Получилось и в самом деле «чик-чик».

Несомненно, он куда умнее среднестатистического обывателя.

Глава 7

Куп так редко пользовался своим сотовым телефоном, что обычно даже забывал о его существовании. Поэтому когда поздним утром в пятницу его глубокий сон прервал звонок, он протянул руку к тумбочке и хлопнул по кнопке будильника. Телефон зазвонил снова. Тогда Куп приподнялся на локте.

— Ах это… — Он схватил телефон, откинул крышку и нажал кнопку микрофона. — Да!

— Куп? Это Стив Парриш. Марджери с тобой связалась?

— Нет. А что? Она пыталась?

— Уже два дня. Сегодня утром она первым делом позвонила мне, выяснить, не знаю ли я, где ты. Черт побери, чудило! Для чего предназначен сотовый телефон? Разве не для того, чтобы ты был доступен в любое время, в любом месте?

— Во всяком случае, это распространенная точка зрения. — Куп швырнул подушку под спину и сел в кровати. Стив был его литературным агентом, а Марджери Келлерман — редактором. За тринадцать лет службы на флоте Куп побывал в самых горячих точках. Перемещаясь по миру во главе спецгруппы Второго разведывательного батальона, он по ходу дела вел дневник. Со временем эти путевые заметки навели его на мысль написать книгу. Он принялся кропать первые главы рукописи на страницах своих перекидных блокнотов. Впоследствии этот процесс привел его к покупке компьютера, и в итоге появилось законченное произведение. Чтобы предложить его издательствам, нужно было присмотреть себе агента. Когда Стив заинтересовался книгой, Куп чувствовал себя так, будто сорвал джекпот. Тут же был подписан контракт с «Парриш зйдженси», и через несколько месяцев рукопись выставили на аукцион. За триллер на военную тему между издателями разгорелась настоящая война. Четырнадцать месяцев спустя у Джеймса Ли Купера произошел настоящий прорыв. Его альтер эго попало в список наиболее продаваемых авторов, и он быстро приобрел известность. — И что нужно Марджери? — спросил он. — Холодная струя обдула его голые плечи. Куп подтянул одеяло.

— Она хочет сообщить тебе хорошие новости. Два небольших приятных известия. «Летящий орел» будет переиздан тиражом десять тысяч экземпляров, и на очереди «Причина для тревоги». Так что это еще семь пятьсот. Твои разъезды и накладные расходы на оптовиков, без сомнения, окупаются. Из Интернета и от Леви снова пришли большущие заказы.

— Ты не шутишь? Это великолепно.

— Да, я подумал, что тебе будет приятно. Раздави бутылку-другую хорошего пива. Может, это не столь захватывающее событие по сравнению с теми временами, когда ты пробился в список «Нью-Йорк таймс». Но оно положительно заслуживает, чтобы его отпраздновать.

После того как они со Стивом закончили разговор, Куп еще размышлял какое-то время. Бесконечные проповеди матери о том, как надо жить, вызывали в нем инстинктивную реакцию протеста. Флот научил его держать глаза открытыми, а рот на замке. В промежутке между двумя периодами жизни Куп усвоил привычку сохранять все в секрете и перенес это правило также на свою новую профессию. Хотя карьера его едва ли была тайной, тем не менее он не рассказывал об этом каждому встречному. Он считал, что на эту тему лучше помалкивать.

Но у него всегда был Эдди, кому можно было позвонить вот в таких случаях, как сейчас. До настоящего времени он никогда не сознавал до конца, как много это значит для него. Эдди не скрывал своей гордости за брата и был бесконечно щедр на похвалы. От этого Куп ощущал себя ростом целых десять футов, но что гораздо важнее — членом единой семьи. Новости, подобные сегодняшним, по его честному признанию, не могли принести прежней радости, если ее не с кем разделить.

Куп откинул одеяло и встал с кровати. Он чуть слышно выругался, когда его теплые ноги коснулись пола. Пальцы буквально примерзли к неровным дубовым доскам.

Он считал себя чрезвычайно удачливым. Столько людей из пишущей братии едва сводили концы с концами. В отличие от них он зарабатывал достаточно, чтобы поддерживать приличное существование. Частью этого успеха он был обязан обстоятельствам. Возгоревшееся в нем желание писать пришлось на благодатное время, когда читающая публика испытывала голод по литературе такого рода. Не говоря уже о том, что ему повезло с издателем и агентом. Первый знал, как обыграть интерес к актуальным событиям, а второй — как обеспечить максимальную выгоду своему клиенту. По всей вероятности, даже на маму его успехи произвели бы впечатление, доживи она до этого времени.

