— Как? — Дезире изумленно распахнула глаза.

— Ты узнаешь ответ, когда ваши с Адамом энергии соединяться. — Фрея взглянула на Блейка, туманно улыбаясь. — Ты не сказал ей? Я думаю, что она готова.

Адам нахмурился, скрестив руки на груди. Дезире знала, какой смысл несет в себе эта поза.

— А я не уверен. Ей только семнадцать.

— Она гораздо старше. Ты сам знаешь, что я права. — Фрея склонила голову набок, поочередно разглядывая обоих. — Или ты не готов? Адам, время пришло. Прочь сомнения и неуверенность. В этом мире время немилосердно.

— Но не для меня. — сухо напомнил Блейк.

— Но для Дезире. Пока ты не соединишься с ней, она уязвима.

— О чем речь? — вмешалась девушка, вопросительно посмотрев в лицо учителя. Он смущенно отвел глаза. — О… — выдохнула она, пряча руки за спиной.

— Хорошо, Фрея. Я выполню твое пожелание. — резко ответил Адам, протянув Дезире руку. — Нам пора возвращаться домой.


Дезире решила ничего не говорить матери о загадочном соединении энергий. Ей сложно будет понять всю важность предстоящего процесса духовного соития. Притом, что духовное единение происходит во время физической близости через открытие нижних чакр, высвобождающих вихревые энергетические потоки обоих партнеров.

Непостижимо-неромантичное определение. Дезире не смущала витиеватая формулировка. И меньше всего девушка думала о каких-то высокодуховных составляющих физического акта между мужчиной и женщиной. Она любила Адама Блейка и желала быть ближе, еще ближе к нему. Ее молодой организм бурлил гормонами и любопытством. Но он никогда не должен узнать об этом.

Она не боялась. Совсем.


— Сегодня? — взволновано спросила Дезире Вильмонт, проходя в гостиную. Адам Блейк в напряженной позе сидел на небольшом диванчике в углу комнаты. Его взгляд рассеяно прошелся по ее легкомысленному наряду. Девушка явно подготовилась. Светлое платье на бретельках едва прикрывало ягодицы, распущенные по плечам светлые локоны, лучистые, полные ожидания глаза, легкий макияж. Она старалась казаться уверенной, расслабленной и невозмутимой, но ее выдавало едва заметное подрагивание губ.

— Ты помнишь, о чем мы говорили, Дез? — тихо спросил он, когда девушка села рядом с ним. — То, что произойдет между нами, не имеет ничего общего с рассказами твоих подружек. Я не твой бой-френд.

— Я знаю, Адам. — Дезире мягко улыбнулась и взяла его руку, заглянула в непроницаемые глаза. — Родители придут только через два часа. У нас масса времени. И, если у тебя есть, что сказать, говори.

— Куда делся мой розовый заяц? — Блейк неожиданно улыбнулся, ласково сжимая ее пальчики в своей теплой ладони.

— Я сплю с ним. — Дез лукаво усмехнулась и добавила с загадочным видом. — Каждую ночь.

— Это хорошо, а то я думал, что буду первым. — улыбка Адама поблекла. Он с грустью смотрел в светлое искренне лицо девушки и испытывал мучительное сомнение. — Прости меня. Я хотел бы найти другой способ. Но здесь его не существует. Мне очень жаль.

Дезире нахмурилась, резко вскинув голову. В глазах мелькнула обида.

— Я так непривлекательна в твоих глазах, что одна мысль о… ты сам знаешь, о чем, вызывает у тебя сожаление? — Она выдернула руку из ладони Блейка и вскочила на ноги. Адам тяжело вздохнул, опуская глаза. Обреченно мотнул головой.

— Прости. — с горечью повторил он. — Я просто знаю, что ты не готова. Ты не понимаешь. Тебе будет больно, я чувствую это.

— Ну, конечно, мне будет больно! — взмахнув руками, насмешливо бросила Дезире. — Всем девушкам бывает больно в их первый раз. — смутившись, она отвернулась и медленно подошла к окну. Она одернула в сторону занавеску, взглянула на удручающий пейзаж за окном. Грязный двор и помойка в переулке. Очень романтично, как все остальное сегодня.

— Я говорю о другой боли, Дез. — подал голос Адам. Он слишком долго обдумывал ее слова. — Попроси меня, и мы все перенесем. Когда ты станешь старше, многое будет видеться иначе и проще. Ты ранима сейчас.

Плечи девушки вздрогнули от нервного сдерживаемого смеха.

