Сесили Зигесар - Вы в восторге от меня

Дэн оторвался от своего блокнота. Только что он начал писать новое стихотворение. «Переломанные ноги».

Занозы остры, сдутые шины, осколки стекла.

Судьба занесла свой топор — и ты не пришла.

Передаем смысл стихотворения. Оно про то, что кому-то хочется куда-то прийти, но не получается. Наверняка Серена где-то задержалась помимо своей воли. И вот сейчас она тоскует о Дэне, мучается. А может, она в метро и поезд остановился в туннеле. А он, Дэн, должен играть в мяч со своим другом Зеке.

— Ладно. — Дэн захлопнул блокнот и кинул его в рюкзак. — Спасибо, что вообще пришел, друг.

— А не пошел бы ты! Ты же знаешь, что у меня, типа, дополнительные по математике, — сказал Зеке, колотя мячом о землю.

Оба друга отправились к баскетбольной площадке.

— Ну да, дополнительные, — съязвил Дэн. — Учился бы лучше, никто бы тебя не припахал.

— А ты вообще молчи. Ты, паря, чудиком становишься.

— С чего ты взял? — Дэн кинул рюкзак возле ограды и снял куртку.

Зеке продолжал исполнять танец с мячом. Он немного полноват, и у него жопень, как у девчонки, но он был лучшим баскетболистом в школе «Риверсайд».

— А с того и взял. Ты весь погруженный в себя, мрачный какой-то стал. Прикол ходячий! Не свихнулся бы!

Дэн подбежал к Зеке и попытался отнять у него мяч.

— А что ты, собственно, удивляешься? У меня появилась девушка. — Дэн отыграл мяч у Зеке и повел его по площадке. Попытался бросить в корзину, но промазал.

— Эх ты, меткий! — Зеке подбежал и успел перехватить мяч. Остановился и стал просто колотить его об землю. — Девушка, говоришь? — Даже под футболкой у Зеке было заметно пузико. — И кто же она? Ванесса?

Дэн отрицательно закачал головой:

— Нет. Ее зовут Серена. Ты ее не знаешь. В эти выходные мы едем в Университет Брауна.

— Ну-ну, — сказал Зеке и повел мяч к противоположной корзине. Похоже, он не впечатлился.

Дэн смотрел, как его друг сходу забросил мяч в корзину и вернул мяч на середину поля.

— У тебя это что, серьезно? — спросил Зеке и кинул мяч Дэну.

Тот поймал мяч и задумался. Он и не знал, что ответить. У него все было серьезно. Но Серена, рассказала ли она своим друзьям, что у нее появился новый парень? Мечтает ли она, как он, о предстоящих выходных?

Что-то он не уверен.

В это самое время Серена сидела у зубного и ставила пломбу. Она злилась, потому что уже проголодалась, а заморозка пройдет еще нескоро.

Так что поэзией тут и не пахло. Кстати, о Серене. Она уже прочитала стихотворение Дэна, но не знала, что и думать. Хоть она и привыкла к всеобщему вниманию, но не до такой же степени… Дэн, он слишком грузил ее. А к этому Серена точно не готова.

— Ну и какие вопросы ты подготовила? — спросила мисс Глос. Сегодня среда. Мисс Глос натаскивает Блэр к субботнему собеседованию в Йельском университете. — Ты должна показать им, что не тычешь пальцем в небо. Что у тебя есть свои запросы.

Блэр слушала и злилась. За кого ее принимают — за идиотку?

Мисс Глос смахнула с колготок пушинку и закинула ногу на ногу. Выше пояса у мисс Глос было телосложение мужика, а вот ножки для пятидесятилетней очень даже ничего.

— Я спрошу у них: можно ли будет на первых курсах съездить во Францию. Как у них обстоят дела со спортивными секциями. Попрошу показать комнаты в общежитии. Меня интересует общественная работа. Да, еще надо спросить на счет трудоустройства. — Блэр открыла электронную записную книжку и сделала пометку.

— Неплохо, весьма неплохо. Сразу чувствуется решительный подход. Они увидят, что ты серьезна, общительна. — Мисс Глос закрыла папку с делом Блэр и положила ее в ящик стола. — Ты отлично справишься. Ты прекрасно подкована. Блэр встала. Она и без мисс Глос знает об этом. Она только и делает, что подковывается.

— Спасибо, мисс Глос, — сказала Блэр уже в дверях. — Если я пройду собеседование, то уже не буду никуда подавать.

— Я бы на твоем месте подыскала еще что-нибудь, вдруг что-то понравится больше, — сказала мисс Глос и поднесла к носу бумажный носовой платок.

