Как оказалось, общежитие находилось совсем рядом с автобусной остановкой, и Питер решил прогуляться пешком. Лето вступало в свои права, было жарко. Он снял бейсбольную кожаную куртку и закатал рукава сорочки. Пока он добрался до дома по указанному адресу, его новые ботинки покрылись пылью. Однако, поднимаясь по ступеням лестницы к входу в общежитие, он все-таки выглядел как бизнесмен.

Войдя внутрь, он подошел к конторке и спросил Уотерса. Ему ответили, что он ушел, и Питер вышел из помещения и стал ждать снаружи. Никто не знал, куда он ушел и когда вернется. Человек за конторкой сказал, что у Уотерса где-то в этом районе есть родственники и что, возможно, он поехал к ним или отправился куда-нибудь еще со своими дружками. Человек за конторкой твердо знал лишь одно: комендантский час в девять и к тому времени Уотерс вернется.

Питер долго ждал, сидя на крыльце, и в пять часов стал подумывать о том, что пора бы пойти куда-нибудь перекусить, но тут заметил знакомую фигуру, медленно приближающуюся к нему по улице в сопровождении двух парней. Фигура у Уотерса была впечатляющая. Он походил на баскетболиста: обладал мощным телосложением, был высок и широк в плечах. В тюрьме он упорно занимался бодибилдингом, и результат был налицо. Питер понимал, что в другом месте и в другое время он мог бы показаться страшным человеком, хотя, насколько ему было известно, за двадцать четыре года пребывания в тюрьме никаких злостных выходок за ним не замечалось. Эта информация не очень успокаивала Питера. Вполне возможно, что его предложение приведет Уотерса в такую ярость, что он изобьет его до полусмерти за одно лишь то, что Питер обратился к нему с этим. Драться с ним Питеру совсем не хотелось.

Уотерс, медленно переходя улицу, смотрел прямо на Питера. Они сразу же узнали друг друга, хотя и не были близко знакомы. Это был именно такой человек, какого велел ему найти Эдисон: настоящий профессиональный уголовник, а не какой-то любитель. Хотя теперь стараниями Эдисона он тоже перешел в высшую лигу. Правда, Питер отнюдь не гордился этим. Напротив, ему очень не нравилось то, что он делал, но у него не было выбора.

Они кивнули друг другу. Питер стоял, поджидая его, на крыльце, и Уотерс приблизился, глядя ему прямо в глаза настороженно и даже враждебно. Он поднялся по ступеням.

– Ищешь кого-нибудь? – спросил Уотерс, и Питер кивнул в ответ, не уточняя, кого именно он ищет.

– Как твои дела? – спросил Питер. Они кружили друг возле друга, словно бойцовые петухи, и Питер боялся, что Уотерс на него набросится. Двое других, Малькольм Старк и Джим Фри, стояли поодаль, наблюдая, как будут развиваться события.

– У меня все в порядке. У тебя тоже? – сказал Уотерс. Питер кивнул в ответ.

Они по-прежнему в упор смотрели друг на друга, словно их глаза притягивались, как магнит к металлу. Питер не знал, как начать разговор, хотя чувствовал, что Уотерс понимает, что он пришел, чтобы поговорить с ним. Не сказав Питеру ни слова, он повернулся к своим приятелям и предупредил, что придет через минутку. Проходя мимо Питера, они оба окинули его взглядом, и дверь за ними захлопнулась. Уотерс снова взглянул на него.

– Ты хотел поговорить со мной? – спросил он. Питер снова кивнул и вздохнул. Все было труднее, чем он предполагал, и гораздо страшнее. Однако дело сулило огромные деньги. Трудно было предугадать, как отреагирует на его предложение Уотерс и что он скажет. Но здесь было не место говорить о таких вещах. Уотерс сразу же почувствовал, что речь пойдет о чем-то важном. Иначе и быть не могло. За четыре года пребывания в тюрьме, когда они были там оба, они не обменялись и десятком слов, а теперь вот Питер приехал аж из Сан-Франциско, чтобы поговорить с ним. Уотерсу было любопытно услышать, о чем пойдет речь и что заставило Питера трястись три часа в автобусе и прождать его целый день. Питер выглядел как человек, на уме у которого что-то важное.

– Может быть, поговорим где-нибудь? – без обиняков сказал Питер, и Уотерс кивнул.

– Тут неподалеку есть парк, – сказал он.

Уотерс правильно понял, что Питер не захочет говорить с ним в баре, или ресторане, или в гостиной общежития, где их могли подслушать.

– Годится, – коротко ответил Питер и следом за ним спустился по ступеням с крыльца.

