Через час они обе чувствовали себя разбитыми и уставшими от такой поездки.

— Ужасная машина, — простонала Кэт, — у меня ноги отвалятся, когда я слезу с этого сиденья. И куда теперь?

— Я вижу, мы на правильном пути, — провозгласила Дакота.

Джорджия усмехнулась, посмотрев на дорогу. Черт знает как трудно ехать по этим узким тропкам, это же не хайвей, где всегда легко развернуться. По обе стороны дороги тянулись фермы и загоны для овец.

В эту минуту Джорджия вдруг поняла нелюбовь своей матери к этим путешествиям и нежелание отправляться в них каждый год. Ей-то тогда все эти трудности казались чепухой, поскольку она была девчонкой — не старше, чем теперь Дакота.

— О Боже!

Их обогнала какая-то машина и неожиданно резко свернула на дорогу, ведущую в деревню. Когда Джорджия приезжала к Грэнни на Рождество, мир шотландских сельских домиков, тесно прижавшихся друг к другу, представлялся ей сказочным, очаровательным, но теперь она смотрела на него глазами человека, который ведет машину, вынужденного приспосабливаться к неожиданным подъемам, изгибам и поворотам дороги в горной местности.

— Не представляю, как они спокойно спят по ночам и не боятся, что рано или поздно кто-нибудь на полной скорости влетит прямо в их спальню! — заметила Джорджия.

— Наверное, они ездят тут на специальных маленьких авто, — предположила Кэт, — но сколько времени у них это занимает… Джорджия, ты не могла бы ехать чуточку побыстрее, а то мне кажется, я не доживу до конца этого путешествия?

Джорджия посмотрела на панель управления. Скорость тридцать километров в час. Господи, Кэт права, в таком темпе они только к ночи доберутся до Грэнни. Но если она поедет быстрее, получится ли у нее вовремя уворачиваться от пешеходов, появляющихся на обочине невесть откуда в самые неподходящие моменты?

— Я не знаю, какая скорость предельно допустима на этих дорогах, — мрачно добавила Кэт, — но, кажется, с тем же успехом мы могли ехать верхом на овцах.

Джорджия вздохнула и кивнула в ответ.

— Дакота, между прочим, в школе Кэт провалила свой экзамен по вождению, — заметила Джорджия, продолжая следить за дорогой. Дакота рассмеялась, а на лице Кэт появилось удивленное выражение: неужели Джорджия помнит даже такие мелочи?

— Кэт, это правда? — Дакота повернулась к ней, встав коленками на сиденье.

— Я позже пересдала его, — гордо ответила Кэт. — С четвертого раза. А многим, если хочешь знать, и с пятого сдать не удавалось.

— Потрясающе. А как моя мама училась в школе? У нее были хорошие оценки и примерное поведение?

— Ну как тебе сказать. — Кэт усмехнулась. — Один раз она залезла на окно и из него перепрыгнула на большой дуб, который рос… рядом со стеной школы.

— Мама, это правда?

— Я так сделала? Ты ничего не путаешь? Спасибо, что напомнила, Кэт. — Джорджия не спускала глаз с зеркала заднего вида.

— Я думала, мама была очень правильной и отличницей.

— Ну, нельзя сказать, чтобы очень правильной, а по деревьям я лазать умела. Это и понятно — я ведь выросла на ферме, — возразила Джорджия. — Но сейчас я не считаю, что поступала правильно, рискуя сломать руку или ногу. — Она наклонилась к уху Дакоты и прошептала: — А теперь сядь нормально на сиденье.

— А дома маму никогда не ругали?

— Ошибаешься, Дакота, и знаешь почему? — Кэт раздумывала, стоит ли дальше предаваться воспоминаниям или пора сменить тему.

Но тут вмешалась сама Джорджия.

— Ладно уж, рассказывай всю правду, — согласилась она, посмотрев на Дакоту.

— Однажды Джорджии здорово влетело от мистера и миссис Уолкер. Помнишь, за что?

— Не помню, но расскажи подробности, — откликнулась Джорджия.

— Твоя мама, Дакота, отправилась со мной на ночную вечеринку без разрешения родителей. Это я ее подбила пойти. Они зашли в ее комнату и обнаружили, что дочери в постели нет.

— Ого! Кэт, а у тебя тоже были проблемы с родителями?

— Конечно, иногда. Например, когда я пошла работать в «Дэйри куин». Мне хотелось самой зарабатывать деньги.

— А ты жила не на ферме?

— Нет, в городе. Отец работал в банке, а мама — секретарем в офисе, — пояснила Кэт. — Но я вовсе не была избалованной девчонкой и понимала, что деньги с неба не падают.

