— Но теперь на сцену снова вернулся прекрасный Джеймс, — пробормотала Кэт, обведя глазами комнату.

— Он не вернулся, — отрезала Джорджия.

— О, умоляю, верь мне, я же видела, как он смотрел на тебя! Может, мне стоило заснять это на камеру, чтобы ты не спорила со мной, Джорджия?

Джорджия прижала ладони к пылающим щекам:

— О чем ты, Кэт? Что тебе еще нужно?

— Правда. Хочешь, я скажу тебе правду: мой муж — хитрая змея, он предупредил меня, что потеряет ко мне интерес, если я растолстею. — Кэт посмотрела на самую юную в этой комнате — Дарвин. — Вы замужем?

Та промолчала.

— Так вот, я советую вам никогда не выходить замуж, если хотите стать счастливой, — продолжила Кэт, тряхнув волосами. — Я потратила свою жизнь на то, чтобы сохранить тонкую талию, и на борьбу с целлюлитом. Да, у меня стройное тело и ухоженное лицо, но этого слишком мало для счастья.

— Это предубеждение, которому вы поддались! — возразила Дарвин, собравшись прочитать ей лекцию на тему предрассудков в социуме. Но Кэт остановила ее.

— Я хорошо знаю психологию и социологию, — ответила она покровительственным тоном, — и могу сказать вам, что чувствую себя жертвой. Но не сумею объяснить, во имя чего я отреклась от себя и превратилась в миссис Помешательство-на-Самой-Себе. — Кэт повернулась к Джорджии и добавила ледяным тоном: — А теперь я обращаюсь к тебе, мисс Уолкер: почему ты не пошла другим путем и не стала ничего менять в своей жизни?

Джорджия вертела в руках стакан и смотрела прямо перед собой невидящими глазами.

— У каждого свой путь, Кэт. И мы не все можем изменять и контролировать. Многое происходит помимо нашей воли.

— Да, ты права, — отозвалась подруга, казалось, слова Джорджии удовлетворили ее любопытство. — Ну, кто согласен со мной?

— Согласен с вами в чем? — спросила ее Кейси, прищурившись, стараясь удержать на ней внимательный взгляд.

— В том, что мы можем изменить себя, и мы совсем не безнадежны, и не всякая ситуация безвыходна, как сказала мисс Уолкер.

Кэт залпом выпила вино, вероятно, за успех перемен. И опять взглянула на Джорджию.

— Не понимаю, о чем ты… — пробормотала Джорджия.

— А я понимаю. Я тоже хочу все изменить, — быстро заговорила Дарвин, — я буду учиться вязать.

— Браво! Но я бы хотела узнать и обо всех остальных тоже! Что вы станете делать дальше? — Джорджия подхватила призыв Кэт и вскинула голову.

— Я позвоню матери, — сказала Люси.

— А когда вы с ней говорили в последний раз? — поинтересовалась Кэт.

— Год назад.

— А я хочу научиться хорошо готовить. И больше не переживать о том, как я выгляжу. Я вообще хочу все изменить. — Кэт радостно улыбнулась. — Это и твоя заслуга, Джорджия.

— А я теперь уже не знаю, чего хочу. Джеймс опять пытается вклиниться в нашу жизнь…

— А я — бросить работу и заниматься только тем, что мне нравится! — заявила Кейси. — Но из этого ничего не выйдет, хотя я все же попробую.

— Да, — добавила Анита, — надо всем попробовать что-то сделать. Если Марти опять попросит меня пообедать с ним, я соглашусь.


— Можно, я отнесу тарелки на кухню? Прошу тебя, мне это доставит удовольствие, — сказал Джеймс. — У тебя и так была куча работы в этот чудесный праздник, и ты приготовила столько вкусной еды. Ягненок просто восхитителен.

Воскресный вечер прошел замечательно. Джеймс отлично чувствовал себя в компании Джорджии и Аниты. Он рассказывал о Париже, о том, как там празднуют Пасху, и как он обычно проводил праздники в Балтиморе. Раньше он никогда не говорил Джорджии о своей семье. Дакота была в полном восторге от того, что папа рядом.

— Так у меня есть братья и сестры? — спросила она, не веря своим ушам и не смея надеяться, что у нее, оказывается, полно родственников.

Джорджия никогда не упоминала о Джеймсе, и единственные родные, о которых знала Дакота, — это отец и мать Джорджии, а также прабабушка Грэнни. С братом Донни Джорджия не виделась очень давно, поскольку он не приезжал домой ни разу после окончания школы, но теперь у Дакоты лицо сияло от счастья. Джорджия вздохнула, не зная, радоваться ей или, наоборот, огорчаться происходящему.

