не могу этого вынести! Это неправильно. Я сползаю с его тела и сажусь рядом. Глубоко дышу. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

— Ты хотела покончить с собой?

Поворачиваю голову и впиваюсь в него взглядом. Громов принимает сидячее положение.

— Если скажу да, то что?

— Миа, что с тобой не так?

— Не поняла.

— Ты очень странная. Твои поступки невозможно предугадать.

— Да ну? Я думала непредсказуемость твое кредо!

— Мое?

— Да. Только посмотри, как ты себя ведешь. — Я вскакиваю на ноги.

— А что не так? — Костя встает рядом со мной.

Ох! Близко.

— Я тебя не понимаю.

— Да ладно?! Спроси, я объясню! — Почему-то он кричит на меня. Я таращусь на него, не зная стоит ли спрашивать.

— Что ты чувствуешь, Громов? — вылетает у меня изо рта, и я прикрываю его ладонями. Только бы не ответил!

Костя озадаченно смотрит на меня, метая глазами туда-сюда. О чем он думает? Разве угадаешь.

— Я не знаю, — выжимает из себя он.

— И после этого ты меня странной называешь?! — Я всплескиваю руками и мнусь на месте. Мне нужно развернуться и уйти, но я будто в землю вросла. Моя душа просит больше слов, событий, поступков. Я хочу разгадать эту загадку.

— Костя, чего ты хочешь от меня? — От такой решительности у меня кружится голова.

Костя замирает, останавливает бег своих глаз, закрывая для меня все «двери». А чего я ожидала?

— Я скажу! — Решаю поставить точку и, приближаясь к нему, выкрикиваю ему в лицо: — Ничего! Ничего! Ничего!

Я замолкаю, смотрю на него. Пламя в его взгляде разгорается до двухсот пятидесяти градусов, и он хватает меня за плечи, стискивая обеими руками до боли. Между нами совсем не осталось пространства. Костя топит меня своими взглядом. На что-то решается, но я не уверенна. Его тиски все сильнее сдавливают меня. Хочется кричать от боли, но я сдерживаюсь. Жду. Какой шаг он сделает? Вдруг его губы находят мои, и все меркнет. Громов с жадной нежностью целует меня, перемещая свои руки мне на талию. Его губы, жесткие и требовательные, отбирают у меня остатки разума. Его поцелуй — это как приходит ночь, как нырять в темные глубины, как видеть убийство и проходить мимо, как воровать ребенка, как стоять на паперти, как надевать маску и насиловать женщину, как уничтожать все живое, как сжигать дома и людей заживо. Боже! Я отвечаю ему, не думая, не рассуждая, не критикуя. Он проносит меня от одного берега до другого и обратно.

В момент Громов прянет от меня на расстояние вытянутой руки, в его взгляде растерянность и… страх. Затем он резко разворачивается, забирается в свой Гелендваген и уезжает прочь. Я застываю как статуя. Не могу поверить. Он решился. Вот черт! Валера!

Я с усилием подношу ладонь ко рту, трогаю свои губы пальцами. Что я чувствую? Этого не должно было произойти. «Но ты сама хотела», — припоминает мне кое-что Миа-2. Черт возьми! Зачем, Костя, зачем? Внутри меня будто открывается ящик Пандоры, поглощая все светлое во мне, распространяя тьму. Я прикрываю глаза и снова трогаю свои полураскрытые губы. Он. Меня. Поцеловал. Что я скажу мужу? Должна ли я об этом сказать? Делаю глубокий вдох. Затем еще и еще. Константин Громов меня поцеловал. Он лишил меня права на верность. Он заставил меня изменить самому дорогому человеку. Но что я чувствую? Вот бы он вернулся и продолжил начатое. Имею ли я право хотеть большего? Хочу, чтобы он признался в своих чувствах. Хочу, знать, что в его голове. Хочу тешить свое самолюбие. Хочу, чтобы этот мужчина сказал, что любит меня, но не хочу от него ничего. Не быть с ним. Не менять свою жизнь из-за него. Валера не должен об этом узнать. Я буду держаться от него подальше. Я выстрою стены между нами. Этого поцелуя не было. Меня здесь не было. Громова здесь не было.

Не помня себя, возвращаюсь домой. Поворачиваю ключ в замке и зачем-то вытираю рот рукой.

— Где ты была? — набрасывается на меня Валера.

Встречаю его обеспокоенный взгляд. И меня пробивает озноб. Мне хочется отвести глаза, я так и делаю. Принимаюсь расшнуровывать кроссовки.

— Миа?

— Я гуляла, — беззаботно отвечаю я, ощущая как внутри все дрожит.

— Почему ты мне не сказала? — распрямляюсь и оказываюсь с мужем лицом к лицу. Вздрагиваю. Перед глазами появляется Он. Моргаю — снова Валера.

— Не знаю. — Пожимаю плечами и обхожу мужа. Его волосы всклокочены, между бровей пролегает морщина.