Он был голоден и очень нервничал, пока они, не говоря друг другу ни слова, шли по улице. Парк находился в десяти минутах ходьбы от общежития. Питер уселся на скамью; Уотерс, помедлив немного, опустился рядом. Усевшись, он достал из кармана жевательный табак. Эту привычку он приобрел в тюрьме. Питеру жевательного табака он не предложил. Посидев некоторое время, Уотерс взглянул на него с раздражением, смешанным с любопытством.

Питер относился к разряду осужденных, к которым Уотерс не испытывал уважения. С его точки зрения, Питер был болваном с деньгами, который по чистой глупости позволил себе разориться, а потом лизал задницу тюремному надзирателю, чтобы получить работу в конторе. Уотерс же много времени провел в одиночном заключении. В тюрьме он встречался с убийцами, насильниками и похитителями людей, а также с рецидивистами, которые сделали сюда по нескольку ходок. Вынесенный Питеру приговор к четырем годам тюремного заключения был сущим пустяком по сравнению с двадцатью четырьмя годами.

Независимо от того, был ли он виновен или стал невинной жертвой правосудия, большую часть своей жизни Уотерс провел в тюрьме, и такие, как Питер Морган, его не интересовали. Но если человек приехал аж из Сан-Франциско, чтобы поговорить с ним, он был готов выслушать его, но не более того. Все это было написано на его физиономии, когда он, выплюнув табачную жвачку, повернулся и взглянул на Питера. Как и раньше, когда Питеру изредка приходилось встречаться с ним взглядом в конторе надзирателя, у Питера по спине пробежали мурашки. Уотерс ждал. Питер понимал, что должен начать разговор, но просто не решался это сделать. Уотерс снова сплюнул.

– Выкладывай, что у тебя на уме, – потребовал Уотерс, глядя ему в глаза. Сила его взгляда была такова, что у Питера перехватило дыхание. Но отступать было поздно.

– Кое-кто предложил мне одно дело, – начал он, цепенея под взглядом Уотерса.

Уотерс заметил, что у него трясутся руки, и обратил внимание на его новую одежду. И куртка, и ботинки были не из дешевых. Судя по всему, дела у него шли неплохо. А Уотерс за гроши грузил ящики на томатной ферме. Он хотел получить работу в конторе, но ему сказали, что об этом говорить пока рано.

– Не знаю, заинтересует ли это тебя, но я хотел поговорить с тобой. Мне нужен твой совет.

Услышав его слова, Уотерс сразу же почувствовал, что дело тут нечисто. Откинувшись на спинку скамьи, он нахмурился.

– Почему ты решил, что я могу заинтересоваться или захочу помочь тебе? – осторожно спросил он.

– Я и сам не знаю, – сказал Питер, решив играть с ним в открытую, потому что с таким опасным человеком по-другому нельзя. Он понял, что ему предоставляется единственный шанс, и решил не оплошать. – Видишь ли, моя жизнь под угрозой. Когда я попал в тюрьму, я задолжал одному человеку пару сотен тысяч долларов, и теперь он говорит, что может убить меня, когда пожелает. Это, наверное, правда, хотя пока он меня не убил. Он предложил мне одно дело. У меня нет выбора. Если я откажусь это сделать, он угрожает убить моих детишек, и я думаю, что это не пустые угрозы.

– С какими приятными людьми ты, однако, имеешь дело, – заметил Уотерс, вытягивая перед собой ноги и внимательно разглядывая свои покрытые пылью ковбойские сапожки. – Хватит ли у него храбрости сделать это? – с любопытством спросил Уотерс, которому стало жаль Питера.

– Думаю, что хватит. Как видишь, я связан по рукам и ногам. Он хочет, чтобы я сделал для него работу.

– Что за работа? – Голос Уотерса звучал равнодушно, и он продолжал разглядывать свои сапоги.

– Дело серьезное. Очень серьезное. И связано с огромными деньгами. Если будешь участвовать, получишь пять миллионов баксов. Сто тысяч наличными авансом, остальное – по окончании работы.

Сказав ему это, Питер подумал, что, возможно, это не такое уж оскорбительное предложение, как он сначала опасался. Даже если Уотерс не захочет за это браться, предложение было очень заманчивым. Для каждого из них. Уотерс кивнул. Он тоже быстренько все прикинул в уме, однако и виду не подал, что это произвело на него большое впечатление. Он был крепкий орешек.

– А тебе сколько?

И снова Питер ответил честно. Иначе нельзя. Надо соблюдать воровской кодекс чести.

– Десять по завершении работы. Двести тысяч наличными в качестве аванса. Он хочет, чтобы я руководил операцией и нанял для него людей.

