Джулия Лейтем - Выбор рыцаря

Держа в руках закрытый салфеткой поднос, Элизабет через плечо взглянула на Анну:

– Хотела бы я чувствовать себя в безопасности. Но чувствую я себя открытой и уязвимой и очень беспокоюсь за своих людей. Так что прихвачу с собой твое мужество.

Когда Элизабет шла через большой зал на кухню, чтобы возвратить посуду, у нее возникло ощущение, что за ней кто-то наблюдает. Увы, она обнаружила не сочувствие, а глумливые взгляды нескольких солдат, развалившихся за столом. Когда солдаты поняли, что она их заметила, они окликнули ее и громко захохотали. Элизабет ускорила шаг, испытывая смятение из-за того, что ей страшно в своем собственном замке.

– Подойди сюда, Анна, – позвал ее Милберн, отпуская солдат, с которыми перед этим разговаривал.

Элизабет подошла и сделала книксен:

– Да, мастер Милберн.

– Леди Элизабет здорова?

– Да, здорова.

– Полагаю, она пустила в ход женские слезы, чтобы ты уговорила меня освободить ее?

– Нет, она не делала ничего подобного, – возразила Элизабет. – Она знает, что вы служите лорду Баннастеру и не ослушаетесь его.

Милберн кивнул:

– Отлично. Но знай, что я больше не потерплю твоего непослушания.

Элизабет удивленно посмотрела на Милберна:

– Но я не…

– Вот и сейчас ты осмеливаешься мне перечить.

Милберн подошел к ней ближе, как бы для того, чтобы напугать своим ростом и лишний раз дать ей понять, что он ее господин.

– Я приказал тебе узнать о нуждах наших гостей.

Значит, теперь они стали «гостями», а не попавшими в затруднительное положение путешественниками, с подозрением отметила для себя Элизабет.

– Если ты не можешь обслужить свою госпожу быстро, я дам тебе человека, который будет сопровождать тебя в башню. Я достаточно ясно сказал?

Опустив глаза, Элизабет кивнула. К ее ужасу, Милберн взял из ее рук поднос и швырнул его в дальний конец комнаты, где он с грохотом стукнулся об пол, а стоявшая на нем посуда разлетелась по сторонам. Несколько слуг с ужасом наблюдали за этой сценой; солдаты громко загоготали. Элизабет, в страхе оттого, что оказалась в центре всеобщего внимания, почувствовала себя еще более уязвимой. Раньше она полагала, что ее план поменяться ролями с горничной был удачным, но сейчас поняла, что как горничная она всецело зависит от милости других.

Милберн скрестил руки на груди, даже не тратя время на то, чтобы позлорадствовать. Бесстрастном тоном он сказал:

– Теперь убери это и навести сэра Джона. Как бейлиф он для нас ценен. Возможно, я найду для него место.

– Да, мастер Милберн. – Элизабет понимала, что кроется за этим. Милберн использует всякую возможность для того, чтобы загрузить ее работой вне башни. Что ей делать, если он вместо нее поставит кого-нибудь другого обслуживать Анну? Нет, Элизабет не может позволить себе снова вызвать его гнев.

Когда после обеда кто-нибудь стучал в дверь, Джон обменивался взглядом с Филиппом, и тот быстро возвращался на свой тюфяк. В остальное время он был занят тем, что разглядывал внутренний двор через окно и рассказывая об увиденном Джону. Нужно сказать, Джон вел себя беспокойно, что было ему несвойственно. По счастливому совпадению, в поле зрения находилась арена для турниров, и Джон с Филиппом могли оценить мастерство тренирующихся рыцарей, а также сосчитать их количество.

Когда Филипп занял место на тюфяке, Джон крикнул:

– Входите!

Это оказалась горничная Анна. Джон наблюдал за тем, как она двигается по комнате, и восхищался ее грацией. Взгляд ее был опущен, на щеках играл легкий румянец. Ему хотелось, чтобы из-под ее чепца выглянула хотя бы прядка волос, тогда бы он смог составить более полную картину о ней, но Анна надежно упрятала волосы.

Она поставила на стол две кружки эля. Когда наконец Анна подняла взгляд, Джон ей улыбнулся.

Глаза ее округлились, а затем она отвернулась, явно чтобы скрыть смешок.

Джон удивленно заморгал:

– Это не то приветствие, которого я ожидал.

– Если бы вы увидели ваше опухшее лицо, сэр Джон, – проговорила она своим мелодичным голосом, все еще с трудом сдерживая смех, – вы бы все поняли.