Однако история с младшим братом, по уши увязшим в неприятностях, омрачала радость успеха. Куп чувствовал за собой долю вины в связи со своим недавним турне. Он увеличил доходы за счет новых тиражей. Но по той же самой причине Эдди не мог связаться с ним и получить помощь, когда он в ней больше всего нуждался. И еще одно упущение, черт побери! Наверное, нужно было делать над собой усилие и чаще навещать Эдди в Фоссиле. Возможно, тогда он мог бы принести больше пользы Лиззи сейчас. Но он ждал, пока Эдди сам заедет к нему во время своих редких командировок. Эдди был гораздо лучшим братом, нежели наоборот.

Услышав слабое царапанье внизу, Куп бесшумно вприпрыжку сбежал по ступенькам и распахнул чердачную дверь. Маленький котенок Лиззи — Бу — зашипел и отскочил назад, его черная шерстка даже вздыбилась на хвосте.

Куп присел на корточки.

— Привет, приятель! Я тебя напугал?

Бу важно прошествовал мимо него.

— Ищешь компанию, да? — ухмыльнулся Куп. — И ты решил, что лучше уж я, чем ничего. Ладно, я согласен.. Я здесь повсюду встречаю такое отношение. — Он схватил свои джинсы и стал натягивать на себя, пока Бу обследовал комнату. Котенок бросился за тенью и обнаружил шнурки от старых армейских ботинок. Потом прыгнул на болтающийся рукав, когда Куп доставал из ящика свой свитер.

Подхватив котенка одной рукой, Куп высвободил из тонкой красной шерсти кошачьи коготки. Он мягко опустил котенка на середину кровати. Натянул через голову свитер и присел, чтобы надеть носки и ботинки. Бу тотчас взобрался к нему на колени, переминаясь на своих когтистых лапках и сворачиваясь клубочком. Куп почувствовал, как острые иголочки через джинсы впились ему в кожу. Но через секунду котенок расслабился и растянулся у него на бедре, с низким рокочущим звуком в горле наподобие работающего миксера.

Домашний звук и приятное тепло напомнили Купу о том, что он пренебрегает реальной дружбой. За время своего пребывания в Фоссиле он не удосужился позвонить ни одному из тех немногих людей, кого можно было считать настоящими друзьями. Он взглянул на свои ручные часы и протянул руку к телефону. В Северной Каролине было почти три часа дня. Если Зак находился в стране, к этому времени он должен был освободиться. Куп набрал телефонный номер, который знал наизусть.

Ему ответили после второго звонка.

— Да?

— Смирно! Направо!

На долю секунды в трубке наступило молчание. Потом грудной голос спросил:

— Блэксток, сукин сын! Это ты?

— Как дела, Закери?

— О, знаешь, все так же. Израсходовал почти все свои пули на Бали.

Кун закатил глаза к потолку. Они с Заком Тейлором разыгрывали друг друга с первого дня их знакомства в учебном лагере для новобранцев. Двое зеленых юнцов, боясь показаться салагами, сочиняли всякие глупости, чтобы выглядеть настоящими мачо.

— Ну и брехун ты, Тейлор! На Бали больше ничего не происходит.

Зак засмеялся.

— Я знаю. Просто я подумал, что такой маститый писатель, как Джеймс Ли Купер, оценит аллитерацию.

— Подобные претенциозные глупые враки? Черт побери, боюсь, что любой идиот распознает такую аллитерацию, если ее вколачивать в его нахальную задницу. Рассказывай, как живешь? — Куп почесал котенку голову. Бу продемонстрировал свое одобрение и убрал несколько коготков. — Я скучаю без тебя, Зак. Здесь нет никого, кто скармливал бы мне мою дневную порцию болтовни. — «Может быть, за исключением Вероники». Но со вчерашнего дня Куп всеми силами убеждал себя, что ее не существует.

— У меня все прекрасно, — сказал Зак. — В следующем месяце перебираюсь в Пендлтон. — Несколько минут они с Купом обсуждали предстоящий переезд, потом Зак спросил: — А как ты? Как продвигаются поиски твоего младшего брата?

— Без больших успехов. Подслушивал разговоры в баре. Если кто-то начинал обсуждать отношения Эдди с Кристл, расспрашивал людей. Ты позавидовал бы, с какой тонкостью я это делал. И еще я разговаривал с его адвокатом. Но пока в этом проклятом деле я не раскопал ничего, что заслуживает внимания. — Куп погладил котенка по спине от головы до хвоста. Бу заурчал на несколько децибелов громче.

— Что у тебя там? — спросил Зак.

— Ты о чем?