Дакота пропустила последнее замечание мимо ушей — ее куда больше интересовала работа Кэт в фирменном магазине, торговавшем мороженым.

— И ты могла есть мороженое сколько угодно? Ну то есть они тебе разрешали его есть, да?

— Вовсе нет. Мне ничего не позволяли, только мыть посуду и подметать пол.

— Ты даже не могла этим воспользоваться! О, я бы не так поступила!

Джорджия рассмеялась искреннему замечанию Дакоты. Ехать теперь стало немного попроще, пешеходы попадались реже, да и встречные автомобили — тоже.

— А тебя не оставляли присматривать за магазином? — продолжала Дакота. — Вот мама так делала, когда мне было семь лет. Я смотрела, чтобы все клали шерсть на ту полку, откуда ее взяли.

— Ну, в те дни это было не принято; и потом, у них там имелось достаточно сотрудников.

— Их хватает и сейчас, — добавила Джорджия.

— Ладно, скажу честно. Один раз я попробовала мороженое — мне было интересно, какое оно, когда сделано в машине.

— В первый день ее работы. — Джорджия рассмеялась.

— В первый час, — поправила Кэт. — Мы с Джорджией дождались, пока все отвернутся, и эти толстые посетители магазина тоже…

— Но главное, ее начальница!

— Мама, а ты тоже работала в «Дэйри куин»?

— Нет, милая, я работала на ферме. Но Кэт всегда втягивала меня в свои авантюры.

— А откуда вы узнали, как работает машина?

— Во-первых, мы следили за продавцом, а во-вторых, Джорджия вообще была гениальным ребенком, она всегда хорошо разбиралась в технике.

— Не знаю, стоит ли в этом признаваться, но я очень боялась ее сломать, — сказала Джорджия. — Кто-нибудь следит по карте? Мы правильно едем?

— Я слежу, все правильно, — компетентно заявила Дакота. — Вот сейчас надо свернуть.

— Я только что сворачивала, — возразила Джорджия. — У меня подозрение, будто мы едем по кругу.

— Что это за звук такой?.. — Кэт прислушалась. — Слышите? Уже четверть часа звенит…

— А это не твой телефон?

— А может, твой?

— Похоже, мой все-таки. — Кэт вытащила мобильный телефон из сумки. — Вот дерьмо, это Адам.

— Ой, Кэт, ты так выражаешься! — воскликнула Дакота, подпрыгнув на сиденье.

— Да, но при покупателях в магазине не стоит это повторять, — напомнила Джорджия дочери.

Звонок повторился.

— Ответить или нет? — раздумывала Кэт.

— Это уж ты сама решай, — отозвалась Джорджия.

— Я даже не знаю. Я его не предупредила, что уезжаю. Обычно ему все равно, где я. Чего это с ним?

— Может, стоит ему послать сообщение о том, что ты кружишь по шотландской дороге, чтобы он не беспокоился? — посоветовала Джорджия. — И потом, он, наверное, звонит тебе из-за кредитки.

— О, черт!

— Только не при покупателях! — напомнила Дакота, подняв указательный палец вверх.

Звонок не умолкал.

— Он послал сообщение на голосовую почту. Ничего себе! — фыркнула Кэт. — Совсем спятил. Как я его приму сейчас? Не отвечать совсем, что ли?..

Но где-то в глубине сердца она ощущала радость при мысли, что Адам так настойчив. Может быть, до него наконец-то дошло, что она хоть чего-то стоит и он рискует ее потерять. И потом, он слишком невнимателен к ее кредиткам. Надо попробовать заставить его изменить свое отношение к ней. Телефон зазвонил снова, Кэт от неожиданности уронила его на пол:

— Черт! Это он названивает! Джорджия, ну скажи мне, что делать?

Постоянно изгибавшаяся на поворотах дорога уходила все дальше и дальше, управлять машиной становилось все труднее.

— Проклятие! — процедила Джорджия сквозь зубы. — Ну-ка, дай его мне! — сказала она, протянув руку между сиденьями.

Кэт, нашарив телефон на полу, наконец сунула его ей в руку, и Джорджия увидела в загоревшемся окошке надпись: «Адам». Не долго думая она нажала кнопку и, опустив стекло, выбросила телефон на дорогу.

— Упс! — воскликнула она с удовольствием. — Вот и все дела! — Она нажала на газ, и машина рванулась вперед — более чем рискованно на такой узкой дороге. — Раз! — продолжала она, игнорируя возмущение Кэт и вопли Дакоты, с расширившимися от ужаса глазами смотревшей вперед сквозь лобовое стекло.

Зато они успеют приехать как раз к тому времени, когда Грэнни пьет чай.

