Кейт Джейкобс - Вязание по пятницам

«Да… возможно, я кого-то и обидела… Рея права».

— Я поговорил с Дэвидом и Бенджамином. — Анита улыбнулась при упоминании Бена, самого беспроблемного и легкого в общении из троих ее детей. Она с трудом представляла, чтобы он позволил Натану грузить себя подробностями ее отношений с Джорджией — для этого он слишком занят своими делами и бизнесом в Израиле. — И мы считаем, ты чересчур много работаешь. Мы понимаем, тебе надо чем-то заниматься после смерти папы, но все-таки у Джорджии своя жизнь и она сама должна справляться с проблемами, а не вешать их на тебя.

— Я не так уж много с ними общаюсь, Натан, не преувеличивай, пожалуйста.

— Ну вот и хорошо. И еще. Мы с Реей решили, что тебе лучше переехать к нам, мы будем жить все вместе.

— Что вы решили?

— Я не говорю, будто это надо сделать немедленно. Дэвид и Бенджамин меня поддержали. Зачем тебе оставаться одной в Нью-Йорке?

— Одной? И поэтому я должна ехать в Атланту и стать там обузой для всех?

— Мама, — его тон стал нетерпеливым и раздраженным, как бывало в детстве, — не говори ерунду. Какая обуза?! Мы будем счастливы, если ты согласишься жить с нами. У нас большой дом, в крайнем случае можно найти жилье поблизости.

Она снова посмотрела на поблескивавшее в зеркале отражение кольца. Теперь она выглядела такой же пожилой женщиной с седыми волосами, какой она запомнила свою мать. И собственный сын так же не понимает ее, как когда-то она своих родителей. Это карма.

— Я думаю, Натан, это невозможно.

— Послушай, я уже заказал для тебя билет. Поедешь поездом. Ты поживешь здесь немного, привыкнешь. Уверен, тебе понравится. В Атланте намного лучше, чем в Нью-Йорке.

Анита была польщена тем, что сын так стремился скрасить ее одиночество и настаивал на переезде. После встречи с Марти к ней вернулся вкус к жизни — словно лед, окутывавший ее сердце, наконец растаял. Приятно, что у тебя все-таки есть те, кому небезразлична твоя судьба, кто волнуется за тебя и боится потерять.

— Я поняла: ты решил вместо круиза по Флориде оставить меня дома в Атланте. — Она тихо рассмеялась. — Но я еще не готова к такому повороту событий. И потом, не забывай: хоть тебе и сорок девять, я все еще твоя мать. Ты не можешь указывать, как мне жить. Давай на этом закончим наш разговор.

— Так ты вообще не хочешь даже думать об этом? — В его голосе звучала откровенная обида.

Анита очень любила своих сыновей. Она знала, что вырастила трех замечательных мужчин, очень успешных, умных и самостоятельных: Натан — самый чувствительный и неуравновешенный из них, Дэвид — холодный и склонный к риску, Бенджамин — веселый и разумный, — но теперь она не хотела больше связывать свою жизнь с их жизнями, чтобы не мешать им и не чувствовать себя лишней.

— Ну конечно, я приеду в гости, Натан. Я очень тронута, что ты купил мне билет, и с удовольствием навещу внуков. — Анита вдруг умолкла. — Но чуть позже, в другой раз. Я должна немного скорректировать свои планы — не могу же я все бросить и помчаться в Атланту.

Она подождала, пока он справится со своим недовольством и заговорит с ней, но Натан молчал.

— Натан? Я перезвоню тебе потом.

— Давай поговорим через голосовую почту, мама.

— Я не умею пользоваться голосовой почтой!

Раздались гудки, и телефон отключился. То ли она нажала кнопку случайно, то ли связь разъединили.

Она почувствовала облегчение, и в то же время тяжесть и тревога от этого разговора оставили в ее душе неприятный осадок.

Внезапно телефон зазвонил снова. Она включила трубку.

— Анита? Ты тут? Послушай, это Джорджия. Что у тебя с телефоном? — Анита коротко пояснила ей, что долго говорила с Натаном, но беседу внезапно прервали.

— Перезвони ему, а потом мне. Пожалуйста, мне очень надо поговорить с тобой, случилось нечто невообразимое. — Голос Джорджии задрожал. — Джеймс поцеловал меня.

Джеймс почти бегом приближался к своему дому.

