Конечно же, Дакота врала — ничего она не забыла, а побоялась говорить матери.

— Больше твой папа широких жестов не делал?

— Он обещал меня научить ездить верхом, когда потеплеет.

* * *

Джорджия почувствовала себя намного хуже, чем десять минут назад. Короткий разговор о велосипеде и верховой езде совсем лишил ее сил, словно она проработала весь день. Она вышла из комнаты и медленно спустилась вниз по лестнице. Даже когда закрыла за собой дверь магазина, сверху были слышны вопли из какого-то мультфильма, который смотрела Дакота. Джорджия остановилась и прислушалась: дочь, видимо, убавила звук, но затем снова включила. Музыкальный канал… Дакота смотрела не мультфильм, а клипы. Но почему она скрывала это от матери? Джорджия не поклонница поп-музыки, но она не запрещала дочери ни читать книги, предназначенные для детей старшего возраста, ни даже слушать эти глупые песенки, так любимые подростками, — о любви и сексе. Теперь уже она не могла припомнить, пряталась ли сама от родителей, когда смотрела и слушала подобные вещи в детстве. Чтобы получить ответ на этот вопрос, ей нужно позвонить матери в Пенсильванию и спросить, а ей не очень-то хотелось общаться с родителями с тех пор, как призналась им, что беременна, и выслушала снисходительное согласие по поводу ее приезда домой. Решив вскоре возвратиться в Нью-Йорк, Джорджия осталась наедине со своими проблемами, стараясь не перекладывать их на плечи матери и отца. Дакоту она отвозила к деду и бабушке каждое Рождество, но нельзя сказать, что Бесс так уж привязана к внучке и интересуется ее жизнью.

— Господи, ребенок, видимо, очень похож на отца! — воскликнула ее мать, когда увидела Дакоту впервые. — Она очень мила, но ее следует воспитывать в традициях нашей церкви и в строгости.

Когда Дакоте исполнилось четыре месяца, Джорджия уехала — стала работать в ресторанчике Марти и принимать заказы на вязание. И все равно этих скопленных от заработка денег ей едва хватило на билет в Пенсильванию. Но как бы ни осуждала мать ее поведение, Джорджия однажды застала Бесс за пением колыбельной песенки. Кровь взяла верх над ханжеством и лицемерием. А кроватку, в которую клали спать Дакоту в доме бабушки и дедушки, отец Джорджии сделал сам и даже расписал красками, нарисовав цветы и листья на деревянном каркасе; у него и раньше проявлялись задатки художника и мастера, Джорджия всегда чувствовала свою вину перед родителями за то, что их внучка рождена вне брака. Все последующие годы она всячески стремилась побороть в себе этот комплекс, в немалой степени сформированный в ту самую первую поездку домой, когда ей пришлось пережить недовольство матери. Та критиковала ее абсолютно за все — и за ребенка, и за ее отношения с Джеймсом.

— Надо было выйти замуж, — говорила мать, — а потом уже заводить детей, Джорджия.

Ничего удивительного, что после той поездки она больше не захотела приезжать к ним чаще, только на Рождество. И стала всячески стремиться к независимости, лишь бы не быть у них на иждивении. Свою дочь она тоже старалась научить самостоятельности.

Но самое главное — Джорджия хотела показать Джеймсу, что больше не нуждается в нем. И добилась этого.


По субботам в официально закрытом магазине всегда было тихо, все население Нью-Йорка лежало дома на диванах, потягивало колу и сок и читало газеты и журналы. Возможно, и Пери делала то же самое, поскольку раньше полудня она в праздники на работу не приходила. Анита, конечно, могла и вовсе исчезнуть на весь уик-энд, но она предпочла помочь Джорджии или посидеть с Дакотой, а потом зайти к Марти выпить кофе или пообедать. Когда Пери не могла выйти на работу в период с воскресенья по вторник, Анита в эти дни брала часть работы на себя. В отсутствие клиентов Джорджия просто отдыхала, наслаждаясь свободным временем и перелистывая каталоги последних коллекций или занимаясь еще какими-нибудь необременительными мелкими делами. В остальные дни, когда покупателей было много, открывая дверь магазина, она уже заранее испытывала легкое волнение: с чем и с кем ей придется столкнуться на сей раз? Точно такое же чувство охватывало ее и перед встречей с новым заказчиком. А теперь еще и беспокойство из-за этой покупки велосипеда, так раздражившей ее с утра.

