Тереза Тур - Выбрать свободное небо

Лиза отрицательно покачала головой.

— Неприятно? — удивился он, — очень жаль…

— Я не это имела в виду, — абсолютно несчастным голосом проговорила она.

— Надеюсь, — чуть улыбнулся он, — Лиза, поехали домой! Поехали…

— Я не могу. Мне стыдно…

Роберт закатил глаза:

— Адово пламя! Каким мусором у тебя забита голова! Так же нельзя! Слушай — мы поедем домой. Я уже всем объявил, что люблю тебя. Теперь объявлю, что ты переезжаешь ко мне в комнату.

Лиза опять замотала головой.

— Я к тебе в комнату? Ладно. Я покладистый — этот вопрос, к тому же не принципиальный. Комнаты по размеру одинаковые… Лиза, да что с тобой!

— Они на меня злятся. Они считают меня грязной…

— Лиза, в данный момент мама злится на папу, а папа — на себя! И его надо спасать, можешь мне поверить… Потому что моя мама — женщина изобретательная, и в данный момент она изобретает, что бы такого еще придумать, чтобы ему насолить за то, что он полез не в свое дело… А при чем тут грязь?

Она пожала плечами: как тут объяснить, что у нее в голове до сих пор живет этот голос — голос матери одного из парней, голос, который кричал ей: «Грязная девка!»

— Лиза! — окликнул ее голос Роберта.

— Да, — очнулась она.

— Лиза, мне надо сделать несколько звонков. Я могу отпустить твою руку? Мне бы потом не хотелось бегать за тобой по всему аэропорту… Это конечно, романтично, но как-то глупо, на мой вкус… И привлекает много внимания… И, к тому же, в чем-то таком я уже снимался.

— Я не буду убегать — это действительно глупо, — и она чуть улыбнулась, представив себе это действо. В кино с ним в главной роли она бы посмотрела на это с удовольствием.

Роберт скривился в ответ, показывая всем своим видом, что не все, что она делала с утра, было умно, сказал:

— Хорошо, — и выпустил ее руку. Достал мобильник, нажал кнопку, торжественно объявил в трубку:

— Я ее нашел. Да, мама, с ней все в порядке. Она все не так поняла. Мама, не ругай его — это я во всем виноват. Нет, Лиза не сердится. Она смущена, боитесь, что вы на нее злитесь, но не сердится. Откуда я знаю, с чего она так решила… Мама, кто вас, женщин, поймет? Хорошо, я ей скажу. Мама, не обижай папу… Люблю.

Он насмешливо посмотрел на Лизу, но вслух сказал:

— Еще два звонка.

Один был Терезе, что нет необходимости перехватывать Лизу в Пулково. «Передавай ей привет», — услышала Лиза в трубке голос Терезы — и ей показалось, что абсолютно счастливый.

Еще один звонок был Шейле — ассистенту агента — Лиза ее помнила.

— Шейла, идите сюда, к кассам. Нет необходимости сторожить стойку регистрации — я ее перехватил. Принесешь ключи нам? Спасибо, ты — лучшая!

Так, Лиза, — обратился он к ней, — я теперь ответь мне: ты выйдешь за меня замуж?

— Что? — опешила она.

— Я — честный человек, — абсолютно серьезно заявил он, — и теперь просто обязан на тебе жениться. К тому же я не хочу больше так пугаться. И вообще, если ты каждый раз после того, как мы займемся любовью, будешь убегать — у меня нервы не выдержат… Представляешь, какое бы потрясение я пережил, если бы мне пришлось гнаться за тобой в Петербург? Смотри, что получается: я планирую заниматься с тобой любовью как можно чаще… Однако мне не хочется гоняться за тобой каждый раз… Так что нам совершенно необходимо пожениться. Да, еще я тебя люблю… Так что соглашайся…

— Если ты думаешь, что я затеяла все это, для того, чтобы заставить тебя сделать мне предложение…

— Нет, ты все это затеяла, чтобы поиграть в «Джейн Эйр», — пробурчал Роберт, — ты вспомнила вдруг, что я там снимался — и решила сделать мне приятное… Только, в отличие от несчастного мистера Рочестера, я тебя практически сразу нашел… А бедный герой целый год с ума сходил… Ладно, не морщись, я буду говорить с тобой серьезно. Лиза, ну что ты говоришь… Как можно заставить человека сделать что-то, чего он не хочет? К тому же человека моего склада, характера и возраста…

— Значит, тебя нельзя заставить делать то, что ты не хочешь, — в голосе вдруг прорезались ехидные нотки, — и на работе?

— А при чем тут моя работа?