Джон нахмурился и вопросительно взглянул на Филиппа. Тот пожал плечами и сказал:

– Я не хотел говорить тебе.

– А у тебя два синяка под глазом, – обиженно заметил Джон.

– А твои синяки распухли и приобрели оттенки всех цветов радуги, – сказал Филипп и, посмотрев на Анну, встретил ее удивленный взгляд.

– Вы очень свободно разговариваете со своим господином, – объяснила она причину своего удивления.

– Я ему позволил это, – поспешил разъяснить Джон. – Мы много путешествуем вместе, а в походах постоянная вежливость и сдержанность утомляют.

– Неужели он может быть сдержанным? – с легкой улыбкой спросила Анна.

– Я очень серьезный парень, – заверил ее Филипп.

Джон почувствовал, что веселье Анны было мимолетно и что ее мысли снова вернулись к проблеме, связанной с ее госпожой. Она беспокойно посмотрела на дверь.

– Вас заставили обслуживать нас? – спросил Джон.

Она метнула на него взгляд, в котором отразилось сначала удивление, а затем гнев с оттенком страха.

– Простите меня, Анна, – сказал Джон, прежде чем она смогла что-то ответить. – Надеюсь, вы не станете думать, что я собираюсь докладывать обо всех ваших действиях управляющему. Вы боитесь управляющего Олдерли, не так ли?

– Никакой он не управляющий! – Лицо Анны побледнело, когда она осознала, что именно ею было сказано.

Она проводила взглядом Филиппа, который вышел из комнаты. Джон остался один с Анной, и ему хотелось использовать эту ситуацию для того, чтобы как можно больше узнать о происходящем в замке Олдерли.

– Так мастер Милберн не ваш управляющий?

Она вздохнула:

– Наш управляющий Ройден внезапно заболел и умер.

– Простите.

– Это не ваша вина.

– А чья это вина?

Анна вздохнула и покачала головой:

– Лорд Баннастер назначил своего управляющего.

– Так кто же виновен? – спросил Джон.

Она пожала плечами.

– Но вы хотите быть с вашей госпожой.

– Там мое место.

– Но кто-то вам запрещает.

Анна изучающе разглядывала его. В ее глазах светился ум, и Джон понимал, что не так-то легко будет склонить ее на свою сторону. Женщины, с которыми он привык иметь дело, становились сговорчивыми за деньги, которые им предлагались.

Джон добавил:

– Потому что леди Элизабет изолирована.

Анна с явным нетерпением кивнула.

– В таком случае я могу представить себе, какие чувства испытывает ваша госпожа.

В глазах Анны появился неожиданный блеск.

– Вы находитесь здесь лишь из-за вашей немощи, а не по воле других. – Она прикусила губу, как бы сожалея о сказанном, и сделала попытку уйти: – Простите, меня ждут другие обязанности.

Джон решил копнуть поглубже:

– Вы ничего не сказали о том, что уже разнеслось в виде слухов по ближайшим деревням.

Анна резко остановилась.

– Люди говорят о… моей госпоже?

– Мы услышали о заточении леди Элизабет вчера утром.

– И поэтому вы приехали сюда?

– Нет. – Джон не был готов открыть кому-нибудь свое настоящее имя. Он улыбнулся и показал на распухшую ногу: – Вот из-за чего я оказался здесь. В конце концов, у меня нет войска, которым я мог бы командовать. Я вынужден признать, что не верю слухам. Я подумал, что со стороны лорда Баннастера слишком дерзко претендовать на дочь герцога.

– Он кузен короля, – тихо сказала Элизабет.

– И это дает ему право подвергать заточению наследницу?

– Он так полагает. – Анна вдруг встрепенулась. – Но это не ваша забота, сэр Джон.

– Очевидно, я еще не скоро смогу продолжить путешествие, поэтому думаю, что мне следует разобраться с тем, что здесь происходит.

– А вы думаете, что знаете это? – слегка поддразнила его Элизабет.

Анна не была похожа на женщину, которая способна находиться под властью другого человека. Неожиданно она напомнила Джону Филиппа, к которому он относился как к равному.

– Нет. И вынужден признаться в своей неосведомленности, – ответил Джон.

Когда Анна снова направилась к двери, Джон, понимая, что не следует ее больше задерживать, сказал только:

– Простите, Анна. Я знаю, что не вправе давать вам советы, но если вам понадобится человек, с кем вы хотели бы поговорить…

Он явно совершил ошибку. Взгляд ее посуровел, все эмоции погасли.