В некотором смысле она почувствовала облегчение, когда в дверях появилась миссис Филипс. Джорджия подумала, что выглядит клиентка гламурной — именно такой, какой она ее себе и представляла. Несомненно, даже у менее впечатлительной Пери эта дама вызвала бы любопытство. Она казалась подлинным произведением искусства: белокурые волосы уложены идеально, широкие брюки из тонкой шерсти и кремового цвета блузка с большим вырезом, явно стоившая больше, чем весь гардероб Джорджии. В ушах у посетительницы поблескивали бриллианты, а дорогие кожаные полуботинки вряд ли когда ступали по уличной грязи. Наверняка где-то под окном стояла ее машина.

— О, Джорджия, это вы! — Женщина протянула ей обе руки в знак приветствия и даже чмокнула в щеку.

— Миссис Филипс, рада вас видеть. Я как раз думала о модели вашего платья, — сообщила Джорджия, усадив гостью в кресло. Вблизи посетительница выглядела чуть старше, чем издали, лет около тридцати пяти. Джорджия ощущала себя смущенной школьницей перед этой блистательной заказчицей.

— Дорогая, к чему все эти формальности? Я верю в вас абсолютно! Вы можете все, разве я не права?

Джорджия улыбнулась и кивнула в ответ, но замешательство не проходило. Может быть, она знакома с этой женщиной? Видела в школе? В колледже? Или встречались у кого-нибудь в гостях, или познакомились у кого-то из своих друзей? Что-то подсказывало Джорджии, что она уже видела ее где-то. Но какое это могло иметь значение? Блондинка говорила и говорила, не закрывая рта ни на минуту.

— Это просто чудесно, я читала статью про вас — оказывается, у вас есть дочка! А ваше маленькое сокровище сейчас здесь?

— Нет-нет, она дома.

— Ах, так у вас, наверное, няня? Прекрасно, что у вас есть возможность работать! Вы просто счастливейшая женщина! Такая самостоятельная и деловая! Я слышала, вы создаете умопомрачительные вещи, сказочные! — Гостья смотрела на Джорджию распахнутыми от восторга глазами, ее белые зубы поблескивали при каждой улыбке. — Я хочу, чтобы все друзья мужа просто упали, когда увидят меня в новом платье. Вы же знаете, о чем я, дорогая! — Она вытащила из сумки листок, вырванный из журнала, и подала его Джорджии — на нем была изображена какая-то топ-модель в безрукавке. — Вот посмотрите, я хочу вот эту обтягивающую! Сногсшибательно! Мечтаю о такой одежде! Вы меня понимаете?

— Но это же женщина в джинсах, — в недоумении заметила Джорджия. — Я думала, речь идет о каком-нибудь наряде для коктейля, о вечернем платье.

— Совершенно верно. Я хочу платье, а это я принесла как образец. Хочу то же самое, только платье. Маленькое аккуратное платьице, — прошептала она на ухо Джорджии. — И еще следует как-нибудь выгодно обыграть мое декольте, вы ведь это сделаете? Можно, я посмотрю, из чего оно будет?

Она прошлась по магазину, пробуя на ощупь мотки пряжи на полках.

— О, вот замечательно, Джорджия! Я люблю такую приятную на ощупь нить.

Кто же эта гостья? Джорджия чувствовала себя крайне неловко из-за этих мучительных туманных воспоминаний, словно она когда-то видела эту женщину в состоянии глубокого опьянения и теперь не могла восстановить в деталях ту ситуацию.

— Скажите, пожалуйста, а через неделю уже можно посмотреть эскиз? Я так люблю, когда все делается быстро. Мы его с вами сразу обсудим, и вы начнете, правда? — Женщина подошла к Джорджии и тронула ее за плечо. — Это так важно для меня. Очень хочется посмотреть, что получится. — В это мгновение зазвонил мобильный телефон миссис Филипс. — О, дорогая, мой супруг хочет узнать, все ли правильно с меню на сегодняшний вечер; у нас назначен небольшой прием. Ну вы представляете… Да? Алло? Да… да… — Она отошла от Джорджии подальше и заговорила громче.

В это время Джеймс приоткрыл дверь и втолкнул в магазин зеленый велосипед. Впервые за двенадцать с половиной лет она обрадовалась появлению человека, который разбил ей сердце, и только потому, что он пришел в момент, когда здесь находилась ее новая клиентка. Невыносимо надоедливая и болтливая. Но, посмотрев на велосипед, Джорджия помрачнела. Слишком дорогая модель.

— Ну как? По-моему, он очень хорош! — Джеймс был настроен оптимистично и миролюбиво. — Дакота мне говорила о велосипеде, и я подумал, мне доставит удовольствие выбрать для нее что-нибудь подходящее. Хотя я мечтал о чем-то более существенном.

