— Ужасно! — воскликнула я. — Но вы ведь знаете, что все произошло случайно!

— Я-то знаю… как и то, откуда все это пошло. Тут я вспомнила о листовке, о том, что в нашей среде находится агент повстанцев. И повернулась в сторону двери с неосознанным желанием все объяснить рабочим. Голос Керка остановил меня.

— Скальпель, черт побери! Я передала ему инструмент.

— Но им нужно сказать…

— Скажем. В свое время. Мистер Лэндис, буду вам очень обязан, если вы отвезете своих друзей в бунгало и побудете там, пока не утихнет буря.

Дэн удалился. Керк вернулся к процедурному столу. Опираясь на одну руку, Че Муда пытался приподняться.

— Спокойно, дружище, — остановил его Керк.

— Я должен сказать людям правду, туан, — бормотал Че Муда. — Они не должны бросать работу.

— Конечно, — успокаивал Керк, насильно укладывая его на стол осторожным движением рук. — Но ты лишишь их праздника, Че Муда. Они никогда тебе этого не простят. Мы поговорим об этом позже.

Затем, понизив голос, он обратился ко мне:

— Подержите его другую руку, сейчас ему будет больно.

Внутренне дрожа, я повиновалась. Быстрым точным движением Керк вонзил лезвие скальпеля в рану и сделал разрез, чтобы было легче искать пулю. Тело Че Муды выгнулось, бисеринки пота покрыли его коричневый лоб, рука, которую я держала, напряглась. Но из его уст не вырвалось ни звука. Я думала, меня стошнит, когда из раны хлынула свежая кровь. Я закрыла глаза, подавляя позыв, затем услышала голос Керка: «Вот она!» Открыв глаза, я увидела, что между большим и указательным пальцами он держит маленький предмет, испачканный кровью. Че Муда снова обмяк.

Керк не стал тратить время на самопоздравления. Он быстро посыпал рану сульфамидным порошком, перевязал ее и сделал Че Муде инъекцию пенициллина. Все еще держа руку управляющего, я думала, что все страдания этого несчастного из-за меня…

От покаянных мыслей меня отвлек Керк, предложив мне стакан с виски.

— Выпейте это, — произнес он настойчиво. — Немного виски поможет вам прийти в себя.

Я оттолкнула его руку, не желая заглушать свои угрызения совести алкоголем.

— Лучше бы на его месте оказаться мне — было бы поделом.

Теперь, когда все закончилось, я ожидала, что Керк погонит меня прочь. Но он сказал совсем другое:

— На вашем месте я бы так не переживал.

— А я переживаю. И никогда себе не прощу, даже если меня простит Че Муда.

— Че Муда? — Керк нежно прикоснулся к обнаженной груди своего управляющего. — Ему не за что прощать вас.

Я пристально посмотрела на него, пытаясь понять значение его слов. Но его лицо оставалось загадочным. Керк поднял «стен».

— Пойдемте поговорим с ними. Вы не против? — сказал он и первым вышел из помещения.

Дэн в шутку сравнил собравшихся с толпой линчующих, но, несмотря на очевидную враждебность людей, дело обстояло не так уж плохо. При моем появлении криков, взывающих к мести, не раздалось. Поднятые кверху лица были бесстрастны и угрюмы и в то же время — пытливы. Совершенно не смущенный назревающим бунтом, Керк дружелюбно посмотрел на рабочих и обыденным голосом начал:

— Вы будете счастливы узнать, что рана Че Муды не опасна и он вел себя как настоящий мужчина.

Керк говорил по-английски, видимо, из-за меня, хотя было очевидно и то, что большинство рабочих понимает его. Он назвал по имени нескольких стоящих поблизости мужчин и попросил их принести носилки, чтобы перенести Че Муду в его дом.

— Меня огорчило, что среди вас распространили ложь относительно несчастного случая. Я объясню вам, как все произошло, а потом вы продолжите работу.

Толпа качнулась, раздался недовольный ропот. Кто-то по-английски выкрикнул:

— Мы не будем работать на тех, кто убивает нас, как диких зверей!

И тут же после выкрика из разных концов толпы раздалось: «Забастовка!.. Забастовка!..»

Керк проигнорировал эти крики. Он продолжал:

— Мы выслушаем всех, но сначала послушайте меня.

