В ответ Хьюго лишь простонал. Шериф покачал головой.

- Отдыхайте, милорд, - произнес он успокаивающе, показывая, что ничуть не злится. – Оставьте все заботы мне. Я найду Лароша, ваша жена вернется к вам в скором времени, все будет в порядке.

- Мальчик, - простонал Хьюго. На большее не хватало сил.

- Питер? Да, его я тоже найду, не беспокойтесь.

- Нет, - неимоверным усилием воли мужчина заставил себя достать одну руку из-под тяжелого одеяла и притянуть к себе шерифа, вцепившись в его рукав. – Не этот. Другой.

Де Бриссак непонимающе поморгал.

- Другой мальчик?

- Мой… сын.

Впервые за все время шериф потерял всю свою уверенность.

- Джейми, - пробормотал он. – Да, Джейми.

- Где он? – допытывался Хьюго слабым голосом. – За ним кто-нибудь приглядывает? Он может быть в опасности…

- Джейми, - повторил шериф, и на его лицо упала тень тревоги. Тем временем лорд отпустил рукав шерифа, и бессильно уронил руку, проклиная свою слабость.

- Найди его, - прошептал он. – Сейчас же.

Глава 25

За те три дня, что Финнула провела в доме де Бриссаков, советы по ведению домашнего хозяйства сыпались на нее, не переставая. Мадам де Бриссак заставляла ее делать все то, что раньше с радостью выполняли сестры Финнулы, предоставляя младшей полную свободу и возможность охотиться. Чем дальше, тем больше мадам де Бриссак приходила в ужас от того, что Финнула не умела даже самых простых вещей. Взбивать масло, прясть – все это было для девушки в новинку. Также пожилая дама была поражена отказом Финнулы прикрыть длинные рыжие волосы чепчиком, несмотря на то, что она была замужем вот уже неделю. О последнем обстоятельстве мадам де Бриссак напоминала гостье неустанно, а поскольку Финнула все время находилась под ее ястребиным взором, эти слова произносились буквально каждые пять минут. И, чтобы не слышать надоевшую фразу в очередной раз, Финнула, сжав зубы, старалась делать все, как ей говорили. Не исключено, что это и был план мадам де Бриссак, вознамерившейся сделать из Финнулы Крейс настоящую леди и достойную хозяйку поместья.

Так или иначе, к концу третьего дня своего заточения, Финнула научилась делать сыр и масло, могла испечь буханку хлеба, знала, как заштопать прореху на любой одежде, и вполне сносно управлялась с прялкой. Помимо этого она наизусть выучила несколько молитв из книги мадам де Бриссак и несколько абзацев о том, как должна вести себя женщина, ставшая женой и хозяйкой в доме.

Все это Финнула терпела лишь потому, что знала – либо насмешки и поучения от мадам де Бриссак, либо тюрьма. Девушка не боялась ни крыс, ни тараканов, но быть брошенной в тюрьму за преступление, которого она не совершала, ей не хотелось. Поэтому она лишь мысленно пообещала себе больше никогда в жизни не прикасаться к прялке. Сестры, навещавшие ее по нескольку раз в день, были в ужасе от того, как хозяйка дома загоняла Финнулу, и даже насквозь правильная Патриция шепотом предложила Финнуле сбежать и пообещала помочь в этом, но девушка отказалась.

Несмотря на множество дел, Финнула с каждой минутой чувствовала себя все хуже. Она говорила себе, что это ей лишь кажется, и все дело в том, что ее опять несправедливо обвинили в преступлении. Когда Бринн заметила ее изможденный вид, Финнула лишь отмахнулась и сказала, что всему виной недостаток свежего воздуха. Никому и ни за что она бы не призналась, что ее осунувшееся лицо – следствие не тяжелой работы по дому, но тоски и переживаний за мужа. По вечерам она тихо плакала в подушку, делая это так, чтобы никто не слышал ни звука. Она не могла уснуть без рук Хьюго, нежно обнимающих ее плечи, но не хотела, чтобы хоть одна живая душа знала об этом. Она никому не говорила о своих тревогах и думала, что никто не подозревает о них.

Вот только Джон де Бриссак не мог не заметить, что каждый вечер, когда он возвращался домой глубок за полночь, Финнула еще не спала и встревоженно следила за ним, ожидая самых худших вестей. Он видел, как она стала бледна за эти несколько дней и как старается унять дрожь в руках, и молчаливо шел ей навстречу, делая вид, что не замечает заплаканных глаз и не слышит всхлипов поздно ночью.