– Сколько человек?

– Троих, включая тебя, если ты согласишься.

– Наркотики?

Он не мог даже вообразить, что представляли собой такие суммы в переводе на героин или кокаин. А кроме наркотиков, он не мог представить себе ничего, что приносило бы такой баснословный доход. Но ставки были слишком высоки даже для наркобизнеса. Должно быть, это дело связано с невероятно большим риском, если кто-то предлагает за него такие огромные деньги. Уотерс взглянул на Питера, но тот покачал головой.

– Хуже. Или лучше. В зависимости от того, как на это посмотреть. Теоретически дело довольно чистое. Они хотят, чтобы мы кое-кого похитили, подержали их парочку недель, получили выкуп и, отправив их домой, разбежались. Если повезет, то это не причинит никому никакого вреда.

– Кто же это такой, черт возьми? – спросил Уотерс. – Президент?

Питер чуть не улыбнулся, но сдержался. Дело было серьезное для них обоих.

– Трое ребятишек. Или, если не получится, можно удовольствоваться даже одним.

– Он что, сумасшедший? Платить нам четверым двадцать пять миллионов баксов, чтобы мы сцапали троих ребятишек, а потом отослали их домой? В чем его интерес? Какова сумма выкупа?

Питер очень нервничал, выкладывая ему все подробности, но ему приходилось это делать, чтобы заинтересовать Уотерса.

– Сто миллионов. Он оставляет себе семьдесят пять. Это его идея.

Уотерс присвистнул, долго смотрел на Питера, потом без всякого предупреждения протянул руку и с такой силой схватил Питера за горло, что тот чуть не задохнулся. Питер чувствовал, как вздулись готовые разорваться кровеносные сосуды, а Уотерс, приблизив почти вплотную свою физиономию к лицу Питера, прорычал:

– Если ты вздумал шутить со мной, я убью тебя, и ты это знаешь, не так ли? – пригрозил он.

Свободной рукой он рывком раскрыл воротник сорочки Питера, оборвав все пуговицы, чтобы посмотреть, нет ли там проводков и не подключили ли его копы к подслушивающей аппаратуре, но ничего подозрительного не обнаружил.

– Я говорю правду, – прохрипел Питер, ловя ртом воздух.

Уотерс подержал его в своих клещах еще какое-то время, пока Питер чуть не потерял сознание, потом отпустил и как ни в чем не бывало снова откинулся на спинку скамьи.

– Кто этот человек?

– Этого я не могу сказать, – произнес Питер, потирая горло. Он все еще чувствовал руку Уотерса. – Это условие сделки.

Уотерс кивнул. Такое условие казалось ему правильным.

– Чьи это дети?

– Этого я тоже не могу тебе сказать, пока не получу твоего согласия. Но как только согласишься, ты сразу об этом узнаешь. Он хочет, чтобы ты понаблюдал за ними в течение месяца или шести недель, чтобы узнать их распорядок дня и решить, когда удобнее всего их схватить. А мне еще нужно подыскать место, где мы будем находиться после похищения.

– Я не могу вести наблюдение. У меня работа. – Карл Уотерс сказал это таким тоном, как будто составлял график работы автобазы. – Но я могу это делать по уик-эндам. Где это, в Сан-Франциско? – поинтересовался он. Питер кивнул.

– А я мог бы это делать в течение недели. Возможно, будет менее заметно, если мы станем меняться.

Обоим показалось, что это весьма разумно.

– Неужели у них и впрямь столько денег? Или этот парень грезит наяву?

– Год назад у них было полмиллиарда долларов. Трудно потратить такую уйму денег за один год. Этот человек умер. Выкуп мы намерены потребовать с его жены. Она заплатит, лишь бы ей вернули детишек, – сказал Питер.

Уотерс кивнул. В этом, по его мнению, тоже был смысл.

– Ты сознаешь, что нас могут приговорить к смерти, если поймают? – сказал Уотерс, как будто речь шла о чем-то самом заурядном. – Где гарантия, что этот парень не продаст нас с потрохами, как только мы выполним работу?

«Я не доверяю людям, которых не знаю», – подумал Уотерс. Он не сказал этого вслух, потому что Питеру доверял, хотя и считал его наивным. В тюрьме он слышал о нем хорошие отзывы. Он не был крепким орешком, но честно отбывал свой срок и никому не причинял вреда. Для Уотерса это многое значило.

– Я думаю, нам всем надо прикинуть, куда податься потом. Насколько я понимаю, как только работа закончится, мы все станем свободны. Но если кто-нибудь проболтается, нам всем конец, – спокойно сказал Питер.