— Да, конечно. — Блэр улыбнулась и вышла в коридор. Чувствовала она себя превосходно.

Когда Блэр вошла в свой пентхаус на 72-й улице, то сразу почувствовала неладное. В холле стояла груда чемоданов и коробок. Потом она услышала цокот собачьих когтей по деревянному полу. На дверной ручке она заметила поводок.

Блэр бросила на пол рюкзачок. И тут навстречу ей вылетел огромный коричневый боксер. Остановился и доверчиво уткнулся головой в ее пах.

— Эй! — воскликнула Блэр, отводя морду собаки в сторону. — Отвали.

Из комнаты матери вывалился Сайрус Роуз в своем любимом красном шелковом халате и бамбуковых шлепанцах. Он уже чувствовал себя как дома.

— Привет, Блэр, — пророкотал он и загреб Блэр в охапку. — Твоя мама в ванной. А я уже официально переехал. И Аарон, и Муки тоже.

— Муки? — Блэр отстранилась от Сайруса. Не очень-то приятно, когда тебя цапает будущий отчим, который, кажется, накинул халат на голое тело.

— Муки — собака Аарона. Его мать вечно отсутствует, мальчик скучал один в большом доме — ему и поговорить-то не с кем, кроме Муки. Так что он решил переехать к нам.

Блэр оцепенела.

Муки подошел к Блэр сзади и понюхал ее.

— Муки, фу! — весело приказал Сайрус. — Пойдем, Муки, представишь Блэр Аарону. — Он взял собаку за ошейник и повел его в кабинет.

Блэр, которая должна быть представлена Аарону собакой, так и застыла в дверях. Через несколько секунд из кабинета высунулась русая голова в коротких дредах. Голова принадлежала парню примерно одного с Блэр возраста. У головы были большие карие глаза, бледная кожа и большой лыбящийся рот.

— Привет, — сказал юноша. — Я Аарон.

Он протопал в своих ботинках к Блэр, подал ей руку. На Аароне была драная футболка с выцветшим портретом Боба Марли, огромные штаны, которые буквально сваливались с него, демонстрируя краешек белых трусов.

Ну, вообще…

Блэр вежливо пожала протянутую ей руку.

— Кажется, у нас теперь общий дом? — Аарон улыбнулся.

Ну, вообще!

— Ничего, что я запер твоего кота у тебя в спальне? Муки его тут пошугал немного, так что у бедного кота хвост стоял трубой, — рассмеялся Аарон и потряс своими дредами.

Блэр посмотрела на него, прожигая взглядом.

— Извини, мне нужно делать уроки, — сказала она и захлопнула дверь своей комнаты прямо перед носом у Аарона.

Блэр взяла кошку и упала на кровать. Китти Минки испуганно выпустил когти, царапая ее свитер.

— Все хорошо, все хорошо, — проговорила Блэр и подтянула кота к себе, зарывшись в его пушистый живот.

Ей так хотелось, чтобы все на свете, кроме Китти Минки, забыли про нее. И даже, может быть, она исчезнет из дома и будет жить под другим именем, но все равно поступит в Йельский университет. Пройдут годы, а Нейт все будет искать ее и искать, пока наконец не найдет. Это как в том старом черно-белом кино про девушку, у которой отшибло память. И потом она влюбилась в одного мужчину. Он оказался тем ее возлюбленным, который искал ее много лет. И он сделал ей предложение, а она все не вспоминает и не вспоминает. И как-то она держит в руках его шарф, вдыхает старые запахи, запахи прошлого, и к ней возвращается память. И они снова вместе и счастливы…

Вот. В голове у Блэр промелькнули финальные титры под звуки скрипичной музыки. Когда в жизни что-то не срабатывало, Блэр всегда уходила в грезы о кино. Правда, на собеседовании лучше не говорить об этом, потому что они могут сделать для себя пометку: данная соискательница — психопатка.

Блэр сняла с груди Китти Минки и села в кровати. Потянулась к пульту от видео, включила кассету. Это были начальные кадры из «Завтрака у Тиффани»: раннее утро, Одри Хепберн сидит в уличном кафе у магазина «Тиффани», она ест круассаны и запивает их кофе. Из этого эпизода Блэр сделала маленький фильм и представила его для школьного кинофестиваля. Сначала Одри ест круассаны под музыку Поля Дюка «Ученик чародея» и любуется драгоценностями в витрине «Тиффани». Потом этот же эпизод сопровождается песней группы «Дюран Дюран», песней Лиз Фэр и так далее. И каждый раз эпизод «звучит» совершенно по-новому. Блэр надеялась, что жюри конкурса проникнется ее замыслом.