— Да в сорок лет мне действительно будет плевать. На все и вся. И на тебя, в частности. — неожиданно ее голос смягчился, в нем послышались надрывны нотки. — Я верю, что ты искренне заботишься обо мне. Я знаю тебя с тех самых пор, как впервые начала осознавать реальность. Мама рассказывала, что первым моим словом было не "мама" и не "папа". Я назвала твое имя. Словно всегда знала его. И сейчас желая меня защитить, ты сам причиняешь боль. Я рождена для тебя. Для того, чтобы быть с тобой. Так почему же ты отталкиваешь меня?

Она слышала, как скрипнул диван, когда он встал. А потом шаги Адама за своей спиной. Дезире закрыла глаза, чтобы удержать подступающие предательские слезы.

— Прости. — шепнул его голос, и она почувствовала его дыхание на своей щеке, когда он склонил голову и положил подбородок на хрупкое вздрагивающее плечико. Горячие сильные руки обвили ее талию, и она перестала дышать, по-прежнему крепко закрыв глаза. — Так мало смысла в моих словах. Смешные рассуждения, нелепые объяснения причин. И хотя мы давно знаем, что являемся одним целым, этот последний шаг сложен и для меня.

— Почему? — хрипло спросила Дезире. — Ты знаешь все, все на свете. Все тайны Вселенной. Измерения. Мысли людей. Их мотивацию. И боль.

— Наверно, сложность состоит в том, что и для меня все будет впервые. Это правда. Я должен был сказать. — на одном дыхании выдал он. И Дезире почувствовала, как сразу расслабилось его тело. Что за бред? Она быстро обернулась, внимательно взглянув в темные глаза, в глубинах которых мелькали знакомые серебряные искры.

— Ты хочешь сказать, что пройдя сквозь все измерения, прожив в каждом определенный промежуток времени, ты ни разу не был с женщиной?

Она изумленно смотрела на него. Адам отрицательно мотнул головой. Ей захотелось рассмеяться. И впервые девушке показалось, что Блейк врет.

— Как это возможно, Адам? Ладно, Бог с ним с четвертым, наполненным духами и уродами, и даже пятым с голограммными девами, вроде Фреи, но здесь, Адам! Кем бы ты ни был на самом деле, ты не можешь отрицать, отторгать и держать под контролем законы этого мира. Законы пяти чувств, не смотря на то, что шестое является в тебе преобладающим. Сколько ты здесь? Пятьдесят лет? И ни разу не поддался соблазну? Ты — святой? Евнух? Монах? Или дело в физиологии?

Она требовала ответа, пристально глядя в глаза Блейка. Но он молчал.

— Моя человеческая жизнь не была длинной, Дез. Жизнь до возвращения в Сознание. — наконец, ответил Адам. — Ты хотела знать, почему я выбрал тебя. И когда это случилось. Наверно, мне стоит рассказать сейчас. Чтобы потом ты не обвинила меня в нечестности.

— Я вся внимание. — сморщив хорошенький носик, серьезно кинула Дезире.

— Мой путь начался в 1939 году. Нет, не удивляйся. Я уже говорил, что время существует лишь в этом измерении. Когда сознание достигает девятого уровня, оно легко может вернуться в любой из нижних миров, и в этот. В любой день и час. Я родился в 1939 году в Тибете. И ты, права… — Адам сделал паузу, едва заметно улыбнувшись. — Я прожил свою жизнь в монастыре. Как монах.

— О… — выдохнула Дез. Все встало на свои места. — А я?

— А ты был пленницей китайских варваров, пришедших в наш тихий край, чтобы насаждать коммунистический режим. Они подобрали тебя в одной из деревень, пока двигались на монастырь, в котором укрывался Далай-Лама. И оставили в живых для забавы.

— Господи, я не хочу знать, как именно они со мной забавлялись. — испугалась Дезире. Кровь отлила от ее лица. Внутри закипал гнев, но она не находила ему причин. Разве можно злиться на обидчиков из прошлой жизни?

— Они не причинили тебе зла. Не успели. — Адам нежно коснулся ее щеки. — Ты не была буддисткой, Дез. Твои родители приехали в наши края из Англии, и ты поддерживала католическую религию. Вот так удивительно складываются судьбы людей. Монах-буддист и ярая католичка оказались в плену. В одной клетке, выход из которой означал смерть или казнь.

— И что случилось? Они убили нас? — с придыханием спросила девушка. Теперь она чувствовала боль в груди. И на лице. Щеки жгло огнем. Хотелось закрыть уши ладонями и убежать, но она осталась. Правда спасет мир?

