Едва она уложила вещи, как на пороге своей комнаты возник Павел, и, моментально сориентировавшись, бесцеремонно присоединился к ним. Без сомнений устроившись на переднее сиденье под предлогом, что сзади безопаснее, он с нарочитым простодушием всю дорогу тарахтел об Инге, ее утонченном воспитании, умении подать себя в любой обстановке, о ее замечательных родителях, заставляя Юрия скрипеть зубами в бессильной ярости.

Он и без того был вынужден наврать подруге, что собирается к матери, куда той путь был заказан. Павел, понимая, что дружок вырвался из стальных объятий Инги только благодаря какой-то хитроумной выдумке, несколько раз прозрачно тому на это намекнул.

Через пару часов Юрий, после Пашкиных откровений страшившийся смотреть Саше в лицо, высадил ее у дома, помог донести до квартиры сумку, поцеловал дочку в раскрасневшуюся щечку и заглянул в ничего не выражающее лицо Саши. Она сухо поблагодарила его, забрала сумку и скрылась внутри.

Он развернулся, сбежал вниз и погнал машину к своему дому. Мстительно потребовал у Павла:

– Какого лешего ты плел тут об Инге?

Павел сделал непонимающее лицо.

– Просто она мне нравится, она такая клевая!

– А к Саше ты чего привязался? – гнев душил, не давая говорить. Юрий не замечал за собой ранее такой страстности, но, как известно, одна из главных задач жизни – познать самого себя.

Павел изобразил полнейшее непонимание.

– А что, она очень милая. Что-то в ней есть старомодное такое, непонятное. Хочется понять, что именно.

Юрий вскипел:

– Вот что, дружочек, и не смей это понимать! Я тебя в последний раз предупреждаю! Еще раз увижу тебя с ней – так морду набью, что мама с папой не узнают!

Эта угроза Пашку только насмешила.

– Да что ты? А если я Инге намекну, что ты к бывшей жене обратно клеишься?

Юрий вдруг понял, что это обещание его совершенно не тревожит, более того – избавит от многих проблем. Даже поможет уйти от подруги, не выискивая предлога. Пожал плечами и остановился на платной стоянке возле своего дома. Павел осмотрелся и искренне возмутился.

– Ты куда меня завез? Мог бы у автобусной остановки тормознуть, в конце-то концов.

Тот ехидно заметил, запирая дверцу машины и включая сигнализацию:

– А я тебе не извозчик и в машину к себе не приглашал, ты в нее сам залез. Вот и шагай теперь домой своими ножками!

Тот со злостью махнул рукой, как бы говоря: ну, погоди! – и побежал на остановку, расположенную за несколько кварталов, поеживаясь под промозглым сырым ветром. Юрий сердито плюнул ему вслед и отправился домой, в ласковые объятия Инги.

Глава шестая

Это было невыносимо. Юрий сидел напротив Саши и в который раз пытался предупредить ее о потребительских взглядах на женщину теперь уже бывшего дружка. Из лучших побуждений, естественно. Но она все его предостережения пропускала мимо ушей. Сидела с таким равнодушным видом, будто слушала заезженную пластинку. Он снова горячо повторил, пытаясь воззвать к ее здравому смыслу:

– Он тебя просто использует. Как говорят, поматросит и бросит. Не думай, что он испытывает к тебе какие-то там серьезные чувства.

Саша смотрела на возмущенное лицо Юрия и не могла понять, с чего он начал как свирепо о ней заботиться. Не верилось, чтобы он искренне пекся о ее благополучии. Она передвинула спицы у наполовину связанной для Анюты шапочки и раздумчиво произнесла:

– А ты заметил, что всё сказанное тобой о Павле с таким же успехом можно сказать и о тебе? – И, копируя его, иронично добавила: – Как говорится, рыбак рыбака. Или скажи мне, кто твой друг.

Юрий поперхнулся, не желая признавать очевидное.

– Но я же о тебе думаю, чтобы тебе не пришлось страдать! – он рывком вскочил на ноги и принялся вышагивать по комнате, каждый раз задерживаясь возле нее, чтобы взглянуть на прилежно склоненную головку.

Саша с нескрываемой иронией посмотрела на бывшего мужа. Никто не приносил ей столько мучений, сколько он сам. Но говорить ему об этом бессмысленно. Еще возомнит, что она до сих пор к нему неравнодушна, а ей вовсе не нужны африканские страсти на пару месяцев, а то и меньше.

Тихо попросила:

– Не надо обо мне так свирепо заботиться. Я и сама могу на досуге этим заняться.

Он уставился на нее, исчерпав все аргументы. До чего же женщины упрямые существа! Ничто на нее не действует, ни один из выверенных и логичных аргументов, которых он привел ей добрую тысячу.

