Констанс пошатнулась, глядя в глаза Джозефу, и на мгновение подумала, что это сон. Он успел вовремя подхватить ее.

– Боже мой, мисс Ллойд плохо… Есть ли у кого нюхательная соль?

– Она гувернантка. Возможно, бедняжка не привыкла к приемам.

Констанс слышала голоса, шум, но все это было где-то далеко, в каком-то другом мире.

– Джозеф, – наконец прошептала она.

– Констанс. – Он не сводил с нее глаз.

– Они, кажется, знакомы, полковник?

– Она англичанка, вы знаете? – слышались вопросы.

Руки Констанс ухватились за руку Джозефа, чувствуя его силу, ту силу и надежность, которые, ей казалось, она навсегда потеряла.

– Успокойтесь, – пробормотал он. – Вот сюда садитесь.

Его голос, знакомая певучая речь! Джозеф.

– Как… почему… О, Джозеф… – еле вымолвила Констанс.

И вдруг он улыбнулся. Как часто она мысленно видела эту улыбку, но теперь она была такой прекрасной, щедрой, и это была реальность, а не ее воображение.

– Я отвечу на каждый ваш столь лаконично заданный вопрос. Во-первых, как. Пароходом, как вы сами можете догадаться. Далее, я выполняю государственную работу, изучаю, как вы, американцы, решаете вопросы борьбы с нищетой, если они здесь решаются. Кроме того, мне надо проверить кое-какие инвестиции на Уолл-стрит. Теперь ваш второй вопрос: почему? Ответ прост. Из-за вас.

– Как… – снова спросила Констанс и закрыла глаза.

– Мне кажется, я уже ответил. А, понимаю. Как я узнал, где вас найти?

Констанс кивнула.

– Очень просто. Вы были удивительно аккуратны, посылая ежемесячно деньги Филипу. Мы с ним посчитали, что долг вы выплатите примерно…

– В 1964 году.

– Абсолютно точно.

– Ваш обратный адрес был на всех конвертах, как и положено в Америке. Поэтому я позволил себе смелость обратиться к миссис Уайтстоун, которая объяснила мне все обстоятельства вашего отъезда.

– Все?

– Да, все.

Гости, успокоившись, беседовали и, казалось, никто не обращал внимания на Джозефа и Констанс, сидевших на желтой кушетке. Он все еще держал ее руку в своих ладонях.

– У меня болит голова, – вздохнула Констанс и потерла висок.

– Меня тоже не покидают головные боли, и я надеялся, что вы будете моим лучшим лекарством.

– Это невозможно.

– Почему? Ведь я здесь. Если оба живы, мне кажется…

– Дизраэли! – Она не собиралась произносить это имя так громко, но ее услышали, и разговоры тут же прекратились.

Все взоры были устремлены на нее, у многих женщин перехватило дыхание от любопытства.

– Это игра, очень популярная в Англии, – объяснил Джозеф, повернувшись к гостям. – Называется она «Премьер-министр». Мисс Ллойд побила моего Гладстона.

Наступила пауза, а затем гости вернулись к прерванной беседе, изредка бросая взгляды на странную пару.

– Вы спасли меня, Констанс. Спасли мою жизнь. – Голос его был глух, он склонился над ней, и она чувствовала его дыхание, щекочущее шею.

– Я вас не понимаю.

– Выслушайте меня, и после этого мы никогда не будем к этому возвращаться. Меня арестовали в Балморале.

– Джозеф…

– Арестовали и обвинили в измене. Произошла чудовищная ошибка, и казалось, что выхода нет. То, что началось с увлекательного эксперимента, чуть ли не стоило мне жизни.

– Я не могу понять. Браун… Он сказал мне, что я вам безразлична…

– Меня арестовали, и я испугался, что вы совершите какой-нибудь неразумный поступок. Слава Богу, вы этого не сделали.

– Значит, вы ничего не говорили ему перед арестом?

– Конечно, нет. Но я готов был пойти на все, только бы ваше имя не было связано с моим, да и имя любого человека. Я не хотел, чтобы из-за меня кто-нибудь пострадал. К несчастью, таким образом в мои дела полностью были посвящены только вы и Браун.

– А потом я пошла к Дизраэли, – перебила его Констанс. – Но прежде я попыталась попасть в вашу лабораторию, чтобы добыть доказательства, чем вы на самом деле занимаетесь, но вы переехали в другое место.

– Ничего подобного. Все осталось на месте, на Ватерлоо-роуд.

– Но какой-то юноша сказал мне, что там больше нет вашей лаборатории.

– Конечно, сказал, поскольку ему за это заплатил герцог Боллсбридж.