— Не сразу. — взгляд Адама потух, пальцы крепко обхватили обнаженное плечо девушки. — Ты была такая юная, отважная. Красивая, как сейчас. Только волосы были темными, карие глаза. Настоящая цыганка. Ты решила, что я старше тебя лет на двадцать, а мне было только двадцать семь. Я был ранен, и ты ухаживала за мной, как за отцом. Вытирала кровь оторванным рукавом платья, кормила с ложечки отвратным варевом, которое нам бросали в железной миске, словно собакам. А потом мы начали разговаривать. Я рассказывал тебе о своей вере, а ты мне о своей. Мы делились самыми сокровенными мыслями и желаниями. И вдруг осознали, что представляем жизнь и окружающий мир одинаково, не смотря на явные разногласия религий. Бесконечность бытия, общее информационное поле, законы гармонии и единства. Мы научили друг друга, хотя сами еще не знали ничего. За несколько дней плена мы стали друг другу родными, самыми близкими людьми. Боль и страх объединяют. Именно на этом и спекулирует нынешнее правительство. Китайские надзиратели пришли ночью. Кто-то из них услышал твой смех, и его не устроило, что пленники посмели веселиться… — Адам на мгновение умолк, и на лице мужчины отразилась целая гамма чувств от ненависти до дикой боли. — Они целились в мою голову из открывшейся двери камеры. Одна секунда отделяла меня от смерти. Но ты оказалась быстрее. Закрыла меня собой. И умерла на моих руках в считанные минуты. Ты знаешь, Дез, я не способен убить человека, но тогда был готов сделать самый страшный в жизни поступок. Я хотел наброситься на твоего убийцу, мерзкого коренастого карлика с красным лицом и узкими глазами. Но меня остановила пуля. И мне повезло меньше, потому что я умирал мучительно медленно, не в силах пошевелиться, парализованного болью. Я видел, как неугомонные ублюдки издевались над твоим бездыханным телом. Едва ли он осознавали смысл своих диких деяний. Самый главный из них, обмакнув кончик ножа в смолу, начал резать твое лицо. Хорошо, что ты не могла чувствовать боли, но я чувствовал ее за тебя. Я умер через сутки, глядя в твои остекленевшие глаза. И тогда за миг до смерти, мое помутившееся сознание отыскало путь. И единственный смысл бытия. И там, в бесконечности Вселенной я четко чувствовал твое присутствие. Во мне и вокруг меня. Мы стали одним. Одним целым. Из одной реальности в другую, из мира в мир, до самой вершины Создания. И когда пришло время разъединиться, я забрал тебя с собой. Ты понимаешь меня? То, что я говорю? — Адам нахмурился, разглядывая оцепеневшее лицо девушки. Она словно впала в транс. Обхватив себя руками, Дезире смотрела сквозь него, пребывая где-то далеко. Не здесь.

Адам обнял ее и привлек к себе, провел руками по спутавшимся волосам.

— Вот, что я называю Бесконечной Любовью, Дез. Она сможет поднять до небес. И это святая истина. Никакой физиологии. — он мягко усмехнулся, коснувшись губами макушки девушки. — Не я назначил себя Хранителем. Так было нужно. Я могу сохранять материальную оболочку столько, сколько пожелаю. Только Хранителям позволено материализоваться в этом измерении. Остальные путешественники или рождаются вновь, теряя воспоминания и связь с Единством и Истинными, или приходят в виде энергетических сфер, которые вы называете призраками. Но есть и темные сущности, они могут занять тела уже живущих, подселиться к ним, чтобы повергать на дурные дела, устанавливать свои порядки. Они не нашли путь к Единству, и пытаются поглотить ваш мир через людей, падких на власть и деньги. Они зациклены на ритуалах и физиологических потребностях. Они творят зло, убивают, воруют души, не позволяя им соединиться с Бесконечностью. И мы должны их остановить.

— Что я должна делать? — тихо спросила Дез, поднимая голову. Голубые глаза были полны слез.

— Не поддаваться эмоциям и соблазнам. Они хитры. Не успеешь оглянуться, как попадешь в их лапы, и твой великий дух окажется запертым в скорлупе. — Он ласково улыбнулся, обхватив ладонями лицо девушки. Серебряные светящиеся глаза пристально изучали ее. — Вот теперь ты готова, Дезире. — прошептал он….


Но не поддаться эмоциям и соблазнам очень сложно. Особенно в объятиях мужчины, который сам чертовски соблазнителен. Особенно, если любишь его с детства.


Адам Блейк никогда не думал, что так легко попасться в сети искушения. И оттягивая соитие со своей подопечной, инстинктивно чувствовал — она станет для него самым сложным испытанием. Она была сильнее его. И он попался. Так легко, словно был несмышленым подростком.