В коридоре раздался злой шепот.

– Позорище, – гневно выплевывала в пространство Зинаида Ивановна. – Это женский праздник! Перед родственниками неудобно! Что он вообще думает?

– У него депрессия, – огрызнулась Вика. – С деньгами плохо, с работой тоже. Он же не может идти куда попало! Нужно нормальное место, чтобы сделать карьеру, чтобы было будущее, перспективы…

«Про Костю», – сообразила Яна и замерла, в надежде подслушать что-нибудь еще. Потом можно будет притвориться, что тоже заснула.

– Да он ничего не ищет! Вы что, все собираетесь на моей шее сидеть? – взвилась мама. – Почему он отправил тебя к нам одну? А сам Степка где? Шляется опять? Пустозвон, а не мужик! И даже не думай, что я тебе с собой буду еду опять заворачивать! Разводись, дели квартиру и ищи другого. Иждивенец!

«Не про Костю», – с облегчением поняла Яна. Оказывается, и у писателей не все гладко. Даже когда они много из себя строят и учат других жизни.


Дома в разгаре был скандал и театр одного зрителя. Вернее, зритель в лице папеньки осовело таращил глаза и в суть постановки особо не вникал, поскольку находился не в форме.

– Вот! – Мама обличающее ткнула пальцем в покосившегося на табуреточке супруга. – Полюбуйся, Яна! У нас сегодня Женский день! Папенька изволили пойти за цветами, а вернулись вечером и без цветов. Не иначе – сожрал на закуску!

– Ну, Света, чего ты, – промычал Владимир Борисович. – Я Семеныча встретил, надо было женщин поздравить. Мы… там… и вот… Эх…

– Хочешь так же? – Она подтолкнула Яну поближе к родителю. Тот радостно заулыбался и протянул дочери конфетку. – Тогда обязательно выходи замуж за своего придурка. Правда, ты же уверена, что он вовсе не придурок. А то, что напивается, так это каждый раз случайно. Вот женится и сразу перестанет! Женитьба – не пилюля от пьянства.

– Да-да, – булькнул папенька. – Не пилюля, а повод…

– Ты, Яна, сколько угодно можешь придумывать всякие позитивные варианты развития ваших отношений, как и я когда-то, а закончится все именно так. А может, и хуже. – Светлана Макаровна зло пихнула мужа в плечо и рявкнула: – Давай живо спать! Праздник закончился!

Яна тоскливо поглядела на отца. Нет, так она не хочет. Но у нее так и не будет. По молодости все делают глупости. Да и папа не так часто напивается. Только на праздники.

– Только не говори мне, – прервала ее размышления мама, – что твой сегодня трезв как стекло! Кстати, почему ты у него не осталась? С писателями и дворянами.

– Это неприлично, мы еще не расписаны. – Яна брякнула первое, что пришло в голову.

Мама демонически расхохоталась и понимающе покачала головой:

– О да! Их благородное семейство вас бы не поняло. Еще бы обвинили тебя в спаивании и совращении их отпрыска.

Продолжать разговор с разъяренной Светланой Макаровной было бессмысленно, поэтому Яна закрылась в своей комнате.

Она понуро сидела на кровати и думала: а так ли уж не права мама? Вспоминался Костя с пьяным, мятым лицом. Его мрачная, полупустая комната. Храп. Бездумное «пшла»…

– Да ну его на фиг, – неуверенно сказала Яна и испугалась.

Она действительно это сказала? Она так думает? Или?

Время покажет. Мама любит говорить, что время покажет. А вдруг оно покажет слишком поздно?


– Лариска, я с таким мужчиной познакомилась! – простонала Марина, причмокнув в трубку и радостно улыбнувшись. – Бросай работу, буду рассказывать!

– Маруся, я не могу. – Лариса судорожно перерывала бумаги. Из бухгалтерии уже дважды звонили и требовали отчет, а он куда-то делся. У нее сегодня все пропадало, потому что мысли были заняты весной и Стасом. Встреча с Лешей лишний раз доказала, что первая любовь не ржавеет. Никто ее Генечку заменить не способен. А вдруг можно что-то изменить? Вернуть?

– А ты отвлекись, – посоветовала упрямая подружка. – Мне нужен благодарный слушатель!

– Ой, я сегодня того… неблагодарная. У меня запара и дурдом.

– Праздник прошел на троечку? – понимающе протянула проницательная Маришка. – Это не потому, что кавалер так себе, а просто ты больно много крыльями хлопаешь и взлететь пытаешься.

– Намекаешь, что я курица и зря хлопаю крыльями? – прокряхтела Лариса. Поиски отчета переместились уже под стол. Она перевесилась через стул и внимательно оглядела пол. Да где же этот отчет?!