Подняв голову от вязания, Саша насмешливо сверкнула глазами.

– А может ты о себе беспокоишься, чтобы никто не посягнул на твое достояние, хотя и бывшее, так сказать?

Юрий отошел от нее и молча сел на диван. Очень не хотелось признавать, но истина в ее словах была, и даже гораздо большая, чем могла ожидать бывшая жена. Снова склонившись над шапочкой и старательно перебирая спицами, она будто забыла о его существовании.

Почувствовав себя предметом интерьера, значимым не более стула, стоявшего рядом, Юрий нахмурился, но Саша его недовольные гримасы игнорировала. Несколько раз в комнату забегала Анюта, игравшая в спальне, что-то щебетала и снова убегала к своим куклам.

Но вот шапочка была закончена. Саша довольно вздохнула, полюбовалась делом рук своих, с силой встряхнула ажурную вещицу, чтобы распрямился примятый пух, аккуратно сложила ее и убрала в шкаф. Потом посмотрела на Юрия тем особенным долгим взглядом, которым смотрят на слишком засидевшихся гостей.

Юрий понял ее намек, но уходить не хотел. Они просидели почти два часа в полнейшем молчании, и ни один из них этим не тяготился. Но Саша была права – ему надо идти. Инга звонила уже несколько раз, но он не брал трубку. И без того было ясно, что она скажет.

Тяжко вздохнув, пошел к дверям, но на полдороге остановился и выпалил:

– А если нам снова жить вместе? Я имею в виду, жить я буду не здесь, просто приходить буду не к дочери, а к тебе. Ну и помогать, конечно, если нужно.

У Саши тяжко потемнел взгляд, и он понял, что сказал чушь и сказал напрасно. Она презрительно уточнила:

– Ты хотел сказать не «жить», ты хотел сказать «спать». Или, еще вернее – трахаться.

Это довольно распространенное слово в ее устах прозвучало так грязно, так вульгарно, что он застыл и с упреком посмотрел на нее. Он вовсе не этого хотел!

Не обращая внимания на его укоризненное лицо, она сурово продолжала:

– На роль жены, значит, я не годилась, а вот любовницы – без проблем. Конечно, зачем богатеньким мальчикам жены не их круга? К таким, как я, такие, как ты, приходят лишь сексуальную нужду справлять. – Это у нее вышло так похоже на Ларису Львовну, что Юрию стало стыдно. – Ты живешь с этой своей Ингой, а изменять ей собираешься со мной? Как удобно, и возразить она не сможет, когда ты будешь появляться здесь как минимум пару раз в неделю. Ты же любящий отец и приходить будешь исключительно к ребенку. Комар носа не подточит!

С загоревшими от ее нелестных слов пятнами на щеках Юрий отрицающе помотал головой. Он хотел поправиться и объяснить, что неточно выразился, но она хрипло, с негодованием заявила:

– Вот что, голубчик! Больше я тебя и на порог не пушу! Запретить тебе свидания с дочерью я, увы, не имею права, но вот пускать в свою квартиру вовсе не обязана! Отныне я с тобой разговариваю только по телефону, и с Аней ты общаешься на нейтральной территории один раз в неделю не более трех часов. Можешь ее в кукольный театр водить или в парке гулять. Но сидеть тут со мной ты больше не будешь!

Она вихрем пролетела мимо него и открыла дверь в коридор, указующим жестом показав ему на выход. Он натянул на себя куртку и шапку, но, проходя мимо нее, по-медвежьи обхватил и прижался к ее губам. Кровь моментально вскипела и он всё сильнее прижимал ее к себе, пока не получил довольно ощутимый тычок в бок.

Оторвавшись от нее, он с недоумением посмотрел в ее глаза, не понимая, почему она прерывает такое блаженство, ведь не может же быть, чтобы она чувствовала по-другому, и тут на его лицо опустилась горячая, очень крепкая ладонь, с силой впечатавшись в его щеку.

Он затряс головой, не поверив собственным ощущениям, а Саша с воплем:

– Подлая свинья! – яростным толчком выкинула его на лестницу и захлопнула двери.

Потерев горевшую щеку, Юрий не к месту вспомнил слова, которые всегда повторял друзьям, пострадавшим от рук женщин: бьют только тех, кто это позволяет. Неужели он сам позволил Саше дать себе затрещину? Это было так на него не похоже, что решение этой головоломки он отложил на потом, когда немного утихнут страсти и прояснится в голове.