— Три тети и семь двоюродных братьев, — подсчитала Дакота, — и еще бабушка и дедушка. А они знают, когда у меня день рождения? В июле. Мне будет тринадцать.

Джорджия тут же напомнила Дакоте, что ни Джеймс, ни его семья не знали этого и знать не могли. Но потом добавила: Дакота всегда мечтала иметь большую семью и непременно их всех полюбит. Она объясняла дочери отсутствие отца его занятостью на работе, отъездом в Париж… Но иногда вопросы Дакоты повергали ее в замешательство, и тогда она искала поддержки у Аниты. Теперь пришло время, когда мистер Фостер наконец соизволил поведать правду о своих родных, чего он не сделал двенадцать лет назад, когда он и Джорджия были любовниками. Однако Джорджия считала выбранное для таких рассказов время не слишком подходящим.

— Ну хватит задавать вопросы, мисс Королева Пирожных, — сказала она Дакоте, надеясь урезонить дочь. Сам факт того, что двенадцать лет ни отец, ни его семья ни разу не поздравили Дакоту с днем рождения и даже никогда не интересовались ею, уязвлял гордость Джорджии, и ей не хотелось продолжать разговор на эту тему.

— В честь нашего гостя, мама, у нас будет отличный десерт!

— На кухне есть сладкий морковный кекс, дорогая, — прошептала Джорджия, — я его утром приготовила.

— Это десерт на второе, мам, — ответила Дакота тоже шепотом, — а у меня есть специальное блюдо.

— Хм… и что же это за десерт, дорогая? И когда ты успела его приготовить? — Джорджия немного удивилась, но Дакота хитро улыбнулась и подмигнула ей: это сюрприз.

— О, я его не готовила, я его заказала в пятницу. Нашла рецепт в поваренной книге Джулии для детей, но сама я его приготовить не смогла, у меня не было всех ингредиентов, — пояснила Дакота, сжав руки матери и Аниты. — Я заказала его специально для воскресного ужина.

В это время в дверь позвонили, и Джорджия вскочила с места, собираясь открыть неизвестному гостю.

— Специальный заказ, — объявил из-за двери голос Марти.

Джорджия распахнула дверь и увидела гостя в костюме и при галстуке.

— Специальный заказ, — повторил он, удерживая на вытянутых руках металлический поднос, накрытый крышкой, и передавая его Джорджии.

Она немедленно поставила его на стол и сняла крышку. Анита улыбнулась, довольная, что Марти присоединился к их застолью. Она очень хотела увидеться с ним накануне, но так и не решилась зайти в его ресторанчик. Когда он появился прямо перед ней, она даже растерялась, не в силах вымолвить ни слова. Она не ожидала встретиться с ним при таких необычных обстоятельствах.

— Та-да! — провозгласила Дакота. — Попробуй, Анита! Это «Банановый Фостер»! Пробуйте все! «Банановый Фостер»! В честь нашего гостя! — Дакота протянула руки и обняла отца за шею. — Это и для меня тоже! Я ведь Фостер! — добавила она в заключение.

Джорджия застыла от ужаса. Джеймс мгновенно заметил, как переменилось выражение ее лица, и немного смутился.

— Да, Дакота, но, наверное, все лучшее в тебе — от Уолкеров, я уверен, — сказал он мягко. — И красота, и ум.

Дакота, пожав плечами, поставила тарелку для Марти и стала разливать ликер.

— Ну вот, теперь мы все будем есть «Банановый Фостер»!

Несмотря на то что все получилось прекрасно, Дакота почему-то выглядела немного расстроенной.

— Мне хочется попробовать сделать самой что-нибудь грандиозное, — пожаловалась она.

— Я знаю, что мы с тобой сделаем, дорогая, — отозвалась Анита, успокоив ее. — Мы приготовим мороженое — очень вкусно, и идея отличная. У меня скоро будет свободный день, и мы устроим праздник — просто так. И Марти тоже придет в гости. — Она посмотрела на него и улыбнулась.

Марти расплылся в улыбке и удовлетворенно кивнул.

— Я буду ждать, Анита, — сказал он. — Для меня это превеликая честь!


Кружевные петли


Петля — это основа вязания и начало любого орнамента.

Петли бывают самые разные — витые, кружевные, двойные. От вашего умения провязывать их зависит красота сделанной вами вещи. У каждого узора есть своя изнаночная сторона, за ней следует тщательно следить. От того, как вы провязываете ваши узоры с изнаночной стороны, зависит, что вы будете чувствовать, когда наденете на себя готовое изделие.