— И на работе тебя нельзя заставить делать то, что не хочется?

— Лиза, у меня есть огромное преимущество — на работе все делаю не я… Мой герой. Однако мы отвлеклись. Ты согласна?

Как только Роберт уселся в машину, он стал задумчив, практически мрачен. Какие-то мысли терзали его, черты лица закаменели, мраморный бледный лоб прорезала глубокая морщина…

Лиза, чувствую себя виноватой, вжалась в кресло — и пыталась не дышать. Он следил за дорогой и своими мыслями, для нее весь мир сжался до вида его недовольного лица… Ехали они чуть больше часа.

Когда машина нырнула на подземную стоянку под домом — огромную и какую-то жутковатую — покрутилась, и, наконец, остановилась, Лиза выдохнула с облегчением. Потом несмело повернулась к Роберту:

— Ты на меня сердишься? — и она коснулась его руки. Большой, сильной, такой любимой руки.

— На тебя? Нет, — он даже замотал головой, — я злюсь на жизнь, что так обошлась с тобой. На то, что меня там не оказалось…

— Не надо, — она уткнулась носом в его плечо, — не надо…

— Лиза, — Роберт поцеловал ее в макушку, — Лиза. Послушай. Ты должна поверить, что все это: я, мои родители, дом, твой сарайчик — все это на самом деле… Лиза, у тебя есть семья. Тебя приняли, понимаешь… Ты не одинока. Тебя не считают грязной — Боже упаси…

В нашей семье папа может поругать — он вообще у нас мужчина суровый и строгих правил. Потом его за это будет ругать мама… В нашей семье есть я… А теперь и ты… Лиза, просто поверь во все это.

Лиза всхлипнула и бросилась к нему… Она обнимала, целовала. Хватала… Стукнулась об руль боком, зашипела. Роберт нажал рычажок под креслом — и оно отъехало назад. Он рывком перетащил на себя Лизу, попытался добраться до голой кожи… Она недовольно вскрикнула, потому что его рубашка, заправленная в брюки, в таком положении вытаскивалась очень и очень плохо… Их джинсы тоже расстегиваться и сниматься не хотели. Теперь уже он обо что-то стукнулся своими длинными ногами. Очнулся. Огляделся. Рассмеялся.

— Лиза, — крепко обнял ее, недовольно пыхтящую, — Лиза… Мы на парковке. И ведем себя как пара подростков… Как пара очень-очень озабоченных подростков.

Она распахнула глаза, увидела, что он веселится. Морщится, но веселится. Поняла, что делает… Поняла, как делает… Смутилась. А потом расхохоталась в ответ.

Он насмешливо покачал головой, дотянулся, открыл дверь, выпустил ее. Лиза неловко вылезла, он — все еще посмеиваясь — вслед за ней.

— И все-таки, мы должны добраться до квартиры, — таким тоном, наверное, король Артур отдавал приказ себе и своему рыцарству изыскать Грааль.

— Хорошо, — послушно отвечала Лиза, — куда идти?

Роберт решил, что удержится и не станет целовать и хватать ее в лифте.

— Четырнадцатый этаж? — радостно воскликнула Лиза, когда он нажал кнопочку.

— Точно, — он не совсем понял ее ликования, — а что?

— У меня в детстве была квартира на четырнадцатом этаже! — ликовала она.

Роберт сразу попал ключами в замок двери — и этим безумно возгордился. Повернул. Распахнул дверь, пропустил Лизу вперед. Переступил порог сам, захлопнул дверь. Она посмотрела на него горящими глазами — он уронил ключи. Стянул с нее куртку. Подхватил ее под попку, прижал к двери. Стал целовать. Потом выпустил, чтобы сорвать с себя одежду. Так, что-то еще было сделать жизненно необходимо — ах, да… Разуться.

— Ли-и-и-за! — возмущенно закричал он, потому что она стояла и смотрела на него. И по-прежнему была одета.

— Ты прекрасен, — прошептала она — и положила маленькие ладошки на его грудь. Роберт замер, чувствуя, как под ними колотится его сердце. Ладошки стали смелее — они погладили спину, ключицы тоже привлекли их внимание. Потом ладошки дотянулись до шеи… Вернулись к груди. Решительно скользнули к животу… И замерли, стесняясь опускаться дальше.

— Рыжая ведьма, — прошептал Роберт, стараясь дышать, — если ты не снимешь свою проклятую одежду — я все порву. А если ты не разуешься — будешь заниматься со мной любовью прямо в обуви.

— Ты джентльмен, — отрезала Лиза, — ты не сможешь!

