В досье содержались вырезки и сообщения практически о каждом проекте, который за последние четыре года предпринимал Аллан Барнс. Питер взял досье, открыл его, потом взглянул на Филиппа. Он был потрясен. Он знал, кем был Аллан. В мире финансов и высоких технологий не было человека, который не знал бы его. Он был гением среди предпринимателей, самым крупным из всех. В материалах было даже несколько фотографий, где Барнс запечатлен со своим семейством. Досье было необычайно полным.

– Ты подумываешь о том, чтобы организовать с ним совместное предприятие?

– Подумывал. Но больше не думаю. Ты, очевидно, несколько отстал от жизни. Он умер в январе, оставив вдову и троих детей.

– Очень жаль, – с сочувствием сказал Питер.

Как это он мог пропустить сообщение об этом? Правда, в Пеликан-Бей у него иногда не было настроения читать газеты. Реальный мир казался слишком далеким.

– Конечно, проект был бы значительно интереснее, если бы осуществлялся при его жизни, но, учитывая обстоятельства, я готов работать с его вдовой, – великодушно заявил Филипп.

– Над чем? – растерянно спросил Питер. – Разве теперь она управляет его империей? – Как видно, он действительно очень отстал от жизни. Он об этом ничего не читал.

– Полагаю, он оставил ей все состояние или большую его часть, а остальное – детям, – объяснил Филипп. – От одного приятеля я слышал, что она является единственным бенефициаром. И еще я могу с полной уверенностью сказать, что на момент смерти его состояние составляло полмиллиарда долларов. Он умер в Мексике, куда уехал на рыбалку. Он упал за борт и утонул в море. О своих планах насчет его компаний они не распространяются, но я предполагаю, что большинство решений – или некоторые из них – будет принимать она сама.

– Ты говорил с ней лично о совместном инвестировании капитала? – спросил Питер.

Ему и в голову не приходило, что интересы Аллана Барнса лежат в тех же областях, что и интересы Эдисона, но концепция получалась любопытная, потому что любые финансовые проблемы, которые все еще имелись у Эдисона, могли бы быть решены путем объединения с такой кредитоспособной империей, как та, которую оставил Аллан, – по крайней мере так думал Питер.

И ни тому ни другому из них не пришло в голову, что та империя обанкротилась и жила за чужой счет, еще когда он был жив, не говоря уже о том, что именно это и послужило причиной его смерти. Барнс с таким мастерством прятал компании за другими компаниями и скрывал безумные азартные игры на бирже, что на какое-то время даже человек, обладающий связями Эдисона, не мог представить себе, какие страшные развалины оставил после себя Аллан Барнс.

Фернанде, адвокатам и главам прекративших существование компаний Аллана путем неимоверных усилий удалось избежать огласки, хотя это не могло продолжаться вечно. Но в течение четырех месяцев после его гибели им это удавалось, и память о легендарном Аллане Барнсе продолжала оставаться незапятнанной. Фернанда хотела, чтобы все так и продолжалось как можно дольше из уважения к памяти мужай ради детей.

Насколько понимал Питер, для Эдисона выгода от союза с Барнсом заключалась в том, что мир, построенный Барнсом, был настолько респектабелен, что позолотил бы его сомнительные предприятия той же золотой краской. Короче говоря, любой их совместный проект был гениальным ходом, и Питер отнесся к этому с одобрением. Имя Аллана Барнса и его репутация вызывали чрезвычайное уважение и восхищение. Само собой, проект, охватывающий обе группы компаний, был именно тем, что нужно Питеру, чтобы вновь занять видное положение. Навсегда. Это была сбывшаяся мечта, и Питер, держа в руках досье, которое дал ему Филипп, улыбнулся, неожиданно почувствовав к нему уважение.

– Я еще не говорил с миссис Барнс лично, – продолжал объяснение Эдисон. – Мы пока еще не готовы к этому. Сначала ты должен нанять людей.

– Наверное, мне следует сначала прочесть досье, чтобы до конца понять характер проекта.

– Я так не думаю, – сказал Филипп, протягивая руку через стол и забирая у него досье. – Это всего лишь изложенная в хронологической последовательности история его свершений. Она, конечно, имеет отношение к делу, но ты, наверное, все равно почти все об этом знаешь, – несколько туманно сказал он, снова сбив с толку Питера.

Проект был окружен тайной: его просили нанять людей для выполнения безымянного проекта в области, которую ему не назвали, а характер работы не объяснили. Все это не могло не сбивать с толку, но Эдисон, видимо, на то и рассчитывал. Он снова улыбнулся Питеру и запер досье в ящик стола.

