— Возможно, мне стоит подумать о том, чтобы одержать еще парочку впечатляющих побед в твою честь, — хрипло пробормотал он. По голосу было ясно, что он едва сдерживается. — Я…

Резкий стук в дверь заставил Девона проглотить остаток фразы.

— Девон, я могу войти? — раздался громкий мужской голос. — Это Адам! Хочу поговорить с тобой по-мужски.

— Как тогда, на ристалище? — вскинув брови, вполголоса пробормотал Девон. По лицу его скользнула усмешка. — Черт, нужно было все-таки тогда его прикончить!

Джоселин в ужасе приподняла голову. Придавленная сверху тяжелым телом Девона, она не могла сдвинуться с места.

— Нельзя, чтобы он застал нас… в таком виде. Уговори его уйти, — извиваясь, чтобы выбраться из постели, прошептала она.

Выругавшись сквозь зубы, Девон сжал руками ее бедра, чтобы помешать ей, выползти из-под него. В его синих глазах сверкнуло раздражение.

— Уходи, Адам! — прорычал он. — Ты не вовремя. Я сейчас в ванне. Не могу же я показаться тебе с голой задницей?!

— У тебя что-то болит? — сердобольно осведомился Адам.

Девон, тяжело вздохнув, окинул тоскливым взглядом распростертую перед ним женщину.

— Черт возьми, да! И еще как! — рявкнул он. — Мне сейчас не до разговоров!

— Мне очень жаль, что я позволил себе вспылить, — покаянным тоном сообщил из-за двери Адам. — Знаешь, если честно, я вообще не собирался вызывать тебя на поединок.

Джоселин заерзала, пытаясь подцепить валявшуюся на полу тунику, но Девон, схватив ее за руку, прижал к постели.

— Не шевелись, — прошипел он ей на ухо. — Я никому не позволю войти сюда. Обещаю тебе.

— Ты в порядке? — вновь забеспокоился Адам. Слышно было, как он топчется под дверью. — Это все я виноват, увлекся. Нужно было соразмерять свои силы. А что у тебя болит? Спина? — участливо спросил он. — Или… э-э… ниже?

— Почти угадал, — криво ухмыльнулся Девон. — А в одном месте мышцы совсем окаменели.

— Может, я могу чем-то тебе помочь? — с готовностью вызвался Адам. — Например, помассирую тебе это место или…

Девон, не выдержав, сел. Лицо его потемнело от злости.

— Ты для этого явился?! — рявкнул он.

— Э-э… не совсем, — промямлил из-за двери Адам. — Вообще-то мне пришла в голову одна мысль. Я подумал, что если мы все трое спустимся сейчас вниз и сядем за стол, точно добрые друзья, это будет в Духе рыцарства. Ну, учитывая, что перед этим мы сражались друг с другом и все такое…

Девон, поцеловав Джоселин, бережно прикрыл одеждой ту часть ее тела, которую недавно так искусно ласкал.

— Все трое? — переспросил он, сделав ей знак сесть, чтобы он помог ей зашнуровать корсаж. — А третий-то кто? Джоселин?

Бедный, ничего не подозревающий Адам! Если бы он только знал!

— Нет, конечно, — безмятежно ответил он. — Я имел в виду тебя, себя и Гейбриела. Было бы очень здорово, если бы мы спустились к столу и вели себя как друзья. Если ты не против, конечно, — смущенно добавил он.

— Разумеется, я «за», — сердито проворчал Девон. И вдруг встрепенулся, словно только сейчас сообразив, о чем речь. — Как?! — заорал он. — Ты сказал — Гейбриел?!

— Нуда. Он сейчас как раз тут — стоит рядом со мной. Честное слово! — заверил из-за двери Адам.

— Какое невероятное совпадение! — ухмыльнулся Девон. — Только не говори мне, что вы случайно столкнулись под дверью моей комнаты, потому что я все равно не поверю.

— Как ты догадался? — Судя по голосу, Адам страшно удивился. — Кстати, — помявшись, спросил он, — ты, случайно, не знаешь, куда подевалась Джоселин?

Гейбриел нерешительно кашлянул.

— Адам боится, что ваш поединок довел ее до истерического припадка. Она куда-то убежала. И с тех пор ее никто не видел. Она снова пропала — уже второй раз.

Девон с улыбкой приподнялся на локте. — Как ты думаешь, может, нам стоит ее поискать? — встревоженным тоном предложил Адам.

— Я был бы тебе чрезвычайно обязан, — учтиво проговорил Девон, поглаживая колено Джоселин. — У меня самого просто не хватит сил. Ты сегодня задал мне такую трепку, что я просто на ногах не стою.