— О тех чертовых звуках. Что это?

— Ничего. — Куп остановил руку. — Бетономешалка на улице.

— Боже, что они там размешивают? Гальку размером с шары для пинг-понга?

— Неужели так сильно шумит? — Куп усмехнулся и почесал Бу пониже подбородка. Котенок незамедлительно увеличил громкость звука.

— Эти маленькие города у меня обычно ассоциировались с чем-то тихим и пасторальным.

— Да, — шутливо согласился Куп. — Очередной прокол в американском фольклоре.

Зак саркастически рассмеялся, но тут же перешел на серьезный тон:

— Выходит, что ты ничего не добился?

— На сегодняшний день все, чего я достиг, — сказал Куп, — можно резюмировать как «слишком мало и слишком поздно». Мне следовало быть здесь раньше. Пока Эдди не пустился в бега. Я приобрел этот телефон, но чересчур поздно. Если бы у меня был сотовый месяц назад, Эдди не пришлось бы оставлять мне на автоответчике те безумные сообщения, которые раз от разу становились все хуже. И в них он даже не упоминает о дочери. Сейчас я стараюсь следить за Лиззи, насколько возможно. Но какой от этого прок, если я даже не могу открыть ей, что я ее дядя?

— Куп, ты правильно делаешь, что не информируешь каждого, кто ты. Настоящий убийца ее матери, кто бы это ни был, будет гораздо больше настороже, если узнает о ваших родственных связях. А так у тебя будет возможность подловить его на ошибке и добыть какие-то улики.

— Да. В теории я согласен с твоим проектом. Но с одной поправкой. Лиззи — не «каждый», как ты выразился. Она — милый ребенок, лишившийся разом своих мамы и папы. И это еще одна причина для беспокойства. Я имею в виду отношение Эдди к дочери. Во время каждого телефонного разговора с ним, с того дня, когда Лиззи только появилась на свет, я только и слышал о ней. О том, на сколько она прибавила в росте и весе, каким новым вещам научилась после нашего предыдущего разговора. Эдди без ума от нее, Зак, если я еще что-то понимаю в этой жизни. Я абсолютно уверен, что он вернется, будь то апокалипсис или Всемирный потоп. Он не сможет оставаться вдали от Лиззи долгое время.

— И это тебя беспокоит?

— Это очень сильно меня тревожит, — сказал Куп. — Так как его потребность видеть Лиззи может возрасти в такой степени, что ему станет все нипочем. И тогда его можно будет легко упрятать в казенный дом. Притом на такой срок, что Лиззи стукнет тридцать, прежде чем ее папа увидит белый свет. А я, черт возьми, несомненно, ничем серьезным не могу им помочь, если даже не смею сказать Лиззи, кто я.

— Возможно, я ошибаюсь, но не важнее ли для тебя выйти полностью из тени? Может, лучше признаться ей, тем более что у нее больше никого нет.

Куп запустил пальцы в шерстку Бу.

— Ну, вообще-то у нее есть тетя Ронни.

— Сестра ее матери?

— Да.

Зак резко зашумел в трубку.

— Это паршивое дело. Если тетя Ронни окажется чем-то наподобие того, что рассказывали о Кристл, тогда не о чем говорить.

— Нет, Вероника совсем не похожа на Кристл. Сначала я тоже думал, как и ты, но… она по-настоящему добра к ребенку. Лиззи ее любит.

— И?

— Что значит это «и»?

— Не знаю… у тебя как-то изменился голос.

— А вот и нет!

— А вот и да. Я не могу полностью поручиться, но… — Зак умолк на секунду, затем в трубке послышался звук, напоминающий щелчок пальцами. — О Боже, я догадываюсь, что это! Тебе приспичило! — Он сдавленно засмеялся. —Скажешь, не так? Черт побери, это и без слов ясно. Айсберг хочет в трусики к тете Ронни!

Услышанное флотское прозвище вместе с томлением по лилейно-белой коже Вероники вынудили Купа ответить с излишней категоричностью:

— Чушь собачья!

— Погоди, — возразил Зак. — Не горячись, Блэксток. Было бы не грех хорошенько подумать, прежде чем с ходу это отрицать. Помнишь Пиноккио, который хотел из деревянного мальчика стать настоящим, и его нос — детектор лжи? Так вот, Джеппетто никогда не рассказывал ему, что у настоящих мальчиков есть некоторые части тела, которые отрастают сами по себе. Он говорил только, что деревянные усыхают каждый раз, когда мальчики говорят неправду.

Куп машинально стиснул бедра. Но несмотря на эту непроизвольную реакцию, ответил резким контрударом.