Екатерина Кариди - Вынужденный брак

- Я... Не знаю! - вскрикнула она, отмахиваясь от него.

А он смотрел на нее, просто смотрел. И вдруг она сдалась, разразилась слезами.

- Ненавижу тебя! Я все равно сгною тебя, запихну в психушку! Буду ждать, пока ты там сдохнешь, а потом с наслаждением сяду у твоего гроба!

- Иди сюда, Лариса, - снова похлопал он по кровати рядом с собой. - Посидим, пока ты еще не упекла меня в психушку.

Медленно, нехотя переставляя ноги, она подошла и села. Но не рядом, а с другой стороны кровати.

- Только не говори, что ты когда-то любил меня.

- Ты моя жена, Лариса. Конечно я любил тебя. Как умел, как мог. Иначе стал бы я столько лет жить с тобой.

- Ты...

- И детей наших. Наших, Лариса, наших. И Олега, и Ромку.

Она просто молчала.

- Скажи мне, чего тебе не хватало? Я же давал тебе столько, что другим и не снилось. Любой твой каприз.

- Ненавижу тебя... - женщина заплакала. Тихо, еле слышно всхлипывая.

- И все же в одном ты была права, - вдруг усмехнулся Феликс.

- В чем? - она как будто притихла.

- Что мне может понравиться в клинике.

Удивлять. Менять тактику. Дезориентировать.

- Что?? - подняла голову женщина.

- Я ухожу, Лариса. Давай мы простимся мирно.

И снова всколыхнулось пламя вражды.

- Ты сам первый затеял войну!

- Нет. Просто немного воспитания Ромке было полезно.

- Ты завещание переписал! Ты его всего лишил!

- А ты читала мое новое завещание?

- Нет! - зло бросила она и высморкалась. - Ты же всегда проворачивал сам свои делишки, никого не ставя в известность.

- Ты тоже много чего проворачивала, Лариса.

Повисло молчание.

- Неужели ты хочешь сказать, что все это время любил меня? - спросила она наконец.

Так, будто ни о чем другом не говорили.

- А как ты думаешь, почему еще я жил с тобой?

Он почти не врал сейчас. Потому что... кто поймет, что творится в голове у мужчины? Ведь и любить-то можно по-разному. Он терпеливо сносил все её выходки и капризы. Знал, что у нее были любовники, и не подавал вида. Он баловал её, заваливал деньгами. Он вырастил её сыновей, как своих. И, мать его, он их по-своему любил. Да, любил!

Так что да, Фелик почти не врал ей.

- Я ухожу, Лариса. Отхожу от дел. Не знаю, сколько мне осталось. Но эти годы я проведу в пансионате при клинике.

- С ней?

- Какая тебе разница, с кем, если ты все равно больше обо мне не услышишь? Да и сколько мне осталось жить? Зачем мучить тебя и себя, зачем перетряхивать наше грязное белье перед всем миром? Ты же знаешь, если пойдет война, ты НЕ выиграешь. Выбирай. Но учти, больше такого щедрого предложения с моей стороны не будет.

Казалось, он на расстоянии ощущал обуревавшие бывшую жену чувства. Она была сейчас как дикий зверь, который решает, грызться на смерть и сдаться на милость победителя. Он взял е в кольцо, но оставлял выход.

- Я ведь скоро уйду, - проговорил Феликс. - Очень скоро уйду из твоей жизни. И ты можешь объявить всему миру, что я спятил. Я тебе разрешаю. А если хочешь, можешь даже сказать всем, что я умер. Поставить гроб в гостиной и оплакивать меня.

Горький издевательский смех сорвался с её уст. Серов знал, что такая перспектива вполне устроила бы его жену. А впрочем, кто знает, что может устроить женщину, всю жизнь жившую одним желанием отомстить ему?

- Видишь, я даю тебе все, чего ты хочешь, - он развел руками и приложил их к губам. - Ты будешь шикарной вдовой. Богатой, красивой. Поверь, очень многие захотят на тебе жениться. А не захочешь замуж, не надо. Женишь сыновей. И будут у тебя внуки, Лариса. Такие...

Он вдруг замолчал, оттого что сорвался голос. Трудно говорить об этом человеку, который всю свою сознательную жизнь мечтал держать на руках своего младенца, зная, что именно она его этого счастья лишила.

Спустя несколько секунд он продолжил, всплеснув руками:

- Такие... маленькие, пухлые человечки. Новая жизнь.

- Замолчи, - пробормотала она. - Я не хочу тебя слушать.