— Ясно, — понимающим тоном заявил Адам. Это было сказано с такой важностью, что Девон только головой покрутил. — Да, не рассчитал немного. Заставил тебя попотеть. Ты уж меня прости, хорошо?

— Надеюсь, мне все-таки удастся оправиться, — сквозь зубы проворчал Девон. И уже громче добавил: — Да, мне редко доводилось встречать такого сильного противника.

— Передать что-нибудь Джоселин от тебя, если я отыщу ее? — после довольно неловкой паузы предложил Адам.

Девон замялся. Джоселин притихла, решив, что он собрался выдать ее. Но вместо этого он нагнулся и легким поцелуем коснулся ее губ. У нее словно камень с души упал.

— Нет, Адам, не стоит. Предпочитаю поговорить с ней сам! — крикнул он.

— Ты точно не держишь на меня зла? — Судя по всему, Адам все никак не мог успокоиться.

— Вот ведь зануда, — пробормотал Девон так тихо, что его слышала только одна Джоселин. — Разве можно на него обижаться? Как, по-твоему?

Минут через двадцать после этого разговора Девон, уже одетый, как полагается, в вечерний костюм, прислушался, не идет ли кто. Потом махнул Джоселин, что она может без опаски выскользнуть в коридор и вернуться к себе.

Еще немного, и было бы поздно. Замок начал вновь заполняться людьми — гости один за другим возвращались к себе в комнаты, чтобы, сняв карнавальные костюмы, переодеться перед грандиозным званым обедом в большом зале. Суетливо, словно муравьи, сновали слуги, разнося горячую воду, отглаженные платья и надушенные любовные записки.

Этот пир, который ежегодно давал у себя в замке лорд Фернщо, считался главным событием его загородного приема. Обычно гости засиживались за столом до самого рассвета, чтобы потом, рассевшись в кареты, клевать носом до самого Лондона. А для того чтобы танцевать, флиртовать, пировать, чтобы сказать возлюбленному «прощай» или договориться о будущих свиданиях, у них оставалась в запасе целая ночь.

Целая ночь для того, чтобы подумать о будущем.

Сидя за огромным обеденным столом, Девон задумчиво потягивал вино и беззаботно смеялся остротам и шутливым тостам, которые сыпались на него со всех сторон. К слову сказать, объектом всех подначиваний был он сам — после сегодняшних событий никто из гостей не осмелился бы как-то затронуть его невесту. Девон не только открыто объявил о своих чувствах, но еще и доказал, что готов защищать ее.

Если бы кто-то неделю назад сказал ему, что он уедет с этого приема без пяти минут женатым человеком, Девон во всеуслышание назвал бы его лжецом, после чего, скорее всего, призвал бы наглеца к барьеру.

Итак, ему предстоит жениться.

На Джоселин Лидбери.

На той самой юной леди, которой он пренебрег четыре года назад, — и вот чем это для него обернулось. То приглашение на званый обед, о котором он имел беспечность забыть, рикошетом ударило по нему, опутав его узами скоропалительного брака. И вот теперь… помоги ему, Боже!

Возможно, все было бы намного проще, если бы он тогда приехал на тот пресловутый обед.

Ведь теперь ему предстоит обедать с ней до конца его дней.

Девон с нескрываемым интересом поглядывал на свою невесту. Ему приходилось то и дело напоминать себе, что за неяркой внешностью и немного скованными манерами скрывается на редкость чувственная и страстная натура. Нежное, гибкое, как тростник, тело Джоселин согревала горячая кровь, ее неброская красота не сразу бросалась в глаза, но Девон ловил себя на том, что с каждым днем незаметно для себя все сильнее подпадает под власть ее чар. Оставалось только гадать, как он сможет спать рядом с ней каждую ночь и при этом оставаться равнодушным.

Нет, это невозможно. К тому же у него и в мыслях не было лишать себя супружеских радостей. Но вот что до всего остального… тут оставалось только гадать.

Их взгляды встретились. Подмигнув, Девон поднял свой бокал и сделал большой глоток, едва не рассмеявшись при виде ее насупленных бровей.

Но когда кто-то из гостей предложил очередной тост за здоровье жениха, Джоселин первая поднесла к губам бокал.

Порой ему начинало казаться, что недоверие, с которым светское общество отнеслось к их браку, невольно сделало их с Джоселин союзниками. Объявив о своей помолвке, они заключили негласный договор сыграть роль влюбленных, тем самым, заткнув злопыхателям рот.