— Я вполне могу купить ей все сама, не настолько уж и дорого для меня, просто Лучше потратить деньги на более необходимые вещи, — ответила ему Джорджия тихо и спокойно, но не без вызова. — Сколько я тебе должна? Сейчас выпишу чек…

Она прикинула, сколько может стоить такой велосипед; вероятно, гонорара за заказ миссис Филипс ей хватило бы расплатиться. Она направилась к блондинке, не желая, чтобы та почувствовала себя брошенной. Женщина все еще разговаривала по телефону, отдавая распоряжения по поводу рыбных блюд и десерта. Джорджия повернулась к Джеймсу.

— Мне не нужны деньги, — возразил он.

— Я верну тебе деньги, или ты немедленно уйдешь отсюда вместе с велосипедом, — прошипела она. — Знаешь, она всерьез ждет, что ты возьмешь ее кататься верхом.

— Я выполню обещание.

Почему Джеймс не может говорить так же тихо, как она сама? Вечно их ссоры привлекали внимание покупательниц. Она ненавидела необходимость выяснять с ним отношения.

— У меня нет велосипеда, Джеймс, и я не хочу, чтобы Дакота считала, будто я позволю ей принимать такие подарки от тебя!

Почему он не понимает, насколько ей противно его поведение? Она готова была отдать любые деньги, лишь бы не чувствовать себя обязанной ему. Джорджия не была настолько бедна, чтобы покупка велосипеда нанесла существенный урон ее финансовому положению, но твердо знала, что и без него вполне можно обойтись.

— Но я купил и для тебя тоже! Мы выбрали его вместе с Марти. — Он вкатил подарок в магазин, и тут только Джорджия увидела компактную женскую модель горного велосипеда. Как ни странно, но она была польщена, что подарок предназначен и ей тоже. В детстве она мечтала о том, чтобы скатиться с холма на велосипеде, ветер трепал бы ее длинные распущенные волосы и свистел в ушах. Она думала об этом как о несбыточной роскоши. Но тогда она была всего лишь ненормальной девчонкой и только.

— Я не приму его от тебя! Что ты себе воображаешь?

Чертова миссис Филипс и ее заказное платье! Джорджия почти ненавидела ее за то, что она стала свидетельницей ссоры с Джеймсом. Неужели Джеймс настолько глуп и не понимает: Дакота уже в том возрасте, когда слишком дорогие подарки будут только развращать ее? Сейчас она знает, что надо работать, а если отец начнет дарить ей велосипеды и развлекать верховой ездой, то вскоре девочка станет чудовищно избалованной и капризной лентяйкой. Нет, Джорджия не могла этого допустить.

— Ой, а кто это пришел? — Миссис Филипс, закончив болтать, подошла к ним, с интересом разглядывая Джеймса и велосипед.

— Это мой знакомый, — отрезала Джорджия; она умела пресечь неприятные расспросы, когда в этом была необходимость.

— Джеймс Фостер, приятно познакомиться. — Джеймс пожал женщине руку, и Джорджия заметила, как заблестели у той глаза при взгляде на красивого незнакомца.

— Вы тот самый Фостер, который разработал дизайн интерьера для нового отеля во Франции, в Орсэ?

— Именно. Я вернулся в Штаты недавно, чтобы оформить сеть бутиков Чарлза Викерсона. — Джеймс, явно наслаждаясь своей славой, тут же принялся в деталях расписывать свой новый бруклинский проект.

Джорджия чувствовала себя ужасно. Он очень быстро нашел общий язык с этой миссис Филипс — для них обоих в порядке вещей кататься на дорогих велосипедах и отдыхать на роскошных курортах. Для нее же вся эта жизнь — за гранью фантастики.

— Правда, это удивительно! — Миссис Филипс дотронулась до руки Джорджии. — Мы все, оказывается, немножечко знакомы. Я нашла Джорджию, и через столько лет мне пришло в голову заказать у нее кое-что! Чудесно! — Она обращалась к Джорджии, но продолжала смотреть на Джеймса и улыбаться ему. — Уверена, мне даже представляться не нужно. Я Кэт Филипс, и я так рада… так рада вас снова встретить… — Ее голос прозвучал взволнованно и немного манерно. Она нервно поправила прическу и снова посмотрела на Джорджию, а затем на Джеймса блестящими от возбуждения глазами. — Мы с Джорджией вместе учились в школе. — Она улыбнулась хозяйке магазина, но той показалось в ту минуту, что она никогда в жизни не встречала эту женщину.

Однако еще через мгновение Джорджия вспомнила эти глаза, губы, волосы, которые тогда не были перекрашены… Все остальное почти не изменилось. Особенно темные карие глаза. Да, она знала ее. О Боже, она ее знала!