Психологический тренинг не сильно помог, но я смогла прекратить бесполезные рыдания и справилась с паникой. Заставила себя встать с кровати, принять душ и переодеться в светлое льняное платье, которое нашла во встроенном гардеробном шкафу. Все действия совершались механически. Я четко знала, куда идти, что делать, где найти необходимые вещи. Я все знала в этой комнате. Я много раз была здесь.

Сунула ноги в мягкие тапочки и прошла к двери, которая оказалась не заперта. Вышла в длинный коридор, обитый светлыми панелями со встроенными светодиодными лентами. Мраморный пол, чистый, как слеза ребенка. Как моя слеза, предательски скатившаяся из уголка глаза. Безлюдный холодный коридор. Ни одной двери. Моя комната находиться в отдалении от остальных помещений. Я в изоляции?

Бесшумно ступаю по мраморным плиткам, осторожно продвигаясь вперед. Сто метров в звенящей гнетущей тишине. Стеклянные двери. За ними просторный холл, несколько кожаных белоснежных кресел и развилка. Как в сказке. Направо пойдешь — коня потеряешь…. Все три стороны начинаются со стеклянных дверей. За одними — такой же длинный ярко-освещенный коридор, как тот, из которого пришла я. Людей нет. Мне туда не надо. Скорее всего. В конце коридора комната еще одной жертвы опытов. За вторыми — просторное безлюдное круглое помещение, похожее на операционную. Там я тоже была. До того, как меня перевезли на каталке в спальню. Остается только догадываться, какого лешего ученые Блейка делали со мной. За третьими дверями — еще один холл, как две капли воды, похожий на тот, где сейчас стою я. Мне показалось, что я нахожусь в центре огромной головоломки, и, если удастся собрать ее, то наградой станет свобода. Пока я собираюсь с мыслями, за третьими дверями, появляется силуэт. Я оглядываюсь в поисках укрытия. Но структура помещений устроена так, что, куда бы я ни побежала, меня обнаружат.

Я начинаю пятиться назад, с нарастающим ужасом, наблюдая, как стеклянные двери открываются. Невысокий худощавый молодой человек в потертых джинсах, вытянутом свитере и очках, с удивлением смотрит на меня. Под веснушками разливается румянец. Парень покраснел. Страх отступает. Я облегченно вздыхаю.

— Ну, и напугал же ты меня, Руф. — произношу я. Еще одна загадка. Знаю парня, знаю его имя. Но не знаю, откуда я это знаю.

А Руфус тем временем смертельно бледнеет, роняя на пол планшет и папку с бумагами. Я инстинктивно бросаюсь на помощь.

— Вот растяпа. — проговариваю я, подавая опешившему юноше разбитый планшет. Он растерянно перехватывает мой взгляд.

— Ева? — спрашивает он. Теперь удивляюсь я. Не то, чтобы раньше не удивлялась. Просто кривая моего удивления поперла еще больше вверх.

— Не, Руф. Ева, наверно, в конце вон того коридора. А меня зовут, Дезире. И я понятия не имею, откуда мне известно твое имя.

Молодой человек снова розовеет. Приветливая улыбка расцветает на его губах. А он милый. И безопасный… вроде.

— Прости, я обознался. Как ты?

— А как ты думаешь. Я ни хрена не помню. Не знаю, где нахожусь и кого мне убить, чтобы выяснить столь важную для меня деталь. — неожиданно развеселившись, отвечаю я. А чего волноваться и трястись от страха? Что-то измениться к лучшему? Закрою глаза и вернусь домой? Нет. Нужно присмотреться, прощупать почву и оценить размеры катастрофы, а потом уже искать пути отхода. Мудрое решение? Я, вообще, не глупая девушка. И пусть блондинка. Зато красавица.

— Меня только не убивай, ладно? — в тон мне шутливо произнес Руфус.

— А ты мне расскажешь, что здесь происходит? — уже серьезно спросила я. — Я же не первый раз здесь. Так?

— Я не имею права разговаривать с тобой. — смущенно произнес молодой человек. — Мне очень жаль.

— А кто имеет такое право? Блейк? Он здесь? Он привез меня? Это его лаборатория? Мы в Швеции или в Вашингтоне? А он знает, что Кларк Винзор и служба безопасности США в курсе его преступной деятельности? — теперь я наседала на Руфуса, а тот испуганно пятился назад, к дверям. — Он знает, что давно на крючке у правительства? И в любой момент спецслужбы появятся здесь и повяжут вас всех?