Роберт застонал — или засмеялся — он и сам не совсем понял, соглашаясь. Она стояла, не шевелясь, он опустился перед ней на колени — вид его спины был прекрасный — Лизе понравилось.

Роберт расшнуровал ей кеды — веселенькие такие, в кислотную звездочку — поднялся. Лиза вытащила из них ножки, переступила. Потом, не торопясь, стянула с себя свитер, поискала взглядом, куда его положить. Роберт выхватил его и бросил на пол. Потом пришла очередь джинсов, белья… Потом он подхватил ее на руки и потащил в спальню.

Сколько прошло времени — никто из них не понял. Потом они сидели в кровати, обложившись подушками — и пили шампанское. Другой еды в доме не оказалось.

Есть хотелось неимоверно — они уже заказали пиццу — и теперь ждали, пока ее доставят. Роберт был не любителем теста — к тому же он ревностно следил за весом, но Лизе захотелось почему-то. Он подумал еще немного, позвонил в службу доставки. Заказал еще шампанского, клубники — и шоколадные пирожные.

Сделал над собой усилие, поднялся. Залез в шкаф, изыскал там чистые джинсы и футболку. Обернулся, посмотрел на Лизу — она очень потешно замоталась в простыню. Положил перед ней одну из своих футболок. Она метнула на него благодарный взгляд, но переодеваться при нем не стала.

Роберта это насмешило — он ее поцеловал и, улыбаясь, вышел в коридор. Увлекаться не стоило — все равно звонок в дверь раздастся не вовремя.

Вышел в коридор, поднял их куртки, повесил в шкаф. Ключи положил на полочку. Сгреб остальную одежду — и отнес в комнату. Разглядел то, что пуговицы на рубашке были оторваны все, до единой… Странно, ему казалось, что он их расстегивал…

Лиза сразу достала из кармана джинсов блокнот и карандаш. Она была уже в его футболке. Потешная, взъерошенная. Роберт стал звонить родителям — он решил, что надо известить их о том, что вечером они не появятся. Завтра — может быть, но он еще и сам не знает.

После разговора Роберт присел на кровать — и попытался засунуть свой длинный нос в ее рисунок. Лиза покраснела — и захлопнула блокнот прямо перед ним.

— Что там? — удивился он, — что-то непристойное?

— Ты! — совсем заалела она.

— Пожалуйста! — он протянул руки, — пожалуйста…

Она подумала-подумала — и протянула альбом ему.

Это действительно был он… Он склонялся над ней, закрыв глаза, и искал ее губы… Он был какой-то неистовый… Яростный…

— Ты подсматривала?! — возмутился он.

— Да, — она опустила голову, — да…, - и вдруг лукаво посмотрела на него…

— Это несправедливая картинка, — заявил он, продолжая смотреть на себя нарисованного.

— Почему? — нахмурилась Лиза.

— Потому, — он опять склонился над ней и стал искать ее губы — только на этот раз он не закрыл глаза, — потому, дерзкая девчонка, что я там один… Сошедший с ума от любви, — шептал он ей, чуть касаясь ее губ своими, — и почему-то один. Это же несправедливо. И очень-очень грустно…

— Я постараюсь, — в ее открытых глазах плясали бесенята, — я постараюсь, чтобы тебе не было грустно.

— Где? — он опрокинул ее на подушки, — на картинках?

— Точно! — и она забралась под его майку. Пузырьки шампанского бурлили в ее голове. Она чувствовала себя просто восхитительно: свободной, счастливой. Желанной.

Он так и знал, что звонок раздастся в самый неподходящий момент — и этот момент настал.

— Звонок в дверь, — прошептал он на ухо Лизе, которая ничего не услышала. — Твою пиццу принесли.

«Интересный все-таки она человек, — даже не в раздражении, а в каком-то унынии думал Роберт, — может быть, отвезти ее к маме, пусть она ей еще раз объяснит по поводу покупок, подарков и, в особенности, по поводу этого чертова кольца!»

Утро началось прекрасно, они проснулись рядышком, заулыбались друг другу… Лиза сказала:

— Ой! — словно все еще считала его сном и очень удивилась, обнаружив его рядом.

— Ой, — передразнил он ее, — ему показалось, что получилось похоже.

Лиза убежала в ванную, зашумела вода. Он полежал минуточку, подумал, что хочет кофе — и отправился заправлять кофе-машину.

Потом они ели вчерашнюю пиццу — и Лиза все хохотала над тем, как он морщится. Пили кофе. Целовались. Лиза каялась, что воспользовалась его зубной щеткой. В ответ он потащил ее в постель.