Итак, недоброжелатели, сплетники или просто любопытные, нетерпеливо дожидавшиеся случая увидеть скандальную развязку этой драмы, были разочарованы. Девон только с виду казался обычным ветреным светским львом — под этой личиной скрывался железный характер истинного Боскасла, закаленный вдобавок отцовской тростью.

Служба в кавалерии сделала из него мужчину. А его сестры позаботились о том, чтобы он знал, как вести себя с дамой.

Конечно, их супружеская жизнь не обещает быть гладкой. Будут и ссоры, но отголоски их никогда не выйдут за пределы супружеской спальни. Он не позволит, чтобы кто-то догадался о его истинных чувствах.

Да он и сам, если честно, не слишком хорошо понимал, какие чувства питает к будущей жене.

Что же до Джоселин, то она старалась не выходить из образа скромной английской барышни — невозмутимо улыбалась, говорила немного, и те, кто, глядя на жениха, гадал, когда же пресловутый Боскасл, соскучившись, обратится в бегство, понемногу начинали сомневаться в этом.

В итоге большинство гостей вынуждены были согласиться, что из Девона с Джоселин вышла приятная пара, и вдобавок благодаря их романтической помолвке ежегодный прием, который давал в своем замке лорд Ферншо, стал одним из самых знаменательных событий светского сезона.


Глава 11


Им предстояло обвенчаться в небольшой фамильной часовне лондонского особняка Грейсона Боскасла. Свадебная церемония была назначена на следующее утро после их возвращения в Лондон. Всеми приготовлениями к свадьбе занималась Эмма Боскасл. Несмотря на это, с той самой минуты, как карета виконтессы, за которой скакали Девон и Гейбриел с Джейсоном, загромыхала по Эппинг-роуд, Джоселин была как на иголках.

Дамы прибыли в Лондон, почти на двадцать минут опередив сопровождавших их джентльменов, и с этого момента у Джоселин уже просто не оставалось времени о чем-то волноваться, потому что она прямо с порога погрузилась в мир Боскаслов.

Собственно говоря, в этот день им с Девоном едва удалось перемолвиться словечком наедине. Случилось это на лестнице, да и то им тут же было велено разойтись по своим комнатам.

Девон, прыгая через три ступеньки, бежал наверх, чтобы отыскать одного из своих малолетних кузенов, обстреливавшего слуг шариками из жеваной бумаги, и надрать сорванцу уши. Джоселин спускалась по лестнице после ожесточенной перепалки с портнихой леди Джоан по поводу свадебного платья, в котором ей наутро предстояло венчаться.

Особняк лорда Седжкрофта заполонили Боскаслы, еще накануне слетевшиеся в Лондон, чтобы присутствовать на свадьбе одного из членов этого многочисленного семейства, а заодно и на холостяцкой пирушке, которая должна была состояться накануне. Учитывая, какое количество родственников скопилось в доме, можно было не сомневаться, что поговорить наедине им не дадут. А если такая возможность и представится, то тут же появится кто-то, чтобы прервать их на самом интересном месте.

— О, какой сюрприз! — воскликнула Джоселин. Сердце ее сладостно, хоть и болезненно сжалось — впрочем, так бывало всегда, стоило ей только увидеть Девона… чертовски красивого и невероятно обаятельного Девона Боскасла. Господи… неужели совсем скоро он будет принадлежать ей? Как такое могло случиться? — А я уж было, решила, что ты дал деру еще по дороге в Лондон!

— Извини, если разочаровал тебя, — ухмыльнулся он. — Представляю, как ты была потрясена, убедившись, что честь для некоторых мужчин не пустое слово. Сказать по правде, я тоже боялся, что ты сбежишь, — с легкой грустью в голосе заметил он.

— И совершенно напрасно, — отрезала Джоселин.

— Я рад. — В синих глазах Девона мелькнул насмешливый огонек.

Джоселин молча кивнула. Что тут можно сказать? Он вынужден жениться на ней, тогда как ему страшно этого не хочется.

— Да, такие уж мы честные люди. Хотя время до завтрашнего утра еще есть.

Но оба они понимали, что все разговоры про побег только шутка.


Первое, что услышала Джоселин, проснувшись на следующее утро, был глубокий, низкий голос Девона, доносившийся до нее снизу. Он смеялся, и вместе с ним хохотали его братья. Забавная у них семья, внезапно подумала Джоселин. Буйные, необузданные, они могли веселиться по любому поводу. Оставалось только надеяться, что так будет и дальше. У нее, во всяком случае, повода для веселья было мало. В отцовском доме не было места шуткам и смеху. Джоселин вспомнила, как годами страдала ее мать, угодившая в ловушку неудачного брака, и у нее мучительно сжалось сердце.