Я не заметила, ослепленная взрывом праведного гнева, как в распахнутых дверях появилась еще одна фигура. Куда более внушительная и опасная….

— А ты знаешь, что пока трахалась с Кларком Винзором он внедрил тебе в матку чип со смертоносной программой физического уничтожения, которая сработала бы как раз в момент моего задержания? — произнес размеренный равнодушный голос, тон которого не вязался со смыслом самой фразы. И, конечно, я узнала голос, принадлежащий моему врагу. Ярость с новой силой ударила мне в голову. Оттолкнув в сторону несчастного Руфуса, я ринулась на вальяжно прислонившегося к косяку Адама Блейка. Растопырив пальцы, я приготовилась впиться когтями с наглое непроницаемое лицо, но молниеносным движением Блейк перехватил мои руки, переместившись так, что теперь я была прижата к стене и блокирована от любого движения. Испуганно затихнув, я не могла не отметить его железной выдержки. Выражение лица этого поддонка не изменило полного безразличия к происходящему. Только цвет глаз претерпел разительную метаморфозу. Из темно-карих они преобразились в серебристо-серые, излучающие мерцающее свечение. Эти глаза не могли принадлежать человеку.

В этот момент мне показалось, что мир распался на атомы, а я сама растворилась, превратившись в крошечную пылинку. Но лишь на долю секунды. До тех пор пока глаза Блейка не вернули привычный цвет.

— Что ты за чудовище такое? — прохрипела я. И он отпустил меня. Я сползла по стене, и опустилась на корточки. Руфус незаметно испарился.

— Ты знаешь, кто я. — произнес Блейк убийственно-спокойным тоном. Он возвышался надо мной, как гора. И я не нашла в себе смелости посмотреть на него, и чувствовала, что Адам тоже не смотрит на меня.

— Я знаю только то, что ненавижу тебя всем сердцем. — выдавила я, готовая снова разрыдаться в голос.

— Это не так, Дез. Мы оба это знаем. — миролюбиво произнес Блейк, протягивая мне руку.

— Не равняй меня с собой. — ожесточенно бросила я, ударив по протянутой ладони. Он не обиделся и не рассердился. Я, вообще, сомневаюсь, что это существо способно чувствовать.

— Я не машина, Дез. — ответил он на мои мысли. Экстрасенс хренов. — Мне тяжело видеть тебя такой. Но от нас мало, что зависит сейчас. Но однажды ты поймешь….

Он присел передо мной, и снова в его глаза стали менять цвет. Я отпрянула, прижавшись затылком к стене.

— Однажды ты поймешь, что от нас зависит абсолютно все. — медленно произнес Адам. Серебристые лучи, льющиеся из светлых неземных глаз, проникли в мой разум, слой за слоем снимая защитные установки. Я знала, что он ищет… что-то ищет в моей голове. Кто он? Кто он?

— Не бойся меня. — сказал мучитель, неожиданно отпуская мое сознание. И снова обсидиановые глаза смотрели со странным выражением сожаления. — Поверь, я не хотел этого для нас.

"Прости меня". - мелькнуло воспоминание. Его голос. Такой же тихий, полный горечи и грусти. Сколько раз он повторял это? Всю мою жизнь я слышала его. Мне захотелось плакать. Грудь сдавила резкая боль, она разрасталась, грозясь сокрушить слабое трепыхающееся сердце.

Ребенком, перед которым Адам Блейк собирал кубики, была я… Их было ровно четырнадцать. Четырнадцать правильных шестиугольников, помещающихся в продолговатый тубус…. Я знаю, знаю, что это значит… Вращающиеся грани. Четырнадцать гиперкубов в одном бесконечном пространстве….

— Нет. — властно произнес он, накрывая ладонью мои глаза и почти на физическом уровне я ощутила, как его пальцы облачком густого темного тумана проникли в приоткрывшиеся двери памяти, за которыми ясным светом маячила святая истина и плотно захлопнули их… изнутри… словно он мог быть хозяином, хозяином моих мыслей и воспоминаний. Или был мной…. Потерять сознание — теперь я понимала, какую чудовищную правду хранят эти простые слова. Я жила в мире людей, которые давно и безнадежно потеряли единственное, чем являлись на самом деле. Они потеряли сознание, но я в большей мере, потому что когда-то не была слепа.