Его подгонял холодный ночной воздух. Сердце бешено стучало в груди. Он поцеловал ее, Боже, Боже! Как такое случилось? Все произошло так внезапно, но как же фантастически приятно! Он уже позабыл вкус ее губ, ее восхитительных губ, за столько лет их разлуки! Но теперь все вернулось, и он вспомнил. Он приехал с Дакотой после катания на лошадях и прогулки в парке и застал ее мать, одетую совсем по-домашнему — в шорты, открывавшие стройные ноги. Джорджия сидела на диване и листала какие-то старые журналы. И он тоже сел рядом. Он хотел поговорить с ней о поездке Дакоты в Балтимор, в гости к его семье, но вместо этого сидел и пялился на ее ноги.

И она это заметила.

— Узнаю взгляд бабника, — заговорила Джорджия, закинув ногу на ногу. — Эти ноги раньше были твоими, но все осталось позади. — Джорджия посмотрела на него с вызовом. — Так что, Джеймс, помни, ты сидишь на моем диване!

— О… да, я знаю, согласен. Мы здорово прогулялись в парке. Может, тебе тоже стоит немного отдохнуть?..

— Это мое личное дело, отдыхать или нет. Я сама решу.

— Да-да… но вся эта городская суета, работа…

— Ничего, я вполне успешно с ней справляюсь, у меня много перспективных проектов и замыслов, поэтому мне не о чем сожалеть. — Она подняла на него глаза. — У тебя было достаточно времени, чтобы пообщаться с Дакотой, или ты хочешь еще что-нибудь?

— Нет, ты мне очень нравишься…

— Кажется, тебя не туда занесло. Ты поехал по неправильной стороне. Опомнись!

Она свернула журнал в трубку и продудела, изображая сигнал автомобиля. Потом отбросила его и взялась за вязание, больше не обращая внимания на Джеймса.

Он немного опешил от ее резкости, но все равно не нашел в себе сил встать и уйти.

— А что ты вяжешь?

— Платье для Кэт Филипс, — ответила Джорджия, даже не удостоив его взглядом. — У меня жесткие сроки на этот заказ, приходится спешить. Будь добр, когда выйдешь, закрой за собой дверь. Мне нужно, чтобы меня никто не трогал в ближайшие три часа.

Кэт. Да, у нее еще те запросы. Она позвонила ему через несколько дней после банкета, предложив встретиться. Он не хотел отказывать ей, не желая показаться невежливым, хотя свидание с замужней дамой его не вдохновляло. Она, конечно, очень хорошенькая, но весь ее шик по большей части зиждется на тщательно подобранном и выдержанном стиле одежды и макияже, а не на выдающихся внешних данных. Джорджия куда более привлекательна от природы. У нее шикарные волосы, и даже в растрепанном состоянии они неотразимо очаровательны, и в ее лице есть какая-то страсть, живость, которой нет у Кэт.

Встреча с Кэт не состоялась еще и потому, что Джеймс понял: хочет встретиться вовсе не с ней, а с Джорджией. Но как это сделать? И почему они не поженились? Он даже не знает, как давно у Джорджии появился этот магазин. Он боялся задавать ей лишние вопросы, чтобы не раздражать ее снова, как тогда в кафе. Последнее время он все чаще укорял себя за то, что когда-то оставил ее, и пытался придумать, каким образом можно все исправить и восстановить их отношения.

И вот в этот вечер его словно прорвало. Ему нестерпимо захотелось попросить у нее прощения.

Джеймс был счастлив уже тем, что сидит с ней рядом на диване, а она вяжет, разматывая клубок ярко-розовой пряжи, — восхитительное, умиротворяющее ощущение. И тогда он наклонился и поцеловал ее. Очень нежно и неожиданно.

Она металась по кухне, в нетерпении ожидая звонка Аниты. Ну почему, почему она так долго говорит с Натаном?

Джорджия до сих пор не верила в случившееся. Она и Джеймс. Поцелуй… Одному Богу известно, как такое могло произойти… Наверное, все это только сон, иллюзия, какая-то ошибка…

Вероятно, это случилось потому, что она позволила ему на этот раз привести Дакоту не просто в магазин, а в ее комнату. А поцелуй… он всколыхнул в ней целую волну забытых воспоминаний. И она еще надела эти короткие шорты, позволила ему сесть рядом на диван.

— Можешь включить телевизор, там сейчас начнется кулинарное шоу, — сказала она Дакоте, и та убежала в другую комнату.

Зачем она это сделала? Может, она сама спровоцировала дальнейшее?..

Джеймс сидел рядом и говорил о ее работе. Он спрашивал, чем она занимается, не хочет ли отдохнуть… Его присутствие выводило ее из равновесия и действовало слишком возбуждающе, и она решила отгородиться от него вязанием.