Он взял меня за руку и стал спускаться по ступенькам вниз. Рабочие расступились и сомкнулись вновь, когда, повернув, Керк двинулся вдоль ряда заводских строений в направлении навеса с готовой продукцией. Я вынуждена была почти бежать, чтобы не отстать от него. Как мне ни хотелось узнать намерения Керка, я понимала всю бессмысленность своих вопросов в тот момент. Оставалось одно: собрать всю свою волю и не упасть в обморок.

Перед навесом лежало несколько тюков каучука. Именно в этом месте Керк развернулся и стал лицом к лицу со своими рабочими. Подняв «стен», он сказал:

— Вот оружие, из которого стреляла наша гостья, американская леди. Она отличный стрелок, который много охотился, поэтому она не может убить человека случайно.

— В Америке белые люди убивают людей с кожей другого цвета, — заявил молодой малаец. — Мы видели в фильмах, как охотятся за краснокожими и убивают их.

Мне и в голову не приходило, что фильмы о ковбоях и индейцах могут интерпретироваться подобным образом. Но это было именно так. Вчера, разговаривая с Се Лоуком, я восхищалась силой кино, сегодня испытывала отвращение к нему.

— В фильмах — да. В жизни — нет, — терпеливо объяснял Керк.

— А как насчет негров? — поинтересовался один тамил. — Мы слышали, что в Америке их вешают и сжигают из спортивного интереса.

— Али, вы наслушались лжи бандитов. После стольких лет работы на моей плантации ты бы уже мог знать, что белые не занимаются такими делами.

— А вы говорили об этом Че Муде? — спросил с издевкой голос откуда-то сзади.

Я была готова бежать, уверенная, что уговоры бесполезны, но Керк был спокоен. Он сказал:

— Я надеялся, что вы выслушаете и поверите, но, раз этого не произошло, я представлю вам доказательства.

К моему удивлению, он вручил мне «стен».

— Мисс Пауэлл, отойдите на десяток шагов, а затем сделайте то, что я скажу.

Молча я выполнила его указание, не догадываясь о его намерениях. Когда я остановилась и повернулась к нему лицом, Керк подошел к одному из тюков каучука и сказал рабочим:

— Смотрите сюда, пожалуйста, внимательно.

Затем обратился ко мне:

— Так, мисс Пауэлл, прицельтесь в этот тюк и стреляйте по моему сигналу.

Я лишь глядела на него во все глаза. Руки мои так дрожали, что я едва могла держать пулемет, не говоря уж о том, чтобы поднять его и целиться. Сам Керк ни на шаг не отступил в сторону. Опершись одним плечом на тюк, он являл собой картину небрежной уверенности.

— Нам необходимо продемонстрировать, что происшедшее не было случайностью.

— Не понимаю.

Мне казалось, что самым лучшим выходом из ситуации была бы ссылка на случайность. Иначе ранение Че Муды окажется тем, во что верили рабочие, рассчитанной спортивной забавой.

— Мистер Керк, я не могу этого сделать. Его глаза впились в меня.

— Поднимите пулемет, мисс Пауэлл. Я подам команду к стрельбе.

Не могу сказать, что я прицелилась: приклад «стена» ходил ходуном, как ветка на сильном ветру. На мгновение мне подумалось, не делает ли это Керк, чтобы наказать меня, но в следующее мгновение поняла, что он не подвергал бы опасности свою собственную жизнь, если бы не имел в виду что-то более важное. И я решилась довериться ему так же, как он доверился мне. Я сжала зубы и, собрав всю свою силу воли, сконцентрировалась на прицеливании по тюку каучука.

— Огонь!

Я нажала на спусковой крючок. Пулемет заплясал в моих руках. Я закрыла глаза и с большим трудом смогла открыть их после стрельбы. Луэлин Керк продолжал небрежно стоять у кипы каучука. Наступило такое облегчение, что у меня больше не было сил держать пулемет, и он сполз вниз по ноге на землю. Стоявший ближе всех ко мне рабочий поднял его.

— Хорошая стрельба, — одобрил Керк таким тоном, словно это было обычным делом. Он окинул взглядом своих рабочих. — Только что мисс Пауэлл самым убедительным образом продемонстрировала, что она никогда не застрелит человека случайно. Послушайте меня, и я докажу вам, что она и специально не стреляла в Че Муду.

Он извлек из кармана охотничий нож и принялся резать каучук. Толпа придвинулась ближе, увлекая меня за собой. Керк резал плотно спрессованные листы, слущивая их, как слои кожи. Наконец он выпрямился и поднял в руке какой-то предмет. Это была пуля.