Но именно слезы Финнулы, а не угрозы лорда Хьюго, стали толчком для шерифа, который каждый день посылал людей в разные уголки графства и за его пределы с тем, чтобы они нашли Ларошей. Именно из-за слез Финнулы обычно сдержанный шериф терял терпение и проклинал Реджинальда и его дочь. Именно из-за слез Финнулы Джон де Бриссак не мог есть, пить и спать, пока настоящий преступник был на свободе. Он видел, как страдает та, что спасала людей, и теперь пытался сделать все для того, чтобы спасти ее.

Одна лишь мадам де Бриссак не замечала перемен в настроениях гостьи и сына, а потому продолжала честить Финнулу при любой удобной возможности.

- И что ты думаешь? – бушевала на, обращаясь к сыну и указывая пальцем на Финнулу, покорно сидевшую в углу с шитьем. – Чем, по-твоему, эта бездельница весь день занималась? Болтовней! Сплетничала с сестрами, которые ничем не лучше нее самой! Видно, от той красотки, что захомутала трубадура, этот самый трубадур-то и сбежал, прихватив все денежки, что дал им лорд Хьюго. Не по вкусу ему честная жизнь с мельником-то, а Меллана – знай, слезы льет. Да и лучше ей без него-то будет…

Шериф де Бриссак, снимавший в этот момент сапоги, так и застыл.

- Это правда? – спросил он Финнулу. Та подняла глаза и кивнула, тяжело вздохнув.

- Боюсь, да. Вряд ли мы снова увидим Джека Мэллори. А если и увидим, мой брат доберется до него раньше нас…

- В этом я не сомневаюсь, - Джон вернулся к сапогам. – Значит, еще одна пропажа, - проворчал он себе под нос. Финнула встрепетнулась.

- Еще одна? Кто еще пропал? Вы ищете Ларошей и Питера, но кто еще?

Мадам де Бриссак было решительно все равно, кто стал мужем Финнулы. Несмотря на то, что им был лорд, Финнула по-прежнему оставалась для нее своенравной дочерью мельника.

- Как ты смеешь так говорить с шерифом? – зашипела она. – Что за наглый тон? Опусти глаза и не смей раскрывать рот, пока тебя не спросят. Что, я совсем ничему тебя не научила?

Джон де Бриссак укоризненно взглянул на мать и поинтересовался, не осталось ли в доме эля. Когда мадам де Бриссак, шаркая, ушла, он со стуком поставил сапоги на специально прилаженную к стене полку.

- Простите ее, миледи, - извинился он, подходя к Финнуле, - я не…

Но девушка лишь махнула рукой.

- Забудьте. Скажите то, о чем не могли упомянуть при вашей матушке. Хьюго… - она помолчала, собираясь с духом. – Хьюго не стало хуже?

- Нет, нет! – заверил ее шериф, опускаясь на деревянный стул и обхватывая голову руками. – - Послушай, Финнула… Я опасаюсь не за лорда Хьюго, а за Джейми.

- Джейми? Что с ним?

- Никто не видел его с того вечера, как… С того вечера, как Хьюго был ранен. Лорд переживает, не случилось ли с ним чего, нет ли какой измены…

- Измены? – перебила Финнула. – Хьюго боится не об измене, шериф, а о том, что мальчик пострадал! Скажите, Джон, - она пристально посмотрела ему в глаза, - жизнь Джейми в опасности?

Джон де Бриссак повесил голову.

- Боюсь, что да. Мальчик никогда не оставался вдалеке от крова и тепла надолго, он всегда возвращался. Возможно – и лорд Хьюго думает так же – Питер забрал его с собой, когда бежыл.

- Ему пришлось забрать его силой, - нахмурилась Финнула. – Сам он не пошел бы с Питером!

- Именно. Поэтому сейчас очень важно найти Лароша, ведь больше Питеру направиться некуда. Но все попытки тщетны, мы не нашли ни единого следа Ларошей или Питера.

Финнула резко встала и начала мерить шагами комнату.

- Где вы искали мальчика?

- На полях, в лесу, - Джон помолчал, затем решил говорить начистоту и добавил, - в реке. Обшарили каждый стог сена…

- Вы считаете, он мертв, - холодно оборвала речь шерифа Финнула.

-Да.

- А собаки брали след?

- Да, - в подтверждение своих слов шериф вынул из-за пазухи маленькую тунику, в которой Финнула узнала ту самую тунику, в которой Джейми бегал по замку, снимая, когда становилось жарко. Должно быть, ее никогда не стирали, и в данном случае это было словно подарком с небес. – Собаки повели нас в лес, где потеряли след.