Но это не помогло… он все равно не уходил. А ведь он мог остаться на ночь. И они занимались бы любовью на этом диване. Когда он поцеловал ее, она уронила на пол коробку с пряжей, стоившей немалых денег. Кэт пожелала выбрать для своего платья самый дорогой материал. Джеймс наклонился, подобрал и все мотки аккуратно сложил в коробку. А она молча наблюдала за ним, ничего не видя и не думая в эту минуту, оцепенев от счастья.

Тогда он опять наклонился и поцеловал ее, очень крепко. В это время в ванной раздался шум воды, и Джорджия опомнилась. Она сказала, что ему пора уходить.

И вот она стояла посреди кухни, не зная, куда девать руки и чем заняться. Хотелось то плакать, то кричать от счастья. Ну когда же позвонит Анита?!

С трудом взбираясь по лестнице, Анита наконец остановилась перевести дыхание. Может, Натан прав — она слишком стара для того, чтобы жить одной. Когда в последний раз она с легкостью поднималась по лестнице? Или все это из-за выпитого с Марти энергетического напитка вместо ее привычного кофе? Она чересчур много думает о нем; каждый раз, когда она произносила про себя его имя, ее охватывало волнение. И откуда эта слабость в ногах — ведь она не так уж чтобы очень устала?..

Она шагала с такими усилиями и так тяжело, что Пери услышала и выскочила за дверь.

— Анита, с вами все в порядке? — спросила ее высокая молодая женщина, помогая переступить через порог. — Вы выглядите ужасно. Присядьте и отдохните, я сейчас принесу вам воды.

Джорджия, обеспокоенная шумом, выглянула из-за полки, на которой раскладывала шерсть. Иногда у Аниты случались приступы внезапного недомогания, и теперь Джорджия следила за каждым движением подруги, стараясь понять, что произошло.

— Я… просто… немного… устала, и мне… было… тяжело… дышать, — отрывисто пояснила Анита, проведя рукой по лбу. — Ничего серьезного.

Она с недовольством наблюдала за суетой Пери вокруг нее, да еще и на глазах покупательниц. Анита считала неприличным показывать свои слабости перед незнакомыми людьми, будучи человеком старой закалки, она имела достаточно строгие установки в отношении поведения. С ней все в порядке, ей вовсе не требуется вода, не стоит привлекать ничье внимание. И вообще, почему все верят в пользу стакана воды, что бы ни случилось? У нее вовсе не пересохло в горле. Тем не менее она взяла стакан и кивнула Пери, порекомендовав ей поскорее переключиться на клиентов.

Господи! С ней ведь все было хорошо до последнего момента. Что же это такое? Она следила за собой, даже соблюдала диету. Вчера она была с Марти в кино. Он явно хотел произвести на нее впечатление, но Анита подумала, что ей этого вовсе не хочется. Марти напрасно стремится казаться солидным в ее глазах, лучше, если бы он оставался просто открытым и симпатичным человеком, с которым она чувствовала бы себя комфортно. Она знала, как охотно он помогает Джорджии, как по-доброму относится к Дакоте, и это ей очень нравилось.

Ей совсем не нужно, чтобы Марти заменил ей Стэна. Стэн всегда был с ней, она никогда не расставалась с ним. В Марти она мечтала обрести друга и поддержку, а не копию умершего мужа. Все хорошо, их отношения могут сложиться вполне удачно, она ему доверяет — и этого довольно…

Анита вздохнула и открыла глаза.

— Анита?

Она увидела перед собой Пери, смотревшую на нее во все глаза.

— Я отлично себя чувствую, дорогая.

— Знаю, я только хочу спросить…

Анита внимательно посмотрела на Пери.

— Про Джеймса, про отца Дакоты, он такой шикарный мужчина, и я подумала…

Анита прервала ее на полуслове:

— Даже не думай об этом, дорогая, не та ситуация. Там все слишком сложно, и думаю, ты еще чересчур молода, чтобы встречаться с таким человеком. К тому же, сама понимаешь, это крайне некорректно по отношению к твоей хозяйке. Дурная идея, оставь ее.

Пери вздохнула:

— Так трудно найти кого-нибудь в этом городе. Я работаю только с женщинами…

Она стала совсем грустной.

— С очень хорошими женщинами, не забывай это, — напомнила ей Анита, поправив ее жакет. — Не беспокойся, Пери, как только мы выйдем на достойный уровень и сделаем рекламу, у нас появятся самые разные клиенты. Так что просто наслаждайся своей молодостью и свободой, пока они есть.

— Но я чувствую себя одинокой. Мои подруги ходят в клубы с бойфрендами и меня зовут с собой, а мне неловко пойти — ведь я, как всегда, одна.