– Отец Филипа? Он бросил свои туннели и приехал в Лондон?

– Взяв ключ у Филипа, он отправился с той же целью, что и вы. От своих слуг герцог узнал, что меня арестовали. Внук его садовника работает в Балморале. Вы знаете, какие отношения у герцога с его слугами? Они рассказывают ему все, хотя я сам раньше не знал, что это так. Он сложил краски и полотна Филипа и, к счастью, полюбопытствовал, чем занимаюсь я. Ему удалось найти мои записи, журнал, который я вел. Это было хорошим доказательством в мою пользу, но недостаточно для моего освобождения. Как оказалось, мне понадобилась помощь герцога… и ваша. Вы оба встали на мою защиту. Я навсегда у вас в долгу.

– Джозеф, – наконец улыбнулась Констанс, все еще не веря тому, что видит его перед собой.

– У меня оказались хорошие друзья, я даже представить себе этого не мог. Друзья, которых я едва ли заслуживаю или смогу когда-нибудь заслужить.

Итак, он здесь из чувства благодарности, подумала Констанс, и вспомнила Абигайль Мерримид. Вот и все. Он остановился в Нью-Йорке по делам службы, а заодно чтобы поблагодарить ее.

– Как я понимаю, вас можно поздравить?

– Спасибо, – расцвел в улыбке Джозеф. – Я очень тронут. Не каждому, с кого снято обвинение в государственной измене, удается избежать внимания прессы. Мне повезло даже при аресте, ибо все лондонские репортеры были заняты другим громким скандалом…

– Нет, я поздравляю вас с будущей женитьбой. Поздравляю.

– И за это спасибо, хотя я считаю, что это несколько не по правилам.

– Что вы хотите сказать?

– Мне кажется, что будущий жених должен сначала сделать предложение невесте, а потом принимать поздравления от друзей и знакомых, но никак не от своей невесты. И тем не менее благодарю за поздравление.

У Констанс голова пошла кругом.

– Я имела в виду Абигайль Мерримид. Разве вы с ней не помолвлены?

Улыбка исчезла с лица Джозефа.

– Абигайль Мерримид? Как у вас возникла подобная дикая мысль?

– Виола написала мне письмо.

– Виола?

– Да.

– Нет, моя дорогая. Это не так. Очаровательная вдовушка Мерримид готовится выйти замуж за нашего дорогого Кавендиша.

– Диши! – снова не удержавшись, громко воскликнула Констанс.

Джозеф повернулся к удивленному обществу.

– Боюсь, еще одна английская игра. Теперь надо быстро назвать что-нибудь из кухонной утвари. – Все с недоумением смотрели на него. – Игра особенно популярна в дождливую погоду.

Кажется, гости перестали уже удивляться разговорам этой парочки.

– Итак, Констанс, вы согласны?

– Согласна на что? – переспросила она.

– Выйти за меня замуж? – шепотом спросил он. – Прошу вас. Прошу вас спасти меня в последний раз. Очень прошу, выходите за меня замуж.

– Я согласна! – приглушенно воскликнула она. Джозеф обнял ее. – Согласна. Но вы ошибаетесь.

Отпустив Констанс, он погладил ее по щеке. Она закрыла глаза и поцеловала гладившую ее руку, прежде чем он успел что-то сказать.

– Вы ошибаетесь, – повторила она. – Это вы все время спасаете меня.

Краем глаза Констанс видела в огромном зеркале отражение мужчины и женщины. Они держатся за руки, их лица так близки, они соприкасаются лбами и, кажется, готовы поцеловаться.

Это была хорошая пара. Впрочем, они всегда хорошо смотрелись вместе.


На следующий день все, кто присутствовал вчера на ужине в доме полковника Маккензи, были возбуждены новостями. Не каждый день семья, потеряв гувернантку, тут же за столом, перед супом, получает от нее приглашение на свадьбу.

– Когда он обещал здесь быть? – спросила Лидия Маккензи.

Ее мать улыбнулась.

– Мистер Смит сказал, что приедет за мисс Ллойд ровно в десять утра, часы только пробили десять. Я уверена, он сейчас войдет.

Лидия уселась в кресло у окна.

– О, мисс Ллойд, он так красив! Настоящий принц.

Констанс рассмеялась:

– Лидия, можешь поверить мне, что я видела настоящего принца, но благодарю Бога, что Джозеф не похож на него.

Миссис Маккензи снова взяла в руки рукоделие.

– Мне надо бы огорчаться, Констанс. Вы лучшая гувернантка, какая у нас когда-либо была.

– Мне очень жаль, миссис Маккензи. Я чувствую себя очень виноватой.