Финнула задумчиво взяла из рук шерифа тунику.

- Толстый Луи может взять след и повести людей куда дальше, - уверенно сказала она.

- Это, разумеется, так, но ведь он не поведет за собой никого, кроме тебя, Финнула.

Девушка закусила губу, не осмеливаясь взглянуть на шерифа.

- А вы не… Вы не позволите мне…

- Даже не думай об этом, - с этими словами Джон забрал тунику и сунул обратно за пазуху. Ты просишь невозможного. Пока я не заставлю Реджинальда Лароша и Питера сознаться в преступлении, ты ни шагу отсюда не сделаешь, - взглянув на поникшую духом Финнулу, шериф слегка смягчился. – Не смотри так на меня, Финнула, - ласково произнес он. – Ты ведь знаешь, что мэр Хиллъярд ничего так не хочет, как твоей казни.

Финнула скривилась.

- Я не понимаю, за что он так меня ненавидит. Он охотно ел оленину, которую я приносила ему всю зиму.

- Мэр Хиллъярд ненавидит ситуации, в которых выглядит дураком, а то, что за попытку убийства лорда Хьюго было некого арестовать, как нельзя лучше доказывает, что он дурак и есть. Он не желает, чтобы его обводили вокруг пальца, а потому согласен повесить вину на первого попавшегося. Дело не в отношении к тебе, Финнула. К тому же, он был против брака своей дочери и Роберта, а теперь брак отменен, так что…

- Верно, - тихо согласилась Финнула. Проведя рукой по волосам, она устало прислонилась к стене, глядя в одну точку, словно какая-то мысль никак не давала ей покоя.

- Что такое, Финн? – тихо окликнул ее шериф. Девушка пожала плечами.

- Реджинальд Ларош хочет смерти Хьюго, - буднично заметила она, - чтобы стать хозяином Стивенсгейта.

- Да, это так, - согласился шериф. – И что же?

- Значит, все, что нужно Ларошу – гибель Хьюго. Как только он прознает об этом, сразу же объявится.

- Да, но Хьюго жив, Финнула, и никто, клянусь тебе, никто не посмеет приблизиться к нему с тем, чтобы причинить вред.

- Но предположим, - вдруг произнесла девушка, - что лорд Хьюго не выжил. Предположим – лишь представим на миг! – что он скончался сегодня ночью…

Шериф в ужасе взглянул на нее.

- Что ты такое говоришь?!

-…и всем стало известно, что он умер, а я повешена за его убийство, - продолжала Финнула, точно не слыша его.

- Но…

-…тогда Ларош выйдет из своего укрытия, и его даже не придется искать.

В глазах шерифа вспыхнул огонек понимания.

- Но это же ложь! – заспорил он.

Финнула нетерпеливо топнула ногой.

- Конечно, это ложь! Я ни за что не предложила бы убить собственного мужа, Джон! – она гневно воззарилась на шерифа. – Поверьте, убедить людей в том, что лорд Хьюго скончался будет нетрудно. Надо лишь держать его подальше от чужих глаз да так, чтобы даже миссис Лавер ничего не знала. Слухи поползут мгновенно, вскоре все начнут судачить о том, что лорд умер от раны, а я виновна в его смерти. Тогда-то Лароши и Питер и объявятся, попадут прямиком к вам в руки, и вы сможете арестовать их и судить! Неужели это так сложно понять? – она слегка улыбнулась. Шериф покачал головой.

- Что скажет на это ваш муж? Он ведь рыцарь, воевавший задолго до того, как стать лордом. Для такого человека прикинуться мертвым… Он едва ли с этим смирится.

- Считаете, он выберет смерть сына? – рассерженно уточнила Финнула. – Едва ли. Объясните ему все от начала и до конца, он согласится на наш план.

Джон де Бриссак потер подбородок, ничего не отвечая. Это молчание было для Финнулы хуже всякой пытки. Она понимала, что в ее плане есть недостатки, но это был единственный способ защитить Джейми, ведь действовать нужно было быстро. Она также знала, что шериф прекрасно понимает все это, вот только согласится ли он?.. Если нет, то поиски могут ни к чему не привести, Реджинальд Ларош останется на свободе – и тогда им с Хьюго поможет один лишь бог, а что будет с Джейми, и подумать страшно.

Вдруг шериф поднял голову.

- Хорошо.

Финнула удивленно взглянула на него.

- Хорошо?

- Да. Так мы и поступим. Я поговорю с лордом Хьюго утром.

Он уже поднялся было со своего стула, но Финнула усадила его на место.