– Кого мне следует нанимать, если я сам не имею отчетливого представления о том, что предстоит делать? – озадаченно произнес Питер.

– Думаю, ты хорошо это понимаешь, Питер. Разве не так? Неужели тебе надо объяснять? Я хочу, чтобы ты нанял кого-нибудь из дружков, появившихся у тебя за последние четыре года.

– Каких дружков? – переспросил в полном замешательстве Питер.

– Полагаю, что ты познакомился с очень интересными и предприимчивыми людьми, которые не прочь заработать очень большую сумму денег и потом без шума скрыться? Я хочу, чтобы ты как следует покопался в памяти и мы тщательно отобрали бы людей для одной очень важной работы. Я не жду, что ты сам будешь делать эту работу, но хочу, чтобы ты наблюдал за ней и руководил проектом.

– И в чем заключается проект? – спросил Питер хмурясь. Ему вдруг перестало нравиться то, что он слышит. С точки зрения бизнеса последние четыре года его жизни были потеряны. В Пеликан-Бей он познакомился только с преступниками: убийцами, насильниками и ворами. Он вдруг взглянул на Эдисона, и кровь застыла у него в жилах. – Какое отношение к этому имеет жена Аллана Барнса?

– Все очень просто. После того как подготовка проекта будет закончена, мы кое-что ей предложим. А для того чтобы она приняла наше предложение, мы создадим небольшой стимул. И она щедро заплатит нам. Учитывая размер ее состояния и налоги на недвижимость, которые ей, наверное, требуется заплатить, я готов даже ограничить сумму разумными пределами. Предположим, на момент его смерти его состояние составляло полмиллиарда долларов. Более пятидесяти процентов этой суммы потребует правительство. По самым скромным подсчетам, после соблюдения всех формальностей у нее останется двести миллионов долларов. А мы просим у нее всего половину этой суммы. По крайней мере я так предполагаю.

– Чем ее предполагается стимулировать? – небрежно поинтересовался Питер, хотя уже догадался сам.

– Жизнь и благополучное возвращение одного или всех ее детей – разве это не стимул? За это, ей-богу, не жаль заплатить и вдвое большую цену. Ведь мы, по сути дела, всего лишь просим поделить с нами состояние, а это, по-моему, справедливое требование, и она будет рада заплатить эту сумму. Ты согласен? – с недоброй ухмылкой сказал Эдисон.

Питер Морган поднялся с кресла.

– Ты хочешь сказать, что я должен похитить ее детей, чтобы получить с нее выкуп в размере ста миллионов долларов? – спросил Питер, уставившись на человека, сидевшего за письменным столом. Видимо, Филипп Эдисон был не в своем уме.

– Ничего подобного, – спокойно заявил Филипп и откинулся на спинку кресла. – Я прошу тебя найти и нанять людей, которые это сделают. Надо, чтобы это сделали профессионалы, а не любители вроде нас с тобой. Когда ты попал в тюрьму, ты был мелким правонарушителем и неумелым сбытчиком наркотиков. Ты не похититель людей. Я тоже. Я даже похищением это не назвал бы. Это сделка. Аллану Барнсу достался выигрышный лотерейный билет. И только. Признаю, ему очень повезло. Так почему же все должно достаться его вдове? Этот счастливый лотерейный билет мог попасться тебе или мне. Почему бы ей не поделиться с нами выигрышем после смерти? Мы не собираемся причинить вред его детям. Мы лишь подержим их у себя недолго, а потом возвратим ей целыми и невредимыми в обмен на кусочек пирога, который оставил ей Аллан. Почему бы не поделиться этим пирогом? Он не заработал его тяжким трудом. Ему просто повезло. А теперь пусть повезет нам. – В глазах Филиппа вспыхнули недобрые огоньки. Он усмехнулся.

– Ты с ума сошел? – спросил Питер, пристально глядя на него. – Тебе известно, чем карается похищение людей? Если нас поймают, то приговорят к смерти независимо от того, причиним мы им вред или не причиним. По правде говоря, даже сговор с целью похищения может стоить нам приговора к смертной казни. И ты хочешь, чтобы я это организовал? Я не стану этого делать. Найди себе кого-нибудь другого, – сказал Питер, направляясь к двери.

Эдисон не обратил на его слова никакого внимания.

– На твоем месте, Морган, я не стал бы так поступать. У тебя тоже кое-что поставлено на карту в этом деле, – сказал он.