Уже выехав на трассу, вдруг осознал то, что и без того лежало на поверхности: он влюблен. В свою бывшую жену. Может быть, он любил ее уже тогда, когда жил рядом и изводил бесчисленными придирками. Если бы в то время он хоть на пару часов забыл, что его женили на ней насильно, и обнаружил, что рядом с ним прелестная и умная женщина…

Ему захотелось всё хорошенько обдумать, и он притормозил около небольшого кафе с узорчатыми витражными окнами. Зашел внутрь, устроился за крайним столиком и заказал подбежавшему официанту чашечку кофе и бутерброды с ветчиной. Ожидая заказ, усталым движением потирал веки, как будто это примитивное движение могло что-то прояснить.

Появился кофе с бутербродами, он даже не понял, кто их принес. Отпил глоточек обжигающего напитка и вновь прислушался к себе. Тот рефлексирующий по каждому поводу нервный тип, в которого в последнее время он превратился, совершенно ему не нравился. Но сегодня это было вполне оправдано – открытие, что он всю жизнь любил женщину, от которой сам же имел глупость отказаться, могло хоть кого сбить с ног.

В голову пришла ужасная мысль – а вдруг она согласится на связь с Павлом? Только чтобы досадить ему, Юрию? Что ни говори, а сегодняшнее его предложение вершиной дипломатии никто не назовет. Он прикрыл глаза и будто наяву услышал собственное предложение о сожительстве, по-хамски обставленное. И даже с обещанием достойной оплаты оказанных услуг.

От звучавших в ушах нахальных фраз он сделал слишком большой глоток, поперхнулся и натужно закашлялся. Тут же с соседних столиков на него уставились сочувственные взгляды, и он, налив из стоявшей на столе бутылки минеральной воды, залпом вылил ее в себя, как будто надеялся затушить разгоравшееся там пламя.

Кашель прекратился, но огонь остался гореть. В груди было горячо и пусто, странная смесь из сожаления, угрызений совести и страха. А что, если он не сможет доказать ей чистоту своих помыслов? Это прозвучало слишком высокопарно и сильно царапнуло по нервам. Нужно подобрать слова проще и правдивее, чтобы Саша поверила, забыв старые обиды. Сочиняя пронзительно-нежные фразы, с трудом доел оставшиеся бутерброды и поехал домой.

Инга, в прелестном розовом брючном костюмчике из нежной байки, который носила только дома, кинулась ему навстречу, подставив щечку для поцелуя и одновременно пристально разглядывая его лицо в поисках свидетельств измены. Но Юрий был уверен, что, если даже она и увидит помаду на его шее, то сделает вид, что ничего не заметила. Вот если бы они были женаты… А сейчас она, как пантера в засаде, всеми силами пытается не спугнуть намеченную дичь.

И в самом деле якобы не заметив бросавшееся в глаза красное пятно на его щеке, Инга мягко поинтересовалась:

– Что ты так долго? – ее голос звучал вовсе не обидчиво, он искренне сочувствовал ему, вынужденному столько времени проводить в давно забытой им семье.

– Разве? – Юрий рассеянно посмотрел на часы. – А мне показалось, что я пробыл с дочкой совсем недолго. Пока ехал к ней, попал в пробку, да и в «Детском мире» долго проторчал, выбирая подарок. Хотелось что-нибудь развивающего, но для ее возраста ничего не нашлось, куклы одни. – Он вынул из кармана телефон, взглянул на дисплей и притворно спохватился: – Ты мне звонила? Телефон я оставил в пальто, поэтому звонка не слышал.

Сделав вид, что верит его топорным объяснениям, Инга повела его на кухню. К удивлению Юрия, в маленькой кастрюльке на плите стоял заманчиво пахнувший суп из разных сортов мяса с приправами. Она скромно заметила извиняющимся голоском:

– Конечно, я знаю, что на ночь супы не едят, но иногда так хочется. Ты не против? Он очень вкусный, я уже попробовала.

Конечно, он был не против, потому что Саша его даже чаем не напоила, принципиально, чтобы лучше прочувствовал, что в ее доме он персона нон грата. Инга разлила суп по глубоким тарелкам дрезденского фарфора и он осторожно попробовал глоток.

Суп был слишком вкусен, чтобы быть приготовленным неумелыми руками Инги. Юрий с некоторой иронией взглянул на подругу. Понятно, что супчик куплен в каком-нибудь дорогом ресторане неподалеку. Но изобличать ее не стал – ту и без того впереди ждало много огорчений.

Уже в постели после выполнения опостылевших супружеских обязанностей тихо ругал себя. Ведь каждая такая ночь отодвигает его от Саши. Разве сможет он прямо смотреть ей в глаза, когда она спросит его о Инге? А она непременно спросит, потому что он не собирается сдаваться.