– Глупости! Вы будете счастливой женой и матерью, я в этом уверена. Это куда лучший выбор, чем быть гувернанткой. Мне ли этого не знать.

– Неужели? – удивленно спросила Констанс.

– Это правда, мама? – Лидия перекинула ноги через подлокотники кресла.

– Правда, – ответила ее мать. – Кем, ты думаешь, я была до того, как встретила полковника? О, я слышу звук колес экипажа.

– Он опоздал на целых две минуты. – Констанс улыбнулась и приколола шляпку.

– Тут же откажите ему! – заявила миссис Маккензи.

Кэтлин доложила о приезде Джозефа, а вслед за ней вошел и он сам. Лицо его было смертельно бледным.

– Джозеф, что-то случилось? – Констанс тут же подбежала к нему и встала рядом.

Он обнял ее, но все еще молчал.

– Кэтлин, – приказала миссис Маккензи, – принеси мистеру Смиту стакан воды, или вы предпочитаете виски?

– Воды, – еле слышно произнес Джозеф.

– Джозеф, ты пугаешь меня, – промолвила Констанс, увидев вспухшую жилку на его виске. – Ты чем-то расстроен?

Он кивнул, затем молча вынул из кармана телеграмму.

– О нет, – воскликнула Лидия. – Кто-то умер? Телеграммы посылают только тогда, когда кто-то умирает. Неожиданно, в ужасной катастрофе или от болезней.

– Замолчи, Лидия! – прикрикнула на дочь миссис Маккензи.

– Прочти. – Голос Джозефа чуть окреп. – Прочти, Констанс, вслух.

– Хорошо, – неуверенно произнесла Констанс, чувствуя, как тревожно забилось сердце. – «Мистеру Джозефу Смиту, Юнион-клуб».

– Дальше и погромче.

Глаза Констанс торопливо пробежали начало текста на бланке телеграммы.

– «Уведомляем вас о смерти герцога Миллингтона». Кто такой герцог Миллингтон? Джозеф, ты знаешь его?

Джозеф покачал головой и с благодарностью принял из рук горничной стакан воды.

– Читай дальше, – отпив глоток, промолвил он.

– Посмотрим, что дальше. Что-то о наследовании… или преследовании… Здесь стерто. А вот дальше: «…уведомляем мистера Джозефа Смита из…»– я не могу даже произнести это длинное слово.

– Это город в Уэльсе, где я родился. Читай дальше.

– «…мистера Джозефа Смита из города с длинным названием… в Уэльсе, о том, что он является единственным наследником титула, поместья и всех обязанностей и привилегий…» – Голос Констанс прервался. – Джозеф, – пробормотала она растерянно, – ты герцог.

– Кэтлин, принеси мисс Ллойд воды, – крикнула горничной миссис Маккензи.

Маленькая Лидия была в полном восторге.

– Воображаю, что будет с Эми ван дер Брюн, когда я ей скажу, что наша гувернантка герцогиня!

Констанс часто заморгала и протянула руку к Джозефу.

– Надеюсь, это не очередная игра?

Он покачал головой и собрался было ответить, как вдруг увидел, что Констанс пошатнулась и вот-вот упадет. Он едва успел подхватить ее, прежде чем она грохнулась на ковер.

– Все в порядке, – авторитетно сказала Лидия. – Благородные дамы всегда падают в обморок… – Девочка хихикнула, завидев, как Джозеф нежно гладит Констанс по щеке.

В это время горничная принесла стакан воды, а миссис Маккензи удивленно покачала головой, повторив слова дочери:

– Воображаю, что будет с Эми ван дер Брюн!

Глава 19

Дворец Сент-Джеймс

Лондон, Англия


– Ты уверен, что тебе не следует быть рядом со мной? – Констанс сжала руку мужа, другой подхватив конец длинного шлейфа своего платья.

Джозеф ободряюще улыбнулся ей:

– Уверен. Это ты должна сделать сама. Там будет совсем мало придворных. Принц увез с собой в Индию почти всю королевскую свиту. С тобой ничего не случится. Ведь я же выжил. Мне пришлось облачиться в панталоны и позаботиться о туфлях с пряжками.

– Тебе этот костюм был очень к лицу.

– Разве? Вот не ожидал.

– Ты выглядел как маленький принц.

– Ты неосторожна, – предупредил ее муж. – Позволь мне вынуть одно перо из твоих волос. – Он легонько коснулся перьев, приколотых платиновым гребнем, который он подарил жене в это утро.

– Пожалуйста. А то я ненароком начну терять оперение.

Громкий смех герцога Миллингтона эхом разнесся в галерее, где будущие столпы общества ждали своей очереди быть представленными королеве Виктории. Они с недоумением посмотрели на красивого молодого герцога.