– Нет. Я пытаюсь организовать твою личную жизнь и рассказать про свою.

– Маруся, а расскажи Янке! Я просто сейчас вообще не могу. Ты, конечно, вряд ли поймешь, но мне надо работать. Если бы моя мама работала не в школе, а имела собственный бизнес, как твоя, я бы сейчас сидела дома, красила ногти и с удовольствием тебя слушала. Но мне в жизни повезло не так сильно, как тебе. Поэтому я выслушаю тебя с радостью, но в обед. И премия мне дорога.

– А я тебе не дорога? – надулась Маришка. – У меня событие, между прочим!

– Залетела? Выходишь замуж?

– Нет, влюбилась! Но тебе, Лариса, этого не понять!

– К сожалению, понимаю. И радовать эта самая любовь может только тогда, когда она взаимна. У тебя взаимно?

Марина подумала и уверенно произнесла:

– Наверняка.

– Кто счастливчик? – Лариса чуть не прищемила ящиком палец и без сил откинулась на стуле. Отчет съели волки. Не иначе. Или это происки врагов.

– Артур! Представляешь, он похож на мушкетера!

– У него шпага и крест на груди? – усмехнулась Лара.

– Нет, он такой импозантный, необычный! И почти холостой!

– Почти? Что значит – «почти»?

– Разводится! Он разводится! Я знала, что ты к этому прицепишься! Ну, и что такого? Люди ошибаются, это нормально. Потом они осознают свои ошибки и расстаются.

– Ну-ну. Главное, чтобы ты не ошиблась.

– Ты как Янка! – оскорбилась Маришка. – Вы мне завидуете!

– Ага! То есть Яне ты уже звонила.

– Да. И эта зануда тоже начала читать мне лекцию про «поматросит и бросит». Вы как старые бабки с полными авоськами жизненного опыта. У нас все серьезно. Кстати, у Янки там как-то мутно. Не стала хвастаться по поводу праздника. Похоже, ее красавчик что-то не то сделал. Или подарок выбрал плохой.

– А я думаю, что он просто напился. У него на физиономии написано, что он это дело любит. – Лариса вздохнула. – В общем, все у нас у всех плохо.

– У меня хорошо, – напомнила Маришка.

– Это ты так думаешь.

– Ладно, иди работай, вредина, – хихикнула Марина. – А я буду радоваться жизни.

– Давай.


Работа навалилась огромной, неразгребаемой кучей, и Яна никак не могла сосредоточиться на своих переживаниях. Костя не звонил, прощения не просил. Без него было плохо. А про него даже вспоминать не хотелось.

Однажды она вычитала умную фразу, что любовь – это когда с человеком плохо, а без него еще хуже. Тогда это показалось глупостью. А сейчас пришлось как нельзя кстати. И даже посоветоваться не с кем. Стыдно. Яна прекрасно понимала, что могла бы посоветовать сама в подобной ситуации – плюнуть и забыть. Советовать легко, а плевать, как выяснилось, трудно.

Ближе к вечеру ей позвонила Лариса:

– Маришка сказала, что у вас там что-то случилось. Колись, в чем дело?

– Маринка – ябеда, – вздохнула Яна. – Слушай, это не по телефону. Давай приезжай ко мне.

– Чего я у тебя не видела? Лучше в кафешку сходим.

– Там люди, а мне надо сосредоточиться.

– Тогда приезжай ко мне. У тебя сосредоточиться мама твоя не даст, – справедливо заметила Лариса. – И вообще мне лень ехать к тебе, я домой хочу. Считай меня психоаналитиком, который консультирует на дому. Можешь приезжать с пустыми руками. Я тебя сушками накормлю.


Разумеется, Яна приехала с тортом.

Алла Денисовна захлопотала, заохала и сразу оседлала своего любимого конька.

– Что-то вы девочки все одни, а где же женихи? – Она робко заглянула Яне в лицо, видимо, надеясь услышать нечто ободряющее.

– Бегают где-то, – с осуждением ответила Яна и прошлепала в Ларисину комнату.

– Так и вы бы там же бегали! Глядишь, и встретились бы! – крикнула ей вслед Алла Денисовна и пошла ставить чайник.

Яне казалось, что рассказывать она станет долго и с чувством, но вся ее трагедия оказалась какой-то нескладной, коротенькой и скомканной.

– Я не поняла, – задумчиво посмотрела на нее Лариса. – Он напился и просто заснул?

– Ага. И я одна тащилась ночью домой. А Костя даже не позвонил и не спросил, как я добралась.

– Ну, это он от стеснения. Хотя, если виноват, как мужчина, должен попросить прощения. И кстати, поволноваться. Вдруг ты тоже была в стельку и упала в какой-нибудь сугроб? Он же не в курсе, до какой кондиции ты допраздновалась и на какой стадии ушла.