В дверь постучали. В комнату заглянули две головы — Аарона и Муки (собака просунула голову между ног хозяина). Бедный Китти Минки издал дикое «мяу!» и рванулся к стенному шкафу.

— Муки, фу! — крикнул Аарон, схватил пса за ошейник и оттащил его в коридор. Блэр молча смотрела на все это, лежа на животе, подставив руки под подбородок. Она уже ненавидела этого Аарона.

— Слушай, пива хочешь? — предложил Аарон.

Блэр молчала. Она ненавидела пиво.

Аарон удивленно уставился на экран телевизора.

— Да ты что, это же полный отстой!

Блэр щелкнула пультом и выключила видео. Она не позволит кому-либо оскорблять ее любимое кино

— Прикинь, да! Я понимаю, что тебе паршиво от того, что мы так резко внедрились. Потом свадьба и все такое. Я подумал, может, ты хочешь, типа, выговориться, я не против, — сказал Аарон.

Блэр окатила его ледяным взглядом. Аарон откашлялся:

— Мы сидим с твоим братом Тайлером, смотрим телик, пиво пьем, вернее, пиво пью я, а он — колу. Он очень спокойно на все реагирует. Разумный парень.

Блэр посмотрела на Аарона немигающим взглядом. К кому этот дебил обращается?

— Ладно, — сказал Аарон. — Скоро мы переодеваемся и отправляемся ужинать. Я вегетарианец, поэтому мы идем в вегетарианский ресторан. Надеюсь, ты не против. — Аарон отступил назад, надеясь, что Блэр скажет хоть что-то. Но Блэр молчала как танк. Виновато улыбнувшись, Аарон тихо закрыл за собой дверь.

Блэр перевернулась на спину и положила на живот подушку. Ну конечно, этот парень вегетарианец. Кто бы сомневался! С каким удовольствием она бы бросила ему в морду кусок сырого мяса!

Она что, обязана любезничать с этим холеным хиппи? Приперся в ее дом, жрет пиво и подмазывается к Тайлеру? А пошли они все!

Слабое утешение, но, по крайней мере, в выходные ее тут не будет. Ее скоро тут вообще не будет. Она поступит в Йельский университет и распрощается с этим дурдомом. А может, стоит рассказать все Нейту, он пожалеет ее и все-таки поедет с ней в выходные?

Блэр потянулась к телефону и набрала его номер.

Нейт ответил после пятого звонка.

— Привет, — сказал он обкуренным голосом.

— Привет. — Блэр не смогла скрыть дрожь. Она готова была разреветься. Перевернувшись на спину, она уставилась в потолок. Китти Минки высунул мордочку из шкафа: глаза его светились тревожным желтым светом. — Я тут подумала, может, ты все-таки поедешь со мной в выходные? — Блэр уже начинала тихо плакать.

— Нет, на выходные я договорился с ребятами.

— Что ж… Видишь ли, эта свадьба… — Голос Блэр дрогнул. Слезы полились в три ручья.

— Эй, ты что, плачешь?

Она уже плакала в четыре ручья. Голос Нейта звучал как за тысячу миль отсюда. Блэр была слишком расстроена, чтобы продолжать разговор. И вообще, Нейт даже не вспомнит, что они говорили. Он же обкуренный.

— Пока, — сказала Блэр и дала отбой. Кинула трубку на кровать и ногтями стала царапать покрывало. Китти Минки вылез из шкафа и прыгнул на кровать.

— Все хорошо, киска, — сказала Блэр и погладила кота по головке, потом снова положила его на живот. — Все хорошо.

Китти Минки закрыл глаза, зарылся в складки ее свитера и заурчал. Ах, если бы Блэр могла быть такой же счастливой, как этот котяра! Она-то думала, что Нейт — человек, а он такой же, как и все остальные, чужой.

Привет, народ!

ДЕЛА СЕМЕЙНЫЕ

Ненависть — очень сильное чувство, но нам оно простительно: ведь мы — люди молодые. Нам просто по возрасту положено время от времени ненавидеть своих родителей. Как и порой ненавидеть своих родных братьев или сестер. И уж тем более сводных. Вот их-то вообще никто не просил появляться в нашей жизни.

А если вдруг случилось, что как из-под земли вырос какой-нибудь сводный брателла с дредами, прекрасно играющий на гитаре и вообще лапочка, почему бы не проникнуться к такому всей душой?

Можно даже с ним покрутить — это не считается извращением. И очень удобно — человек живет с вами под одной крышей. Все так. Но только Б — другого мнения по этому поводу.