Через минуту они миновали пастбище, по которому мирно бродило стадо овец. Дакота даже не успела сосчитать, сколько их паслось по одну сторону дороги, а Джорджия уже увидела впереди маленький домик Грэнни из красного кирпича, с крыльцом и оконными ставнями, выкрашенными ярко-желтой краской… Входная дверь, тоже желтая, выглядела очень гостеприимно с постеленным у ступенек ковриком. Джорджия усмехнулась, подумав, что дорогой телефон Кэт скорее всего найдет и попытается пожевать какая-нибудь овца. Они вылезли из машины и направились к дому. В этот момент на пороге появилась симпатичная старушка в белой блузке, черных брюках и красном вязаном кардигане. Несмотря на возраст, держалась она весьма бодро и прямо. Следом за ней на улицу выбежала рыжая с белыми полосками кошка, приветственно мурлыкая. Джорджия поняла, что когда она думала о Грэнни, то всегда представляла себе ее выше, чем та была на самом деле: вероятно, такой бабушка казалась ей в детстве.

— Семья Уолкер снова вместе! — протрубила Дакота в карту, сложенную трубкой, приложив ее к губам и тряхнув кудрявой головой.

От неожиданности девяностолетняя Грэнни даже вздрогнула, но не рассердилась, а только рассмеялась вместе с Джорджией.

Они были так счастливы, что снова увиделись, и зачем она тянула и откладывала эту поездку столь долго?

Грэнни подошла к Кэт и оглядела ее с головы до ног. Она слышала о любимой подруге от Джорджии, когда та приезжала к ней на каникулы. Джорджия много раз обещала привезти ее с собой, но в то время они были еще такими же маленькими, как теперь Дакота.

— Добрый день, Грэн, — сказала Кэт, протянув старушке руку, и та охотно ее пожала, а затем обняла Дакоту.

— Ах, Джорджия, — ее лицо заблестело от слез, — дорогая моя девочка.

У Джорджии сердце сжалось от ужаса при мысли, что когда пролетят каникулы, им снова придется расстаться, покинуть этот дом и бабушку и отправиться за океан, назад, к своей прежней жизни. Как мало времени было у нее, чтобы побыть с Грэнни, побродить по этим полям, забыть обо всех неприятностях!

Но, посмотрев на Кэти, она поняла: в эту минуту ее подруга снова превратилась в Кэт Филипс.


Через несколько минут гости уже располагались в своих комнатах: Джорджия и Дакота заняли гостиную с большим диваном, Кэт (весьма адекватно воспринявшей тот факт, что сельский шотландский дом не пятизвездочный отель) досталась маленькая рабочая комнатка Грэнни, где повсюду стояли коробки с пряжей. Домик производил приятное впечатление. Уютный и гостеприимный, с кружевными занавесками на окнах, обоями в розах и вазой с цветами на тумбочке, он словно был предназначен для отдыха после долгого путешествия. Маленькая старая кухня с белеными стенами и старинным буфетом, в котором стояла посуда, подаренная Грэнни родными еще в день ее свадьбы. А из окон открывался чудесный вид на поля и зеленые деревца, так что в тихую погоду комнаты наполнялись шелестом свежей листвы. Нельзя сказать, что этот домик такой уж тесный: каким-то странным образом всем хватило места и все остались довольны.

— Такая прелесть! Настоящий кукольный домик для людей! — заявила Дакота, перебирая пряжу в коробках и разглядывая старые деревянные спицы, лежавшие на столе, и старинные чайные чашечки. Дакота совсем иначе представляла себе эти места: она боялась, что прабабка окажется ворчливой старухой и будет держать ее взаперти в скучном и грязном деревенском доме. Но больше всех счастливой чувствовала себя Джорджия: сбылась ее давняя мечта — дочь и бабушка встретились.

Грэн вовсе не принадлежала к тому типу старых женщин, которые все время сплетничают, обсуждают телепередачи или почитывают книжки. Она всегда говорила, что наибольшее удовольствие ей доставляет работа, какой бы тяжелой она ни была. Грэнни никогда не переставала работать — ни до своего замужества, ни после, ни даже когда потеряла мужа и состарилась; такова уж ее натура.

Джорджия уселась на кухне за большой деревянный стол. Он стоял на том же самом месте, что и во времена ее детства, когда она завтракала за ним, глядя в окно на тянущиеся вдоль дороги фермерские домики и маленькие сады вокруг. Все уже было готово к чаю — чашки и сахарница, свежее молоко и хлеб, настоящий деревенский хлеб; она и забыла уже, как он пахнет! И вазочки с джемом. У Грэн имелся свой способ заваривания очень вкусного чая: она заливала чайные листья кипящей водой и настаивала их несколько минут, обернув чайник теплым полотенцем.