Адам Блейк осторожно поднял с пола обмякшее тело Дезире Вильмонт. Широкими шагами он вошел в коридор, в конце которого находилась ее комната. Мужчина держал на руках неподвижную легкую ношу, с тревогой вглядываясь в бледное лицо. Он не мог понять, что происходит с маленькой хрупкой девушкой, движение ее мысли не поддавалось анализу. Она вспоминала, вспоминала то, что не должна была помнить. То, чтобы было безвозвратно стерто и утеряно. И данные, которые вчера он лично видел на экране монитора в ходе диагностики, противоречили сами себе. Разум девушки блокировал подключение к его энергетическому потоку, делая невозможным считывание из общего поля информации. Если бы он не оказался сейчас рядом с ней, и не остановил погружение сознания Дезире в поток, она бы вспомнила все, но этот уровень пока еще закрыт для нее. Она не готова принять так много, полное знание убьет или снова сотрет ее личность. Или сведет с ума…. Адам открыл ударом ноги дверь спальни, и быстро вошел, бережно укладывая Дезире в постель. Мог ли он стать невольным виновником, побудителем, или проводником, когда ее ярость и разбушевавшиеся эмоции перетянули его на вражеский уровень, в котором застряло сознание Дезире? Если так, то ему стоит быть осторожнее, не поддаваясь на вибрации, исходящие от нее, но это сложно, действительно сложно сделать.

Накрыв девушку одеялом, Адам сел в кресло напротив и погрузился в ее сны. Точно так же, как в ту ночь, когда она возникла на пороге его квартиры, растрепанная, испуганная, босая. Глаза Дезире горели неистовым огнем, она узнавала его, и в тоже время пылала яростью и гневом — слишком сильными эмоциями, которые не могла, не умела и не имела права испытывать, зная о том, кто он. "Как ты мог оставить меня там. Как же ты мог….", — прошептала она, прежде, чем Адам погрузил ее в исцеляющий сон. Он ничего не ответил, потому что ответа на этот вопрос не знал. Это не было его решением.

И с тех пор все полетело к черту. Адам чувствовал, что кто-то играет с ним в странную непредсказуемую игру, заставляя совершать ошибку за ошибкой. Могущественные силы Вселенной продолжали испытывать его, загадывая все новые ребусы. Он впервые усомнился, что движется в правильном направлении и служит священной цели. Впервые в глубинах его сознания бушевал протест, который сам по себе был невозможен, так как он являлся составляющей, общностью тех, кто руководили им. А можно ли противоречить самому себе? Да, если ты попался в созданную врагами тюрьму. Неужели они достали его?

— Адам… — прошептала Дезире, и ее удивительные ярко-голубые глаза остановились на нем. Он заставил себя непринужденно улыбнуться. Он знал, что вынул из ее головы лишнюю информацию. Она не помнит, что назвала его "чудовищем", но не забыла тех грубых слов, которые он сказал ей о Кларке Винзоре. Стереть их было бы нечестно.

— Зачем ты это делаешь? — спросила она, глядя на неподвижную фигуру в кресле. — Почему не отпустишь меня?

— Я не могу. — он равнодушно пожал плечами. Дез тяжело вздохнула и уставилась в потолок. — К тому же, теперь твое возвращение невозможно.

— Почему? — без выражения спросила она.

— Тебя ждет физическое уничтожение, а я этого не хочу.

— Мне кажется, что я попала в сумасшедший дом, а все вокруг — моя больная фантазия.

— Фантазия — то, что осталось там. — последовал спокойный ответ. — Я не прошу верить мне, это было бы глупо и самонадеянно. Не нужно сопротивляться или пытаться сбежать, и однажды все встанет на свои места. Я не хочу тебе зла.

— Конечно, просто еще пару месяцев продолжишь испытывать на мне свою адское лекарство или что там творят за закрытыми дверями твои ученые, а потом выкинешь меня, превратившуюся в овощ, на помойку. — горько проговорила Дезире. Ни в ее голосе, ни в выражении глаз не было злости или ненависти, только усталость и отчаянье.

Адам Блейк какое-то время пристально изучал ее профиль, и, повинуясь силе его взгляда, она повернулась. Несколько долгих секунд они молчаливо изучали друг друга.

— Мы вернемся домой. Я обещаю тебе. — по слогам произнес он.

Девушка иронично вздернула брови.

— Мы? Мы — в смысле вместе? Ты спятил?

— Нет. — Адам усмехнулся, тряхнув головой. Его волосы были взъерошены, губы лукаво улыбались, задорные ямочки на щеках, смешинки в темных глазах. Он не был похож на психа или тронувшегося умом гения. Он казался красивым и очень молодым. Дезире сглотнула комок, образовавшийся в горле.

— Все будет хорошо, Дез. — сказал он, перестав улыбаться. — Я зайду позже.