Глава 11

Два поп-корна, содовая и бутылка воды. Может, лучше было взять пирожные? Или сандвичи с золотистой корочкой? Наверняка они понравились бы Аните. Или все-таки ему следовало купить шоколад вместо воды?

Господи! Они знакомы десять лет, но до сих пор он не имел представления о ее вкусах.

Марти взял всю эту снедь и направился в зал, где, осторожно пробираясь в темноте, на ощупь определил ряд Аниты. Вот они, их кресла.

— Была длинная очередь, — сказал он ей, подавая поп-корн и содовую.

— О, Марти, я совсем не хочу есть. Давайте я просто возьму у вас все, чтобы вы сели.

Он не знал, куда деваться от смущения: купить поп-корн в их первое свидание! К счастью, он взял самый маленький пакетик. Ему не хотелось выглядеть вульгарным перед Анитой. Он почувствовал, как его лицо заливает краска стыда: ну почему он даже еду правильно выбрать не сумел? Совершенно растерявшись, Марти сунул коробочку с конфетами в карман и замер с поп-корном в руках, не зная, как быть дальше.

— Ну не расстраивайтесь, я очень рада, что вы обо мне позаботились, — подбодрила его Анита. — Просто я не ем поп-корн уже очень давно, но когда-то очень любила. — Чтобы успокоить спутника, она взяла несколько хлопьев и положила в рот.

Марти наконец уселся рядом с ней. Случись их встреча раньше, когда он был молод, он извелся бы, думая, когда можно будет обнять Аниту. Но с годами к нему пришла мудрость: он понимал, что женщину не следует торопить. Поэтому, не думая ни о чем, Марти старался сконцентрироваться на представлении, решив, что просто предложит ей руку при выходе из зала.

— Я провожу вас до Сан-Ремо, — сказал он.

— Конечно, — ответила Анита, позволяя ему помочь надеть плащ. Она так давно не ощущала рядом тепло и силу мужских рук, которые бы поддерживали ее и оберегали, и теперь это казалось совсем непривычным. Они шли мимо стоянки автомобилей, и Марти рассказывал ей то об одной марке, то о другой. Он знал о них все. А она улыбалась и думала, что весь вечер краешком глаза наблюдала за ним, за выражением его лица: он был красив, этот мужчина, идущий с ней рядом.


Телефон зазвонил, когда Анита подходила к дому. Она торопливо вытащила его из кармана плаща, думая, что Марти решил перезвонить ей и проверить, все ли в порядке и добралась ли она до дома.

— Привет. — Она произнесла это очень тихо, стараясь не выдать волнения.

— Мама? Ты простыла? У тебя что-то с голосом. — Это оказался Натан, звонивший из Атланты. С тех пор как они переехали, он всегда очень волновался, спрашивал, все ли у нее хорошо, не нужна ли помощь.

— Нет, Натан, я здорова.

— Я весь вечер тебе звонил, но ты, наверное, телефон отключила. Что там у тебя случилось?

— Натан, я просто провела вечер не дома.

— Мама, скажи, у тебя правда все в порядке? Мне кажется, ты опять переживаешь из-за проблем с Джорджией.

— Нет, вовсе нет.

— Я знаю, ты любишь ее и Дакоту.

Натан был ее младшим сыном, он знал о ее жизни больше старших сыновей. Так, например, средний его брат, Дэвид, отстраненный и сдержанный, никогда не вникал в подробности отношений матери с друзьями. Казалось странным, что их отец — Стэн, ее любимый супруг. Братья слишком не похожи друг на друга. Они уже все выросли. Дэвид работал в Цюрихе, в организации здравоохранения, Натан женился и переехал в Атланту. Анита даже не заметила, как они отдалились от нее и стали самостоятельными, взрослыми людьми… Ей казалось, это произошло очень быстро.

— Послушай, нельзя взваливать на себя чужие проблемы. Я все понимаю: они очень дороги тебе, но ты не должна так изводить себя, — продолжал Натан. — И Рея страшно обижается, что ты не приезжаешь к нам.

Анита нахмурилась, услышав имя своей невестки, которая требовала намного больше терпения и терпимости, чем все остальные ее новоприобретенные родственники.

— Наган, ты же знаешь, я никого не люблю обижать, но и заседания клуба вязания не могу пропускать, тем более в этот вечер, поскольку Джорджии требовалась моя помощь. Передай Рее, пусть она не обижается понапрасну. — Анита открыла дверь и, вступив в прихожую, посмотрелась в зеркало. Ее взгляд упал на обручальное кольцо.