- Я знаю, - тихо проговорил Феликс, наклоняясь вперед.

И обернулся к ней.

- Я ухожу, Лариса. Давай простимся мирно.

Женщина молчала. Что было в том молчании? Смирение? Сожаление? Ненависть? Не всегда можно исправить ошибки. А прошлое жестокий страж границ. Не прорваться через него.

Иногда надо просто отпустить, чтобы жить.

- Отзови иск. Оставь в покое Марка. Он поможет Олегу встать на ноги и вытянуть ту половину бизнеса, которую я ему оставлю. А Ромку пока до дела не допускай, поняла? Ему рано, не созрел еще. Возьмешь вторую половину на себя. У тебя получится.

Какое-то еще время женщина сидела неподвижно, лишь еле заметно покачивала головой. Потом тихо проговорила:

- Где разводные бумаги. Я хочу их видеть.

За спинкой кровати был маленький сейф. Мужчина встал, открыл его и вытащил папку.

- Это все время лежало тут? - устало спросила Лариса.

- А где ты думала?

И бросил ей на колени папку, в которой была копия нового завещания и бумаги на развод. А потом отошел к окну, отодвинул занавеску и проговорил:

- Звони своим адвокатам. Пусть едут. Я вызову своих.

В тот вечер работали почти до полуночи, но был подписан развод.

***

- Новости? - весело проговорил Серов, глядя на Марка.

А тот насторожился.

- Ну, для начала...

При этих словах Марк невольно втянул голову в плечи. А Феликс от души расхохотался, однако говорил уже серьезно:

- Вчера подписал развод.

- Да ладно?! - пораженно воскликнул Марк. - Поздравляю!

- Да, - кивнул Феликс. - А иск отзовут в понедельник.

- Почему в понедельник? - как-то вдруг стало напряжно.

- Потому что сегодня суббота, - весело хмыкнул тот, озираясь. - Два дня выходных, можешь устроить себе маленький отпуск.

Невероятное облегчение нахлынуло на Марка, и сразу множество эротических мыслей. Он невольно облизнулся и, чтобы скрыть свое состояние, прокашлялся.

- А ты?

- Я? - проговорил Серов. - Я...

И снова оглянулся вокруг.

- Я отхожу от дел. Хочу прожить рядом с дорогим мне человеком остаток жизни. Год, два, три? Сколько Бог даст. Мне ничего больше не нужно.

Выдал это и затих, глядя в конец аллеи, где сидели на скамейке его жена и дочь. А потом вдруг нахмурился, зацепившись за что-то взглядом, бросил ему:

- Пошли, нас ждут.

И быстро пошел вперед.

Когда немного улеглось волнение от встречи, мама показала взглядом на двух мужчин, стоявших рядом.

- Красивый он у тебя и сильный, - прошептала, чуть сжимая пальцы Лизы.

Вздохнула и тихонько добавила, теребя пальцами мохнатый плед:

- Совсем как... как мой Феликс когда-то. Не упусти его. Не оттолкни, дочь.

А потом перевела на нее взгляд и улыбнулась.

Столько было в этом всем затаенного чувства, нерастраченного, яркого, что Лиза поразилась. Не удержалась и спросила негромко, как будто их могли услышать мужчины, стоявшие достаточно далеко:

- Мама, почему ты ушла? Почему я никогда от тебя об отце не слышала? Ведь между вами и сейчас огонь горит... Я же вижу.

Непростой это был вопрос.

- Страх. Ложь. Глупая гордость, - проговорила мама. - Никогда не позволяй этому заслонить главного. У любви нет гордости. Потому что любят голым сердцем.

Она замолчала, глядя куда-то в сторону, а Лиза ждала, когда мама заговорит.

- Я ведь не понимала его. Крутой, надменный, слишком умный для меня, порой жестокий. Слишком взрослый. А я кто? Девчонка. Он со мной, как с купленной игрушкой... Мне казалось, наиграется и выбросит, а я останусь с разбитым сердцем. Было страшно. Ну и, - она болезненно поморщилась. - Ну и его жена. А мне стыдно было. У него двое детей, семья, а тут я. Понимаешь, я была лишняя.

Лизе вспомнились те слова матери.

...Кто любит, должен уйти первым. Дать выбор.

Но выбора-то она отцу и не оставила.

Тяжелый осадок, загубленная жизнь. И если бы не случай...

- Внушила себе, что он и не заметит, - тихо говорила мать. - Я же для него так, забава на несколько дней. Уйду, исчезну, сберегу свое сердце. Но это ведь только кажется, что уйти легко.