– Ему мама небось с Викой рассказали. Кстати, они меня не больно-то и удерживали.

– А ты хотела, чтобы они в тебя вцепились и уложили рядом с твоим хмельным красавцем?

– Не знаю. Но было неприятно. У них там свои проблемы. Но дело не в них. Там так убого, мрачно. Понимаешь, я все рассчитала, у папы комната в коммуналке есть, мы ее сдаем. Если я выйду замуж, мы эту комнату продадим, мама всегда так говорила, добавим денег и купим однокомнатную квартиру.

– Стой, стой! Какой замуж? Какую квартиру? – обалдела Лариса. – Ты мне только что рассказывала… По-моему, самое главное – выкинуть из головы этого Костю, пережить потерю и найти что-нибудь более приличное.

– Да? А ты своего Стаса из головы выкинула? – насмешливо поинтересовалась Яна.

– Это другое…

– То же самое! Абсолютно! Это любовь! И даже если человек тебя предал, все равно его никак не выкинуть!

– Не ори, – испугалась Лариса, – а то маман сейчас прибежит и примет участие в беседе. Ее и так штормит. Она то вспоминает Стасика как лучшего и единственного, кто мог бы быть ее зятем, то плюется, потому что он этим зятем не стал. Словно он на ней жениться раздумал!

– Вот и у меня то же самое. Только моя мама более последовательна. Она Костю даже видеть не желает.

– И правильно делает. А ты?

– Что я? – Яна опустила голову и покраснела. – Я не знаю. Вроде я обиделась. А как-то… не могу без него.

– Ты не можешь без алкаша, который не готов попросить прощения за то, что испортил тебе праздник? Без безработного алкаша, который изображает бизнесмена, но даже не считает нужным делать тебе подарки или хотя бы раз напрячься и сводить тебя куда-нибудь?

– Ну и что? Я не могу без Кости. Да! Да! Он поступил непорядочно. И я не знаю, как быть. Ларка! Что мне делать-то?

– Надеюсь, ты не собираешься ему звонить?

Судя по забегавшим глазам Яны, она именно так и собиралась поступить.

– Яна! Ты что? Не смей!

– Не-не, не буду. Пошли чай пить.

Разговор с Ларой ей очень помог. Домой Яна ехала с решительным блеском в глазах. Теперь она точно знала, что хочет помириться. Чтобы попробовать еще раз. А вдруг?


Алла Денисовна разглядывала дочь, скорбно поджав губы.

– Чего, мам? – не выдержала Лариса. – Страшная я, что ли? Что ты так смотришь?

– Внуков хочу, – тихо произнесла мама.

– Зачем? Тебе в школе детей мало?

– Я своего хочу.

– Свой у тебя уже есть – это я! – Лариса взяла яблоко и с хрустом надкусила. Мама явно планировала длинный и печальный разговор. Длиной в одно яблоко.

– Ты должна начать новую жизнь. У тебя все получится. Ты умная, красивая девочка. Нельзя так жить. Надо ценить каждый день. Надо беречь все, что тебе дается. В конце концов, нужно бережно расходовать молодость. Чего ты ждешь? Я же видела, тебя мальчик приятный встречал. Где он? Почему ты с ним никуда не ходишь?

– Это просто друг, – отмахнулась Лариса.

– Просто друзья не дарят цветы.

– Мам, дарят. Сейчас времена другие.

– Времена другие, а проблемы те же. А мальчик очень хороший, приглядись к нему.

– Мам, ты как Маринка! Тебе кажется, что любого мужика надо брать тепленького и сразу женить! Пора быть разборчивее.

– Да куда уж разборчивее! – в сердцах стукнула по столу Алла Денисовна. – Запомни: каждый последующий хуже, чем предыдущий!

– Не факт…

– Вот пробросаешься, потом будешь локти кусать.

– Я так чувствую, что тут будет кому укусить меня за локоть, – подытожила Лариса. Яблоко закончилось. Она выбросила огрызок и вышла из кухни.


Каждый день Яна ждала, что Костя позвонит. Она с надеждой всматривалась в людную улицу, надеясь, что он догадается встретить ее с букетом у дверей гостиницы или у подъезда. Ведь помириться так легко! Но Кости не было.

Через неделю ход ее мыслей изменился.

«Он же не знает, что я готова его простить», – решила Яна.

Но до того, чтобы звонить первой, она пока не дозрела.

Мужчина понимает все буквально. Если хотя бы единожды первой пойти на примирение, то в следующий раз он будет ждать того же, так как алгоритм уже отложится в его голове, набитой странными, нелогичными, с точки зрения женщины, мыслями. Более того, он вообще решит, что ничего не случилось и можно повторить.