– Я познакомилась с вами этим утром, сэр Джон, – строго проговорила она. – Тот факт, что вас интересует столь деликатная проблема леди Элизабет…

– Разве она не нуждается в помощи?

– А как она может знать, кому можно доверять? – задала встречный вопрос Анна. – В конце концов, сам кузен короля считает возможным злоупотреблять своими привилегиями гостя. Вы тоже хотите последовать его примеру?

Джон понимал, что он не сможет так быстро завоевать доверие Анны, однако у него было такое ощущение, словно он уже достаточно хорошо знал ее. Она была слишком горда, чтобы показать ему свой страх, хорошо усвоила урок, что мужчинам нельзя доверять. Ему придется начинать все с самого начала.

– Простите меня, Анна, – сказал Джон. – Просто мне всегда было свойственно пытаться помочь людям.

– Не думайте, что этим вы можете заслужить доверие. – Она вскинула подбородок. – Кстати, мастер Милберн сказал, что может найти здесь для вас место. Это наводит меня на размышления. Возможно, вы всего лишь еще один вассал виконта.

– Анна, это не так.

Однако она была уже у двери и даже не пыталась скрыть своего гнева и презрения. Когда дверь за Анной захлопнулась, она почти мгновенно открылась снова, но Джон понимал, что надеяться на ее возвращение не приходится.

Филипп закрыл за собой дверь.

– Судя по выражению лица Анны, все прошло не так уж хорошо.

– Я сейчас даже дальше от того, чтобы заслужить ее доверие, чем утром, когда я был для нее абсолютным незнакомцем. – Джон в сердцах откинулся на подушку, тут же почувствовав боль в ноге.

– Почему ты действуешь так жестко?

– Потому что мы не знаем, сколько времени остается до возвращения Баннастера. И возможно, он вернется с разрешением от короля. А еще потому, – беспокойно посмотрел он на дверь, – что в Анне есть нечто такое, отчего мне хочется с ней подружиться.

Филипп фыркнул:

– Подружиться? Значит, ты это так называешь?

Джон лишь нахмурился.

Элизабет была настолько рассержена, что ей пришлось заставить себя замедлить шаги, чтобы войти в большой зал осторожно, как пристало горничной. Она вышла из себя, потеряла над собой контроль, забыла о необходимости играть роль Анны. Рискуя разоблачением, она ввязалась в спор с мужчиной, о котором ничего не знала.

Разве может иметь значение тот факт, что сэр Джон знал о заточении наследницы в башне? Вполне естественно, что среди людей слухи об этом ходят.

Но придет ли кто-нибудь на помощь? Эта мысль заставила Элизабет ощутить спазм в животе, к глазам подступили слезы. Найдутся ли соседи, которые не побоятся ссориться с лордом Баннастером?

«Прошло еще слишком мало времени, – сказала она себе. – Всего каких-то два дня, и если новость дошла до нескольких мужчин в таверне, это не означает, что она успела дойти и до ближайшего влиятельного соседа, лорда Селби, который жил на расстоянии полусуток пути. Если же сейчас заседает парламент, то он может находиться даже в Лондоне вместе с остальными аристократами графства».

Элизабет опустила глаза, чтобы скрыть набегающие слезы. К счастью, в зале лишь один молодой слуга следил за очагом, да еще служанка готовила столы к предстоящей трапезе. Бросив на Элизабет быстрый взгляд, он демонстративно отвернулись от нее, за что Элизабет была искренне им благодарна. Интересно, где сейчас Милберн? Не исключено, что он занимается инспектированием ее собственности.

Элизабет уселась перед очагом и обхватила себя руками. Ей казалось, что ей никогда не удастся согреться. Нет, лорд Селби не станет спешить ей на помощь. Его сын был одним из неумных претендентов на ее руку. Насколько Элизабет знала, лорд Селби украл ее овец, надеясь заставить ее принять предложение его сына.

Возможно, ее соседи считали, что она слишком уверена в себе и что мужская опека – наилучший выход для нее.

Ну нет, пора кончать жаловаться на свою судьбу, сказала себе Элизабет и яростно вытерла слезы. Сейчас ее окружают свои люди, и она должна трезво оценить ситуацию, а не хныкать и не рассуждать, что было бы, если бы все сложилось иначе. Она прогуляется по внутреннему двору и посмотрит, как обращаются с ее людьми солдаты Баннастера.

Она не станет вспоминать о сочувствии в глазах сэра Джона. Он всего лишь бейлиф, у него нет своей собственности, и он ничем не может ей помочь. К тому же он мог предлагать ей помощь только потому, что хотел завоевать ее доверие.