Питер оглянулся, посмотрев на него непонимающим взглядом. Не имеет значения, что он должен Эдисону. Лучше уж пусть убьет его, чем заставит рисковать получить смертный приговор. А кроме того, по его мнению, было гнусно спекулировать на горе других людей и ставить на карту жизни детишек. Сама мысль об этом его возмущала.

– А какова была бы моя доля, если б я согласился участвовать в этом деле? – цедя сквозь зубы, спросил он Филиппа.

Эдисон был ему омерзителен. Он был даже хуже, чем опасался Питер. Гораздо хуже. Он был бесчеловечен и жаден до безумия. Но Питер не мог знать, что империя Эдисона сильно пошатнулась и что без мощного финансового впрыскивания подобного размера его собственный карточный домик готов был рухнуть. Довольно продолжительное время он отмывал деньги для своих колумбийских партнеров и вкладывал их в очень рискованные высокотехнологичные предприятия, сулившие огромные прибыли. Некоторое время результаты превосходили ожидания, но потом ситуация стала меняться. В конце концов обстоятельства не только изменились, но, меняясь, чуть не потопили его. И он знал, что, как только колумбийцы обнаружат, что он потерял их деньги, ему несдобровать. Надо было что-то делать, причем как можно скорее. Звонок Питера был для него подарком судьбы.

Поэтому в ответ на вопрос Питера он сказал с гаденькой ухмылкой:

– А ставка твоя в этом деле – это спасение жизней твоих собственных детишек.

– Спасение жизней моих детей? Как это прикажешь понимать? – неожиданно занервничав, спросил Питер.

– Насколько мне известно, у тебя есть две маленькие дочери, которых ты не видел несколько лет. Я когда-то знавал твоего бывшего тестя. Хороший человек. И детишки у тебя, я уверен, хорошие. – Филипп Эдисон смотрел ему прямо в глаза, и от его ледяного, вселяющего ужас взгляда у Питера по спине пробежал холодок.

– Какое отношение ко всему остальному это имеет? – спросил Питер, у которого сердце сжалось от страха. На сей раз он боялся не за себя, а за своих детишек. Сам того не желая, он своим разговором с Эдисоном поставил их под угрозу. При этой мысли ему стало не по себе.

– Их будет не очень трудно найти. Уверен, что ты, если бы захотел, мог бы и сам это сделать. Если ты вздумаешь нам мешать или выдашь нас, мы займемся твоими двумя дочерьми. И тут уж ни о каком выкупе речь не пойдет. Они просто тихо исчезнут, и их никто никогда больше не увидит, – объяснил Эдисон.

Питер побледнел.

– Значит, ты хочешь сказать, что если я не похищу детей Барнсов или не организую их похищение, то ты убьешь моих детей? – У Питера сорвался и задрожал голос, когда он задавал этот вопрос. Ответ на него он уже знал.

– Именно это я и хочу тебе сказать. Насколько я понимаю, у тебя нет выбора. Но если сделаешь то, о чем я тебя прошу, то не прогадаешь. У Барнсов трое детей, с меня будет довольно одного из них. Если сможешь заполучить всех – отлично, если нет, то и одного будет достаточно. Я хочу, чтобы ты нанял для выполнения этой работы троих хороших парней. Профессионалов. Я хочу, чтобы все прошло без сучка без задоринки. Ты их найдешь и наймешь. Я заплачу каждому из них пять миллионов долларов, которые будут положены на счет либо в швейцарском, либо в южноамериканском банке. Я заплачу им по сто тысяч долларов в виде аванса, остальное они получат после того, как выкуп будет в наших руках. Тебе я заплачу десять миллионов долларов за руководство всей операцией: двести тысяч долларов в виде аванса, остальное – на счет в швейцарском банке. Я даже аннулирую твой долг. Остальное пойдет мне.

Питер быстро подсчитал в уме и понял, что из выкупа в сто миллионов долларов, о котором идет речь, Эдисон оставляет себе семьдесят пять процентов. Предполагалось, что остальное, как пирог, будет поделено между ним и тремя парнями, которых ему предстоит нанять. Но Эдисон очень четко объяснил ему правила игры. Если он откажется это сделать, то убьют его дочерей. Это уже была не грубая игра на поле. Это была ядерная война. Положение было безвыходным. Он подумал, что хорошо бы предупредить Джанет относительно опасности, нависшей над девочками, пока Эдисон до них не добрался, но на это нельзя было рассчитывать. Он знал теперь, что Эдисон способен на что угодно. А Питер не хотел, чтобы пострадали дети – будь то его дети или дети Барнсов.