— Посмотрите, — обратился он к присутствующим. — Это пуля от «стена», из которого стреляла мисс Пауэлл. — Затем вытащил что-то из кармана и представил на обозрение. Я узнала бесформенный кусочек металла, который он извлек из Че Муды. — А это пуля, которая поразила нашего мужественного друга Че Муду. И что же вы видите? — Среди стоявших впереди раздались возгласы понимания. Победоносно Керк провозгласил:

— Эти пули не идентичны! Че Муда был ранен совсем из другого оружия!

— Что? Вы имеете в виду, что это не я подстрелила его?

— Верно. Эта пуля от револьвера, оружия меньшего калибра. — Керк взглянул на рабочих. Все отводили глаза в сторону. — Ну, что вы на это скажете?

Тамил, которого Керк назвал Али, робко промолвил:

— Туан, тут было много пустых разговоров — это несерьезно, конечно. — Он посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что остальные его поддерживают, и, найдя в их глазах одобрение, добавил с бесстрастным выражением лица:

— Не было вообще никакой забастовки, мы просто взяли выходной, чтобы отметить мужество Че Муды.

— Конечно, — согласился Керк, его лицо — сама серьезность, хотя в глазах я и заметила скрываемый смех. — Теперь, когда вы сделали это, я передаю просьбу Че Муды: всем немедленно вернуться к работе.

После того как Керк предоставил им возможность выйти из конфликта, сохранив чувство собственного достоинства, рабочие с благодарными лицами разбрелись в разные стороны. Через две минуты на площадке остались только мы с Керком. У меня не было сил тронуться с места. Пережитое, от ужасного начала до неожиданного финала, опустошило меня и одновременно наполнило благодарностью и облегчением. В конце концов я оказалась невиновной.

Керк собрался уходить.

— За вами пришлют машину, я позвоню.

— Спасибо. — Последние полчаса — в джипе, в больнице, в толпе — мы составляли единое целое, и мне не хотелось, чтобы этому пришел конец. — Может, я могла бы что-нибудь сделать здесь для Че Муды…

— Никакой необходимости: не стоит беспокоиться. — Керк снова превратился в отчужденного хозяина поместья, не более. — Это в самом деле не ваша обязанность.

— Если бы я не поступила так глупо с пулеметом…

Керк передернул плечами.

— Все могло обернуться еще хуже. Бандит, вероятно, поджидал удобного случая. Думаю, он очень раздосадован.

Керк говорил с такой обыденной интонацией, будто речь шла о каком-то спортивном состязании, а не о драматическом моменте, едва не приведшем к гибели человека. Я уже знала, что такой уловкой Керк постоянно воздвигал барьер между нами.

— Вы что, советуете мне просто забыть о происшедшем?

Керк открыто посмотрел на меня и сказал:

— А разве это не великое благо в нашей жизни забыть?

Он поднялся по ступенькам в контору, и я услышала, что он вызывает Хуссейна. Время шло к обеду, однако Керк со мной не поехал. Когда машина тронулась с места, я успела заметить, что он сидит за столом и смотрит прямо перед собой в стену, и поняла: теперь и он не сможет забыть о случившемся. Так же, как и я.

Глава 11

На Гурроч-Вейл сиеста продолжается с двенадцати до четырех часов дня. В эти часы на рощи гевеи опускается гробовая тишина. Создавалось впечатление, что зной, окутывающий землю, не позволяет подняться от нее ни единому, звуку. Не имея привычки к сну в дневное время даже в обычной обстановке, я всякий раз после ланча беспокойно блуждала по бунгало и искусственно возбуждала в себе неприязнь ко всему, что видела. Еще находясь под впечатлением утренних событий, я с готовностью согласилась на предложение не ехать на съемки во второй половине дня. И это оказалось неверным шагом. В работе я могла бы восстановить душевное равновесие, а бродя по пустому безмолвному дому, я все глубже и глубже погружалась в меланхолию. И это настроение стало причиной дальнейших неприятностей.

Дэн постучал в дверь моей комнаты, когда я не очень успешно пыталась разгладить свое черное вечернее платье. Когда человек в депрессии, у него не получается даже самое простое.

— Оставь дверь открытой, — сказала я ему. — Не хочу, чтобы меня компрометировали.

— Скажите, пожалуйста, какие нежности! Одним разом больше, одним — меньше, — ответил Дэн, думая, что я шучу. Но затем, почувствовав, как всегда, мое настроение, перестал скалить зубы и выполнил мою просьбу. — Ты хорошо себя чувствуешь, Рокси?