И рассказала, как потом ходила тенью, как плакала ночами в подушку. Хотелось его увидеть хоть одним глазком. Иногда приходила тайком, посмотреть на него издали. Злой он был, страшный. А потом узнала, что беременна.

- Вот тогда его жена явилась ко мне снова. Сказала: «Исчезни. Не пощадит он, ребенка твоего все равно отнимет, а тебя уничтожит, в порошок сотрет. А не уйдешь добром, я сама позабочусь, чтобы твой ребенок никогда света не увидел». Наверное, за свое счастье надо было бороться. А я... Я тогда испугалась.

Страшные слова, казалось, даже сейчас они имели ужасающую власть и довлели.

- Он искал тебя все это время, - пробормотала Лиза.

- Знаю. Теперь знаю. И я очень счастлива теперь, хоть и одной ногой в могиле, - женщина светло улыбнулась, смахивая слезы. - На что я стала похожа, ходячий скелет. Но так хочется жить...

Она смотрела в конец аллеи, туда, где стоял её мужчина.

А  он словно почувствовал. сразу обернулся. Лиза видела, как отец что-то сказал Марку и они пошли к ним.

***

Тревожно стало. Марк сперва замешкался, а потом догнал Серова и пошел рядом, выглядывая по сторонам возможную опасность.

- Феликс Альбертович, ты чего? Случилось что?

- Да ничего, - бросил ему с усмешкой старик. - Просто меня ждет моя женщина.

И добавил на ходу:

- Слишком много времени потеряно безвозвратно, слишком мало его осталось. И я не хочу терять ни минуты.

Звучало это как-то... Но ладно хоть так, а то он думал, что дядька Феликс помирать собрался.

- И что, реально хочешь отойти от дел? - спросил он недоверчиво. - Вот прямо все, что ли? Отпускаешь вожжи?

Тут уж Феликс взглянул на него мельком и хохотнул:

- Ну, сынок, проконтролировать-то вас я и отсюда сумею.

Марк закатил глаза. Кто бы сомневался!

А потом покачал головой, скрывая невольную улыбку и сам заторопился к женщинам.

***

Знакомство вышло недолгим. Несколько слов. Немного неловко.

У Лизы милая мама.

Марк просто не знал, как себя вести.

В какой-то момент они с Лизой почувствовали, что этих двоих надо предоставить самим себе (ну как одних, люди Феликса, незаменимые и невидимые, все равно присутствовали на периферии), попрощались и тихо пошли по дорожке в сторону клиники.

Один раз Марк обернулся, его как магнитом тянуло взглянуть. Увидел, как Серов поправляет плед и улыбается женщине, а потом разворачивает коляску и катит её по дорожке. Никогда бы не поверил, что старый паук может быть таким заботливым и чутким. Подумалось вдруг, а действительно, много ли человеку для счастья нужно?

Ему лично - так сейчас точно нужно только одно.

Обнял свою молодую жену и шепнул ей на ушко:

- Куда поедем сначала, в Париж или в Рим?

Она шевельнула бровями и проговорила, прикрывая рот ладонью:

- В гостиницу.

Э... Кхмммм!

Мужчина сначала даже слегка задохнулся от прилива эмоций, а потом вдруг почувствовал себя ужасно молодым и до неприличия счастливым.

В общем, домой они вернулись только через две недели.

***

А за две недели может случиться многое.

Две недели спустя.

Говорят, бизнесмен Марк Савельев за последние две недели был замечен со своей молодой женой по всей Италии. Конечно, рвануть можно было куда угодно, но, если честно, ни Марк, ни Лиза, особо не заморачивались, они просто плыли в каком-то сладком мареве, туда, куда их вынесет течением.

Ну и в Италии было тепло.

Зато гламурная коллекция от желтой прессы пополнилась новыми снимками, а жизнь обросла новыми сплетнями. И все дружно отмечали, что господин Савельев был весел и выглядел афигенно помолодевшим и счастливым.

Что до его молодой жены... то она оказалась своеобразной бомбой, взорвавшей мир светских сплетен. Непривычный образ без всяких косметических ухищрений. И что дает этой девочке не потеряться на фоне такого шикарного брутального мужчины? Выглядеть, словно драгоценный камень в заботливой надежной оправе? Всего лишь естественность и сияние юности? К ней стоило приглядеться.

Сама Лиза этого пристального интереса не ощущала, она была просто счастлива с Марком. Собственно, в том и заключался весь секрет красоты.